Крым-криминал. Книга 3. Заклятое место
– Бандитский жаргон мне понятен, – кивнул головой следователь. – Волей-неволей приходиться изучать эту муру в интересах дела. – А почему вас не насторожили эти угрозы?
– Посчитал, что Малиновый блефует, оскорбленный в своих мужских чувствах. И потом ведь Ника не хотела, чтобы конфликт вышел за стены кафе и превратился в скандальную историю.
– Спасибо, Павел Иванович, информация, действительно, ценная. придется срочно вносить коррективы в ход и тактику следствия, – произнес Валерий Янович и крепко пожал руку Лещука.
– Я по своим каналам постараюсь разыскать этих жлобов, – пообещал юрисконсульт. – Хотя мало вероятности, что они затаились в городе. Тактика у гастролеров известна: убили, ограбили и слиняли.
– Однако, странный гастролер. У Стужиной похитил лишь сумочку и мобильный телефон, а мог бы сорвать все драгоценные украшения, которых на ней было на три с половиной тысячи долларов, – подметил Зуд. – А к Рябко вообще не прикоснулся, не взял пистолет и другие личные вещи. К тому же, и автомобиль никто не мешал угнать. Спрятать в гараже и раскурочить на запчасти…
– Его карты могла спутать Ласка, которую он не ожидал там увидеть, – предположил юрисконсульт. – Наверняка, рассчитывал, что в авто будут только президент и водитель.
– Наталью ничего не мешало ликвидировать, как опасного свидетеля. Но этого не случилось, где логика. Может девушка с ним в сговоре? Странный преступник. Чтобы это значило? – поставил вопросы следователь, не находя на них убедительных ответы.
– Я тоже над этими противоречиями и странностями ломаю голову, – признался Павел Иванович. – Ни грана здравой логики. Хотя какая может быть здравая логика у хладнокровного убийцы. А может, действительно, это дело рук женщины? Им присуща алогичность, неожиданность и оригинальность в поступках?
– Уравнение с двумя неизвестными, – резюмировал следователь и с надеждой поглядел на собеседника. – Коллега, вы мне во всех деталях письменно изложите приметы незнакомцев, а потом составим фоторобот и я разошлю ориентировки работникам оперативных служб.
– Уверен, что действуя на одном или параллельных курсах, обязательно выйдем на убийцу, – заявил Лещук. – Вопрос лишь во времени. Предлагаю пари на ящик коньяка? Кто из нас первым повяжет злодея, тому и приз. Годится?
– Вполне, – согласился Зуд и улыбнулся.– Значит, решил по старой привычке, «фитиль» мне вставить? Только давай друг другу не мешать?
– Хорошо, но это не исключает обмен ценной информацией, – предложил юрисконсульт. – А то ведь условия неравные. У тебя целый штат оперов, а я, как одинокий волк.
– Информацией? – призадумался следователь.– Ладно, будь по-твоему, но, чтобы достоверной, а не сомнительной.
Ударили по рукам, тем самым заключив пари.
– Один ум хорошо, а два лучше, – констатировал Зуд со сдержанной улыбкой на аскетически жестком лице.
– К вашим услугам, Валерий Янович.
– Свежую информацию по делу сообщай мне в любое время суток, – следователь подал визитку с номерами телефонов.
– Так точно! – с готовностью отозвался Лещук. – Но на паритетных условиях. Это в наших общих интересах. Ника Сергеевна не чужой для меня человек. Если бы не этот трагический случай, возможно, что я в ближайшие два-три месяца покончил бы со своей холостяцкой жизнью и одиночеством. Дело шло к этому. но, жаль, не судьба.
– Сочувствую, держитесь, как подобает офицеру.
– Честь имею!
– В случае успеха, в чем я не сомневаюсь, славой и почестями за активное содействие в расследовании и раскрытии преступления не будете обделены, – пообещал Зуд.
– Проверь Эдуарда Муравича.
– Кто такой?
– Ухажер Наташи Ласки, студент. Он мог пойти на убийство, так как страдает из-за безденежья, а жить красиво, чтобы пустить подружке пыль в глаза, хочется. Парень темпераментный, заводной и не исключено, что это и толкнуло его на преступление. Вспомни наши студенчески годы, когда подрабатывали к жалкой стипендии на погрузке-разгрузке вагонов и другой черной работе. Уголь, цемент, разгружали, как проклятые…
– Да, было дело, – улыбнулся следователь. – Спасибо за сведения. Поручу Чибису, чтобы проверил студента на вшивость. Чем черт не шутит. Молодежь нынче слишком раскованная, наркотики, алкоголь провоцируют на самые дерзкие преступления.
19. Диагноз и арест
Вскоре Тяглого огорчила неприятность. Кроту, благодаря старым связям в суде, удалось не только восстановиться в прежней должности, но и получить от фирмы компенсацию за материальный и моральный ущерб. Довольный победой, Вениамин Яковлевич сиял, как медный пятак. Организовал фуршет и, к удивлению сотрудников, публично пригласил своего обидчика Рэма Анисимовича, но тот, красный, как вареный рак, от смущения и конфуза, с виноватым видом отказался.
Профбосс остался довольный тем, что посрамил президента. Победа над зарвавшимся администратором придала ему политический вес и авторитет, увеличила значимость профсоюза в защите интересов трудящихся масс от эксплуататоров-кровопивцев.
Спустя час после отъезда Валерий Янович снова появился в офисе. Резко с шумом распахнул дверь в кабинет. Несмотря на протесты обескураженной Ласки, решительно вошел в приемную, а затем в кабинет. А следом, еще недавно посрамленный, Чибис и конвоир в камуфляже и с автоматом Калашникова на груди.
– Стоять! – приказал следователь, бегло взглянув на стол с остатками закуски и напитков, упрекнул. – В разгар рабочего дня принимаете «на грудь», шикуете. Некрасиво, господа бизнесмены, закон попираете, дурной пример подчиненным подаете. Пир во время чумы.
– Мы лишь грамульку коньяка для снижения давления и повышения аппетита, – засуетился Тяглый, смущенный появлением Зуда.
– Кому и чем обязаны столь знаменательному визиту? – с иронией произнес Лещук, закурив сигарету «Кеnт».
– Рэму Анисимовичу обязаны, vip–персоне с гонором и амбициями. Совершенно не выполняет мое предписание о медосвидетельствовании. Я за ним, как за шпаной, вынужден, отрывая сотрудников от важных дел, гоняться и уговаривать.
– Замордовали президента, никакого уважения и чинопочитания, – упрекнул юрисконсульт. – Что ни общение с твоими орлами или Чибисами, то факт нарушения прав человека.
– Ладно, о правах подискутируем в другой раз и в другом месте, а сейчас, капитан, – следователь обратился к Георгию. – Надень на него «браслеты» и доставь в УВД.
– У меня гастрит, я соблюдаю диету, грубая, острая и соленая пища мне противопоказаны, – пожаловался Тяглый.
– Не трусь, господин президент, у нас особая кухня и меню. Баланда – это вам не японское суши, от любых болячек и ожирения излечит! – с оптимизмом заверил Валерий Янович.
– Тогда я возьму с собой персональный ноутбук, – неожиданно заявил арестант. – Не хочу отрываться от срочной работы, бездельничать и скучать на ваших нарах.
–Чем бы дитя не тешилось, – усмехнулся следователь.
– Рэм Анисимович, вы меня удивляете, – сказал Лещук. – У вас в изоляторе не будет времени для работы и игр. Если ноутбук возьмете с собой, то там он и останется. Ценные вещи имеют свойство теряться.
– Господин следователь, давайте я подарю вам ноутбук, только вы от меня отстаньте? – с затеплившейся надеждой произнес Тяглый.
– С большим удовольствием принял бы подарок, но не могу, так как он будет квалифицирован в качестве взятки, – пояснил Зуд. – Я мзду не беру, таков мой принцип. Хотя можете этот компьютер передать в дар милицейскому благотворительному фонду «Правопорядок».
– Жаль, я хотел от всего сердца, – поник президент. – А разным фондам я уже давно не доверию. Афера.
– Валерий Янович, куда доставить задержанного? В ваш кабинет или в изолятор? – спросил Георгий Чибис.
– Определи в ИВС, попросили дежурного, чтобы поместил в седьмую камеру, – велел следователь и, чуть заметно, ухмыльнулся. – Там серьезная, почтенная публика собралась. Ему скучать не придется, быстро адаптируется к спартанским условиям, к новой интересной жизни, а то ведь, наверное, устал от светской жизни с банкетами и раутами.
– Встать! Руки вперед! – крикнул Чибис и не без злорадства произнес.– Доигрался, мурло буржуйское. Теперь вместо отдыха на Канарах и Багамах попаришься на нарах. Ишь, брюхо и холку наел, пришло время клопов, вшей и прочих насекомых кормить.
– Капитан, не груби и не стращай подозреваемого, – властно осек его Зуд. – не забывай, что за законность надо бороться культурно. К этому еще Ленин призывал.
– А-а, вместе с социализмом-коммунизмом вышел вождь из моды, – возразил Чибис. – Сейчас в чести другие кумиры – буржуа, олигархи – отцы и вожди криминальных кланов.
Следователь не нашел аргументов для возражения, а капитан с охотно и ловко защелкнул стальные наручники на пухлых запястьях президента и съязвил. – Дарю, чистая платина, износа не будет.
– Павел Иванович, как же так? – дрогнувшим голосом спросил Тяглый, обратив к юрисконсульту пылающее жаром, толи от выпитого коньяка, толи от волнения, багровое лицо. – Вы же говорили, что они больше не сунутся, что у них нет оснований для задержания и ареста? Ведь существует презумпция невиновности?
–Эх, Рэм Анисимович, это как раз тот случай, когда против лома нет приема, – вздохнул Лещук. – Нет у меня таких полномочий, как прежде. Если буду противодействовать, то самого повяжут и накажут за сопротивление блюстителям порядка.
Он мгновенно взял со стола бутерброд с сыром, завернул в салфетку и положил в карман президента.
– Вечером поужинаете. Вас не сразу поставят на довольствие, да и меню там, баланда для бомжей, от которой скулы сводит и жидкий стул возникает. Не всякая собака, а тем более породистая, отважится отведать. А параша в камере одна на всех, поэтому постоянно сгонять будут, чтобы воздух не отравлял.
– Спасибо, – тронутый его заботой чуть не прослезился Тяглый. – Павел Иванович, по-товарищески прошу, не оставляйте меня в беде, будьте моим адвокатом. Я вам эти услуги щедро оплачу из личного кармана. Накопил сбережения, у меня ведь ни семьи, ни женщины, а сам не прихотлив в питании и развлечениях, довольствуюсь малым.
– Хорошо, Рэм Анисимович, я согласен, но не ради высокого гонорара, а ради солидарности и принципа справедливости, как говорится, Платон мне друг, но истина, а в нашей ситуации, закон превыше. Насколько это мне удастся, постараюсь вас вытащить из каталажки…
–Павел Иванович, вы моя последняя опора и надежда, – произнес президент с обликом человека, идущего на лобное место, к плахе.
– Георгий, перед тем, как поместить в ИВС, пусть сделают экспресс-анализ крови. Не забудь составить протокол о распитии спиртных напитков в служебном кабинете в рабочее время, что является нарушением статьи Кодекса законов о труде. Павел Иванович тоже подпишет, как свидетель правонарушения..
– Дудки, ни при какой погоде! – отрезал юрисконсульт. – Вы меня в эту бяку не впутывайте.
– Понятно, вместе пили, – усмехнулся Зуд. – Тогда на двоих составим протокол. По-братски разделите ответственность.
– Хоть на всю фирму. Это частное предприятие, поэтому ваш протокол нам по барабану. Примем к сведению и все дела.
–Понятно, сам себе командир и начальник штаба. Но мы опубликуем информацию о пьянстве в фирме «Nika» в городской прессе. Это подорвет вашу деловую репутацию, отпугнет партнеров.
– Валерий Янович, давайте уладим миром. Дело ведь не стоит выеденного яйца, – всполошился Лещук. – Тем более, что мы выпили граммов по пятьдесят коньяка. Не просто так, а за упокой рабы Ники. Повод понимаете серьезный. Царство ей небесное, все мы на том свете, кто раньше, кто позже встретимся.
– Ладно, Георгий, к черту протокол, поминки – дело святое, уважим, – пошел на компромисс следователь.
Чибис и конвоир сопроводили Тяглого до выхода из здания к темно-зеленому автомобилю УАЗ. Капитан открыл дверцу заднего отсека. Громоздкий, словно шкаф, задержанный остановился перед створом двери, пугливо оглядываясь. На глазах сотрудников, взиравших из окон конвоир грубо затолкал президента в отсек и захлопнул двери. Потянул ручку на себя, проверяя на прочность, что арестант не вывалился в пути. Чибис сел рядом с водителем, а конвоир – в салоне авто, наблюдая через зарешеченное окно за подопечным, угрюмо уставившимся взглядом в одну точку. О чем он размышлял, какие мысли роились в его голове, забитой разными цифрами, схемами, графиками, осталось неведомо.
Из переулка водитель вырулил на оживленную улицу.
– Павел Иванович, давай объяснимся, – предложил Зуд, когда они из приемной вышли в коридор.
–Давай, – согласился юрисконсульт и пригласил в свой кабинет. И когда Валерий Янович присел у приставного стола, оглядывая интерьер, книжные полки, шкаф, компьютер, Лещук предложил:
– Что будем пить? Коньяк, водку, вино или кофе? Когда еще случай выпадет так посидеть, покалякать, вся жизнь проходит в суете и заботах.
– В другой раз, я при исполнении. От минералки не откажусь.
– Минералка, так минералка. Верное решение, поскольку «Минздрав предупреждает, что чрезмерное употребление алкоголя вредит вашему здоровью», – процитировал юрисконсульт и налил в стакан из двухлитровой бутылки «Крымская». Зуд выпил полстакана и поставил рядом.
– Павел, признайся, чего ты добиваешься? – перейдя на «ты», миролюбиво спросил следователь.
– Справедливости, приоритета закона.
– Так и я того же.
– Значит, мы разными способами стремимся к одной благородной цели, – сделал вывод Лещук. – А чтобы быстрее достичь результат, надо объединить усилия на раскрытии преступления. Я готов, не жалея личного времени, оказывать помощь. Это дело чести и долга – разыскать и наказать убийцу Стужиной и Рябко.
–О помощи говоришь, а сам палки в колеса суешь, – упрекнул Зуд. – Поэтому мне не понятен алгоритм твоего поведения. Предлагал услуги, обещал содействовать в раскрытии убийства и вдруг такие фортели выкидываешь. Никакой здравой логики. Вместо помощи препятствуешь задержанию подозреваемого.
– Виноват, прости, Валерий, погорячился, обиделся за то, что ты в самом начале отверг мое предложение, – покаялся юрисконсульт. – А кто, собственно, подозреваемый?
– Рэм Анисимович.
–Рэм? Мг, ни за чтобы не подумал, что этот неуклюжий тюфяк способен на убийство. Это каким же надо быть толстокожим, обладать силой характера и хладнокровия.
–Способен. Чаще всего в тихом болоте черти водятся. Не знаю, как в твоей, а в моей богатой практике, немало таких случаев и субъектов было, – сообщил следователь.
–Пожалуй, ты прав, чужая душа – потемки, – согласился Лещук. – И все же для ареста Тяглого нужны веские доказательства, неопровержимые улики. Если не будет предъявлено обвинение, то через сорок восемь часов тебе придется его отпустить и принести извинения.
–Не придется. Против него куча фактов.
– Интересно, каких именно?
– Это конфиденциальная информация, следственная тайна.
– И все же, шепни, как коллеге, на ушко. Ведь рано или поздно я узнаю, так как по просьбе Тяглого стану его адвокатом. Это мой не только гражданский, но и моральный долг, как сотрудника фирмы «Nika».
– Хорошо, только между нами, – после паузы согласился следователь. – По моей версии главный мотив преступления – убийство Стужиной на почве необузданной ревности.
– Допустим. Но в таких случаях убийство совершают в состоянии сильного возбуждения, аффекта, причем, если речь идет об измене женщины, то его любовника, но бывает, что и обоих, когда застают в момент соития. Но ведь такой ситуации не было?
– Я уверен, что Тяглый не сам стрелял, а нанял опытного киллера. Заказ выполнен очень профессионально, никаких следов, – отметил Зуд и, пристально взглянув на собеседника, неожиданно заявил. – А ведь ты и сам причастен к убийству.
– Валерий Янович, ты это серьезно или для затравки? – оторопел Павел Иванович. – Если не шутишь, то выкладывай аргументы, козыри.
– Конечно, не в прямом, а переносном смысле. Здесь все ясно, как божий день, – интригуя усмехнулся следователь. – Если бы ты не пригласил Стужину в кафе «Голубые грезы» на свидание и между тобой и Тяглым впоследствии не возник конфликт и скандал, о котором мне поведала Ласка и Крот, то Рэм Анисимович вряд ли бы решился на этот отчаянный шаг. Яркий пример причинно-следственной связи. У каждого события, происшествия, а тем более, преступления, есть причины, ускоряющие развязку. Тебе, как бывшему следователю мог бы и не пояснять.
– А-а, чистой воды философия, законы диалектики, которые ныне редко кто признает, – усмехнулся юрисконсульт. – Жизнь намного сложнее и многограннее наших умозрительных и иллюзорных моделей и конструкций. Если следовать твоей логике, отслеживая длинную цепочку фактов и действий в пространстве и времени в конечном итоге детонировавших преступление, то количество подозреваемых людей превратится в большую армию. А надо твердо очертить круг подозреваемых, не внедряясь в глухие, непролазные дебри минувших событий.
– И все же, Павел, сам того не желая и не предвидя, ты симпатией к Стужиной спровоцировал кровавую развязку.
– Не вижу в этом признаков и состава преступления, – уверенно произнес Лещук. – Интересное дело, я что же, по-твоему, не имел право ухаживать за женщиной, будь то Ника Сергеевна или другая особа? Мужчине без женщины невозможно, иначе возникнет комплекс неполноценности. У меня в отношении к Нике были серьезные намерения и только ее неожиданная гибель разрушила планы.
– Имел, поэтому никаких претензий. Я лишь напомнил, как все тесно взаимосвязано.
– Еще бы, ведь работали в одной фирме, – подтвердил юрисконсульт. – Для меня, словно снег на голову, этот взрыв ревности со стороны Тяглого. Другое дело, если бы Ника Сергеевна была его женой или любовницей, а так свободная женщина. За десять лет, что они проработали вместе и в последние два года, будучи вдовцом, он мог не один десяток раз затащить ее в постель. Тогда у меня не осталось бы никаких шансов претендовать на сердце и руку Стужиной.
– Бывают такие типы мужчин, как впрочем, и женщин, что если никто не обращает внимания на объекты их обожания и желания, то они спокойны и не проявляют активности и ревности, – пояснил следователь. – Как только ты появился в фирме и стал проявлять интерес, симпатии к Стужиной, то у Тяглого вспыхнули чувства и ревности, и зависти. То, что он ранее был пассивен, вполне объяснимо. Он, судя по темпераменту, флегматик, наверное, робел, не был уверен в своих сексуальных способностях, либо боялся ее категорического отказа. Мы не знаем, возможно, и состоялись объяснения. Просил ли он у нее после смерти жены руку?
– Не знаю.
– А насчет того, что ее можно было десятки раз затащить в постель, заблуждаешься, – продолжил развивать тему Валерий Янович. – Легче смазливую девицу, посулив ей доллары или подарки склонить к сексу, чем самодостаточную деловую женщину с чувством собственного достоинства. Президент фирмы, звучит величаво и гордо. При таком статусе женщины избирательны и привередливы в выборе спутника жизни.
–Действительно, Ника Сергеевна внешне была сдержана, даже холодна, неприступна, не отличалась пылкостью чувств, – сообщил Лещук. – За магической аурой я ощущал ее горячий темперамент, неутоленную страсть и блаженство.
– У нее был любовник?
– Нет. Об этом я могу заявить авторитетно.
– Но в коллективе тебя считали ее любовникам.
– Да, считали. Эти сплетни, интриги, наверное, и обозлили Тяглого. Но почему он решил убить Нику, а не меня? – задумался Павел.
– Предполагаю, что в его мозгу засела фикс-идея: «Если ты не моя, то не доставайся никому». Обычно эта мысль первой приходит в сознание патологического ревнивца.
–Может Стужина была феминисткой или лесбиянкой?
– Нет, нормальной женщиной, но с независимым характером, чувством собственного достоинства, – ответил юрисконсульт. – Хорошо, что Наташа Ласка уцелела, а то ведь могла от страха тронуться умом или стать заикой. Но молодец, стойко перенесла стресс, без необратимых последствий для психики.
– Для меня до сих пор остается загадкой, почему убийца оставил ее в живых, а не ликвидировал, как опасного свидетеля? – произнес Зуд.
–Действительно, очень странно, – подтвердил юрисконсульт. – И все же, какие улики против Тяглого?
–Итак, последствия мести за безответную любовь. Психическая неуравновешенность, склонность к вспыльчивости и неадекватному поведению в экстремальных ситуациях.
– Откуда такой вывод?
– Когда ночью, накануне убийства, капитан Чибис попытался доставить Тяглого в УВД для дачи показаний. Ты же знаешь, я привык действовать «по горячим следам», то он встретил Георгия и конвоира с топором для разделки мяса. Повел себя довольно странно и подозрительно…
– Валерий, как бы ты себя повел, за несколько минут до того узнав, что твой начальник, президент фирмы Стужина и ее водитель-телохранитель убиты наповал?
– Но Тяглый же об этом на тот момент не знал.
–В том то и дело, что знал. Ему об этом, как того требует должностная инструкция на случай ЧП, сообщила Ласка.
–Эх, Наталья, Наталья, я же просил ее держать информацию в тайне, – посетовал следователь.
– Девушка поступила правильно, потому что работает и получает зарплату в фирме, а не в прокуратуре, – вступился за секретаря-референта юрисконсульт. – Так вот она сначала позвонила Тяглому, а тот сразу мне и спросил, что делать? Порывался поехать на место преступления, но я отговорил, так как по моим расчетам, к тому времени у здания никого не было.
– Но почему он встретил моих сотрудников с топором в руке?
– Посуди сам, убита президент фирмы. Злодеи могли продолжить охоту и на вице-президента, чтобы полностью обезглавить администрацию, – пояснил Павел Иванович. – Я сам порекомендовал Рэму Анисимовичу быть максимально бдительным, проявить осторожность, если кто-то станет ломиться к нему в квартиру. Вот он, не найдя лучшего оружия для самообороны, в панике схватился за топор. Никто ведь не пострадал и, слава Богу.
– Не пострадал. Значит, ты считаешь, что Тяглый в здравом уме и отдает отчет своим действиям?
–Вполне. Он нормальный, но немного замкнутый чиновник, неуверенный в себе и постоянно действующий с оглядкой.
–В таком случае, чем объяснишь, что в базе данных его компьютера мои специалисты-электронщики обнаружили файлы, с текстами, содержащими угрозы в адрес Ники Сергеевны. Тяглый за ее, якобы интимную связь с тобой, называет ее легкомысленной женщиной, публичной девкой. Обвиняет ее в распутстве, в подрыве авторитета и деловой репутации фирмы. Шантажирует предложением о переименовании названия фирмы, поскольку Стужина скомпрометировала себя…
– Вот те и на! Для меня это новость. Он, что же угрожал убийством?
– Прямых угроз нет, это послание, отправленное Нике Сергеевне по электронной почте, видимо, нанесло ей серьезную душевную рану.
– Если это действительно так, то Тяглый – сволочь, подонок, заслуживающий презрения, – возмутился Лещук. – Эта грязная клевета могла довести Стужину до расстройства чувств, истерики и самоубийства. Недаром говорят: злые языки страшнее пистолета. Это серьезная улика, тем более, что в УК есть статьи, предусматривающие наказания за клевету и доведение человека до самоубийства.
– Это третий аргумент, а четвертый заключается в том, что ранее совершенно равнодушный к огнестрельному и холодному оружию, Рэм Анисимович, выкраивал время для неожиданного увлечения. Охотно посещал стрелковый тир, брал уроки у опытных тренеров.
– Очевидно, собирался, подобно доблестному рыцарю Айвенго за прекрасную даму сердца побороться со мной на дуэли, – рассмеялся Павел Иванович и заметил. – Я бы слишком серьезно не воспринимал эти причуды старого ревнивца. Чем бы дитя не тешилось…
– В письменном столе Тяглого и в его квартире в ходе негласного обыска, обнаружена богатая коллекция фотографий Стужиной. Ни эротики, ни порнографии, – сообщил Зуд.
– У меня тоже есть ее фото. Ничего странного и удивительного, ведь она была красивой, очаровательной женщиной и я по-прежнему храню память о ней.
– Полагаю, что фактов достаточно для принятия санкции об аресте, – сделал вывод Валерий Янович..
–Хозяин-барин, тебе и решать, – вздохнул юрисконсульт. – Я не вправе вмешиваться в ход следствия. Жаль, Рэм Анисимович толковый специалист, а вот бес его попутал, что-то в сознании заклинило, замкнуло. Впрочем, не будем торопить события: не пойман не вор, а всего лишь подозреваемый. Надеюсь, не единственный?
– Да, отрабатываем и несколько других версий, – ответил следователь, не вдаваясь в детали.
Видя, что Зуд приподнялся со стула, Лещук предложил. – Может, примешь на грудь для моторности и бодрости граммов сто отличного коньяка «Коктебель» с пятью звездочками?
–Благодарю, у меня куча срочных, горячих дел, – отказался следователь. По дружески пожал крепкую ладонь и вышел из кабинета.
20. В камере № 7
