Гладиаторы: Идущие на смерть
– И что потом? – снова торопил рассказчика Децебал.
– Римляне были наголову разгромлены. Узнав об этой победе, тысячи рабов бежали от господ и присоединялись к храброму Спартаку. Вот это были настоящие герои. И они, как и мы, были гладиаторами! И их последний бой римляне действительно запомнили надолго.
– Уж не думаешь ли ты стать таким же? – ехидно спросил Кирн.
– Нет. Я не обладаю талантами вождя и полководца. Я воин. Могу рубить мечом и колоть копьем, но водить людей в бой я не могу. Этого таланта боги мне не дали. А вот идти в бой под началом такого вождя я бы смог!
– Все здесь воины. В Нумидии самые сильные и выносливые мужчины. Но и нас покорили римляне. Вспомните нумидийского царя Югурту. Уж кто был сильнее и хитрее его? Сколько римских легионов он похоронил и не сосчитать. Скольких римских полководцев он подкупил? Но кончилось все для него плохо. Собственный тесть продал его римлянам за золото. Умер гордый царь с криком «Пусть боги навеки проклянут Рим!» в подземельях страшной Мамертинской тюрьмы. А вот Рим, несмотря на его проклятия, стоит до сих пор.
– У них хорошая армия, – заявил брит. – Я сражался с ними, там, в Британии, на моей родине. Они умеют побеждать и, главное, умеют разделять народы.
– И я сражался с ними на моей родине в Дакии. Они до сих пор пока не покорили мой народ до конца, – гордо заявил Децебал. – И разделить мой народ нельзя!
– Это вопрос времени, – сказал брит. – Мужество в борьбе с ними мало чего стоит. Разве мы были трусами? Нет! Каждый мой товарищ убил не менее трех римлян, но, в конце концов, они одолели. У них отличные крепости на нашей земле, где они могут отсидеться в случае опасностей и собраться с силами.
– Их никто не может победить в открытом бою. Мы сражались как союзники Рима в Галлии. У них отличная боевая подготовка и сплоченность. А германцы и бриты не знают правил войны. Это просто плохо организованная толпа мужественных людей. Они умеют сражаться, но не умеют воевать. А это совсем не одно и то же. Вот почему против римлян нет силы! Нужно учиться воевать и только тогда можно сокрушить мощь Рима!
– Но как научиться воевать? – спросил Децебал. – Что значит учиться воевать? Ведь нас сейчас учат сражаться.
– Нас да. Ибо мы не воины, а гладиаторы и наша задача сдохнуть на арене. А воины должны покорять иные народы и страны.
Помпеи.
Амфитеатр.
Арена.
На следующий день начались игры! Еще за день до этого Помпеи были переполнены зрителями из соседних городов Нолы и Нуцерии. Любители кровавых зрелищ на всех углах обсуждали предстоящие бои. Повсюду делались ставки, и золотая река лилась полной мерой. В дни игр некоторые люди несказанно обогащались, некоторые беднели или превращались в нищих, но большинство получали удовольствие, необходимое после скучных и унылых зимних дней.
Устроителем этих игр был префект Помпедий Руф, который выставил на арену гладиаторов помпейской школы.
«Не забудьте посетить амфитеатр! Будут сражаться капуанцы с помпеянцами! Знаменитый нубиец Юба против фракийца Криспа, лучшего гладиатора из капуанской школы! После состоится бой зверей!»
Такого Помпеи не знали уже давно. Руф проявил неслыханную щедрость. Поэтому громадная толпа валила к амфитеатру, украшенному по случаю праздника ветками лавра и цветами.
Среди граждан сновали продавцы соломенных подушек для сидения, шляпок и зонтиков от солнца, павлиньих вееров для защиты от назойливых мух.
То здесь, то там грациозно плыли над толпой на плечах сильных рабов крытые носилки со знатными патрициями, матронами и всадниками.
Глашатаи надрывали себе горло, выкрикивая снова и снова имена гладиаторов. До хрипоты спорили те, кто уже сделал ставки и доказывали, что именно они сделали правильный выбор:
– Нубиец снова выйдет победителем! – кричал толстый торговец в новом хитоне своему соседу.
– Но фракиец тоже неплохо владеет мечом, – кротко возражал сосед.
– Неплохо? Ты дурак, Анигон, – толстяк пренебрежительно хлопнул друга по плечу. – Так ни в чем и не научился разбираться. Это все от того, что ты никогда не служил в армии. Но я в молодости был солдатом и говорю тебе, нубиец одолеет двоих таких как твой фракиец.
– О! Смотри туда, Гай! Даже двое сенаторов прибыли на игры!
– Двое? – снова презрительно хмыкнул толстяк. – Я был в Риме и видел игры, где присутствовали 300 сенаторов.
– Но мы сейчас не в Риме, Гай. А для Помпеи это событие значительное.
Амфитеатр быстро наполнился толпой и гудел как растревоженный улей. Повсюду шла бойкая торговля. Между рядами сновали продавцы жареных бобов, лепешек и пирожков. Горожане с удовольствием раскупали дешевые лакомства. Получали свою часть прибыли и продавцы вина. Эти предприимчивые купцы заранее скупили запасы прокисшей дряни в винных лавках и рассчитывали заработать именно в дни игр. Еще бы! Жажда вызванная бобами требовала немедленного утоления.
Наконец, один из сенаторов подал знак к началу игр. Шум смолк, и зрители затаили дыхание. Пятьдесят гладиаторов вышли на арену. Возглавляли колону Юба и Давид которые уже сумели снискать себе славу у толпы. Когда они гордо подняли вверх свои мечи, сотни глоток заорали:
– Слава доблестному нубийцу! Слава победителю игр! Да здравствует Юба! Слава Давиду Великодушному!
– Юба! Давид!
– Юба! Давид!
Децебал только теперь понял, что значит быть любимцем толпы. Этих гладиаторов встречали лучше, чем у него на родине встречали царей. Они сейчас были подлинными царями цирка. Вот она слава! Неужели и он когда-нибудь сорвет вот такие же восторженные выкрики и такую бурю эмоций? В этот момент все слова Юбы казались ему правильными, а его собственные сомнения пустячными.
Подойдя по всей арене, гладиаторы приветствовали сенаторов и удалились в свои камеры. На арене, посыпанной белым песком, который сверкал в лучах весеннего солнца подобно серебру, осталось только два человека. Это были нубиец Юба и светловолосый галл из капуанской школы.
Юба был вооружен коротким широким мечом, а в другой руке держал небольшой круглый щит. На его голове был шлем с забралом, увенчанный пышным султаном из страусовых перьев. Такого гладиатора называли секутором («преследователь»).
Галл держал в руках большой трезубец и сеть. Никакой иной защиты у него не было. И такого гладиатора называли «рыбаком».
Это была традиционная схватка мурмиллона и ретиария34, но в этот раз «преследователем» выступил чернокожий воин. Обычно именно галлы выступали в этой роли.
В такой схватке один воин был всегда вооружен мечом и был прикрыт доспехами и щитом, а второй обладал только сетью и трезубцем. И побеждал всегда более ловкий и сильный.
Нубиец уже несколько раз выступал и в той и иной роли и всегда выходил победителем.
Они начали бой, и в амфитеатре воцарилась тишина, нарушаемая только лязгом железа и выкриками бойцов. Галл сразу же метнул свою сеть, но нубиец ловко отскочил в сторону. Следующим полетел трезубец, ловко отраженный щитом.
Юба хорошо знал, какую тактику изберет сетеносец в таком случае. Оставшись безоружным, он станет бегать по арене, изматывая своего противника, чтобы достать свою сеть и свой трезубец. Ведь у него нет доспехов, а бегать этот молодой галл, очевидно, может быстро.
Ну, нет! Он не доставит ему такого удовольствия. Юба ногой отшвырнул трезубец к своему противнику. Тот быстро подобрал его и стал в позицию. Нубиец отошел от сети на несколько шагов.
Галл метнулся к ней, и уже протянул руку, намереваясь схватить её, но именно в этот момент нубиец одним гигантским прыжком оказался рядом и снес противнику голову. Бой был закончен, еще не успев начаться.
Толпа всколыхнулась подобно морю:
– Юба! Юба! Юба!
– Слава доблестному нубийцу!
– Слава любимцу Марса!
– Не зря он служил в нумидийском легионе империи в Африке!
– Юба! Юба! Юба!
Те, кто ставил на него, особенно неистовствовали. Ланиста Акциан был доволен. Скоро эти бойцы приведут его в Рим. А эта жалкая толпа еще не видела Децебала. Вот где их ждал сюрприз так сюрприз.
«Не зря я выбрал ремесло ланисты, – думал он, потирая руки. – Ох, не зря!»
Вторым дрался Кирн и тоже довольно быстро одолел своего соперника. Затем выступили десять гладиаторов из школы Акциана и десять капуанцев. Перед зрителями было разыграно маленькое сражение.
В этот раз толпа не молчала, а своими выкриками подбадривала бойцов. В этом виде боев выступали не именитые гладиаторы, а новички, совсем недавно вышедшие на арену цирка.
– Руби их!
– Бей, Брит! Круши!
– Покажи, что значит помпеянская школа!
– Бей капуанцев! Они ничего не стоят!
Воины школы Акциана сразу захватили преимущество. Трое капуанцев пали убитыми. Кровь заливала белоснежный песок, и тела бойцов были щедро ею обрызганы.
Затем упал один из гладиаторов Акциана, раненный в ногу. Рослый капуанец просто не успел его добить. На помощь пришли товарищи и снесли тому голову. Она отделилась от тела и подкатилась, подобно мячу, к самим ногам раненого бойца.
После этой смерти капуанцы дрогнули и стали отступать. Толпа презрительно заулюлюкала. На арену выскочили стражники с раскаленными на концах железными прутьями и стали гнать их обратно в битву.
Еще один натиск гладиаторов местной школы и все их противники пали на песок! Трое из них были еще живы. Гладиаторы по обычаю приставили к их шеям свои мечи. Они с вопросом посмотрели на толпу. Именно она должна решить судьбу раненых.
Но у тех, кто проявил трусость, не было надежды на снисхождение народа. Большие пальцы зрителей с передних рядов единодушно опустились вниз.
– Убить! Убить! Убить!
– Долой трусов! Смерть им!
– Смерть!
– Убить! Убить! Убить! – ревела толпа.
Мечи погрузились в тела жертв. Снова брызнула кровь, алыми фонтанами ознаменовавшая новую победу школы ланисты Акциана…
Служители выскочили на арену и засыпали толченным мрамором кровавые пятна на белом песке. Затем появился распорядитель и помпезно произнес:
– А сейчас на арене новый гладиатор школы Акциана! Дакус! Лев из Дакии! Он станет вашим кумиром! Так думает его хозяин ланиста Акциан, и я с ним вполне согласен! Но вам нужны доказательства и вы не хотите поверить мне на слово! Я вижу это почтенные квириты! Сейчас вы увидите грандиозный бой!
Децебал с квадратным щитом, вооруженный мечом, вышел на арену. На нем был шлем без забрала и медные защитные пластины, закрывавшие правую руку и левую ногу.
Он вышел на средину арены и поднял свой меч, приветствуя народ. Толпа сдержанно его поприветствовала.
– И его неустрашимые противники! Три гладиатора из Капуи. Арис, который, одержал уже три победы в цирках Рима! Нис, одержавший три победы в Каруе. И Милон с двумя победами в Капуе!
С другой стороны арены появились вышеназванные гладиаторы. Двое были вооружены точно так же как и Децебал, третий был одет в пластинчатый панцирь, и на голове его вместо шлема была бычья голова, увенчанная парой длинных рогов.
Спину Децебала покрыла испарина. Он, конечно, не показал вида, но все естество его трепетало. Особенно при виде громадной фигуры с головой быка, напоминавшей ему сказочного Минотавра, о котором когда-то рассказывал Юба.
Теперь он понял Акциана. Если он победит, то сразу же выйдет в кумиры, а если проиграет, то и жалеть о таком рабе не стоит. Жаль только, что ланиста не объяснил, как выиграть такой бой. Хотя план у дака в голове уже сложился.
Децебал понял, что его спасение в быстроте. Он сразу же после сигнала бросился в бой, пока его противники не атаковали вместе. Он действовал по примеру Юбы и одним прыжком достиг первого воина, которого звали Нис. Тот выставил щит и успел приготовиться к нападению.
Дак метнулся ему под ноги и свалил на землю. Один взмах мечом и острый клинок «гладиус» вошел в ничем не защищенный живот противника. Второй гладиатор налетел на Децебала и нанес удар, когда тот еще не успел подняться на ноги.
Он отразил удар клинка щитом и перекатился в сторону. Тот снова напал и его клинок, в очередной раз не найдя тела врага, глубоко вонзился в песок. Децебал вскочил на ноги. С другой стороны на него налетел детина с бычьей головой. Он раскрутил над головой тяжелый топор, и готовился обрушить его на противника. Децебал вынужден был отступить.
Топор обрушился на его щит и отскочил назад. В этот момент меч второго врага полоснул его по предплечью. Выступила кровь.
– Добить его! – послышался возглас с трибуны.
– Добить! – вторили ему другие.
Эти зрители явно ставили не на Децебала. Услышав их, дак зарычал как лев. В нем проснулась ярость. Он собрался и метнулся к противнику с бычьей головой. На сей раз, его необычный шлем сослужил ему плохую службу. Это громоздкое и неудобное сооружение было годно только для запугивания противника, но сам его обладатель из-за него стал неповоротливым.
Воин не сумел снова раскрутить над головой для нового удара свое оружие. Децебал оказался прямо перед ним и вогнал клинок гладиуса в просвет меду пластиной панциря и шлемом. Послышался хрип и воин рухнул на колени. Меч дака вырвался на свободу и вслед за ним последовал фонтан крови.
Теперь только один противник.
Но и Децебал смертельно устал и был ранен. А оставшийся воин был сильный бойцом. Он тоже сменил тактику и стал действовать, замкнувшись в обороне. Он хорошо понимал, что дак сильный боец, но ранен и будет быстро терять силы.
Мечи снова высекли искры и разошлись на этот раз не попробовав крови. Затем они снова сошлись и снова неудача. Бой теперь шел на равных. Децебал понял, что пробить такую защиту ему не удастся. Нужно было что-нибудь придумать и придумать побыстрее. Однако в голову ничего хорошего не приходило. Этот воин не откроется просто так.
На помощь Децебалу пришел счастливый случай. Его противник поскользнулся на луже крови и упал. Дак воспользовался случаем и выбил меч из руки поверженного самой Фортуной гладиатора. Он понимал, что это не совсем благородно, но поступить иначе не мог.
Однако убивать противника Децебал не хотел. Это предстояло решить не ему, а толпе. Он приставил свой меч к горлу поверженного и поднял глаза на трибуны. Первые ряды единодушно подняли большой палец вверх. Амфитеатр взорвался единодушным возгласом:
– Жизнь!
Децебал со вздохом облегчения убрал свой меч.
– Тебе подарили жизнь, друг, – произнес он.
– Пусть Тартар поглотит эту мерзкую толпу и весь Рим, – ответил тот.
Но сейчас дак совсем не разделял его мнения относительно толпы. Трибуны дружно скандировали:
– Дакус! Дакус! Дакус!
Он стал кумиром толпы и властелином амфитеатра! Еще несколько таких боев и ему могут подарить деревянный меч – символ свободы!
Глава 7
Каждый сам кузнец своей судьбы.
Помпеи.
An nescis longas regibus esse manus? 35
Децебал как победитель в двух сложнейших схватках, получил право посещения города. Это было в первый раз, когда он смог посмотреть Помпеи не из повозки для гладиаторов.
Дак боялся, что Акциан не даст своего позволения на его выход в город, но ланиста не стал препятствовать Децебалу получить стандартный набор удовольствий гладиатора-победителя.
По случаю победы ему выдали новый хитон, серый плащ и сандалии на деревянной подошве. Оружия гладиатору вне арены не полагалось.
– Иди в винную лавку Диокла, – посоветовал ему Крисп. – Там и вино неплохое и девки как на подбор.
– Место как раз для подонков, – вмешался Юба. – Но девки там действительно отменные. Да и наш многоуважаемый ланиста бывает в этой лавке. Она называется «Борода Агенобарба».
– Я бы хотел начать осмотр Помпей совсем не с винной лавки.
Но планам молодого гладиатора не суждено было осуществиться именно в этот день. Осмотр города пришлось отложить.
За Децебалом пришел сам хозяин школы Акциан.
– Сегодня тебе выпала большая честь, дак, – высокопарно произнес он. – Ты будешь сопровождать меня в моем путешествии по городу. А направляюсь я в винную лавку кривого Диокла. Кстати, это станет нашим с тобой окончательным примирением. Я вернул сегодня все деньги, затраченные на тебя, и даже получил прибыль.
Децебал покорно склонил голову. Придется посетить заведение со странным названием.
– Я боялся сегодня только одного, – сказал Акциан.
– Того что меня убьют?
– Нет. В том, что ты победишь, я не сомневался. Я боялся, что великодушная толпа помпеянцев, опьяненная победой над капуанцами, подарит тебе свободу.
– А резвее подобное бывает после первого же выхода на арену? – спросил дак.
– До сих пор не было. Но все может произойти в первый раз!
– Однако, этого не произошло, и твои опасения оказались напрасными, господин.
– В твоих словах звучит обида и горечь, Децебал. Напрасно! Не стоит обжаться на мои слова! Сегодня я угощу тебя отменным вином, дак. Хоть и говорят, что папаша Диокл хитрая бестия и постоянно разбавляет его водой и часто выдает отвратительную кислятину за хиосское, но для меня у него найдется пара амфор настоящего и выдержанного. Идем.
Они вышли за ворота казармы, и пошли по пустынной в эти часы улице. «Слепые» стены, «повернувшихся» спиной к улице домов, выражали полное равнодушие к путникам.
– Смотри на это, – ланиста указал своей тростью на надпись на одной из стен. – Это объявление о твоем бое36. Вот эта надпись впервые оповестила о твоем существовании мир. До этого о тебе никто не знал. Но теперь ты стоишь на пути к большой славе. О тебе сегодня узнали Помпеи. А завтра узнает Капуя. А послезавтра – Рим!
– Если я переживу достаточное количество боев.
– Переживешь. Я вижу настоящего бойца. Еще когда ты там дрался с Балом и проиграл, я видел, что ты станешь побеждать. Мы идем сейчас по пути, которым проходили многие сотни гладиаторов до тебя. Эта таверна манит их как свет далекой свободы, которой они не дождутся никогда.
– А я бы хотел достичь свободы. Разве не может гладиатор получить её? Там на арене? – больше самого себя, чем ланисту спросил Децебал.
– Может. И такое случается. Но редко. Толпа может в секундном порыве великодушия даровать деревянный меч. Вот как раз сегодня у неё был подобный момент великодушия, и хватило бы всего одного выкрика «Свободу храброму Децебалу» и ты получил бы её! Но никто не сделал этого выкрика. Видишь, от какой малости иногда зависит судьба человека?
– И ты, господин, считаешь, что я этого не достигну? Эта ситуация разве не может повториться в будущем?
– Почему? Ты можешь получить свободу. Но к тому времени, когда это случится, тебе она станет не нужна.
Они подошли к невысокому, но просторному зданию с почерневшими колонами и портиками.
– Вот мы и на месте, Децебал. Таверна «Борода Агенобарба».
Над входом красовалась большая вывеска, изображавшая толстого мужчину с огненно-рыжей бородой. Под самой вывеской раскачивался фонарь, служивший маяком для выпивох, затерявшихся во тьме.
– Мрачное место, – огляделся вокруг Децебал. – Только один фонарь.
– Сейчас только сумерки, а когда совсем стемнеет, то будут гореть еще десяток факелов. Но от них это место не станет менее мрачным. Идём.
Они вошли в низкую дверь и спустились по каменным ступеням в просторный зал, где за столами сидело человек 50. Здесь пахло сыростью и какой-то гарью.
Им навстречу вышел высокий и толстый мужчина в засаленном хитоне. На его помятом и исполосованном морщинами лице играла приветливая улыбка.
– Акциан! – он хлестнул руками себя по ляжкам. – А я давно тебя поджидаю. И даже велел приготовить жаркое под крепким соусом.
– А вино? – улыбнувшись, спросил Акциан. – Уже разбавил водой?
– Я приготовил для тебя амфору фалернского, которая достойна стола самого императора.
– Ну, веди меня и моего товарища к очагу. Вечер холодный и мы продрогли.
Диокл подвел их к грубо сколоченному столу у самого очага, который горел у левой стены пиршественного зала. Новые посетители сели за стол и выпили по кубку вина.
– Отменное вино, – похвалил Акциан.
– Еще бы! – воскликнул Диокл. – Оно хранится уже больше 30 лет. Я не угощаю своих друзей дрянью.
– Ну, неси нам свое жаркое, – ланиста бросил на стол несколько сестерциев.
– Будет исполнено, – широкая ладонь сгребла деньги, и хозяин таверны удалился.
– Ты удивлен, что я пригласил тебя, Децебал? – ланиста внимательно посмотрел в глаза даку.
– Если честно, то да. Ты не балуешь гладиаторов подобным обращением. Да и никто из ланист и рутиариев не балует нас. Мы рабы, годные лишь для того, чтобы умирать в угоду толпе и потешать её своими предсмертными криками.
– Это почему же? – ланиста налил еще вина. – Я лично уважаю вас. Все гладиаторы в этот месяц кумиры толпы. Да и деньги вы мне стали приносить немалые. И живыми вы остаетесь, убивая капуанцев. Поэтому я получаю прибыль вдвое против ожидаемой.
– Значит ты, господин, ценишь нас только за это? – Децебал выпил свой фиал до дна.
– Странный ты человек, дак. Очень странный. Да разве люди ценят другу друга не из-за выгоды, что могу получить друг от друга? Посмотри на купцов, которые больше всего уважают своих партнеров по торговле. И именно потому, что эта торговля приносит им взаимную выгоду. Вот и наше с тобой сотрудничество приносит нам с тобой выгоду. Ты победил на арене и принес мне деньги. А я угощаю тебя хорошим вином.
– Но ты больше не держишь на меня зла?
– Нет, но я знаю, ты все еще думаешь о бегстве. Ты точно не успокоился. С такими как ты – тяжело, – взгляд Акциана вперился в гладиатора. Ланиста словно хотел проникнуть на самое дно помыслов своего раба.
– Я не скажу, что готовлюсь к побегу, но в своей жизни я еще не разобрался. Я много думаю о Римской империи и причинах её могущества. О своем месте в этой империи.
– Думающий раб, – произнес ланиста, отведя взгляд в сторону. – Что может быть хуже этого?
– Шрамы на твоем теле выдают в тебе воина, Акциан? – перевел разговор в другое русло Децебал.
– Да кем я только не был в своей жизни! Многие пути я исходил и многое понял. Знаешь, как я начинал свою жизнь? Ну, в то время когда мне было столько же лет сколько тебе?
– Нет. Об этом в казармах не говорят.
– Еще бы. Об этом совсем никто сейчас не помнит. Но тебе я хочу рассказать о начале своего жизненного пути. Я сам родом из Аримина. Это городок в Северной Италии, на побережье Адриатического моря. Мои родители были людьми незнатными и совсем небогатыми. Но брат моего отца сумел перебраться в Рим и даже кое-чего там достичь. Отец, однажды, сказал мне, что если я хочу быть удачливее его в своей жизни, то должен также отправиться в Рим и попытать там счастья.
– И что? – спросил Децебал ланисту.
– И я приехал в Рим! И стал искать своего дядю, который служил у самого императора в преторианской гвардии.
Акциан выпил вина и продолжил:
– В нашем маленьком городке дядю считали важной персоной, но в Риме, когда я искал его, оказалось, что его никто не знает. Таких как он в Вечном городе были тысячи. Кто не видел Рима, тот меня не поймет. Поэтому не стану много говорить об этом тебе. Ты ведь не видел крупных городов?
– Помпеи для меня громадный город. На моей родине таких нет.
– Вот я и говорю, что не поймешь. Я бродил по ночным улицам Рима и не знал, где голову приклонить. Да и денег не было. А есть ужасно хотелось. И вот тогда Фортуна мне и улыбнулась. А это капризная богиня и она редко дарит свои улыбки смертным.
– И как она улыбнулась? – Децебал заинтересовался рассказом ланисты.
– Я увидел, что шайка грабителей напала на рабов, несших крытые носилки и освещавших дорогу факелами и лампадариями. Трусливые рабы сразу же разбежались, и грабители стали вытаскивать человека из носилок. Я бросился на них, ибо у себя в Аримине считался неплохим кулачным бойцом. Я разбил носы двоим из нападавших, и тогда на меня бросился третий. Это был рыжий детина, который хотел угостить меня своим кулаком. Я приготовился к защите, но другие воры повалили меня на землю. Они словно оберегали этого рыжего. Меня трахнули чем-то по голове, и я потерял сознание.
– И это все? – спросил Децебал, когда Акциан замолчал. – И где улыбка Фортуны?
– Погоди! Не перебивай. Не всегда в этой жизни то, что начинается плохо также и заканчивается. Вот так было и со мной. Казалось, попал в уличную драку и получил легкие ушибы. Что здесь особенного? Но затем этот случай изменил мою жизнь. Я проснулся в чужом доме, лежа на отличном ложе с лепными украшениями. Рядом со мной был седой старик в белой тоге. В этом старике было что-то величественное и суровое. Он спросил меня:
– Впервые в Риме?
– Да, – ответил я, разглядывая шикарную обстановку вокруг.
– Я сенатор Квинт Цецилий. А ты я вижу, смелый юноша и не побоялся шутников, хотя и был один, – ответил мне старик. – И ты смело вступил в схватку один против многих.
