Путь к счастью. Верить, чтобы жить

Любовь – загадка. Достаточно очевидны лишь проявления любви. Чтобы убедиться в этом, снова обратимся к пьесе «Чайка»:

«Треплев (прислушивается). Я слышу шаги… (Обнимает дядю.) Я без неё жить не могу… Даже звук её шагов прекрасен… Я счастлив безумно. (Быстро идёт навстречу Нине Заречной, которая входит.) Волшебница, мечта моя…»

«Волшебница, мечта» – эти слова ничего не объясняют. На вопрос «за что?» или «почему?» ни один влюблённый не сможет дать внятного ответа – только разведёт руками или скажет: потому что жизнь не мыслю без неё. Это удивительное чувство приходит неожиданно и остаётся надолго – либо исчезает и в этом никто не виноват. А впрочем, нет – исчезает страсть или влюблённость. Вот и Тригорин испытывает такую страсть к Нине Заречной, и не находит ничего лучшего, как исповедоваться в том Аркадиной:

«Любовь юная, прелестная, поэтическая, уносящая в мир грёз, – на земле только она одна может дать счастье! Такой любви я не испытал ещё… В молодости было некогда, я обивал пороги редакций, боролся с нуждой… Теперь вот она, эта любовь, пришла наконец, манит… Какой же смысл бежать от неё?»

Причём тут смысл? Если возникло то самое удивительное чувство, нельзя так говорить. Придётся сделать вывод, что здесь присутствует лишь страсть, неутолимая, неутолённая. Но вот встретятся в Москве, и Нина попадёт в объятья опытного сердцееда. Нет сомнения, что Чехов писал портрет Тригорина, глядя в зеркало на самого себя. Эту догадку подтверждает Бунин в письме Чехову:

«Важно узнать от такого сердцеведца, как Вы <…> как устроить своё счастье так, чтобы никто от этого не был несчастлив».

Не знаю, что ответил ему Чехов – то ли письмо не сохранилось, то ли Чехову была неприятна эта тема, то ли попросту не знал ответа на заданный ему вопрос. А вот Тригорина эта проблема, похоже, вовсе не заботит – он жаждет получить желаемое и не более того. Всё потому, что безответная любовь невыносима…

В драме «Борис Годунов» Пушкин, словно бы развивая эту мысль, вкладывает в уста Бориса Годунова следующие слова:

Мы смолоду влюбляемся и алчем

Утех любви, но только утолим

Сердечный глад мгновенным обладаньем,

Уж, охладев, скучаем и томимся?..

Казалось бы, Годунов задает вопрос, однако он ждёт лишь подтверждения своей догадки. В сущности, речь идёт о том, возможно ли совместить ту жизнь, которую ведёт царь или властитель дум, с семейным счастьем, основанном на подлинной любви.

Однако находятся и такие чудаки, как Назанский из повести Куприна «Поединок». Вот что говорит он Ромашову:

«Понимаете ли вы, сколько разнообразного счастия и очаровательных мучений заключается в нераздельной, безнадёжной любви?.. о, какое безумное блаженство! – раз в жизни прикоснуться к её платью».

Ох уж эти нежные дворянские натуры начала прошлого века – мне их не понять. Особенно, если они имеют склонность к мазохизму. Поэтому буду настаивать на том, что только взаимное влечение приносит счастье. Это если очень повезёт.

Глава 6. Маленькие радости

В «Театральном романе» Михаила Булгакова есть такие слова:

«Завидовали ему чрезвычайно. Каждому лестно в Париж съездить… "Вот счастливец!" – все говорили».

Ну что ж, если человек был счастлив, посетив Париж, ему и впрямь можно позавидовать. Пройтись по Монмартру, побывать на площади Звезды, посидеть за столиком в кафе «Клозери-де-Лила» на бульваре Монпарнас и ощутить себя частицей того Парижа, где Эрнест Хемингуэй писал свои рассказы… А если довелось побродить по улицам Парижа в декабре? Монмартр, бульвар Клиши… Или, к примеру, пройтись по рю Деламбр, пересечь бульвар Монпарнас и по узкой улочке Бреа выйти к Люксембургскому саду, где мушкетёры обратили в бегство гвардейцев кардинала. А затем по рю Феру дойти до площади Сен-Сюльпис, туда, где живописный даже зимнею порою тихий сквер.

Впрочем, те же ощущения можно получить, съездив в Рим, на Бали или на Мальдивы. Я бы с удовольствием отправился в Новый Свет, есть такое местечко на юго-восточном побережье Крыма, но вот беда – стал тяжёлым на подъём, да и Новый свет уже не тот, что прежде.

А некоторые люди получают удовольствие, даже если приходиться часами не отрывать руки от руля автомобиля или трястись в вагоне поезда. Столь необычное признание находим в романе «Жизнь Арсеньева», вышедшего из-под пера Ивана Бунина:

«Какое это счастье – этот весь убелённый снежной пылью поезд, это жаркое вагонное тепло, уют, постукиванье каких-то молоточков в раскалённой топке, а снаружи мороз и непроглядная вьюга…»

Однако совсем не обязательно сидеть в купе спального вагона – в век авиации можно воспользоваться услугами Аэрофлота. Помнится, летели как-то вместе с сатириком Аркадием Аркановым из Симферополя в Москву. Сначала, уж так принято, посетили ресторан, и после второй рюмки коньяка Аркан принялся рассказывать, какое это наслаждение – любоваться видом облаков из окна летящего самолёта. Тут же припомнил Сент-Экзюпери, восхищался его талантом, способностью словами описать неповторимое ощущение полёта над землёй… Но вот вошли в салон самолёта, Аркан сел у окна и через несколько минут после взлёта его сморило. А я, приподнявшись в кресле и выгнув шею, наслаждался тем, что увидел за стеклом иллюминатора. Ощущение и впрямь неповторимое! В тот раз я летел впервые, а потом… А потом приелось.

Как бы то ни было, не стоит огорчаться, если не удалось посетить Мальдивы или Рим. В конце концов, свет не сошёлся клином на Париже или черноморских курортах – приятные ощущения можно испытать, не покидая пределов своего города. Например, пойти на стадион или самому заняться спортом, а вот фельетонист Лоре из романа Булгакова «Жизнь господина де Мольера» предпочитает получать удовольствие, посещая время от времени театр:

Но что ни говорите,

А лучше счастья нет -

Увидеть итальянский

Блистательный балет!

В нынешние времена театров развелось видимо-невидимо, буквально на любой вкус – во всяком случае, в столице нашей Родины, в Москве. Ещё больше здесь супер/гипермаркетов, фирменных магазинов и бутиков, что позволяет, не выезжая из столицы, проложить увлекательный маршрут и получить удовольствие от «шопинга». Ну а если обратить внимание на рестораны, тогда вероятность обретения счастья многократно возрастает, причём для этого не обязательно напиваться, подтверждая мнение Лидии из романа Горького «Жизнь Клима Самгина»:

«Мне вот кажется, что счастливые люди – это не молодые, а – пьяные».

Нет, можно ограничиться семейным торжеством или просто с удовольствием позавтракать. Тут самое время привести слова из «Театрального романа»:

«Какая ветчина была, какое масло! Минуты счастья».

Увы, с учётом медицинских показаний не каждый способен стать гурманом или, не дай бог, обжорой. Поэтому приходится искать менее рискованные способы получения удовольствия. Возможно, некоторым дамам уготована судьба Марины из романа «Жизнь Клима Самгина»:

«Она будет очень счастлива в известном, женском смысле понятия о счастье. Будет много любить; потом, когда устанет, полюбит собак, котов…»

Не вижу в этих словах ничего обидного ни для Марины, ни для других представительниц прекрасного пола – любовь к животным вполне естественна для человека, но дело это хлопотное, так что всякое увлечение имеет свой предел. Вот что Толстой однажды написал в дневнике:

«Есть в Москве некто барон Шенинг, у которого есть удивительные японские свиньи. Я видел таких у Шатилова и чувствую, что для меня не может быть счастья в жизни до тех пор, пока не буду иметь таких же свиней…»

Да уж, если всё так просто, тогда путешествия и посещения театра теряют всякий смысл – сиди в свинарнике и любуйся на японских свинок!

Глава 7. Самое дорогое

Принято считать, что главное для человека – это жизнь, какой бы она на была, счастливая или не очень. Однако заботиться о сохранении собственной жизни мы вынуждены даже помимо своего желания, поскольку инстинкт самосохранения намертво забит в голову любого представителя животного мира, и тут уж ничего нельзя поделать. Но в старости многие понятия приобретают новый смысл, инстинкты как бы угасают, и вот тогда понимаешь, что счастье – это крепкое здоровье. И тут же возникает вопрос: а жить-то для чего?..

В молодости вроде бы всё проще – каждый человек хочет быть счастливым. До старости ещё очень далеко, и, если совершил какие-то ошибки, всё можно будет как-нибудь исправить. Но вот проходят годы, наступила зрелость, ты уже сделал успешную карьеру, разбогател, женился на красивой женщине, она родила тебе детей, и вдруг… И вдруг ты обнаруживаешь, что можешь в одночасье всего этого лишиться. А потому, что организм дал сбой – видимо, не выдержал нагрузки. И начинаешь вспоминать, перебирая в памяти события прошедших лет, и приходишь к выводу: каким же я был дураком, коль скоро не уделял должного внимания своему здоровью! Впрочем, медицина всегда к твоим услугам, но можно ли быть счастливым, если прикован к постели, а тебя пичкают лекарствами и кормят кашей с ложечки?

Не хотелось бы долго рассусоливать, поскольку тема грустная, но, увы, её никак не избежать. Конечно, люди, выздоровевшие после ковида, пережившие операцию на сердце или удаление злокачественной опухоли, могут ощущать себя счастливыми или хотя бы считать, что им несказанно повезло. Однако вывод очевиден: никакое счастье невозможно, если нет здоровья. Впрочем, бывают исключения – надо же понимать, что абсолютно здоровых людей нет – наверняка какая-нибудь маленькая бомбочка заложена в любом организме, и неизвестно, взорвётся ли она и когда. В конце концов, человек может жить и работать даже сидя в инвалидной коляске, но лучше не доводить свой организм до крайности.

Глава 8. Если ты нужен…

Итак, что же остаётся в сухом остатке, если не преуспел в карьере, если не сумел разбогатеть, если не обнаружил в себе творческих способностей и пока не повезло в любви? Не надо паниковать и посыпать голову пеплом раньше времени – есть ещё один способ стать счастливым, причём доступный абсолютно всем, было бы желание.

В записной книжке Чехова находим такую запись:

«Желание служить общему благу должно непременно быть потребностью души, условием личного счастья; если же оно проистекает не отсюда, а из теоретических или иных соображений, то оно не то».

То или не то, но даже если поначалу приходится делать насилие над собой, вскоре начинаешь ощущать ту самую потребность. Всё это только при одном условии – если убедишься, что твоё служение помогает хорошим людям, а не велеречивым болтунам, которые только на словах пекутся о всеобщем благе. Поэтому разумнее ограничиться заботой о своей семье, друзьях и других достойных людях – делая счастливыми их, можешь рассчитывать на то, что и они помогут тебе стать счастливым. А вот служение «всеобщему благу» даст желанный результат лишь в отдалённом будущем, да и тут никто не даст гарантии.

Астров из пьесы Чехова «Дядя Ваня» всё ещё надеется, что сможет осчастливить человечество:

«Если через тысячу лет человек будет счастлив, то в этом немножко буду виноват и я. Когда я сажаю берёзку и потом вижу, как она зеленеет и качается от ветра, душа моя наполняется гордостью».

Проблема в том, что берёзку может сломать какой-то хулиган или она погибнет от пожара, и потому образ, созданный воображением Астрова, не вполне надёжен. Другое дело – помощь больным людям, которую он оказывает ежедневно, этим и впрямь следует гордиться.