Системность. Восприятие. Общение

В отличие от теоретиков ОТС Ломов подчеркивал специфичность и многообразие проявлений целостных образований психики, их зависимость от сферы бытия, уровня организации и развития. Моносистемный взгляд на природу целостностей с его вниманием к компонентам и структуре Ломов дополняет полисистемным, выделяя объективные основания интегральных качеств и свойств. Он показал, что, включаясь в разные системы отношений, человек (его психика, поведение) раскрывается в различных планах и обнаруживает качества, которые отсутствуют в других системах. Поскольку объемлющих систем (макросистем) оказывается несколько, психические явления всегда выступают как своеобразные «качественные узлы».

Идея полисистемности бытия человека и его психики, восходящая к немецкой классической философии (Шеллинг, Гегель), составляет ключевой пункт методологических исследований Ломова. По существу, здесь реализовывались принципы диалектики, к которой тяготела российская психология XX столетия. Указания на разнокачественность психических явлений, множественность форм их описания, дифференциация уровней организации психики и поведения и т. п. обнаруживаются в работах большинства ведущих отечественных психологов. К сожалению, на сегодняшний день полисистемный подход в психологии остается недостаточно осознанным и проработанным.

Другая особенность ломовской версии заключается в рассмотрении в качестве систем не только психических явлений, но и способов их функционирования и развития. Именно на этом пути Ломов приходит к представлению о системной детерминации психики и поведения человека, имеющему важнейшее методологическое значение.

Наконец, нельзя не отметить энергичных шагов в сторону системной интерпретации процесса психологического познания – от организации процедур эксперимента до установления законов и субординации понятий. Принцип системности Ломов распространяет на всю психологию в целом и считает ведущим регулятивом исследования. Одним из первых Ломов обратил внимание на собственную организацию предметного поля науки, попытался уйти от его внешней гомогенности и, следовательно, «лобового столкновения» теорий, концепций и методов. Предметное поле психологии выступило в его работах как многомерное, многоуровневое, подвижное образование. Этот методологический шаг подводил к принципиально иной стратегии познания. Важными становились не только обоснование, подтверждение или опровержение конкретной концепции, полученных данных и т. п., но и указание их места в сложнейшей системе знания, установление их «ипостасей» (или форм проявления), поиск множественных путей их взаимосвязей и взаи-мопереходов. Эпоха классических теорий в психологии, претендующих на объяснение любых психических явлений на основе проработки какой-либо одной из областей науки, заканчивалась.

Принципы описания психических явлений

По Ломову, ядро системного подхода образуют шесть принципов или норм описания психических явлений.

1. Психические явления рассматриваются исследователем в нескольких планах. Первый фиксирует взаимосвязь изучаемого явления с явлениями того же класса. Психика рассматривается здесь следующим образом: а) как субъективное отражение действительности, выступающее в ряду других видов отражения (абиотического, биологического и социального), и б) как регулятор активности субъекта (его деятельности, общения, игры, познания). Второй план определяет всю совокупность психических явлений как относительно самостоятельное целое (систему). В качестве компонентов психики выделяются не отдельные процессы, а относительно самостоятельные функциональные образования. В частности, Ломов дифференцирует когнитивную, регулятивную и коммуникативную подсистемы, которые обеспечивают различные формы взаимосвязи индивида с окружающей средой. Третий план фиксирует психические явления в их отношении к системам более высокого уровня. Так, включаясь в социальную систему, человеческий индивид становится носителем социального качества и выступает как личность; включаясь в систему биологических отношений со средой – носителем природных качеств и выступает как организм; в физической системе отношений индивид открывается как тело, обладающее массой, температурой, плотностью и т. п. Каждая из систем становится основанием разнообразных свойств человека: материально-структурных, функциональных или системных. Наконец, четвертый план раскрывает психические явления как движение микросистем, в терминах нейрональных интеграций; психика представляется как отражательная функция мозга. Целостное описание предполагает сочетание всех планов исследования.

2. Психические явления многомерны и должны рассматриваться в разных системах координат. Поскольку каждая из них позволяет обнаружить лишь определенную группу качеств, ни одно из измерений, сколь бы существенным оно ни было, не может охватить всего явления в целом. Понять целое на основании изучения его отдельного измерения «так же невозможно, как невозможно восстановить сложное объемное тело по изображению одной-единственной его проекции на плоскость» (Ломов, 1983, с. 93). Важнейшая задача теоретико-методологической работы состоит в том, чтобы объединить различные меры и способы измерения одних и тех же явлений, «связать их в единый узел».

3. Система психических явлений должна исследоваться как многоуровневая. Психика, или целое, дифференцируется на когнитивную, регулятивную и коммуникативную подсистемы, каждая из которых имеет вертикальную структуру. В частности, когнитивная подсистема включает сенсорно-перцептивный, «представленческий» и речемыслительный уровни. Действие этого принципа распространяется далее на отдельные психические процессы, свойства и состояния и т. д. Выделение уровней организации позволяет преодолеть упрощенное представление о психике как некоей гомогенной целостности и указать место изучаемого феномена в системе психических явлений. По существу, иерархии уровней отражают строй оснований «измерений» психики.

4. Необходимо учитывать совокупность разнопорядковых качеств и свойств (материально-структурных, функциональных, системных), которыми обладает человек. По мнению Ломова, свойства человека организованы в некоторое целое, напоминающее по своему строению пирамиду: на вершине размещаются общие свойства, в основании – раскрывающие их свойства n-ного порядка, а грани символизируют различные категории свойств. Он считал, что разработка научной классификации свойств человека «могла бы сыграть в психологии (в науках о человеке вообще) не меньшую роль, чем, например, периодическая система Менделеева – в химии» (Ломов, 1984, с. 98). Очевидно, что подобная классификация может стать результатом лишь комплексного исследования человека.

5. Целостное познание психического явления предполагает выделение системы детерминант. По Ломову, за многоплановостью, многомерностью и многоуровневостью психического стоит множественность его детерминант. Наряду с причинно-следственными связями, в их число входят общие и специальные предпосылки психических явлений, опосредствующие звенья, внешние и внутренние факторы и др. Разные детерминанты действуют как параллельно, так и последовательно, имеют ограниченную «зону влияния» и «вес». Соотношение между детерминантами очень подвижно. То, что в одних условиях выступает в роли предпосылки, в других может оказаться причиной, фактором или опосредствующим звеном, и наоборот. Движение детерминант, их смена носят закономерный характер, являясь необходимым условием развития субъекта, его психики и поведения. При этом сами психические явления играют роль важнейшей детерминанты биологических и социальных процессов. Данное представление открывает исследователю новые или недостаточно выделяемые измерения детерминационных процессов: их динамичность, нелинейность, опосредствованность, гетерохронность. С этой точки зрения при объяснении психического феномена бесполезно искать (или отстаивать) одну-единственную детерминанту или фиксированное соотношение детерминант, действующее во всех случаях жизни.

6. Психические явления должны изучаться в их динамике и развитии. Развитие выражает способ существования психического как системы. Целостность и дифференцированность психических явлений возникают, формируются или разрушаются в ходе развития индивида, которое, в свою очередь, выступает как полисистемный процесс. Соответственно многообразие психических свойств, проявляющих себя на разных этапах, стадиях или фазах развития человека, не может быть выведено из одного-единственного основания, допустим, биологического или социального. Психическое развитие – это движение его оснований, сменность детерминант, возникновение, формирование и преобразование новых качеств и свойств. С позиций системного исследования развитие предполагает многообразие источников и движущих сил, которое всегда связано с системой противоречий (между разными качествами, уровнями, основаниями, факторами и т. п.) и допускает различные пути их разрешения.

Хотя перечисленные принципы затрагивают разные стороны познания, в конечном счете они замыкаются на представлениях о полисистемности бытия человека и интегральности его качеств и свойств. Именно эти идеи образуют нерв и определяют лицо системных исследований Ломова. Естественно, что формы реализации рассмотренных принципов в разные периоды творчества Бориса Федоровича были различными и во многом задавались содержанием тех проблем, которые он решал: психического отражения, деятельности, общения, личности и некоторых других (Беляева, Ломов, Носуленко, 1986; Завалова, Ломов, Пономаренко, 1986; Ломов, 1959; 1966; 1991; Ломов, Сурков, 1980).

Системная организация психологического знания

«Точкой приложения» системного подхода у Ломова является не только психика (онтологический аспект), но и процесс ее познания (гносеологический аспект). Он предстает в виде развития многомерной системы, компонентами которой выступают принципы, законы, категории, понятия и методы исследования.

Категориальный аппарат науки рассматривается им как совокупность взаимозависимых понятий, раскрывающих предмет психологии в его существенных связях и отношениях. Любая отдельная категория фиксирует лишь один из аспектов исследуемой реальности, один из возможных «срезов» объекта и имеет ограниченную сферу применения. Попытки рассмотреть все многообразие психических явлений через «призму единственной категории неизбежно ведут к смазыванию различий между ними; закрывается возможность исследования их реальных взаимосвязей и взаимопереходов» (Ломов, 1984, с. 396–397). Именно система базовых категорий (сюда включаются категории отражения, деятельности, личности, общения, а также понятия «биологическое» и «социальное») позволяет реконструировать «объемное» целое, раскрыть психические явления в тех связях и отношениях, в которых они реально существуют в действительности. Через отнесенность к системе категорий психологические понятия занимают определенное место в структуре конкретно-научного знания, приобретая необходимую строгость.

Системный взгляд на организацию знания захватывает и методологические принципы психологии, которые нередко рассматриваются как лежащие в плоскости некоторого общего основания науки. Альтернативой рядоположенности становятся субординация и координация принципов, требования оценки сферы их влияния, условий применения и переноса на решение разноплановых проблем. Так, принципы детерминизма и личности имеют разную степень общности, разные (хотя и пересекающиеся) сферы действия, по-разному раскрываются в рамках, допустим, общей и педагогической психологии. «Разведение» принципов, выявление их места в более широкой системе является специальной методологической задачей.

То же самое можно сказать о законах психологии. «Они относятся к разным уровням психического, раскрывают его разные измерения, как бы берут психическое в разных срезах, плоскостях» (Ломов, 1984, с. 111). Каждая группа законов фиксирует существенные, устойчивые и необходимые связи психического в какой-то определенной плоскости и предполагает ограниченный круг условий своего проявления. Например, основной психофизический закон (Т. Фехнер, С. Стивенс) выражает устойчивую связь между внешними воздействиями и переживаемыми ощущениями, законы ассоциации (Г. Эббингауз) характеризуют связь между самими психическими явлениями; устойчивая смена фаз восприятия зафиксирована в законе перцепции Н. Н. Ланге, а закон Йеркса-Додсона раскрывает зависимость успешного решения поведенческих задач от уровня мотивации. Хотя каждый из установленных законов затрагивает определенный аспект психического, за ним всегда стоит функционирующая и развивающаяся система психики в целом. Очевидно, что попытки универсализации законов в психологии ведут лишь к упрощенному пониманию психических явлений и путанице. Многообразие действующих законов и их различная направленность оказываются источником вариативности, изменчивости психических явлений.

В психологической науке сложились две конкурирующие стратегии исследования. Первая разделяет сложное целое на составные элементы (например, на ощущения или реакции), вторая выделяет молярные единицы психики, содержащие свойства целого (например, гештальт или действие). Анализ показывает, что первая стратегия, по существу, разрушает целостность психического, а вторая ведет к умножению числа единиц. И в том, и в другом случае исследовательский процесс значительно усложняется. Высказываясь против универсализации «клеточек» психического, всегда связанных с отдельными категориями, Ломов отмечает, что «ценность любой стратегии анализа и синтеза психических явлений определяется тем, в какой мере она позволяет раскрывать законы развития психики в контексте реального бытия человека» (Ломов, 1984, с. 76).

Определенным итогом системного анализа психологического познания выступают представления Ломова об уровнях исследования человека и его психики. На предельно высоком уровне человек рассматривается в системе общественных отношений и изучается как личность или относительно самостоятельная общность людей. Предметом исследования становятся развитие личности и социально-психологические явления. Это основной уровень «работы» социальной психологии, который связывает психологическую науку с общественными дисциплинами. На предлежащем уровне человек, личность изучается с точки зрения собственных свойств, структуры и динамики, в контексте деятельности, непосредственного общения и поведения. Данный уровень доминирует в инженерной психологии и психологии труда, возрастной и педагогической психологии и связывает психологическую науку с техническими и педагогическими дисциплинами. Более низкий уровень связан с процессами и состояниями человека: его восприятием, мышлением, памятью, эмоциями и т. д., изучение которых составляет ядро общей психологии. Исследования этого уровня реализуют связь психологии с фундаментальными науками, такими, как физика (психофизика) и математика (математическая психология). Наконец, самый низкий уровень касается исследований нейродинамики или физиологического обеспечения психических процессов и связывает психологическую науку с нейрофизиологией и комплексом наук биологического цикла. Описанная иерархия психологических исследований представляет интерес в двух отношениях. Во-первых, она раскрывает способ перехода от одной научной дисциплины к другой (например, от физиологии к социологии), а во-вторых, позволяет систематизировать психологические данные и дифференцировать закономерности, специфические для разных уровней. Психологическая наука приобретает очертания когерентной области знания.

Единство теории, эксперимента и практики

Ломов не был поклонником «свободного теоретизирования», абстрактных схем. Он шел «от объекта» и конкретных требований жизни. Генеральный принцип, которым руководствовался ученый при постановке и решении практических задач, а также при анализе соотношения прикладных и фундаментальных исследований в психологии, определялся им как единство теории, эксперимента и практики. Круг научных проблем и подходы к их разработке в значительной степени определяются общественной практикой. С нее так или иначе начинается и к ней приходит психологическое познание. Разработка прикладных проблем обогащает психологию новыми данными, методами, идеями. Последние требуют соответствующего осмысления, концептуального синтеза, который можно осуществить лишь на базе теории. Теоретические же разработки неизбежно приводят к эксперименту, позволяющему получать дополнительные данные и верифицировать возникающие гипотезы. Сама экспериментальная процедура нередко превращается в практическую – диагностику того или иного психологического качества человека или метод воздействия на него.

Теория, эксперимент и практика замкнуты в единый цикл движения психологического знания. Соответственно и эффект этого движения всегда оказывается трояким: на «полюсе» теории – реконструкция «идеального объекта»; на «полюсе» эксперимента – новые исследовательские технологии; на «полюсе» практики – метод решения конкретной практической задачи.

Движение системы «теория – эксперимент – практика» является необходимым условием развития психологии, обеспечивающим непрерывное расширение объема совокупного знания, смену его форм и типов. Таким образом, единство теории, эксперимента и практики – «важнейший принцип перспективного планирования психологической науки и профессиональной деятельности психологов» (Ломов, 1984, с. 51).

Для того чтобы справиться с задачами практики, теория должна быть конструктивной, то есть содержать возможность эффективного применения. В этой связи немаловажную роль играют мера обобщения и постулаты, на которых строится теория, зона ее ответственности и практическая ценность, условия и сфера действия эмпирически открываемых законов. Обязательными требованиями, предъявляемыми к теории, являются ее соответствие фактам и проверяемость как в общественной практике, так и в эксперименте. Как показывает опыт, указанные измерения и метатеоретический план в целом чаще всего оказываются за пределами внимания психологов, а теоретические конструкции носят весьма аморфный характер.

Хотя эксперимент давно признается основным методом психологии, он далек от канонов экспериментального метода, применяемого в естественных науках. Связь независимых (условия проведения эксперимента) и зависимых (ответы испытуемых) переменных постоянно подвергается «возмущающим» воздействиям со стороны субъективных факторов – собственной логики движения внутреннего мира человека, его опыта, отношений к жизни, побочных влияний экспериментатора и др. Но именно эти «возмущения» и представляют для психологии особый интерес. Поэтому в отличие от физики и химии эксперимент в психологии включает дополнительное требование – наличие инструкции испытуемому – и принимает специальные формы. В частности, дифференцируют «естественный», «формирующий», «генетический» и другие виды эксперимента. Более того, данный метод не является единственным, а его возможности сокращаются с возрастанием сложности изучаемых явлений. «Одна из важнейших задач психологии на современном этапе развития, – пишет Ломов, – заключается в том, чтобы рассмотреть все разнообразные используемые ею методы как единую систему, раскрыть “разрешающую способность" и ограничения каждого из них, а также условия и возможности взаимопереходов между ними в зависимости от логики проводимого исследования» (Ломов, 1984, с. 42). Очевидно, что в формуле «теория – эксперимент – практика» среднему термину придается предельно широкое значение – средства организованного воздействия на человека в целях получения психологического знания.

Эмпирические методы психологии «работают» не только на фундаментальную науку. В ходе развития общества исследовательские процедуры, первоначально выступавшие в качестве средств верификации или фальсификации теоретических предположений, становятся основой средств диагностики, тренинга, обучения либо воздействия. Превращение технологии научно-исследовательской деятельности в технологию организации жизненной сферы человека (инженерно-психологическое проектирование и оптимизация функционирования систем «человек – машина», «человек – среда» и др.; профотбор, целевое комплектование социальных групп и т. п.) – важнейший канал реализации практического потенциала психологической науки. По этому же каналу осуществляется и обратное движение: регуляция методического обеспечения психологии, расширение и переоснащение ее технической, в том числе и аппаратурной, базы.

Включение психологии в решение практических задач не просто расширяет арсенал применяемых методов, но и ставит исследователя перед необходимостью анализа реальных, а не искусственно выделяемых, как в эксперименте, детерминант психики и поведения человека. Тем самым открывается возможность целенаправленно влиять на реальные процессы жизни и управлять ими. А это возможно только в случае теоретической реконструкции предмета исследования как целостной системы.

Эффективное решение практических задач в психологии Ломов связывал с разработкой научно-практического направления системного подхода и в первую очередь с созданием разветвленной системы научно-практического инструментария (диагностики, прогнозирования, проектирования, воздействия). По мнению Ломова, такая система должна непосредственно опираться на общетеоретические представления о психике, развиваемые в русле системного подхода, и разрабатываться в тесном сотрудничестве психологии со всем комплексом наук о человеке.

Развитие системы «теория – эксперимент – практика» приводит к изменению типа психологического знания и соответствующей ему стратегии исследования. Опираясь на работы Я. А. Пономарева (1983), Ломов различает три типа знания, последовательно складывающиеся в процессе развития психологической науки.

Созерцательно-описательный тип раскрывает внешние характеристики психических явлений. Он формируется на основе житейского опыта и обыденного сознания, а его представления и идеи заимствуются из философии или других наук (физики, физиологии и т. д.).

Эмпирический тип знания устанавливает способ воздействия на объект исследования и его наиболее характерный эффект. Использование экспериментальных процедур позволяет выявить эмпирические закономерности психики и поведения человека, раскрывающие отдельные стороны их природы. Поскольку данная стратегия тесно связана с решением практических задач, увеличение их числа порождает множество локально организованных фактов, методов и понятий, то есть приводит к эмпирической многоаспектности знания. Здесь психология напоминает лоскутное одеяло, составленное из отдельных фрагментов истины.

Действенно-преобразующий тип знания предполагает выделение специфического предмета исследования и выявление не только внешних, но и внутренних (внутрипредметных) связей и отношений. Зависимость от практической сферы становится опосредованной, а конечная цель научной деятельности определяется как открытие законов психики и поведения. Эта стратегия требует системного видения изучаемой реальности и ее теоретического представления в качестве дифференцированного целого.

По мнению Ломова, каждый последующий тип знания включает в себя предыдущие, хотя и в трансформированном виде. Наиболее адекватна современному состоянию психологии действенно-преобразующая стратегия познания.

Раскрывая перед исследователем «бездну» бесконечности познания, системный подход предполагает и следование определенной научной этике: свободу выбора предметной области и методов исследования, плюрализм мнений, понимание и уважение того, что сделано, делается и будет сделано другими. Превращаясь в мировоззрение, он, с одной стороны, подводит к осознанию необходимости синтеза всего ценного, что накоплено в отечественной психологической науке, а с другой – непрерывно поддерживает «установку на новизну», восприимчивость к зарождающимся идеям и тенденциям.

Исследования, проведенные Ломовым, позволяют заключить, что обращение психологии к идеям системности – не просто дань времени или моде. Системный подход вводит в психологию максимально широкий взгляд на изучаемые явления, открывает возможность разработки конкретной логики взаимопереходов и взаимовключений, а также конструирование интегративного знания, которое не только глубоко отражает сущность изучаемых явлений (их гетерогенность, текучесть, недизъюнктив-ность), но и наиболее приспособлено для решения практических задач. Раскрывая недостаточность (узость, односторонность, ограниченность) концептуальной базы и традиционных средств исследования, системный подход создает предпосылки для формирования более адекватных теоретических построений, объяснительных принципов и способов организации знания. Системный подход позволяет наиболее точно ставить проблему и намечать стратегию ее решения; ориентирует исследователя на изучение психики как дифференцированного целого, выявление многообразия его связей и отвечающих им планов, уровней и измерений; обеспечивает создание предельно широкой многомерной картины психических явлений. Необходимо, однако, иметь в виду (и это вытекает из самой сути системного подхода как грани диалектики), что он не дает исчерпывающе полной методологической характеристики исследований психики и предполагает другие методологические ориентации. Более того, он эффективен именно тогда, когда наполняется конкретным психологическим содержанием.

Главным «полигоном», на котором «обкатывалась» конкретно-научная версия системного подхода, стала проблема психического отражения.

1.3. Проблема психического отражения: системный контекст

Обладая энциклопедическим складом ума, Б. Ф. Ломов оставил яркий след во многих, часто отдаленных друг от друга областях психологии и науках о человеке. Однако существовал предмет, который не просто интересовал Бориса Федоровича, но и определял его творческий путь и научные достижения. Это – проблема психического отражения. Именно с ней так или иначе связаны его исследования осязания (Ананьев, Веккер, Ломов, Ярмоленко, 1959; Ломов, 1961), формирования зрительных образов, представлений и воображения (Ломов, 1959; 1991), информационного взаимодействия в системах «человек – техника» (Завалова, Ломов, Пономаренко, 1986; Ломов, 1966), изучение моторных компонентов зрения (Андреева, Вергилес, Ломов, 1972; 1975), уровней антиципации (Ломов, Осницкий, 1971; Ломов, Сурков, 1980) и закономерностей познавательных процессов в ходе общения (Беляева, Ломов, Носуленко, 1986; Ломов, 1975). Данной проблеме посвящены в значительной степени все монографии Б. Ф. Ломова, большинство написанных им статей и практические разработки.

Содержание проблемы

Категория отражения раскрывает одну из наиболее общих характеристик психики, согласно которой любые психические явления рассматриваются как различные формы субъективного отражения объективной действительности. Существенный вклад в обоснование и изучение отражательной природы психического внесли работы И. М. Сеченова, В. М. Бехтерева, И. П. Павлова, Н. Н. Ланге, Б. Г. Ананьева, П. К. Анохина, С. В. Кравкова, А. Н. Леонтьева, С. Л. Рубинштейна, А. А. Смирнова, Б. М. Теплова и других ученых. Особенность исследовательской задачи Ломова, впитавшего их идеи, заключалась в том, чтобы рассмотреть психическое отражение не в его отдельных, якобы независимых проявлениях и не статично, а как многомерное, многоуровневое развивающееся целое, как систему (Ломов, 1975). Эту тенденцию можно проследить на всех этапах творчества Бориса Федоровича, но наиболее полное выражение она получила в последнее десятилетие его жизни (Завалова, Ломов, Пономаренко, 1986; Ломов, 1984; 1991; Ломов, Сурков, 1980).

По Б. Ф. Ломову, категория отражения является центральной для психологической науки. Она учитывает два момента.

1. Включенность психики во всеобщую взаимосвязь процессов и явлений материального мира. «Если бы психика не осуществляла функций отражения окружающей среды и регуляции поведения, то она была бы просто ненужной; если бы поведение не включало необходимым образом этих функций, то оно не могло бы быть адекватным окружающей среде» (Ломов, 1984, с. 118). Возникая на определенном этапе эволюции, психика сама становится фактором эволюционного процесса, обеспечивая все более широкую и многообразную сферу жизненных отношений живого. Особую форму – сознание – психическое отражение получает в ходе антропо- и социогенеза. Именно в силу отражательной способности психика выступает как относительно самостоятельное целое, подчиненное законам биологической и общественной жизни и играющее в ней активную роль. Она обеспечивает ориентировку индивида в среде, организацию и регулирование его поведения, интеграцию организма как целостности. В процессе эволюции, антропо- и социогенеза эти функции совершенствуются, приобретая на каждом новом этапе качественное своеобразие.

2. Источником многообразного содержания психического является окружающий человека мир, конкретные обстоятельства его жизни и деятельности. То, что мы ощущаем, воспринимаем, мыслим, по выражению И. М. Сеченова, «навязывается нашему уму извне». Соответственно ощущения, восприятия, представления выступают как образы, в которых отражаются окружающий человека мир и он сам. Задача психологии состоит в том, чтобы раскрыть закономерности порождения, развития, функционирования и преобразования субъективного образа действительности, включенной в круг объективных связей и отношений человека (либо животного).

В качестве узловой проблемы психического отражения Ломов рассматривает проблему субъективности, или принадлежности отражения субъекту жизнедеятельности. В любом, даже простейшем акте поведения индивид отражает среду с некоторой позиции в пространстве и времени, с учетом его потребностей и отношений. Поэтому содержание психического отражения всегда оказывается пристрастным, незеркальным. Как показывают исследования, изоморфизм предмета и образа – частный и очень ограниченный случай некоторой более сложной закономерности их отношений. Ломов утверждал, что субъективность имеет множество «ипостасей»: она открывается и как активность, и как избирательность отражения, и как неадекватность образа параметрам объекта (его функциональные искажения либо дополнения), и как направленность личности, и как интегральная характеристика нейродинамики. Все их объединяет позиция человека (субъекта жизнедеятельности) в мире и общность содержания его отражения.

Психическое отражение действительности человеком включено в его деятельность (общение, игру и т. п.), составляя ее внутреннее содержание. Адекватность деятельности предмету, средствам и текущим условиям возможна «только в том случае, если предмет, средства и текущие условия отражаются в голове человека (при этом субъективно, то есть с позиции субъекта деятельности, в частности относительно его целей и мотивов), а возникающее отражение регулирует действия» (Завалова, Ломов, Пономаренко, 1986, с. 7).

По Ломову, возможность возникновения и существования психических явлений определяется различными обстоятельствами жизни человека, которые могут выполнять функции причины, следствия, внешних и внутренних факторов, предпосылок и опосредствующих звеньев. Хотя каждая из детерминант имеет свои «зону влияния» и «вес», они тесно взаимосвязаны, образуя систему. Примечательно, что элементом этой системы является и сам человек, субъект отражения.

Механизмы, процесс и уровни организации психического отражения

Особое место в научном творчестве Ломова занимает проблема механизмов психического отражения. В своих ранних исследованиях он пришел к выводу о ведущей роли кинестезии в процессе осязания. С одной стороны, она организует и регулирует движение пальцев рук, с другой – дает информацию о контуре и величине воспринимаемого предмета и выполняет «измерительную функцию». Представления об активном ощупывании, генетически связанном с практической деятельностью, как средстве адекватного восприятия предмета во многом были созвучны гипотезе «моторного уподобления», предложенной А. Н. Леонтьевым (1959), и на рубеже 50 – 60-х годов переносились Борисом Федоровичем на процесс зрительного восприятия формы (Зинченко, Ломов, 1960; Ломов, 1961). Позднее благодаря совместным работам с Н. Ю. Вергилесом и Е. А. Андреевой (Андреева, Вергилес, Ломов, 1972; 1975) эта позиция была пересмотрена. С точки зрения Ломова, в качестве механизма психического отражения выступают не отдельные звенья воспринимающей системы (рецепторы, эффекторы, центральные структуры), а вся совокупность развертывающихся в ней процессов. При этом каждая воспринимающая система имеет широкие связи с другими системами, способными модифицировать отражательный эффект. Надо также иметь в виду, что воспринимающие системы, вообще сенсорная организация (Ананьев, 1983) формировались в процессе эволюции, и «потому очень многое из того, что относится к механизму отражения, "отлилось" в определенную форму и генетически закрепилось» (Ломов, 1984, с. 155). Отвергая «моторный» вариант гипотезы уподобления, тесно связанный с представлениями теории деятельности (А. Н. Леонтьев), Ломов высоко оценивал ее общую идею: уподобление динамики процессов в воспринимающей системе (пока еще непонятной природы) физическим свойствам объекта.

Другая, не менее важная проблема состоит в том, как понимать психическое отражение. Ломов считал, что популярные подходы к ее решению недостаточны уже потому, что рассматривают отражение лишь в «продуктном» плане: как результат либо нейрофизиологических процессов, либо направленных действий субъекта. «Между тем отражение (образ) не есть нечто завершенное и статичное. Образ формируется, развивается, существует только в процессе отражения. Образ и сам есть процесс» (Ломов, 1984, с. 158). Отсюда одна из главных задач психологического исследования формулируется Ломовым как выявление динамики этого процесса, реализующих его механизмов и детерминант.