Конец Света? – Пока нет. Часть Вторая

– Именно ВЕРУЮЩИЕ в Новый Завет.

Протей для неверующих представляется нахалом и предателем своего сэра Валентина, а Сильвия праведной дурой. Но зрители поначалу этого не только не понимают, но и не должны понимать, чтобы увидеть потом главное – вот это самое открытие Екклесиаста:

– Вход в одну и ту же реку ДВАЖДЫ. – Увидеть не просто однородное пространство театра – мира – но его деление на две части – увидеть:

– Сцену, – которую увидел и царь Агриппа, но только, к сожалению, ужаснулся.

Поэтому у Шекспира в Двух Веронцах Сильвия поняла Протея, что он сам и есть письмо Валентина, его слова – это слова именно:

– Валентина, – а сама говорит не:

– Спасибо, спасибо, большое спасибо, – а как и должна по первоначальной посылке, что Протей говорит от себя, что любит ее:

– Ругаецца. – Что, как посмел ты, скотина соцреализма, посчитать, что у Земли и на-те вам:

– Есть огромный Кит, который ее держит!

Но ее ругань в душе Протея звучит именно:

– Песня Давида, – которую не поняла даже его жена, что:

– Нельзя так прыгать и сказать, даже славя Бога, и даже:

– Тем более.

Отсюда и главный вывод, который произнес Иисус Христос:

– Я был раньше, – что значит, Давид в Ветхом Завете спел как раз про Новый Завет, но еще пока стоящий, как царь Агриппа у Сцены, а скоро, скоро всё равно:

– Сдаст свой экзамен на инженера, так как на него давно уже и учится.

Но это так, для некоторого пояснения, а на самом деле, Новый Завет уже был, и только стал виден у горы Синай, как дарственная Моисею от крепостного права на людей.

В Ветхом Завете везде виден НОВЫЙ.

Зрители до сих пор идут и идут на Шекспира и Пушкина потому, что каждый раз из неверующих на их спектаклях, превращаются в:

– Верующих.

Вместе с царем Агриппой, как бывшим рабом, поднимаются на сцену, чтобы услышать слова Бога, которые услышал Моисей в битве с неверующими – не поверившими его кличу:

– Ко Господни? Ко мне!

– Вы – боги.

Поэтому высокий или низкий сравниваются не просто так, – а:

– В Сиэтэ, – которым стал мир – где есть не только ученическая тетрадь с Долбицей на ее обратной стороне, – но:

– Две Части.

Как – повторю в неизвестно уже какой раз – слова Иисуса Христа, обращенные к апостолам:

– Видели ли вы Отца Моего?

– Нет!

– Как же нет, ибо: видели Меня – видели и Отца Моего. – Из чего следует что Человек виден только на Фоне БОГА.

Как Земля на фоне Слона, который ее удерживает и удерживает от окончательного грехопадения.

Ольга Седакова:

– Искусство – природный дар человека.

Как говорится:

– Спасибо, хорошо. – Но в том-то и дело, что этого мало, ибо Искусство от:

– Бога.

Дар этот существует не сам по себе, как подарок, – а именно Контакт:

– Связь с Богом.

Пророк Пушкина – по Якову Кротову – написан в стиле Ветхого Завета, – но это именно и есть Новый Завет, который представил Шекспир в Ромео и Джульетте – доказав, что:

– Новый Завет всегда был! – и Ветхий только находится в нём, – как – вполне возможно – Иона в Ките.

Следовательно, Новый Завет не появился внезапно, а люди – в конце концов – просто вышли из дома – из Ветхого Завета – на улицу – как это произошло в Ромео и Джульетте – и увидели в его площадях и скверах:

– ЭТО – Новый Завет.

Почему и рассказал Ромео Джульетте – прежде, чем идти спасать ее – сказку:

– Я – правитель мира.

Оказавшуюся правдой.

Александр Мень сейчас – в 80-х – говорит, что человек должен измениться, – имеется в виду Пророк Пушкина, – но всё-таки:

– Рассечение груди человека – это рассечение мира на Сцену и Зрительный зал – и есть не что иное, как:

– Новый Завет.

Яков Кротов:

– Поэт может воспроизвести всё, – имея в виду Пушкина и его Подражание Корану.

Я повторю, что это Ветхий Завет, – имея в виду: Воспроизвести, – ибо Подлинник в Новом Завете – это:

– Создание.

И выдает дальше – можно сказать – ловя себя самого на слове – Яков Кротов, имеется в виду:

– Где личность Пушкина для нас КАК БЫ закрыта! – но в том-то и дело, что Пушкин пишет по Новому Завету, что который Бог сказал:

– Вот творю всё заново, – что и значит никаких Как Бы, никакой безличности, – ибо и нет того, о чем говорит Яков Кротов:

– Нет Повтора.

Новый Завет – это Личность, как раз.

Точно также можно сказать, что личность Пушкина для нас закрыта в стихах:

За что на бога мне роптать,

Когда хоть одному творенью

Я мог свободу даровать.

В этих стихах сказано именно про личность, что она может даровать свободу именно по причине связи с Богом. За что мне на Него роптать, если мы были:

– Вместе, – в этом даровании свободы.

Александр Мень:

– Пророк – это призыв к поэту! – но:

– С какой стати?! – ибо это описание – в том числе и:

– Физиологических изменений, происходящих в человеке, если к нему послан Ангел для его возможности объединения с Богом.

Следовательно, это не призыв, а факт. Ответ Бога на призыв человека:

– Мне страшно, Господи, в мире, который имеет конец, что и звезды падут с неба, и луна сделается красной, как кровь, что всё прейдет, лишь слова:

– Мои не прейдут.

Слово – подтверждается – Невидимое – стоит в фундаменте, как вечность, и в этой жизни. О чем Пушкин прямо написал в двух текстах:

– Воображаемый Разговор с Александром 1 и Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана.

Александр Мень говорит об очищении человека в стихотворении Пророк, но это слишком абстрактно. Происходит парадоксальная вещь, которая и так-то считается очевидной, – ибо:

– Что мы читаем? – воздух, невидимое, – а:

– Когда доходит до дела это Невидимое ставится на второе месте – на первое материя.

Так вот Пророку дается Ангелом, посланным от Бога возможность дать Человеку Веру, что действие Воображаемого Разговора с Александром 1 происходит на Сцене, как в реальном мире, а не наоборот:

– Реален мир, которым мы видим, и Пушкин – следовательно – никак не мог быть сам в роли Царя, – как это на самом деле написано в Воображаемом Разговоре с Александром 1:

– Когда б я был царь, – и:

– Им становится. – Пушкин в роли царя разговаривает с Царем в роли Пушкина – вот она:

– Реальная Картина Мира, – а не наоборот!

Поверить в это, как в реальность – хотя логически это и так видно – дает возможность Человеку Шестикрылый Серафим, на перепутье мне явившийся.

Все говорят – это выдумка только – реальностью быть никак не может, – имеется в виду, что Пушкин – это Царь, а царь – это Пушкин, – но!

Разговор идет не о том, как это вообще бывает или даже в частности, – а о:

– Художественном произведении, – отрицают.

Отрицают – имеется в виду, литературные редактора – что – собственно?

А то именно, что художественность – это не сказка про белого бычка, – а и есть искомая реальность Самого Мира! Ибо принцип художественности – это Связь Автора и Героя, как и Нового Завета – Связь – появляется вечная связь человека с:

– Богом, – поэтому и бьют по человеку, зная, куда на самом деле направлен этот удар, – по:

– Богу.

А. Мень говорит, что Серафим должен был всё заменить в человеке, – нет! В том-то и дело, что действие Бога – через Ангела – ничего не отменяет уже созданного Им!

Человек меняется, не меняясь, как Пушкин становится Царем в Воображаемом Разговоре с Александром 1, как Джонсон становится Макферсоном в Оссиане. Эти произведения Пушкина именно об этом, – как:

– Новый Завет отличается от Ветхого:

– Кроме АВТОРА в произведении появляется ГЕРОЙ – и всё. Тогда у Текста появляются Поля, которым можно быть преданным душой, как – однако – реальность, которую и использовал Дубровский, чтобы помочь Марье Кириловне, она же думала – поначалу – как Александр Мень:

– Помочь человек человеку может только в жизни, в тексте – следовательно – художественного произведения, – достать с Полей?

– Так не бывает.

Но было, и Джульетта помогла Ромео остаться живым, а потом он ей:

– Из Зрительного Зала! – почему и просил Апостол Павел царя Агриппу, постараться залезь из Зрительного Зала на Сцену, чтобы:

– Поверить в Бога. – С первого раза не получилось.

Что не получилось? Вот именно посчитать Мир Невидимый фундаментальней мира видимого, для чего мало логики и мало очевидности:

– Мир Видимый встает поперек и того, и другого.

Пророк уже – можно сказать – прямым текстом отдает приоритет Миру Невидимому.

А до сих я не читал и не слышал, чтобы хоть кто-то поверил, что Дубровский и сам остался жив и спас Марью Кириловну, – ибо есть сложность, заключающаяся в том, что нельзя прямо сказать, и сказать прямо ей, Марье Кириловне:

– А, слышь ты, я приду к тебе в роли князя Верейского, – мы всех обманем и будем счастливы. – Ибо тогда получится, что всё действие происходит на Земле – Небо не участвует.

Или, по-другому:

– Весь мир – это Сцена, или Текст Художественного произведения:

– Зрительный Зал, Поля, – где живет душа, – не участвуют в этом деле освобождения Маши из плена.

Проблема решается рукой, поданной Герою с Полей.

А:

– А это и есть никем почти непризнанная и непонятая Велика теорема Ферма, о Связи именно Полей и Текста.

И получается, если уж наука в лице Французской Академии до сих пор не признала эту теорему Ферма доказанной, – остальным грешникам, тем более нет смысла думать наоборот.

Как и можно сказать:

– Ну Ферма, ну Шекспир, ну Пушкин, ну Я, – а еще-то кто понимает, что мир Невидимый реальнее вира Видимого?

Яков Кротов, похоже, тоже иногда сомневается.

Поэтому, когда говорят, что только пять человек в мире понимают Теорию Относительности – не знаю, кто пятый – Эйнштейн, если только.

Однако, не только вся Библия, и Новый и Ветхий Заветы набиты святыми, знавшими и понимавшими ЭТО, – но и:

– Авторы и Герои достояний Литературы, – как-то:

– Чацкий, Онегин и не только, а даже герои Дюма, Сэлинджера, и не только Бальзака, но и Фенимора Купера и Джека Лондона, Стивенсона Остров этих самых сокровищ, Робинзон Крузо Даниэля Дефо, Эрнест Хемингуэй, и весьма-весьма еще приличное количество людей живших на Земле, и не только таких, как Данте, но Стендаль, например, а уж художников, начиная с Ван Гога и до Леонардо да Винчи, и еще дальше и ближе, – и:

– Пересчитать трудно.

Все они сражались за Веру в Бога, – как:

– Кант и Гегель, – за своих Слон-офф и Кит-офф, удерживающих Землю от падения, несмотря на то, а как оказывается, даже наоборот, что они:

– НЕВИДИМЫЕ.

Стивен Кинг удивил свой книгой:

– Как писать Книги, – ничего более здравого не только не читал, но и не слышал даже от Хемингуэя.

Имея, разумеется, в виду здешних просветителей – какую только неправду ни говорят, что можно подумать, правды и вообще никогда не бывает.

И все эти Книги – есть не что иное, как Вера в Бога.

Не знаю, всем ли являлся Серафим, как А. С. Пушкину, – я:

– Так и не смог – кажется – вынести ужаса Его присутствия.

Много раз пытался, но ужас видения себя над собой оказался выше моих сил. Но сейчас думаю, что это и не нужно было:

– Отрываться от Земли полностью.

И так получается, что никто – или почти никто – не верит тому, что уже и даже:

– Логически очевидно, как правота написания Пушкиным Воображаемого Разговора с Александром 1 и то, что Дубровский спас Машу, но именно:

– Из другого мира! – как, например, кто-то подал руку со Сцены царю Агриппе и он смог подняться к Вере в Бога.

Не понимают на вид элементарную вещь, что Весь Мир – Театр – это значит, что и сама Сцена делится на:

– Сцену и Зрительный Зал – тоже!

Поэтому увидеть, что Пугачев в Капитанской Дочке – царь настоящий – трудно именно поэтому, что, да, но только на:

– Сцене, – как промельк маховой.

Как, возможно, увидел и Ромео живой Джульетту, и Владимир Набоков:

– Лолиту, – рядом, но из Зрительного Зала на Сцене.

И нет разочарования, что путь туда и сюда, и далек, и долог – протянуть руку можно, как они – Ромео и Джульетта и сделали это в конце концов.