– Что же, думаю я смогу помочь вам, – сказала хозяйка. – Вы будете получать больше.
– Спасибо. Вы хотите, чтобы я убиралась в купальнике?
– Нет, я буду иногда давать вам клиентов.
– Работать проституткой! Но ведь за это у вас здесь платят огромные деньги.
– Милочка, у вас нет квалификации, вы не член профсоюза, без гражданства. Вы не можете просить меня, чтобы я платила вам, как профессионалу. Если вы хотите сравнить себя с нашими специалистами, сравните себя, например, с Штеффи Граф в теннисе. Вы сможете на равных играть со Штеффи Граф? Вы никогда не сможете с ней встретиться, потому что не пройдете квалификацию. Вы меня поняли?
– Да.
– Пройдите на второй этаж и примите душ. Я поднимусь через несколько минут.
– Зачем?
Хозяйка усмехнулась и укоризненно покачала головой.
– Я тоже хочу помыться. Ты не против?
– Конечно нет.
– Спину мне потрешь? Вы у себя в русской бане спину друг другу трете? – хозяйка улыбнулась.
Ирина Александровна покраснела и пошла наверх.
Она полгода пыталась делать все добросовестно. Чем сейчас только не занимаются люди, думала она. Но все-таки потихоньку начала пить больше, чем надо. Когда клиент приглашал ее выпить в баре, здесь же, в публичном доме, она старалась выпить побольше, но, чтобы не спьянеть совсем. Хотелось, как у Лермонтова: заснуть навсегда. Точнее спьянеть навсегда.
В конце концов, организм ее ослабел и не смог больше выдерживать привычный объем вина. Ирина Александровна упала прямо в баре. А через месяч они лишилась работы и уборщицей. Вернулась в Россию. Работы нет. Продавала вещи, привезенные из Германии, и стала пить со своей матерью.
Сэр встал и сказал:
– Значит, Зои нет дома? Пожалуй, я пойду. Может быть вы скажете, где я могу найти ее? Ведь учебный год еще не кончился. Зачем она перешла в интернат за неделю до окончания последней четверти.
– Зоя была отличницей, – сказала Ирина Александровна, – ей выставили оценки на неделю раньше, чем всем. Понимаешь, это такой интернат, где учатся и летом.
– Вы сказали: была, – Сэр попятился к двери, – может быть… – он не договорил.
Мужик сделал шаг вперед и сказал:
– Ну-ка иди сюда.
– Не пойду, – сказал Сэр и взялся за ручку двери.
– Я скажу ему, – Ирина Александровна протянула руку в сторону Сэра, – ведь этот идиот может подумать, что Зою убили. – И она назвала адрес Интерната.
– А что это за деньги? – Сэр держался за ручку двери и решил до донца выяснить ситуацию.
Бывшая учительница немецкого языка попросила мужика налить ей сто грамм.
Потом сказала:
– Раньше образование было бесплатным. То есть платило государство, а человек, получив образование, расплачивался с ним работой. Теперь образование платное. Но находятся добрые люди, готовые заплатить за обучение, – Ирина Александровна кивнула на купюры, лежащие на столе, – чтобы потом получить свои затраченные деньги работой.
– Сколько там? – спросил Сэр.
– Тысяча долларов, но только уже рублями, – сказала Ирина Александровна.
– Что-то мало, – продолжал вести разговор Сэр.
– Еще по сто долларов каждый месяц, – сказала бабушка.
– Что вы разболтались, ведьмы! – заорал наконец мужик. – Пошел вон отсюда, щенок.
Сэр бегом спустился по лестнице.
– Зачем ты сказала адрес? – спросил мужик, когда Сэр исчез.
– Сказала и сказала, – Ирина Александровна села на стул и разлила водку в три стакана. – Давайте выпьем, обмоем, так сказать.
– Дуры, – сказал мужик и сел. – Смотрите, оторву вам язык.
Сэр сел за руль.
– Ну что? – спросила Катя.
– Поехали, – сказал Сэр и, смотря то в левое, то в правое зеркало, начал выезжать задом.
– Нет ее, что ли? – спросил Боб.
– Она в другом месте, – сказал Сэр.
11
– Куда теперь? – спросила Катя.
– На Смотровую поедем, – сказал Боб. \
– Ура! – закричала Катя. – Мне нравится чем-то это место.
– Я знаю чем, – сказал Боб.
Сэр молча крутил баранку, а Боб продолжал:
– На Воробьёвых горах нашли радиацию.
– Откуда там радиация? – спросила Катя.
– Там полно ученых, – мрачно поддержал друга Сэр.