Вернуться и исправить. Назад в прошлое

– Его что, свои же застрелили? – потрясённо спросил Денис.

– Да Ден, майор Фишер решил, что несколько ящиков золота дороже восьми солдат, ведь машины действительно не безразмерные. Берхард слышал, что Фишер собирался куда-то в Польшу, там должны были перегрузить ценности на поезд и везти в Германию. А может майор решил присвоить всё себе, ведь только полный идиот бы не понял, что война уже проиграна. Возможно, взял Майера и Нойманна в долю, поэтому они спокойно расстреляли своих товарищей. Там в хранилище, – старик кивнул головой в сторону ямы, где лежало тело Сашки, – семь трупов. Впрочем, они уже давно превратились в мумии, или даже скелеты. Здесь наверняка есть крысиные ходы, а крысы ни за что не дадут пропасть такому количеству дармового мяса.

– Ладно, Ден, – немного отдышавшись, продолжил старик, – это была история бедного Берхарда. Теперь слушай, что произошло с твоим другом Саней. Когда мне стало немного лучше, я уже понял, что попал в тело убитого немца. Нащупал на поясе фляжку, сделал несколько глотков и полил на голову. Вода, конечно, тёплая, но всё равно приятно. Ощупал грудь. Источником боли оказался медальон, точнее сломанное ребро или два. Пуля угодила в семейную реликвию и вдавила его в грудь, сломав рёбра и повредив кожу. Больно было очень, но внутрь медальон пулю не пустил. Ну, рёбрам я ничем помочь не мог, а вот с головой что-то нужно делать. Я ползком добрался до соседнего тела, это был Густав. Пошарив по карманам, я нашёл у бедняги зажигалку. Сам он не курил, как и я, а зажигалку хотел подарить отцу. Красивая серебряная вещица, где-то здесь в Кёнигсберге он её и приобрёл, то ли выменял, то ли отобрал.

– Подсвечивая огоньком, я нашёл Бруно, это наш внештатный санинструктор. Ну, так мы его обзывали. Очень он о своём здоровье беспокоился, таскал с собой целую аптечку. Выгреб все медикаменты. Нашёлся у него и бинт и вата. Перебрав упаковки с таблетками, нашёл обезболивающие и съел сразу две штуки, остальные сунул в карман. Потом нашёл Генриха, я знал, что он никогда не расстаётся с маленькой фляжкой, в которой налит алкоголь. Иногда в неё попадал хороший коньяк, но чаще обычный шнапс, а иногда и совсем дешёвый самогон. В этот раз в ней был вполне приличный шнапс. Я сделал глоток и закашлялся, боль резанула грудь, но через пару минут по телу разлилось приятное тепло, а головная боль стала глуше. Найдя ещё воды, я как смог, промыл рану на лбу, а потом обработал её спиртом и забинтовал. Повязка конечно корявая получилась, всё на глаза норовила сползти, ну да чёрт с ней. Главное, что мне стало намного лучше. Остатками бинта я перемотал грудь, где-то слышал, что так лечат повреждение рёбер, – старик замолчал, погрузившись в воспоминания.

Денис не торопил его. Пусть отдышится, в груди у него всё свистело и сипело, как будто ему опять поломали рёбра. Парень никак не мог поверить, что этот еле живой старикан реинкарнация его друга Сашки. Но, он знает такие подробности, о которых кроме его друга никто знать не мог. Денис вновь обхватил голову и незаметно ущипнул себя за ухо. Ничего не изменилось, а на что собственно ты рассчитывал, подумал он. Что непонятный старик превратится в Сашку? Ох, господи, за что мне всё это, тяжко вздохнул он.

– Я не знаю, сколько прошло времени, – отдышавшись, продолжил старик, – но, когда я добрёл, держась за стенку до проёма, ведущего в основной подвал, меня ждало жестокое разочарование. Проход был аккуратно заложен кирпичом. Я попробовал толкнуть кладку, но согнулся от боли в груди. Да, в моём состоянии, это была серьёзная проблема. Но, я решил не сдаваться, мне, во что бы то ни стало, нужно было выбраться на волю. Несмотря на происшедшую со мной метаморфозу, я ни на минуту не забывал, зачем мы приехали в Калининград и для чего полезли в подвал. Я сделал факел и исследовал всё помещение хранилища, в надежде найти какие-нибудь инструменты. Ничего не нашёл. Кроме трупов моих товарищей и ящиков с золотом, здесь ничего не было. Даже обычного молотка не нашёл.

– Весь мой инструмент составляла пара перочинных ножиков, которые я нашёл в карманах солдат. Оружие своё мы оставили наверху, в кузове машин, пока таскали ящики, там же и гранаты в подсумках. А то бы я взорвал эту свежую кладку к чёртовой матери. Ну, что делать хлебнул шнапса и начал ковырять раствор перочинным ножиком. У первого лезвие сломалось уже минут через пятнадцать, достал второй, но толком поковырять не успел. Началась бомбёжка. Звук я почти не слышал, а вот пол серьёзно вздрагивал. Если бы я на нём не сидел, ковыряя стенку, мог бы свалиться при первых разрывах. В какой-то момент пол подпрыгнул особенно сильно, и моё убежище наполнилось грохотом падающих камней. Посмотрев в сторону хранилища, откуда раздался шум, я увидел слабый свет. Естественно, я не мог остаться на месте. Невзирая на продолжающиеся взрывы и колебания пола я подошёл и заглянул в помещение, где оставались ящики и трупы солдат.

– В самом углу, в потолке образовалась дыра, в которую и проникал свет с поверхности. Под ней валялись куски бетона, на которые, шурша, сыпалась земля. Диаметр пробитого взрывом отверстия был не больше полуметра, но я сразу понял, что это мой единственный шанс. Сейчас звуки разрывов стали значительно громче, артобстрел продолжался. Высота хранилища была не более двух с половиной метров. Вначале я собрался таскать в угол ящики с золотом и выложить из них что-то на вроде лестницы. Первый же ящик, который я попытался поднять перечеркнул мои планы. Грудь пронзила такая боль, что я едва не уронил ящик себе на ноги. Можно попробовать таскать волоком, до угла, но там всё равно придётся поднимать их друг на друга. Я присел на ящики, и чтобы унять боль, допил остатки шнапса. Может спирт помог, – усмехнулся старик, – расширил сосуды в мозгу, или что другое, но мне в голову пришла толковая мысль.

– Мостик, который лежал в коридоре на полу. Он был как раз метра три длиной, а доски сколочены между собой перемычками наподобие лестницы. Конечно, эта конструкция тоже имела приличный вес, но её по-крайней мере можно было тащить волоком. Шнапс начал действовать и мне уже захорошело, боль стала глуше. В общем, припёр я этот трап к дыре и по стеночке, понемножку, сумел его установить как нужно. Ну а дальше всё просто. Пролез я через пролом в бетоне и оказался в большой воронке. Артобстрел продолжался, снаряды рвались то совсем близко, то где-то вдали, а ещё я заметил в небе самолёты, русские Ил-2. Эти летающие танки сбрасывали бомбы и поливали город огнём из своих пулемётов. Грохот стоял жуткий, я мгновенно оглох. Как вылез из воронки на четвереньках, так и пополз, в сторону флигеля, но, не успел, – губы старика вновь скривились в усмешке.

– Говорят, что снаряд дважды в одну воронку не падает, может быть, однако мой попал почти в ту из которой я только что вылез. Последнее, что помню ужасный грохот сзади, и состояние полёта. Всё, удар о землю моя память уже не зафиксировала. Темнота, тишина и никакой боли. Очнулся я только в госпитале. До сих пор удивляюсь нашим русским солдатам. Вот на хрена им подбирать почти мёртвого немца. Нет, подобрали и в госпиталь увезли. Впрочем, я точно не знаю, солдаты меня подняли или медсестрички. Когда я очнулся врач, пожилой уже хирург, с уставшими глазами, рассказал, что меня контузило близким разрывом. Как ни странно осколки прошли мимо, а вот пуля в моей голове должна была меня убить. Он смотрел на меня как на приведение или зомби. Мой случай очень необычный, поэтому он и выбрал время, чтобы самому ко мне подойти. Кстати, он неплохо говорил по немецки.

– Я не знаю, почему ты не умер, – качал он головой, – но факт остаётся фактом. Пулю из твоего черепа я вынул. Два ребра у тебя сломаны и синяк во всю грудь, ну и контузия, сильная. Ну, раз пуля тебя не взяла, остальное всё мелочи, выкарабкаешься. Поправляйся солдат, для тебя война уже закончилась.

– Когда я немного оклемался, я понял, что в нашей палате лежат только немцы, военнопленные. Но, медперсонал относился к нам вполне лояльно. Естественно, не как к своим соотечественникам, но ровно, без всяких эксцессов. Хотя желающие свернуть фашистам шею были, не зря в коридоре часового поставили, – старик умолк, погрузившись в воспоминания.

– А что дальше было? Как вы… ты прожил эти семьдесят пять лет и почему не появился раньше, чтобы спасти Сашку? Тьфу, то есть себя? – мысли в голове путались, Денис до сих пор не мог поверить, что этот дряхлый старик – его Сашка.

– Дальше ничего интересного. После госпиталя попал в лагерь, десять лет на стройках народного хозяйства. Там тоже по-разному было, но выжил. В Германию я уезжать не хотел и попросил меня оставить в СССР, мол, хочу и дальше восстанавливать страну разрушенную фашистами. Потом вернулся в Калининград и больше его не покидал. Я всю жизнь ждал этого дня, чтобы прийти в этот чёртов подвал до того как вы сломаете стену. Я хотел предостеречь вас, рассказать о ловушке и помочь вывезти золото. Специально грузовичок купил, подержанный, думаю, представлюсь Шефером. Главное для меня было спасти отца, я всю жизнь, прожитую в этом теле, помнил, что он умирает в Москве. Но, увы, – старик тяжело вздохнул, – история пошла на новый круг. Сейчас Сашка вновь очнётся в теле убитого немца Шефера.

– Пространство и время это очень сложная тема. Многие учёные занимались этим вопросом, но дальше теории никто не продвинулся. Я тоже много прочитал по данной тематике, и сейчас могу предположить, что произошло. Я выехал сюда с приличным запасом времени, ещё даже не стемнело. Сам понимаешь торчать здесь днём на грузовике слишком подозрительно. В последнее время замок решили реставрировать, поэтому днём здесь народа хватает. Не проехал и полдороги, как машина встала, мотор, будто умер, даже стартёр не крутил. Немного повозился и решил идти пешком, время ещё позволяло. Чем ближе я приближался к замку, тем хуже мне становилось. Я как будто в воде шёл, или даже в более густой субстанции. Силы покидали меня с каждым шагом. Не знаю, насколько сократилась жизнь Шефера, из-за этой дороги. Я порой совсем отключался, но не падал. Эта вязкая субстанция удерживала меня как мёд дохлую муху, – старик оскалился, изображая улыбку и продолжил:

– Я думаю, Ден, это пространственно-временной континиум не пускал меня, потому, что здесь был Сашка. Сейчас до меня дошло, что две одинаковые личности не могут одновременно находиться в одной точке пространства. Когда невидимые оковы спали, я уже знал, что нынешний Сашка мёртв. К этому времени я всё-таки сумел приблизиться достаточно близко к этому месту. Вот такая история. Всё зря, все муки, ожидание…

Старик замолчал и закрыл глаза. В груди у него по-прежнему сипело и свистело. Денис тоже потрясённо молчал, обдумывая рассказ старика. Он не знал, что делать, да и сказать здесь нечего, но обмен был явно не равноценный. Молодой двадцатилетний парень и еле живой старик, жизнь которого может оборваться в любую минуту. Ну что, нужно вызывать ментов, а старику лучше вообще отсюда убраться. Не парить же им мозги, что это реинкарнация Сашки, точно за психа примут, вернее за двух. Ещё подумают, что мы специально парня в яму столкнули, по дурке. Он вздохнул, собираясь сказать старику о своих планах, и помочь ему вылезти на воздух, как тот вновь заговорил.

– Пространственно-временной континиум не пускает в одну точку пространства, две одинаковые личности, – просипел он, тяжело поднимаясь, опираясь на стенку, – точнее, две живые личности. Когда один из нас погиб, он меня пропустил.

Он постоял, держась за стену, и что-то бормоча себе под нос, потом сделал шаг в сторону ямы-ловушки. Несколько неуверенных шагов, на дрожащих ногах, и он остановился на краю, вглядываясь в лежавшее внизу тело.

– Интересно, как среагирует эта хрень на две мёртвых личности в одной точке пространства, – просипел он, раскинул руки, подражая лежащему Сашке и начал падать вниз.

Денис никак не ожидал от старика подобного, а ещё помочь обещал. Как в замедленной съёмке он видел, как тело исчезает в яме. Через мгновение, он уже вскочил на ноги. Из ямы полыхнуло холодным светом, напоминающим вспышку фотоаппарата. Мгновенно ослепнув, он почувствовал, как его ноги отрываются от пола, и он летит, подхваченный сильнейшим ураганом. Удар головой и темнота поглотила его сознание.

*********************************************************************************

– Денис, Ден, – кто-то теребил его за плечо, – что с тобой?

Это же Сашкин голос. Что происходит? Наверное, он тоже умер, тогда почему чувствует боль. Разве у мёртвых что-нибудь болит? Голова гудит как бубен. Он приоткрыл веки и тут же зажмурился от яркого света.

– Фу-у, ну напугал, ты меня, Денис, – опять Сашкин голос, – давай открывай глаза, я фонарь повернул.

Денис медленно открывает глаза, над ним озабоченное лицо друга. Налобный фонарь светит в сторону, на губах робкая улыбка.

– Что случилось? Где мы? – с трудом произнёс Денис, во рту внезапно пересохло.

– Да мы только в подвал начали спускаться, – ответил Сашка, – как ты на лестнице оступился или запнулся, я ничего не успел сделать. Вижу, ты уже кубарем летишь, головой об пол бабах и отключился. Напугал меня, я уж думал в скорую звонить. Ещё бы пару минут подождал и всё, набирать бы стал. Как ты? Встать можешь? Руки, ноги целы? Ничего не сломал?

Денис прислушался к своим ощущениям, пошевелил руками, согнул ноги. Вроде ничего, всё работает, резких болей нет, так ушибы. Головная боль тоже поутихла, сместившись к затылку. Он поднял руку и осторожно ощупал заднюю часть своего многострадального черепа. Да, шишка знатная.

– Болит? – Сашка озабоченно наблюдал за его манипуляциями.

– Да не особо, башкой только хорошо приложился. Ладно, некогда рассиживаться, пора вставать, – Денис поднялся, придерживаясь за стенку, – пошли уже.

– А ты точно сможешь, – Сашка стоял рядом, готовый подхватить друга, если тот начнёт падать, – может ну его на фиг это золото?

– Да не парься ты, Сань, нормально всё со мной. Пошли, – Денис потянул за проушину и дверь с трудом, но открылась, почти не издав шума.

Они прошли по подвалу до конца, и Сашка отсчитал пять шагов в сторону входа. Денис уже давно заметил заложенный проход, но молчал. Денис взмахнул кувалдой и нанёс первый удар, стена отозвалась глухим звуком, по подвалу распространилось эхо. Второй, третий, четвёртый, он бил в одно и то же место. Кирпич крошился, но держался. Он уже хотел передать инструмент Сашке, когда кирпич, наконец, вылетел, а кувалда провалилась в пустоту. Слышно было, как обломок кирпича упал где-то с той стороны кладки. Дальше дело пошло намного быстрее. Пока он отдыхал, Сашка ломом поддевал кирпичи с обеих сторон от выбитого Денисом, постепенно расширяя пролом. Через полчаса дыра в кладке уже позволяла пролезть в неё взрослому человеку. Сашка поставил к стенке лом и посветил в дыру фонарём.

– Не понял, там ещё одна стена через пару метров, – повернувшись, прокомментировал он, и вновь прильнул к пролому, просунув руку с фонарём за стенку.

– Там какой-то коридор влево уходит, – вновь произнёс он, вытащив голову из дыры, – до конца фонарь не бьёт, но видно, что стены коридора заканчиваются. Похоже, через несколько метров есть ещё одно помещение. Ладно, я полез, посмотрим, что там.

– Стой, – поспешно воскликнул Денис, схватив друга за руку, – извини, но первым пойду я.

– Да, пожалуйста, – с едва заметной ноткой обиды произнёс Сашка, – я подумал, ты устал, кувалдой махать. Думал, отдохнёшь немного.

– Всё нормально Сань, – Денис уже протискивался в пролом, и голос звучал глухо, – потом отдохнём, когда дело сделаем.

Он встал и посветил в узкий коридор. Никаких ям не было, пыльная плитка лежала ровным слоем. Денис поднял кирпич, на пару шагов отошёл от пролома и остановился, поджидая друга.

– Ты чего замер, – спросил Сашка, подходя, – плохо тебе?

– Смотри, – Денис бросил кирпич вперёд. Он на всю жизнь запомнил где была яма убившая его друга.

Кирпич ударился о плитку и провалился вместе с ней. Практически одновременно посыпались соседние плитки, напоминая костяшки домино. Коридор наполнился грохотом, из провала взметнулось облако пыли.

– Ни фига себе, – воскликнул Сашка, – это что за хрень там? Ты откуда узнал?

– Читал, что возле сокровищ всегда делают ловушки, – невозмутимо ответил Денис, – вот и решил подстраховаться. Там, кстати, внизу может что-то острое быть, штыри или колья.

– И как мы теперь на ту сторону переберёмся? – озабоченно произнёс Сашка, бросив взгляд на Дениса.

– Пошли в ту кладовку, возле входа, где мебель сломанная. Я вроде там доски видел.

Когда друзья вернулись с досками, пыль уже осела. На дне ямы и вправду видны были заточенные штыри, увидев которые, Сашка задумчиво покачал головой, но ничего не сказал. Они миновали яму по перекинутым доскам и остановились на той стороне.

– А дальше что? Вдруг там ещё ловушки есть? – Сашка посмотрел на Дениса.

– Да чёрт его знает, – Денис пожал плечами.