Приключения Петрова и Васечкина в Колумбии. В поисках сокровищ

– Вы индеец, правильно? – уточнил он. – Индеец из Колумбии.

– Си. Каррртахена. Ты знать Каррртахена?

– Это город такой, – вспомнил Васечкин. – Конечно, знаю. Там математическая олимипиада будет. Моя одноклассница скоро туда поедет. Маша Старцева.

Пабло Ломас с некоторым напряжением слушал Васечкина.

– Старррцева? – переспросил он.

– Ну да, Маша. Да вы не берите в голову. Это я так, к слову. Короче, Картахена – это город в Колумбии. Так? И вы оттуда? Правильно?

– Си, амиго.

– Ясно. А Хуанито тут при чём? Он что, тоже из Картахены?

Пабло Ломас вновь улыбнулся, и опять в этой улыбке сквозила какая-то печаль.

– Длинная рррассказка, – вздохнул он. – Я тебе рррасказать. Коломбиа эс ми каса.

– Колумбия ваш дом, – сообразил Васечкин. – Родина. Это я уже понял.

– Си, амиго. Крррасивая стрррана. Но там есть плохой люди. Очень плохой. Ты знать про каррртел?

– Про картель? – задумался Васечкин. – Что-то слыхал.

– Кокаина. Очень плохой, – повторил Пабло Ломас.

И в подтверждение своих слов зацокал языком и покачал головой.

– А-а… Всё понял, – оживился Васечкин. – Кокаин – это наркотик такой ужасный. А картель его производит. Я кино видел – «Возвращение героя». Со Шварценеггером[7 - Арнольд Шварценеггер – актёр, голливудская кинозвезда.]. Он там наркобарона побеждает. Ну и весь этот картель. Так им и надо! Гады такие! Людей губят этой отравой!

– Си, амиго! – кивнул Пабло Ломас. – Наррркобарррон. Сантьяго Моррралес. Папа Пуньо.

– Чей папа? – не понял Васечкин.

– Так его называть. Пуньо – это вот.

И Пабло Ломас, подняв руку, продемонстрировал Васечкину сжатый кулак.

– А-а, – догадался тот. – Кулачище. Это кличка его?

– Си, амиго, – подтвердил Пабло Ломас. – Кулачище. Кулак. Папа Кулак. Папа Пуньо. Омбррре муй мало!. Очень плохой человек!. Ми тррравахо для Папа Пуньо, для Сантьяго. Моя был пеон.

– Работали у этого Моралеса? – уточнил Васечкин.

– Си, амиго. Не понимать сначала какой плохой. Потом понимать и бежать. Меня искать и догонять. Папа Пуньо велеть меня убить.

– Убить? – переспросил ошеломлённый Васечкин.

– Си, – матаррр! Убить. Моя прррятаться сельва.

– В сельву убежали? – уточнил Васечкин. – В смысле, в лес?

– Си, амиго. Но люди Сантьяго меня перррсекусьон. Пррреследовать. Хотеть поймать. Схватить. Но моя прррятаться норрра.

Пабло Ломас показал коричневым пальцем в сторону вольера.

– Вы спрятались в норе броненосца, – догадался Васечкин.

– Си, керрридо амиго. И бррроненосца меня спасать. Закрррыть нора. Вот так.

И Пабло Ломас расставил руки, изображая, как броненосец закрывал нору.

– Я понял, он расклинился! – обрадовался Васечкин. – Это я в курсе. Когда они расклиниваются, их нипочём не достать.

– Си, амиго. Люди Папа Пуньо меня не находить. Они меня искать, но бррроненосец всё закрррыть. И они уходить. Бррроненосец меня спасать.

– Это, что ли, был Хуанито? – осенило Васечкина. – Это он?

– Но, – покачал головой Пабло Ломас. – Но ло сэ. Моя не знать. Не знать пррравда. Может, да, может, нет. Может, не Хуанито. Может, дррругой бррроненосец. Но такой, как Хуанито. Может, его брррат. Хуанито тоже из Коломбиа. Из сельва. Поэтому моя к нему пррриходить. Он керрридо амиго. Как ты, Пётррр!

– Теперь понял, – закивал головой Васечкин. – Вы его навещаете в знак благодарности, что он вас спас. А дальше что было? Как вы в Москву попали?

– Сантьяго Моррралес очень плохой, понимать?

– Понимаю.

– Очень! Его люди пррродолжать меня искать. У Папа Пуньо везде амигос. Он им платить. И когда моя пррриходить сьюдад…

– В город?

– Си, амиго. Моя пррриходить сьюдад и меня там схватить. И поместить пррресьон!

Пабло Ломес поднял руки и скрестил пальцы, изображая решётку.

– В тюрьму посадили? – ахнул Васечкин.

– Си, амиго. Тюрррма. Моя думать это финал.

– Конец?

– Си. И моя рррассказать другой омбррре – Мигеле – там, сала де ла пррресьон…

– В тюремной камере?

– Си. Рассказать другой омбррре – секрррето де фамилиа.

– Рассказали сокамернику семейную тайну? – догадался Васечкин.