– Ныне Альфред Лайдеюсер у красных в Москве. Его захватили в Луцке и переправили в Москву, учитывая его знания о структуре Абвера.
– Абвера больше нет, герр Вильке.
– Но это не снижает ценности Лайдеюсера. И я хочу знать ваше мнение, станет он работать на красных?
– Майор Лайдеюсер? Я не знаю.
– Но как вы думаете?
– Майор может пойти на сотрудничество.
– Почему?
– Майор Лайдеюсер не убежденный сторонник национал-социализма.
– Это он вам сказал?
– Нет. Разве о таком говорят? Но большого уважения к идеям фюрера он не проявлял.
– Вот как? С чего вы сделали подобный ввод?
– Он говорил о рейхе и фюрере равнодушно. Много восхищался успехами русских.
– Но если эти успехи действительно есть, то почему не восхищаться ими, фройлен? Впрочем, оставим это. А что насчет деловых качеств Лайдеюсера? Ваш ввод?
– Он, без всякого сомнения, профессионал. И насколько я могла понять, он не был оценен по достоинству в рейхе.
– Вы правы. Это говорит о вашем уме, фройлен. Я в вас не ошибся. Лайдеюсер был обижен и обойден чинами. А способности у него большие.
– А могу я спросить к чему эти вопросы?
– Лайдеюсер сейчас в Москве, фройлен. И его наверняка привлекут к сотрудничеству. И это можно будет использовать.
– Так это и есть истинная цель нашей командировки в Варшаву?
– А чем вам не понравилась инспекция безопасности ведомства генерал-губернатора, фройлен?
– Вы ранее никогда таким не занимались, герр Вильке. И не думаю, что вас послали в Варшаву за этим.
– И вы снова правы, фройлен. На этот раз я всего лишь курьер.
– Курьер? Вы? – удивилась Ева.
– Иногда сам бригаденфюрер Танцман выступает в роли курьера.
Ева посмотрела на пухлый чемодан Вильке, который он постоянно держал под рукой…
* * *
Варшава.
Дистрикт Варшава.
Generalgouvernement f?r die besetzten polnischen Gebiete
(«Генерал-губернаторство для оккупированных польских областей»)
4 июня, 1944 год.
Оберхельферин Ева Шрат уроженка города Швейбург в Баварии была еще слишком молода. Служить в женском вспомогательном подразделении СС она начала после того, как фюрер объявил тотальную войну. Осенью 1943 года после сокрушительного поражения вермахта под Курском фройлен Шрат была направлена в город Ровно в канцелярию генерального комиссара Эриха Шёне как знающая славянские языки. Таких специалистов не хватало катастрофически и на местах приходилось привлекать людей из местного населения. Естественно, советская разведка пользовалась этим и засылала во множестве своих агентов. Потому Шёне потребовал из Берлина прислать ему немецких специалистов.
Ева успешно работала в канцелярии Шёне под непосредственным руководством личного адъютанта генерального комиссара майора фон Ранке. Затем её талантами воспользовался Абвер, и она на короткое время перешла на работу в Абверштелле-Ровно. После оставления Ровно войсками вермахта, фройлен Шрат перевели во Львов в управление криминальной полиции. И уже из Львова её затребовал в Берлин оберштурмбаннфюрер СС Фридрих Вильке…
* * *
Ева Шрат выполнила все небольшие поручения оберштурмбаннфюрера Вильке.
– Вот списки что вы приказали перепечатать, герр Вильке.
– Зная ваши таланты, могу предположить, что ошибок в тексте нет.
– Я исправила все ошибки оригинального текста, что печатались в канцелярии генерал-губернатора. Его машинистки делают слишком много ошибок. Не меньше их делает младший адъютант генерал-губернатора. Тот молодой офицер, что печатает на машинке.
– Хорошо, Ева.
– У вас есть еще задания для меня, герр Вильке?
– Нет на сегодня.
– Я могут быть свободна и прогуляться по городу.
– Да. Вы ведь до этого не бывали в Варшаве, фройлен?
– Нет.
– Тогда посмотрите город…
* * *
Ева получила выходной и вышла прогуляться по улицам Варшавы. Она около часа бродила по городу, который еще не залечил военных ран, нанесенных в 1939 году.
Фотоателье Вильгельма Оберейтера привлекло внимание девушки, и она вошла. Звякнул дверной колокольчик.
Молодой мужчина в костюме вышел навстречу гостье.
– Чем могу служить, фройлен? Желаете сделать фото?
– Да. Я за всю войну не сделала ни одного художественного фото. Только для документов.