Правда о золоте Кубанской Рады. Информация. Поиск. Мистика

воды диаметром метра три и глубиной метров двенадцать. В таких холодильниках хранили в основном мясо. Этот же колодец в шестидесятые сделали скотомогильником, закидав туда больной скот и засыпав почти до верха. А во время войны, говорят местные жители, когда на этой высоте стояли Румыны, они привязывали верёвки метров семь длиной: один конец к верху колодца, а на другой крюки для подвешивания мяса: наших пленных цепляли за рёбра крюками и бросали вниз, и человека разрывало пополам. Румын по всем станицам ненавидят, те, кто помнит или слышал рассказы про них, испытывают тоже неприятный осадок на душе и ненависть к Румынам. Мы постояли еще немного и пошли к машине.

Эриванская

Начался поиск в обратном направлении. Объезжая близ лежащие станицы и хутора, мы снова изучали каждую улицу за улицей, дом за домом. В самом конце следующего сезона нашли ветерана войны в станице Эриванской, он помнил эту семью Брагиных. Из его рассказа узнали, что они были пришлые, появились в станице на подводе в 1937 году, устроились на работу в кролиководство, там же в домике и жили. Брагин работал заготовителем сена и сторожем, в 1940 году заболел пневмонией, жена отвезла его в больницу в станицу Абинскую. Больше он не вернулся в станицу, а вскоре и жена его исчезла вместе с детьми.

Решили осмотреть место. Да и к тому же было сказано, что за кордоном, где заброшенная лесопилка, находился старый хутор – бывшая казачья застава. Приехав на место бывшего кролиководства, за окраиной станицы мы не увидели ничего интересного, кроме большой поляны.

Решили проехать на кордон к бывшему хутору. На первом же броде плюхнулись дном машины в нанесённый ил. Время было около двух часов дня. Оставив напарника в машине, я решил всё-таки сходить пешком на кордон. На мне были дутые сапоги, джинсы и лёгкий свитер. Перебравшись ещё через два брода, выискивая поваленные деревья через речку, на третьей такой переправе свалился в воду, сапоги на мне тут же промокли. Но решил не сдаваться, иначе всё равно не даст покоя мне это место, а значит придётся когда нибудь возвращаться сюда снова. Пошёл вперёд, переходя броды где по колено, а где и по пояс, – их оказалось ещё десять. Выйдя на поляну, где по описанию находилась лесопилка, побродил по окраине поляны, не увидел ничего того, чтобы заинтересовало меня, кроме снова такого же обелиска, как на Ахтырском кордоне, и с такой же надписью партизанского отряда Ястребок. На моём пути поиска они встречались ещё раза три. Такое впечатление было, что их базы были чуть ли не в каждом конце дороги. Выйдя за изгиб поляны, я увидел бывший домик лесника – из трубы шёл дымок, в домике оказались трое бродяг, поселившихся в нём на летний сезон. Согрелся, просушив немного сапоги, скорее для короткого приятного наслаждения теплом, но бесполезного по своей сути, так как мне предстоял путь, через четырнадцать бродов в пятнадцать километров. Надвигались сумерки, и я попрощался с бродягами. Они тоже на днях собирались скитаться дальше. Ноги гудели после отдыха, пока не разошёлся, на середине пути, промокший и продрогший, вспомнил легенду, что где-то здесь в этих местах партизаны закопали цистерну спирта… Вот бы сейчас сто грамм!