Гладиаторы: Идущие на смерть

– Теперь это твой дом, раб, – мерзко засмеялся кузнец, обнажив гнилые зубы.

Фаномах, наблюдавший за процедурой, жестом отослал кузнеца и прочитал даку короткие правила гребца:

– У меня правила простые. Работать и еще раз работать! За непослушание – плети! За дерзкие слова – плети и лишение еды один раз в день. За повторное замечание лишение еды три раза в день. За еще одно замечание с моей стороны или со стороны надсмотрщика – лишение еды не только для тебя, но всех кто сидит рядом с тобой. А знаешь, что эти звери потом с тобой сделают?

Дак промолчал.

– За мятеж или подстрекательство к мятежу – смерть! Все понятно?

Децебал снова промолчал. Но на этот раз клевст перетянул его плетью по голове. На лбу и щеке дака появился кровавый рубец.

– Я, кажется, задал тебе вопрос, раб? Тебе все понятно?

– Да, господин, – произнес Децебал, поняв, что шутки с этим толстяком опасны.

Правила здесь были более чем просты. Обязанностью каждой пары гребцов у весла было четко, по команде выдвигать его, и по сигналу опускать в море. Ритм работы обеспечивал флейтист.

Дак взялся за весло и его сосед изможденный раб с выбитыми передними зубами спросил его:

– В первый раз у весла?

Дак молча кивнул в ответ.

– Оно и видно. Сыроват ты для такой работы. Но ничего посидишь здесь лет пять-шесть и привыкнешь.

– Что? – Децебал вышел из оцепенения. – Лет пять?

– А ты думал, что тебя только на день сюда посадили?

Соседние рабы хохотнули на эту шутку.

– Ты откуда здесь появился? – спросил его раб на задней скамье. – Пират?

– Вроде того. Это мое первое плавание в роли пирата. Оказалось неудачным.

– А теперь станешь бороться с пиратами во имя великого цезаря.

– Как и все мы.

Децебалу в этот момент стало страшно. После последних слов одного из гребцов ужасная действительность дошла до него. Он стал частью этого рабского товарищества гребцов-кандальников. Здесь не будет больше тренировок, не будет гладиаторских застолий, не будет бесед с Давидом и Юбой! Будет только тяжелый и изнурительный труд, и будут удары плетью….

Первый день не обошелся без сюрпризов. Дак налегал на весло и старался трудиться наравне со своими товарищами, но через три часа так устал, что ему казалось, что все его тело ноет. А он-то считал себя сильным и выносливым воином и мужчиной, который сто очков форы даст каждому из этих доходяг за веслами.

Децебал обливался седьмым потом.

– Ты не надрывайся так, – посоветовал ему сосед. – Этак, долго выдержать невозможно. Ты смотри на меня и учись, как с веслом-то обращаться.

– Тело ломит словно и не мое, – тяжело произнес дак.

– Это всегда так с непривычки. Я также начинал. Думал, умру. Но нет – выжил.

Децебал с удивлением посмотрел на этого тщедушного человечка. Он казался таким хилым и хрупким, но за веслом ни в чем ему не уступал, воину с наружностью и фигурой Геркулеса.

– Удивлен моим видом? – со смешком спросил сосед.

Децебал кивнул.

– И сам станешь таким через год-два. Весло быстро выматывает из раба все силы, и все соки высасывает море. Можешь мне поверить.

– Эй вы, собаки! Не разговаривать! – заорал надсмотрщик, и плеть больно врезалась даку в шею. – Много сил есть? На разговоры хватает? Так?

Рабы молча стонали и налегали на весла. Пререкаться не разрешалось. За это следовали жесточайшие наказания. Это дак усвоил и без побоев. Жалобно звенели цепи…

Работа закончилась только вечером когда прозвучала долгожданная для каждого раба-гребца команда «Суши весла!» Рабы сразу же налегали на весла грудью и прижимали их к коленям. При этом они поднимались из воды и замирали в горизонтальном положении.

Затем рабы втянули инструменты своего тяжелого труда внутрь и могли позволить себе отдых.

– Сейчас принесут еду, – послышался шепот соседа. – Ты смотри, будь осторожен при её получении.

– А что значит быть острожным? – не понял дак.

– Миску бери аккуратно и вперед не суйся, а то надсмотрщик может избить тебя и лишить порции.

Послышался запах кислого варева, которое двое матросов несли в громадном чане.

– Мясо! – послышались вздохи позади него.

– Мясное!

– Не иначе расщедрился ныне наш триерах.

Позади еще двое матросов несли большие амфоры.

– Вино!

– Точно вино!

– Хвала Зевсу вседержителю!

Надсмотрщик быстро раскидал миски рабам, и горе было тому, кто не сумеет её поймать и глиняный сосуд разобьется. Это верное лишение порции на день, а то и на два. Дак поразился тому искусству как рабы, гремя кандалами, ловко, по-собачьи ловили миски.

Эта сцена могла бы показаться ему смешной в иной ситуации, но не сейчас.

Началась раздача пищи. Сам клевст Фаномах принимал участие в этом действе. Он раздавал рабам лепешки, а матрос за ним черпал деревянной глубокой ложкой варево и плескал его в миски.

Децебал видел как эти всклокоченные, худые, с многочисленными шрамами от постоянных побоев люди, жадно хватали свои порции и набрасывались на еду словно голодные волки, с опаской озираясь по сторонам. Было в этой повадке поглощать пищу нечто звериное, нечеловеческое.

Децебал взял свою порцию, но есть не мог. Он был готов расплакаться как женщина.

– Чего не ешь? – спросил его сосед, быстро проглотивший свою порцию. – Не хочешь? Дай мне!

И не дождавшись ответа, он схватил его миску и лепешку и стал быстро уничтожать все это.

«Неужели этот человек некогда тоже был свободным? – подумал дак. – Неужели и он мог носить меч? Неужели это могло быть воином? До какой же степени можно пасть человеческому существу? И я стану таким вот? Я стану также пожирать свой пайку и запускать грязные лапы в миску к соседу?»

– А теперь вам положено по глотку вина! – громко произнес Фаномах. – Подставляйте ваши миски! И благодарите великого цезаря!

– Благодарим божественного цезаря Веспасиана Флавия! Да пошлют ему боги долгую и счастливую жизнь! – хором произнесли все рабы, кроме Децебала.

Это не осталось незамеченным клевстом. Он подскочил к даку:

– А ты, почему не славишь божественного императора? Или твой мерзкий язык не поворачивается когда это нужно? Так я имею прекрасное средство как раз для таких, как ты!

Дак молчал, не зная, что ответить. Он понял, что сейчас клевст станет его избивать, и уже приготовился к этому. Но неожиданно подоспела помощь и палка с металлическим наконечником в руке Фаномаха опустилась.

– Господин, кормилец наш, – обратился к Фаномаху сосед дака. – Парень еще сырой. В первый раз на работе и не знает наших порядков. Я научу его к завтрашнему дню, и он станет делать все как нужно. Не гневайся на парня понапрасну и не распаляй своего сердца.

– Так, Тирон? – клевст посмотрел на раба. – Ты сделаешь это?

– Так, кормилец, сделаю.

– Хорошо. Я не стану его хлестать сегодня.

После сытного ужина прозвучала команда:

– Закрыть окна!

Амбразуры были заткнуты соломенными подстилками, что валялись у рабов под ногами. Сразу же внутри корабля стало совсем темно.

– Всем спать! – прозвучала новая команда надсмотрщика. – Завтра для вас также будет работа! Молитесь Зевсу и Посейдону, чтобы послал нам ветер!

Рабы стали устраиваться спасть здесь же на скамьях, прижавшись друг к другу. Здесь не полагалось ни подстилок, ни даже охапки соломы. Постель в гладиаторской казарме сейчас показалась даку сказочной роскошью.

– Мое имя Тирон, – представился ему сосед. – Я кападокиец и моя родина далеко отсюда. А кто ты?

– Я дак, и мое имя Децебал. Слышал о Дакии?

– Слышал и не один раз. А кем ты был у себя на родине? – поинтересовался Тирон.

– Воином.

– Ах, вот как? Простым или воеводой?

– Простым.

– Понятно. Тебя взяли в плен римляне, но ты бежал к пиратам? Так?

– Да. Я попал в плен во время одной вылазки.

– Эх! Не повезло тебе, дак Децебал. А вот я был в свое время кузнецом и ковал отличное оружие. Мои топоры были не хуже изделий халибских мастеров-оружейников. Ух, и ел я тогда! И вино пил каждую неделю. Веришь ли? И не чета тому, что мы пили с тобой сегодня. У меня тогда водились деньги и я мог позволить себе даже хиосское вино. Ей-ей не вру. Вот было время сытости и достатка!

– И что же случилось потом? – поинтересовался дак.

– Я стал убийцей, и мне пришлось бежать из родного города.

– Убийцей? – еще больше поразился дак. – Но кого ты убил?

– Женщину, – мрачно прошептал кападокиец. – Я страстно любил её и потому убил, застав с другим. Она была дочерью моего компаньона, купца, что закупал у меня клинки и делал заказы. Когда ей стукнуло 16 лет, я сговорился с ним о покупке дочери. И она стала моей женой.

– А сколько же тебе тогда было лет, Тирон? Ну, когда ты женился на этой девчонке?

– Тридцать шесть лет. Но я был крепок как бык. Настоящий кузнец.

– И тебя осудили и продали в рабство за убийство какой-то девки? Что же у вас за странные законы?

– Ну, я убил не только её, но и того кто был в её постели. А им оказался римский всадник и друг прокуратора Кападокии. Вот так вот. Да разве ж я мог тогда знать кто он? Обычный голый мужчина. А поди разбери раб он или свободный? Знатный римлянин или грязный поденщик?

– Да, не повезло тебе, Тирон. Но почему тебя не использовали, как кузнеца если ты был таким хорошим мастером?

– Поначалу так и было, но затем мне повредило руку, и для кузнечного ремесла я стал непригоден. После этого меня и продали на триеру.

– И как долго ты здесь?

– Семь лет.

– Семь лет? – изумился Децебал. – Целых семь лет! Неужели можно прожить вот так хотя бы год? Я признаться не могу понять этого. Только теперь я понимаю Юбу и его слова.

– Юбу? А кто это такой?

– Один мой знакомый гладиатор.

– О! У гладиаторов совсем иная жизнь, чем у нас. Эти хоть и рабы, но совсем не такие как гребцы. Нет! Эти и вино пьют и девок имеют каких угодно. Они умирают с мечами в руках, а не от истощения или от побоев надсмотрщика. А я девок и баб только во сне и вижу. Еще когда работал кузнецом в Помпеях, то была у меня связь с одной толстухой. Эх, и баба была! Дородная и дебелая. И большой грудью. Было за что подержаться.

Дак больше не слушал Тирона. Он думал о своих товарищах и словах, что они говорили. Теперь ему более не суждено их увидеть. Никогда! От этого весла просто так не уйти. Разве что броситься на надсмотрщика, когда тот приблизиться, и попробовать его прикончить. За это ему подарят смерть. Жгучая волна ненависти к рутиарию Квинту обдала его, и кулаки воина-раба сжались. Под ногами гулко звякнула цепь….

Следующим утром триера снова вышла в море, и гребцы работали, не покладая рук. Но на этот раз судьба улыбнулась несчастным и отверженным и их мучения не были долгими.

Неожиданно появился ветер, и солнце скрылось за нагнанными тучами. Прозвучала команда клевста:

– Суши весла!

Рабы быстро исполнили команду и вздохнули с облегчением. Верхняя палуба над ними наоборот ожила, и сонное царство там кончилось. Матросы теперь тянули снасти, забирались на реи, подгоняемые криками кибернета, начальника над свободными членами команды триеры.

Быстро развернулись паруса. Корабль прибавил ходу, и белые плотные крылья понесли его по волнам.

Фаномах потер руки и произнес, обращаясь к триерарху:

– Боги, Посейдон, повелитель морей, и его супруга Амфитрида, наконец, вняли моим мольбам. Мои гребцы получили возможность восстановить силы.

– Я не думаю так, Фаномах. Что-то подсказывает мне приближение шторма. А это совсем нежелательно!

– Мы разве в первый раз попадаем в шторм? Я не узнаю тебя, триерарх! Мы много раз переживали бури на море и всегда выбирались из них и сохранили триеру императора. Тебе пора возглавить флот империи Регилий Квинт Катулл. Ты достоин этого.

– Я боюсь, что удача готова отвернуться от меня.

– С чего такие мрачные мысли, триерарх? – удивился клевст.

Он понял, что его начальник боится. А это его сильно поразило. Еще ни разу за время их совместной службы во флоте, он не видел, чтобы этот железный человек чего-то боялся.

– Ты веришь в богов, Фаномах? – спросил Регилий.

– Конечно, верю в олимпийских богов. В них верили все мои предки, и Эллада стояла на вере в этих богов. Ваша империя, покорившая Элладу, стоит на вере в этих же богов! Только называются они несколько иначе. Зевс – Юпитер, Посейдон – Нептун. А сущность-то одна и та же.

– Так вот я чувствую, что боги гневаются и готовы лишить меня своей благосклонности.

– С чего ты это взял?

– Чувствую! Понимаешь? Чувствую? Этого раба не нужно оставлять на судне. Ты понимаешь, он не должен здесь быть!

– Какого раба? Ты говоришь о новеньком, что посадил за весло Марк Метел?

– Именно о нем! Я еще тогда понял, что этому человеку здесь совсем не место!

– Да с чего ты взял?

– Считай, что мне было видение! Боги в своём откровении предупредили меня, что от него стоит избавится. А ты знаешь, как боги не любят когда пренебрегают их священной волей. И плевать на приказ стратега! Он сейчас не здесь и не рискует собственной жизнью.

На нижней палубе среди рабов также обсуждали создавшееся положение. Временное безделье и тревожная обстановка способствовали беседе.

– Будет буря! – мрачно сообщил даку Тирон. – Попомнишь мои слова!

– Да заткнись ты, оракул! – послышался грубый окрик позади них. – Каркаешь как ворона!

– Да ничего он не каркает, – поддержали кападокийца с другого ряда. – По всем приметам быть буре.

– Еще один предсказатель. Накликаешь беду на наши головы!

Надсмотрщики недавно покинули палубы с гребцами, и у рабов появилась возможность почесать языками, без опаски получить плетью по лицу.

– Буре быть! Я не в первый раз на море. И по всем приметам нас хорошенько потрусит.

Децебал спросил у своего соседа:

– А разве мы успели уйти далеко от берега?

– Конечно, наш триерах человек рисковый и не любит обычных каботажных плаваний, и все время идет напрямик. Но если налетит буря, то он рискует потерять и корабль, и людей. Так было уже много раз.

– Ты боишься смерти? – спросил дак.

– Смерти? Вроде бы и нет, но вроде бы и да. Человек странное существо, он не хочет быть рабом, но становится им. Он не хочет унижаться, но делает это. Все здесь вокруг нас с тобой не мечтали быть рабами за веслами римской триеры. Но жизнь – это та единственная искорка, которая должна гореть.

После этих слов начался шторм. Словно верхние боги дали ответ на слова раба-кандальника. Ослепительно сверкнула молния и послышались раскаты грома. Корабль задрожал всем своим могучим телом, и его швырнуло в сторону.

Рабы стали истово молиться на разных языках разным богам.

Наверху матросы, увидев ярость стихии, попрятались по разным щелям, и кибернет не мог собрать их, для того чтобы убрать паруса. Никто не стал бы выполнять приказов. Матросы не могли ничего сделать на шаткой палубе, их слепил ветер, и сбивала с ног хлеставшая колючая ледяная крошка. Поэтому они препоручили корабль богам. Вскоре паруса были изорваны в клочья, и судно стало еще больше швырять в бешеной адской круговерти.

Триерах призвал двух солдат охранной команды и приказал им следовать за собой.

– Куда ты? Там опасно! – попытался остановить его Фаномах. – Нам стоит положиться на волю судьбы и молиться богам!

– Но перед тем мы должны избавиться от раба, неугодного богам!

Триерарх выскочил на палубу и его сразу едва не сбил бешенный порыв ветра. Солдаты смело последовали за ним.

– Идите осторожно! – предупредил их тирерарх. – За мной след в след!

Троим людям было крайне трудно держаться на скользкой, покрывшейся ледяной коркой, палубе. Она омывалась ледяной водой. Подошвы сандалий и калиг скользили по белой корке, и они могли в любой момент сорваться в страшную черную и ревущую бездну.

– Быстрее! – перекрикивая ветер, заревел триерарх. – Наша цель совсем рядом!

Он бросился вперед и кубарем покатился по лестнице, ведущей на палубы гребцов. Солдаты последовали за ним. Они сумели пройти, и их не смыло волнами! Это было главное. А синяки и ссадины пройдут.

В помещении для гребцов было совсем темно. Огня не было. Зажечь факелы было невозможно.

– Где надсмотрщики? – громко произнес триерарх. – Здесь ничего не видно!

– Нет никого из этих псов, – послышался наглый голос одного из рабов.

– Пусть их Аид пожрет! Эй! За мной! – приказал он воинам. И протянул руку, чтобы они могли ориентироваться в темноте. Сам он отлично знал расположение нижних палуб….

Огромная волна ударила в борт корабля. С треском сломалась мачта и повисла на снастях на несколько мгновений, а затем сорвалась в море.

Децебала вытолкнули на палубу и закрыли за ним вход. Солдаты не рискнули выполнить приказ триерарха и швырнуть раба в море. Они были уверены, что волны сами заберут свою жертву. И не ошиблись.

Шквал ветра сбил дака с ног, и он покатился по ледяной палубе. Но в море Децебал не упал. Его руки, в последний момент, ухватились за ржавое кольцо, вделанное в палубу.

Но следующий за порывом ветра шквал воды, вырвал гладиатора с корабля и швырнул его в бушующее море. В воде дак увидел громадное плавающее бревно и ухватился за него….

Море.

Лодка рыбака.

Очнулся воин связанным по рукам и ногам. Он снова был в плену! Его поймали и везут в новое рабство – может быть еще более страшное, чем рабство у весла римской триеры. Он был готов завыть от отчаяния. Почему боги не послали ему смерть в пучине? Разве не заслужил он этой чести? Зачем он ухватился за эту проклятую мачту?

Воин огляделся вокруг и понял, что он не на борту римской триеры. Да и зачем римлянам его подбирать, если они сами вышвырнули его за борт? Децебал увидел, что это судно намного меньшее по размерам и напоминало небольшой рыбацкий баркас.

Рядом сидел изможденный раб с металлическим ошейником.

– Ты пришел в себя? – проскрипел он старческим простуженным голосом.

– Где я? – спросил Децебал. – Как сюда попал? И кто ты?

– Как много вопросов, пират. Ты бы их задавал по одному, а то …

– Ты сказал пират? – возмутился дак. – С чего ты взял, что я пират? Кто сказал тебе это?

– Догадался. Мы видели здесь судно. Мы укрылись за мысом небольшого островка, чтобы не попасть им на глаза. Затем началась страшная буря, и мы вытащили наше суденышко на берег и переждали стихию. Когда все кончилось, мы с хозяином подошли к тем местам, где бушевал шторм в надежде чем-нибудь поживиться. И выловили тебя уцепившегося за обломок мачты.

– Так значит, триера не утонула?

– Пошла на дно? Нет! Она цела и её только немного потрепало штормом. Это верно! Я сам видел, – раб хитро прищурился. – Ты спрашиваешь о военном судне и удивляешься, что я назвал тебя пиратом?

– Но я не пират! И никогда им не был! Меня самого похитили пираты, и силой удерживали на своем корабле! Затем, на них напали римляне.

– Вот как? Но на тебе не было цепей. Ты кем был на триере?

– Рабом у весла!

– Без цепей?

– У весла я сидел в цепях. Но затем римляне во время бури вышвырнули меня за борт. На мое счастье у них сломалась мачта, и я сумел выжить. А может не на счастье, а на беду?

– Кто знает, где нас ждет счастье, а где беда? Это вопрос философский.

– Среди римских рабов так много философов? Тогда объясни мне, почему я связан?

– Потому, что мы с моим хозяином простые рыбаки. И мы уже не так молоды чтобы одолеть такого бойца как ты. Вот мы и позаботились о себе заранее.

Децебал окинул взглядом небольшое суденышко.

– Но где твой хозяин? Я здесь никого не вижу!

– Он сейчас в воде. Скоро поднимется со дна на верх.

– Что? – удивился Децебал словам раба. – Что значит со дна?

– Мы рыбаки и ловцы губок. Хозяин сейчас опустился за ними.

Раб указал на лежавшую в стороне добычу – кучу нежных светло-желтых губок, что напоминала сказочные цветы.

– Странно, – пробормотал гладиатор. – Хозяин ныряет за губками, а раб сидит в лодке.

– А ничего странного. Мой хозяин бедняк и он одинок, как и я, его раб. Мы поддерживаем друг друга на старости лет. Да и не пловец я нынче и не ныряльщик. А в прежние времена, лет 20 назад лучше меня ныряльщика не было!

– Стар стал? – спросил воин.

– И это тоже. Но старость не самое главное. Какая-то рыбина схватила меня за пятку. И моя нога раздулась и посинела, так что и смотреть было страшно. Я думал, что конец пришел моей бедной жизни. Мой хозяин тогда нанял врача, и он отрезал мне половину ступни. Теперь я не то что нырять, но и ходить быстро не могу. Осталось мне сидеть в лодке и ждать своего хозяина.

В этот момент из воды вынырнул еще один старик и ухватился сильной рукой за борт лодки. Другой он швырнул в лодку только что срезанные им губки.

– Нужно нырять еще раз, – проговорил он, тряхнув головой. – О! Наш пленник проснулся от тяжкого сна. Я римский гражданин. Рядом с тобой находиться мой раб и друг по совместительству. А вот кто ты, добрый человек?

– Я?

– Он сказал, что не пират, – усмехнулся раб.

– Не пират? – спросил ныряльщик. – А кто же?

– Говорит, что пираты его похитили!

Оба и хозяин, и раб громко засмеялись.

– А ты разве девица чтобы тебя похищать?

– А разве похищают только девиц? Сильные рабы нужны всем, – дак сделал попытку освободиться.

– А пиратов можно продавать в рабы и общество скажем нам за это только спасибо.

– Так вы намерены меня продать? – удивился Децебал.

– Конечно. А зачем же мы вылавливали тебя из воды? Губок у нас сегодня мало и не хватит даже на то, чтобы купить амфору вина. А так, продав тебя, мы сможем целый месяц не выходить в море.

– Тогда я могу предложить тебе лучшее решение.

– Лучшее? – рыбак внимательно посмотрел на дака. – Уж не скажешь ли ты, что являешься сыном богатого патриция?

– Нет, но свои деньги ты за меня получишь…

Остров Капри.

Лодка подошла к островку, большую часть которого занимала гора. Децебалу это место показалось удивительно красивым.

– Что это там? – спросил он.

– Капри! – произнес рыбак. – Райский уголок, пират. Ты разве не слышал ничего о Капри?

– Нет.

– Это совсем рядом с тем местом, куда мы с тобой направляемся. Это счастливая провинция Кампания!

– Счастливая? О чем ты говоришь, старик? Для кого счастливая? Для тысяч рабов? Или для гладиаторов?

– Счастливая, потому что люди, живущие здесь могут созерцать вот это море! Посмотри на него! – старик указал на воду. – Поверь старому рыбаку, что нигде нет такого моря и нигде нет таких удивительных гротов как на Капри. Со скал этого острова мы сможем увидеть берег. Берег, который знаменит обилием плодов и сказочной красотой природы.

– Но я вижу крепость на островке. Вон там на самой высокой скале.

– Это построили по приказу императора Тиберия. Слыхал про Тиберия, пират?

– Немного. Совсем немного. Это был, кажется, один из римских императоров?

– Кажется? Да ты совсем невежда, варвар. Кажется! Так не говорят о владыке полумира!

– Да ты не скрипи, старик, а лучше расскажи мне, кто это такой и буду знать о нем.

– Тиберий был пасынком самого Октавиана Августа! – старик назидательно поднял вверх палец. – Перед самой смертью Август усыновил Тиберия и после его смерти трон перешел к нему. Скажу тебе, варвар, что он был редкостным уродом, этот Тиберий. И по его приказу здесь построили крепость.

– Но почему именно здесь? – не понял Децебал.

– Он боялся наемных убийц и спокойно чувствовал себя только здесь. На острове и за крепкими стенами. Сейчас все это в запустении. На островке проживает несколько сот рыбаков и виноградарей.

– А мы зачем туда идем?

– У меня есть на Капри дела. И что это я должен перед тобой отчитываться, раб?

– Потому что если бы ты развязал мои руки, то я был бы уже давно свободным человеком, а ты кормил бы рыб. Если не веришь, то развяжи мои руки! – дак с вызовом посмотрел на старика-римлянина.

Тот беззлобно рассмеялся.

– Да кто спорит? Вот поэтому мы и связали тебя и никогда не развяжем тебе ни рук, ни ног.

Раб засмеялся вслед за своим хозяином.

– Сейчас мы причалим к островку. И я выйду из лодки. А ты стереги его, раб.

– Все будет в порядке. Но ты смотри на долгое время не задерживайся. А то сам знаешь, какие здесь есть люди. Вспомни, что было в прошлый раз!

– Всегда помню. И не стоит тебе болтать и навлекать своими словами беду.

Пристать к острову Капри можно было только в одном месте, так как его берега были скалистые и обрывистые. Наверное, именно поэтому боязливый император Тиберий выстроил свою резиденцию именно в таком месте.

Римлянин с рабом вытолкали лодку на берег. Ловец губок удалился по своим делам.