По следу малахитовой внучки

Глава 6

– Что тут происходит? – показал он профессионализм «конторы», догадавшись, что какие-то события развиваются без его участия.

Теперь, чтобы увлечь вас, мой читатель, я должен бы начать отнекиваться и отправиться на свидание на свой страх и риск. Но опыт и возраст уже любителя блюза, подсказал, что этот танец делать лучше под контролем, и я произнес заветное:

– Приходила Леночка!

– Вот это номер! – подпрыгнул на своем ложе майор.

По глазам его было видно, что он желает нашей встречи не меньше моего.

– А если провокация? – задумчиво произнес он.

– Понимаешь, Иваныч, когда нас попросили прогуляться в окно, я всё же, по-моему, узнал её.

– А что молчал то?

– Не уверен был, но вот сегодня, когда увидел Леночку, понял.

– И что ты, Михаил, понял?

– Они очень были похожи. Особенно глаза. Или они родственники или…

– Ну?

– Или хорошо знакомы. Пойми, я ведь чувствую каждой клеткой. Она!

– Значит так, – начал размышлять вслух майор, – с территории больницы ни шагу. Ты сможешь себя контролировать?

– Смогу, – утвердительно в своей надежде на «животворящий» анекдот, ответил я.

– Хотя какая тут гарантия, прах нас побери.

– Да нет, есть гарантия, я думаю, есть!

– Почему? – удивился майор.

– Почему то нам переломали лишь ноги.

– Ну-ну, – даже наклонился Иваныч, – говори дальше, не тяни кота за хвост.

– Хитрые они, всё просчитывают, и думаю, нашу встречу с Леночкой или не Леночкой тоже просчитали. Ноги – это чтобы мы оставались на месте.

Я даже вспотел от догадки.

– Уверен, здесь она одна, ну в одном экземпляре.

– Да! – одобрительно засмеялся майор, – вижу, выздоравливаешь и мозги начали работать. Но… – тут он поднял указательный палец вверх, – то, что Леночка твоя это она, не факт!

– Это как раз легко проверить.

– Её или тебя могут использовать как приманку. Только вот кто.

– Доктор? Она сразу мне не понравилась. Не знаю, – пожал он плечами.

– Почему?

– Ну чего она в эту девушку вцепилась то? Давно бы уже нам передала, «контора» всё бы выяснила по тихому.

Майор видимо был этим озадачен и надолго примолк.

В общем, отправляясь в коридор, в уснувшем здании мне предстояло прошмыгнуть мимо дежурного медработника. И отвлечением его от желания остановить меня занялся майор. Мы конечно понимали, что на счет нас было какое-то распоряжение. Иначе чем объяснить «либеральное» отношение с вечерним ужином. Но подводить Леночку не хотелось. Она то была местная. Их оказалось двое. Санитар и медсестричка в очках. Майор, сославшись на бессонницу, попросил включить телевизор и во все глаза уставился в экран.

Добрался я до лифта беспрепятственно. Правда, по дороге в одной из палат слышался негромкий говорок и тянуло сигаретным дымком. Не одни мы нарушали больничный режим. В темноте у дверей лифта ждала меня женская фигура в медицинском халате и блестела глазами. Вы когда-нибудь приезжали, тьфу, приходили на свидание к своей собственной жене, заметно помолодевшей и к тому же умершей двенадцать лет назад?! А я явился. И хоть это было не первое в моей жизни необычное событие, я заметно волновался.

– Леночка, ты давно ждешь? – почти шепотом спросил я.

– Мне не нравится, когда меня называют этим именем. Зовите меня лучше Людмилой.

– Почему на вы?

– Подождите немного, привыкну хоть.

Она взяла меня за руку и довольно надолго посмотрела в глаза. Мышечная память не голый звук. Я понял, что это она. Еще и потому, что во мне что-то начало включаться. Все интерфейсы, уснувшие после ее «ухода» и засохшие за эти годы, начали оживать. Конечно, я не монах-отшельник и все эти годы, нет-нет, а выходил на охотничью тропу. Но все трофеи как-то сразу забывались. Но тут! Чудотворные глаза моей Леночки сверлили и увлажняли моё сердце.

Она улыбнулась и нажала кнопку лифта. Ночь была чудесна. Пахло растревоженной землей, распустившейся листвой тополя и стояла первозданная тишина. Только по асфальту шипели шины моей коляски. Кто-то сверху со второго этажа произнес веселым голосом:

– Во, врачи куда-то нашего брата повезли.

Леночка оглянулась и её черная коса упала мне на плечо и щекотила ухо. В общем, по асфальтным дорожкам был я привезен в отдельно стоящее здание в глубине двора, из-за которого выглядывала церковь!

– Это что? – удивился я.

– Тут же был женский монастырь когда-то. В крохотной комнатке было чисто и аккуратно, с потолка светила лампочка в пластмассовом абажуре и освещала крохотный столик, на котором было две накрытые тарелки и красивые стаканчики. Хозяйка подготовилась! Она достала из-за кровати бутылку с темной жидкостью и разлила.

– Также как тогда? – сказал я.

– Не будем говорить загадками, – ответила Леночка и, приставив стул вплотную к моей коляске, присела, подавая стаканчик. Это было вино! Немного странное на вкус: терпкое и вяжущее, но крепленное.

– Ах, да, закусывай, – открыла она тарелки.

Там был салат и колбасная нарезка.

– Специально резала? – спросил я и поставил пустой стаканчик на столик.

– А как же, для гостя!

– Ты меня узнала!

– Какая разница?

– Мне важно знать.

– Зачем? Глупости всё, – блестела глазами она.

– Нет, не глупости, я хочу разобраться.

– Начинай, – и она уселась на мои колени.

Я взвыл.

– Ой, я позабыла, извини. Тебе больно?

Но она не сказала фразу «мой красавчик», и это обнадежило. У меня затеплилась надежда, что она признается, но рукой по моей щеке она всё же провела.

– Ты здорово похож на того парня…

– Какого?

– Он, наверное, твой сын. Я его ударила банкой со сметаной.

– Хоть это помнишь.

– Почему же? Я не дура.

– А меня не узнаешь или делаешь вид?

К этому времени начало своё действие винцо и нас потянуло навстречу, со страшной силой. Мы начали узнавать себя с чудовищного поцелуя на удушение. Потеряв квалификацию, я неприлично долго возился с её пуговицами, она засмеялась и помогла. Да ей, действительно, лет двадцать! Но на этом всё и кончилось, валенки из гипса мешали.

– Ты здесь надолго? Я дождусь, когда тебя из них вынут, – поинтересовалась Леночка – Людочка, наливая новую порцию терпкой жидкости. Смотреть на неё было больно, это было действительно Лена, я знал её каждую родинку.

– Ты – крепкий и надёжный, – прильнула она к моей груди. – Всю жизнь хотела чего-нибудь надежного.

– Не всю.

– Почему?

– Потому что мы были вместе десять лет и ты была в моих надежных руках.

– Обними покрепче!

Я выполнил требование, чуть не задохнувшись от восторга.

– Нет, не помню.

– Ну как же? А наша девочка? Наша доча?

– У меня был ребенок. Но при чем тут ты? – блестела глазами Леночка. – А! Ты думаешь твой сын или кто он тебе? Тот, на остановке, – она задумалась, назойливый такой, потом в больнице меня доставал. Кстати не один. Там еще семейка из Челябинска, по-моему.

– Твои папа, мама и брат Юрий.

– Вот-вот, – подтвердила она, – кстати, мы не сделали главное.

– Что?

– Не познакомились. Как хоть тебя зовут?

– Михаил.

– Ну так и знала, того тоже Михаилом звали. Странно. Неужели и вправду ты?

– Чудо ты, Лена! Столько людей тебе говорят, что я это я, а ты это Лена, а с тебя как с гуся вода!

– Ну почему я должна врать?

– Не врать, а попытаться вспомнить, очень тебя прошу. Постарайся!

– Может так вспомню, – и она снова уселась на колени.

Что ж, пришлось терпеть, одно вознаграждение, что мы иногда всё же расцеплялись вдохнуть воздуха…

– Вы с ума сошли! – заорала на меня главврач утром, едва мы с майором въехали к ней в кабинет.

Мы почувствовали себя маленькими детьми, когда она встала из-за стола и повисла над нами как глыба.

– Я понимаю, у вас свои цели, – злобно рычала она, смотря на майора, и даже ваше горе, – она посмотрела на меня, – но вы должны, понимаете, должны, черт вас побери, понимать, что это за человек! Это единственный случай за историю человечества, когда идет противоположный процесс. Она не стареет, а становится моложе. Это нарушение всех принципов биологии, не говорю уже про второе начало термодинамики. Вы двое, гадкие эгоцентристы! Не можете понять, что у неё мозг работает по-другому. Это единственный случай! Может болезнь, может продукт эволюции, но мозг сейчас практически заменил её кровь гормональным настоем. Вы думаете, зачем мы раз в месяц прячем её в изолятор? Она просто может себя убить. А вы совершили вчера ужасную провокацию! У Людмилы сейчас приступ и мы ее поместили в изолятор. Не желаете взглянуть?

– Как в изолятор? – вырвалось у меня. – Я вчера уходил от нее, с ней было всё в порядке.

Главврач не ожидала моей реакции и изумленно молчала.

– И вообще, у нас была обычная невинная встреча, мы просто беседовали, всего лишь беседовали, – спокойно говорил я.

– Как беседовали? – удивилась она.

– Видимо, вам не известно, но для беседы необходимы целые ночи. Товарищ майор, предупредите Ирину Георгиевну, что после обеда мы хотим пообщаться с Леночкой.

Майор понял, что я что-то придумал и подтвердил моё требование. Мы выкатились из кабинета главврача.

– Ты что-то решил? – спросил он в коридоре.

– Подожди, дай доехать до палаты.

И, едва мы остались втроем, я тут же налетел на дежурного офицера, который всё это время бездельничал, рассматривая газеты.

– Вот что, друг, лети срочно в магазин детских игрушек и купи нам с майором пару калейдоскопов.

– Что это такое? – задал вопрос продукт своего времени.

– Это такая трубочка с зеркальцами внутри. Ну, в общем, найдешь, если захочешь, – распорядился майор, – запомни название.

А когда офицер испарился, он обратился ко мне:

– Ты что-нибудь придумал?

– Так может это глупость, подождем до обеда.

Кормят больных в таких заведениях очень даже хорошо. Мы питались с майором в палате, но нам перепал густой борщ-рагу со сметаной. Для русского человека борщ – это почти как пудинг для англичанина. А котлета с лошадиную подкову в толченке убедила в порядочности персонала больницы. Однако всё великолепие перечеркнул компот, вот не знаю, что они туда кладут, но за такой компот можно совершить подвиг. Ну, может и малость перегнул, но на что-то эпическое он настраивал.

Майор стонал от удовольствия и, всё жалел, что всё это нельзя отполировать ста граммами алкогольного продукта. Он посмотрел на меня, пьющего восхитительный компот и весело заметил:

– Ты особенно не радуйся компотику. А что, если Ирина Георгиевна что-нибудь туда плесканула и ты больше о женщинах и не вспомнишь?

Я как-то об этом не подумал. Тут же в проеме двери возник офицер с целлофановым пакетиком. И пока мои спутники тихо покуривали, я раскрутил детские игрушки, вытащив задник и надев на это место пустое кольцо. Получилась подзорная труба, дающая двенадцать изображений сразу. Вы, наверное, уже поняли мою мысль.

Нас пригласили проехать к лифту и, пока показавшийся синклит эскулапов в конце коридора, я вынул из-под халата калейдоскопы и сунул майору.

– Гляди! – и тут же взглянул сам.

– Твою мать! – чуть не заорал майор, что по итальянски звучало бы как – Мама мия!…..

Глава 7

Первая моя мысль была – вот зря мы это сделали так открыто! Зря!

Я понимаю, что слово «русский» значит «вольный», «свободный» и «целеустремленный». Но для приятного разнообразия это еще и «думающий потом».

К нам приближалась целая орава «милашек», тех самых, что были в подземельях Челябинска 60.

– Нам лучше в лифт не въезжать, – рыкнул майор, видя, что эскулапы заметно ускорились в своем желании подойти к нам.

– Они не будут спрашивать, – ответил я и ринулся к ним навстречу, желая принять позицию поближе к лестнице, ведущей на волю и внутренне обрадовавшись, что майора внешний вид «милашек» не ввёл в когнитивный ступор.

Ой, как у меня чесались… ноги! Но, увы, в челюсть мне зарядили с легкостью шрайбикуса-двоечника и все остальные действия я осуществлял под знаком звезд.

Майор же оказался красавчиком, он ревел как белый медведь в жару и от этого лопались лампочки под потолком, я так думаю, глаз то на затылке у меня не было. А то, что он эффективен, свидетельствовало, что несколько раз кто-то из белых халатов прокатывался мимо меня. Я же схватился с огромной псевдо-главной врачицей и она уже сидела на мне верхом и мы ехали к краю лестничной площадки, а далее только водопадики лестничного марша. Правда, она провела захват на удушение и я ничего не смог поделать, сдуваясь на глазах. Но рык майора добрался наконец до ушей нашего охранника и я краем глаза видел, что он приближался к месту битвы огромными прыжками. Более того, было видно, что следующим прыжком этот молодой и сильный человек прибудет в эпицентр майоровского спектакля. Я в его планы спасения не входил. И тут остатками сознания я понял, что своя рубашка ближе к телу и вытянул свои загипсованные ноги. Этого хватило, чтобы охраничек об них запнулся, падая, опрокинул наш лечебный тандем вверх ногами и мы втроем: моя коляска, я и псевдо-врачиха начали спуск по лестничному маршу на докторе. От неожиданности содеянного глаза существа были полны ужаса, пока она головой не воткнулись в чугунную батарею. Салют и хеппи энд! Я получил возможность хапнуть воздуха, а мимо меня запрыгали белые халаты, скатываясь вниз и бросая своего «побратима». Я же понял, что псевдо-врач без сознания, она начала известное мне преображение очень похожее на маскировку хамелеона.

– Михаил, ты как? – над ухом пробасил майор, добравшийся до нас ползком на боку, – ничего себе!

Через сорок минут у нашего корпуса остановились несколько новеньких машин с надписью «Скорая помощь» и эмблемой от нуля до трех.

К этому времени мы с майором приказали офицеру нашей охраны надеть наручники на псевдо-доктора, а когда она очухалась, отвести в нашу комнату и уже там приковать ее к батарее отопления. Это был наш трофей! Кроме этого, в подсобке первого этажа мы нашли связанных настоящих врачей. Их освободили, они притихшие и стеснительные, молча глазели на нас, пили воду и о чём-то перешептывались. Как я понял, они превратились в пациентов своей собственной больницы. Врачи из других корпусов, обслуживающий персонал суетился вокруг нас, охал и спешил исполнять наши указания. Они были наверное в прострации от мысли, что их шеф и всё подшефье съехало и наивно хлопает ресницами. Я послал двух санитаров за Леночкой. Та тоже пришла как ни в чём не бывало, хлопала ресницами и только один раз подмигнула мне.

В приехавшей машине, между прочим, оказался и сам генерал Иван Иванович. Псевдо-врача туже, надев на голову пакет и сковав ноги, увели в одну из машин молчавшие фельдшеры. Что делать с реальными эскулапами, не знал никто. Среди приехавших всё же были наверное и люди с медицинским образованием, очень даже профессиональными были их движения. Они осмотрели эскулапов, посветили им в глаза, проверили рефлексы и провели другие замеры. Причем пострадавшие выполняли все их распоряжения, как дети, охотно и заинтересованно. А когда главврачу Ирине Георгиевне было приказано открыть рот и сказать «А-а-а», они хором, как по команде, все открыли и сказали «А-а-а». Ответ был налицо! Фельдшер оглянулся на нас и сказал:

– Готовенькие!

Иван Иванович очень тепло с нами поздоровался, а меня хлопнул по плечу.

– Вот нельзя тебя, Михаил, и на день оставить без присмотра.

– Иван Иванович, для чего всё это? Для чего весь маскарад с таким шумом? Чего они хотели? Могли бы всё потихоньку, мы бы даже не заметили.

Генерал показал нам, чтобы мы ехали в свою палату. Когда мы так сделали, генерал зашёл следом и, закрыв дверь, присел на кровать.

– Понимаешь, Михаил, это не наши. Ну в смысле не российские существа. Их очень немного, ну, может сотня во всем мире. Теперь мы точно знаем, кто они и зачем тут. Мы бы знали больше, если бы майор Синельников их тогда бы не пристрелил. Вот, Миша, заварили вы тогда кашу. Так вот, главное то в чём? Способных к размножению у них вообще три особи. Одна, ты знаешь, умерла при тебе. Вторая, Миша, тут, – он посмотрел на меня долгим взглядом, – вторая родила от тебя девочку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.