Аданешь

Переливистый звонок в дверь вывел меня из оцепенения. Часы показывали ровно девять. На пороге стояла убийственно красивая девушка. Я уже заметил, что местные женщины поверх обыкновенной одежды, платья или юбки с кофточкой, носят накидки, преимущественно белого цвета, из напоминающей марлю ткани, и заворачиваются в них как в индийское сари, только еще на голову накидывают. Девушка, что стояла перед моей дверью, была одета не совсем традиционно. На ней были плотно обтягивающие, короткие, немного ниже колен, белые брюки и такого же цвета блузка. И лишь полупрозрачный платок, покрывавший ее голову и плечи, спадая вниз, до пояса, создавал некое сходство с «сари». Безупречные черты лица. Не было видно только глаз, спрятанных за темными стеклами очков. Надо сказать, что еще в аэропорту я был немало удивлен – эфиопы опровергли мои былые представления о жителях африканского континента. Черная как смоль кожа, приплюснутые широкие носы, толстые губы – это осталось где-то за границами Эфиопии. Здесь все было наоборот: европейские, без преувеличения, черты в сочетании с кожей цвета молочного шоколада давали потрясающий результат – красивые, а у женщин даже очень красивые, лица. Но моя гостья была просто божественно хороша. Я пожирал ее глазами, не зная, что сказать. Кто она? Что ей здесь нужно? Ошиблась квартирой?

– Может, все-таки предложите мне войти? – вдруг спросила она на чистейшем русском языке, скинув с головы платок.

Голос у нее был мягкий, грудной, с едва заметной хрипотцой. Волосы аккуратно сплетены в тонкие дорожки, переходящие в многочисленные косички. Изящную шею украшал маленький золотой крестик на тонкой цепочке. Я отступил в сторону, пропуская ее в квартиру.

– А вы…

– Лейтенант Аданешь Тамерат.

– Лейтенант?

Девушка прошла в комнату и уселась в кресло, закинув ногу на ногу.

– Итак, вы, если не ошибаюсь, капитан Суворов?

– Точно так, – растерянно проговорил я.

– Мне поручено оказать вам помощь в поисках пропавшей девочки. Начальство сообщило мне, что это дело особой важности и повышенной секретности. Больше мне ничего неизвестно. Но, поскольку операцию контролирует сам шеф, Маркос Габра, и он же инструктировал меня оказывать вам всяческое содействие, возможное и невозможное, я полностью в вашем распоряжении.

Все это время я стоял с открытым ртом – совсем непростительная для моей профессии слабость – и скользил взглядом по ее шикарному телу, тонким изящным рукам с покрытыми бордовым лаком ногтями на длинных пальцах, по соблазнительным шоколадным щиколоткам – и далее по элегантным, с нежно розовыми пяточками и безупречным педикюром ступням, обутым в белые босоножки на высоком каблуке.

– Простите, запамятовал, как вас…

– Аданешь Тамерат.

– Тамерат – это фамилия?

– У нас нет фамилий. Это имя моего отца.

– А-а, – протянул я, – отчество?

– Почти. В принципе, это может быть либо имя отца, либо деда.

– Понятно. Так вот, Аданешь Тамерат…

– Пожалуйста, называйте меня просто Аданешь.

– Хорошо, Аданешь. А вы называйте меня просто Саша. Договорились?

Она кивнула.

– Нам необходимо посетить местный рынок, – продолжал я. – Он, кажется, называется у вас маркат. Вы не могли бы проводить меня туда?

– Конечно. А у вас не найдется чего-нибудь попить? Лучше минералки.

– Вы знаете, в холодильнике было только пиво, – растерянно произнес я.