Рай. Бин Фрай!

– Поднимись с колен! – кричал кто-то. Куда там! Этот парень вел себя или как пьяная скотина или как ребенок. Никто не мог толком понять.

Что же происходит? Вода была уже до колен, когда Пел подошел к ПП и сказал:

– Кажется, они поняли, кто мы.

– Как? – спросил ПП. – Кто нас предал?

– А может быть, и нет, – сказал подошедший с другой стороны Сор. – У меня такое чувство, что нас приносят в жертву.

– Ты это говоришь серьезно? – сказал ПП. И добавил: – Да нет, не может быть. Здесь не могут приносить в жертву людей.

– Я начинаю думать, что здесь может быть все, что было в истории, – сказал Пели. – Скорее всего, сегодня мы можем спастись. Вы знаете, что это? Это:

– Ноев Ковчег.

Далее, как они спасаются.

– Отлично! Значит, мы спасемся, – сказал, подходя Уп. – Ну, если это действительно Ноев Ковчег. А я думаю, что это так.

– Разве Ноев Ковчег – это подводная лодка? – удивилась Барбара Стрей. И добавила: – Мы же тонем. Это аквариум. Мы все превратимся в рыб.

Началась паника. Попытки Адама объяснить создавшееся положение временными трудностями привели к тому, что люди еще больше обозлились. Его захотели утопить еще до того, как вода достигнет потолка. Предводителем этого движения был Уп. Удивительно, что его поддержал Машина. Долго не могли угадать, кто вселился в этого красивого парня. Но потом поняли. Это:

– Это Ад. – Этот демон остался в Зимнем Дворце. Сид его оставил. Но вот, пожалуйста, оказывается, это было ошибкой. С расстояния демону легче вселиться в благородного машиниста. Бери его, не бери его с собой, а в самый неподходящий момент он тут, как тут. Надо было поменьше кушать. Я имею в виду Машину. Он съел целую камбалину, чтобы не болеть, а потом еще полуторный стейк из треугольников. Мясо было предварительно замариновано без лука, с одним однопроцентным уксусом. Кому-то с укусом не нравится. Но, как говорится:

– Не нравится – не ешьте. Главное надо понимать, что мясо должно созреть. Еще важнее понимать, что большим количеством жранья перекрывается путь еде под названием КВН. Еда эта называется в Библии:

– Которую вы незнаете. – Еда великолепная, но многие по привычке, стараются скушать еще и все то, что попадается под руку. КВН не пропускает демона внутрь человека, а с обычным стейком Ад или Уп легко создают проникающий не только в желудок, но и в сердце комплекс. В древности экстрасенсы называли этот комплекс:

– КПВ – комплекс патологического вранья. – Противостоять ему может только сердце Дон Кихота.

– На турнире, на пиру, иль на охоте. Ходит слава о бессмертном Дон Кихоте. Ла-ла-ла-ла-ла-ла. Ла-ла-ла-ла-ла.

Дон Кихот мог бы спасти их. Барбара Стрей, несмотря на преклонный возраст вцепилась в хвост машинисту и тяпнула так, что голливудский любимец отпустил наконец ее любовника Адама. ПП так ударил широким плавником Упа, что тот опустился на дно, как лопнувший мыльный пузырь. Вероятно, ПП принял его за террориста. Оно в принципе так и было. Ублюдочное племя. Завертелась такая карусель, что никто уже почему-то не думал, как спастись. Вот так Ноев Ковчег! Даже любимцы публики Сор и Пел начали выяснять отношения.

– У меня больше магии, – сказал один из них.

– Нет, нет, нет, – сказал Пел. – У меня, конечно же, намного больше. – Они ударили по паре раз друг друга плавниками.

– Справа в челюсть вроде рановато, – сказал один из них.

– Неудобно как-то, – сказал Сор, – первый заплыв.

Спрашивается:

– Откуда взялись плавники, хвосты, заплывы? Они превратились в рыб, что ли? Как предсказывал кто-то.

Нет, это были русалки. Все стали русалками. Не как это обычно принято:

– Одни дельфины, а другие русалки, а:

– Все русалки. – Как это стало возможно? Просто одни стали русалками мужского рода, а другие так и остались со своим природным женским.

Все поняли, наконец, что все они русалки, и начали резвиться, как дети. Они обнимались, целовались, некоторые даже начали при всех трахаться. Ну не совсем при всех, а где-нибудь на кухне под плитой, или в морозилке, как Стивен Сигал. Правда, он там не трахался, потому что было не с кем. В холодильнике Нико ждал террористов. Почему в холодильнике? Так спокойней.

Получается, что во время потопа смогли спастись только те, кто стал русалками. Это был не корабль, а Подводная Лодка. Может быть, даже желтая. Хотя вряд ли. У ЖПЛ недостаточно логики. Здесь считается:

– Никто не хочет того, что для него будет плохо. Люди не звери.

Очевидно, что это неверно. Ибо:

– Многие хотят, чтобы им было плохо. При посылке:

– Чтобы соседу было еще хуже. – В Желтой Подводной Лодке это не учитывается. Как говорится:

– Не разумом единым жив человек. Но и непостижимыми обрядами злых жрецов.

– Я бы остался здесь жить, – сказал Машина. И добавил: – Но боюсь, меня ждут в Голливуде. – Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Ибо:

– Никто не знал, как выйти отсюда.

Наконец, высказался Пел:

– Выход должен быть обозначен цифрой семнадцать.

– Где он?

– Почему семнадцать? – спросил ПП, который сам был дважды семнадцатым.

– Цифрой семнадцать помечен вход внутрь Земли, – сказал Сор.

– Почему все-таки это семнадцать? – спросила Барб Стрейз. Как все знают в ее роли:

– Ксе.

Адам был тут. Он ее просветил:

– Семнадцать – это центр.

– То есть? Я не понимаю, почему семнадцать – это центр. Ответьте, пожалуйста.

– Как недавно стало известно, душа человека и производных от него существ, как-то: медведей, волков, лис, зайцев, ворон, сов, сорок и леших с кикиморами находится не в сердце, а в желудке. Это значит ниже, чем предполагалось. Центр – это органы воспроизведения. Бог Ацтеков Кецалькоатль был лишен души путем удаления у него органов воспроизведения.

Таким образом, некоторые занимались стратегией, а именно:

– Подвергали анализу устройство мира. – Другие, независимо от первых, искали в этом шлюзе, как сказала Ксе:

– Органы.

– Что бы такое это могло быть? – спросила девушка, сделавшая сенсационное открытие в Северной Корее.

– Туалет, – сказал Сид. Он почесал голову, чтобы никто не смеялся над его гениальностью.

– Не прикидывайтесь дураком, Сид, – сказал Адам. – Это неверное предположение. – Бесполезно. Все бросились в туалет. Потом в душ, потом в спальню. Никаких признаков выходного отверстия.

Уп заметил, что над красной кнопкой, которую безуспешно пытался нажать еще до Потопа высокий человек Отцы, висит символ Солнца, картина:

– Подсолнухи. – Эта картина означает, что здесь находится парадный выход.

– Значит. Значит, – продолжал ПП, – должен быть и черный ход. Как в Пиковой Даме. Ну, если у меня есть логика. А очевидно, что это так.

– Мне тяжело дышать, – сказала Ксе. – Не хватает воздуха.

– Должен всех предупредить, – сказал Уп, – Кислорода в этой Подводной Лодке осталось всего на двадцать минут. Да, господа мои, пи… я хотел сказать, конец – близок.

– Что вы предлагаете? – спросил ПП. – Молиться?

– Именно так, сэр. Помолимся богу солнца, и как один умрем в борьбе за это.

– За что именно? – спросил ПП. – И где борьба? Я не вижу.

– Бу… простите:

– Борьба внутри!

Далее шифровка Пушкина.

Адам вынул книгу, которую часто носил с собой и передал ПП.

Он прочитал:

– Наконец он вошел в кабинет, ощупал за обоями дверь и стал сходить по темной лестнице, волнуемый странными чувствованиями. По этой самой лестнице, думал он, может быть, лет шестьдесят назад, в эту самую спальню, в такой же час, в шитом кафтане, причесанный царской птицей, прижимая к сердцу треугольную свою шляпу, прокрадывался молодой счастливец, давно уже истлевший в могиле, а сердце престарелой его любовницы сегодня перестало биться…

Под лестницей он нашел дверь, которую отпер тем же ключом, и очутился в сквозном коридоре, выведшем его на улицу.

Опять все, как полоумные начали бегать по комнатам.

– За спальней должен быть кабинет, – сказал Сор.

Они опять вошли в спальню.

– Здесь нет кабинета, – сказал Уп.

– Может быть.

– Что может быть? – спросил ПП.

– Может быть, здесь была перестройка? – сказал Пел.

– Точно! – сказал Сор. – Уверен, что здесь все переделано. Где могла быть спальня?

– Вот она! – И Адам показал на Ван Гога. На картину Ван Гога:

– Луна. – Две лошади, парочка. Можно сказать, что это перевод хита Квентина Тарантино про бой в летнем кафе с вампирами. К семье, которая едет неизвестно куда, подсаживаются два великолепных парня, и… И жизнь продолжается. Но уже не на Солнце, а на Луне. Жизнь с заднего входа.

– Если мы отсюда выйдем, наша жизнь начнется с заднего выхода, – сказал Сор.

А Пел добавил:

– Как у Ноя.

ПП надавил на картину.

– Ни-че-го.

– Нажмите сильнее!

– Сильнее не могу, – сказал ПП.

– Давайте все вместе, – сказала Ксе. – Давайте, давайте! – Все уперлись в стену, на которой висела картина Луна Ван Гога. – Подождите, подождите! Не надо толкать вразнобой. Прошу действовать по моей команде. – Леди встала сбоку.

Некоторые могут не понять, как это русалки могут упереться в стену, встать сбоку, читать Пушкина, и так далее. А все просто: это с позиции наблюдателя Нерусалки что-то может показаться необычным. Но такого парня там не было. И быть не могло, он бы просто утонул. Поэтому никто здесь ничему не удивился. Как сказал Эйно:

– Наблюдатель тоже был внутри. Противоречий он не увидит. Для него их просто нет.

К удивлению всех, стена наклонилась.

Далее:

– Где ключ от двери?

– Здесь заперто, нужен ключ, – сказал Машина. Он первым приблизился к бронированной двери.

– У нас был шанс на спасение, – сказал Уп, – а теперь его не стало. Дверь бронированная. Как будто специально для нас сделано.

– Действительно, дышать становится все тяжелей и тяжелей, – сказал ПП. И добавил: – Наверное, в это время Ной выпустил голубку. Боялся, что все задохнутся.

– Нам это не грозит, – сказал Уп. – Мы не знаем, откуда он ее выпускал. И уж теперь никогда не узнаем. Ведь у него был ключ. А откуда ключ?

– От любовницы, – сказал Машина. И добавил: – А у нас нет ни жены, ни любовницы. – Но в это время в дверь постучали. С той стороны. Это была Капитанская Дочка. Ее мама здесь работала, как уже, в общем-то, говорилось:

– Зав столовой. Ну, если человек когда-то готовил, умеет и любит это дело, то работа для него найдется. Пусть ему уже много лет. Все равно найдется. Пусть в Сибири. На заводе И.

Здесь странным получается, что Голубка уже была выпущена.

Зав столовой и Капитанская Дочка встретились, как родные.

– Ты как здесь? – спросила заведующая.

– Я… я не могу сказать тебе откровенно, зачем я здесь, – сказала Маша. – Будем считать, что я приехала на этот завод в составе экскурсии.

– Здесь не бывает экскурсий, – сказала мама.

– Ну, это не совсем экскурсия, – сказала Маша. – Просто я приехала сюда на работу. Работать, так сказать.

– Это очень хорошо. Так я не поняла:

– Ты будешь здесь работать? Или временно работать?

– А есть разница?

– Очень большая.

– Будем считать, что я здесь для того, чтобы дать концерт. Может быть, несколько концертов.

– А! Понятно. Какой спектакль вы даете?

– Ты хочешь получить контрамарку?

– Нет. Ну, что ты. У нас здесь почти все бесплатно.

Далее, как называется спектакль?

– Похищение Персефоны.

– У вас все роли распределены? Нет, я понимаю, конечно, все занято. Но я имею в виду, может быть, кто-нибудь заболел? Ты знаешь, я всегда мечтала сыграть роль Цереры.

– Мама! В данном случае важнее роль Голубки, чем роль Царицы.

– Да, ну хорошо. Тогда беги. Беги, Маша, беги!

– Какой пароль?

– Нет пароля.

– А как же тогда я узнаю его?

– Я милого узнаю по походке. Он носит… – ну ты помнишь слова Гари Су, что артиста узнают по его роли. Меня узнают по моему меню.

Маша подбежала к заднему выходу и начала стучать в дверь.

– Это моя бывшая жена, – сказал Машина. И он крикнул:

– Поверни рычаг вправо!

– Почему вправо? – прошептала Ксе. Вправо защелка закроется намертво. Влево. Кричи:

– Влево.

– Здесь надо решить, какое направление главное, – сказал Машина. – Надо попросту решить:

– Кто в доме хозяин. Я или моя жена?

– Это ваша бывшая жена, – сказал Уп.

– Вы предлагаете не слушать ее? – сказал Машина.

– Да.

– Но кажется, она ничего еще не говорила.

– Это подозрительно.

– Я поворачиваю рычаг вправо! – крикнула Маша.

– Вправо означает завернуть, – сказал Пел. – Не думаю, что это означает: открыть. Скорее, наоборот:

– Закрыть.

– Думаю, надо считать от того, кто открывает, – сказал Адам. – Она должна крутить влево.

– От себя, вы имеете в виду?

– Она сама разберется, – сказал Сор. Но Маша крикнула:

– Мне с чьей стороны считать?

– Все, мы здесь погибнем! – воскликнула Ксе и упала в обморок.

– Крутите влево! – Это крикнул Адам.

– Вас не поняла. Прошу повторить, – ответила Маша.

– Влево! Влево! Я сказал. Представьте, что вы откручиваете пробку у пивной бутылки.

– Влево? А влево здесь некуда крутить.

– Как? – не понял ПП. – Что же вы нам голову морочите, Голубка?

– Во-первых, я не Голубка, а во-вторых, я только сейчас заметила, что крутить это колесо можно только в одну сторону.

– А именно? – спросил Уп.

– А именно вправо. Я говорила, что мне нужен пароль! – в отчаянии воскликнула Капитанская Дочка.

– Ты говорила, что у тебя нет выбора? – крикнул Машина.

– Гайд тоже говорил Солжу, что существуют ситуации, когда не действуют никакие теории, кроме одной:

– У нас не было выбора.

– Так тем лучше, – сказал Машина. – У тебя нет выбора: поворачивай вправо.

– А! Чтобы потом надо мной смеялись и ругали?

– Кто будет над тобой смеяться?

– Не знаю, кто будет смеяться надо мной, если я открою вам дверь, но кто смеялся над Гайдом, я знаю.

– Кто?

– Я помню, как дочка Эла счастливо улыбаясь, говорила:

– У нас не было выбора, Гайда надо было уволить. – Барыня, мать ее! Как будто Сын Трудового Народа обязан служить или не служить этим боярам. Явно, что она пыталась показать действие теории, точнее практики Гайда на нем самом.

– А потом меня будут ругать, как сына Гайда.

– Ты какого – слово на букву х в ослабленном значении – здесь катаешься на велосипеде, пащенок?! Посмотрите, он здесь катается на велосипеде, а его папа ограбил весь Советский Союз.

– Простите, я не могу открыть вам. Я боюсь.

– Она боится, – сказал Машина. – У нее синдром.

– Какой? – спросил ПП.

– Не знаю. Надо подумать. Этих синдромов развелось, как собак, которых еще не доели китайцы.

– Много, что ли? – спросил ПП.

– Нет, уже не очень много.

Обитатели Ковчега один за другим начинают терять сознание. Упу снится приятный сон. Как будто он получил бесплатную путевку в кап. страну. Он приходит к управляющему отелем и просит дать ему путевку на три дня.

– Что именно вы желаете? – спрашивает Борис Бер. Почему-то именно он сегодня снится древнему демону. Впрочем, это уже не в первый раз.

– Тур Хема.

– Клубника, рыбалка, отдых в лесу с хорошим кофе, жареной на огне форелью, и опять клубника.

– А бой быков? – удивляется Уп. – Должен быть бой быков.

– Бой быков? – переспрашивает Борис и в раздумье чешет затылок. – Да, конечно, – говорит он. И добавляет: – Но обычным боем быков сегодня никого не удивишь.

– Что тогда вы предлагаете вместо обычного боя быков?

– Нет, мы и предлагаем бой быков, – говорит Бер, – в модернизированном варианте. В роли быка Немой Жи, а в роли матадора Валери Новод. Вы удивлены?

– Нет, – печально ответил демон, – я почему-то так и думал. Только почему Валерия? Я думал, что о ней уж все забыли.

– Так больше некому, – тоже печально ответил Борис.

– Ну хорошо.

– Ну хорошо.

– А! Чуть не забыл. Вот чудила с Нижнего Тагила. А это будет?

– Что?

– Ну, это, как его? Сладкое?

– Сладкое? – сначала не понял Борис. – Киндзмараули к клубнике, что ли? Будет. И сладкие сливки тоже будут.

– Нет, ну что вы. Это-то понятно. Само собой разумеется.

– А что тогда? Покататься вместе с Николь Кидман в отдельном самолете? Она стюардесса, а вы симпатичный, как Том Кр пилот?

– Нет, ну что вы, это, наверно, дорого. Нет, мне бы что-нибудь попроще.

– Хотите на пляже? Дикая природа, прозрачная, как в озере Байкал вода. Она раздевается, практически до гола. Нет, нет, я ошибся. Она раздевается абсолютно до гола. Вы молодой, еще только начинающий член. Член мафиозной группировки Летучего Голландца. Страшное дело. Но вы смелый от природы парень. Но даже и вам немного страшновато. Тем не менее, вы преодолеваете все сомнения. Не без помощи сверхсексуальной леди.

– Нет, спасибо. Это, наверное, тоже очень дорого. Мне бы чего-нибудь попроще.

– Ну а чего тогда, я не знаю, – растерянно говорит Борис Бер.

– Ничего особенного. Так классика.

– Расстрелять, что ли, кого-нибудь?

– Не надо. Зачем вы спрашиваете, у вас должен быть классический сценарий.

– Напомните, пожалуйста. Я что-то подзабыл классику, – говорит Борис Бер.

– Ну, что вы не помните? В конце драка. Хем бьет этого наглого еврея по морде за то, что тот очкарик нагло увел у Хема его любимую женщину мужского типа.

– А! Драка из-за графини?

– Да, это должно быть обязательно включено. Как в классическом варианте.

– Пожалуйста, конечно. Хотя в принципе у нас это по желанию.

– Хорошо. Напишите, что я желаю.

– Тогда, как любитель классики, вы должны знать, что тот очкарик еврей – мастер спорта по боксу.

– То есть это будет такая здоровая еврейская морда? – уточняет Уп.

– Да, – отвечает Борис Бер. И добавляет:

– Ну, как это сказано в классическом варианте.

– Нет, тогда не надо.

– Я люблю импрессионистов. – Продолжаю я. – Дайте мне билет на выставку картин Ван Гога:

– Луна и наше Солнце.

Далее, будет ли, наконец, открыта дверь Ноева Ковчега, или все утонут, как все?