К вящей славе божией!
– Потому я и приказал похитить тебя тайно. Никто не знает, что ты здесь. Те люди, что тебя доставили – ничего и никому не скажут. К утру ты вернешься обратно.
– Но мое отсутствие заметили.
– Скажешь, что уходил по делу. А я подберу тебе того человека, которого ты ищешь…
***
Москва, август, 1672 год.
Свой человек в Приказе.
Федерико де Монтехо уверил маркиза де Мансеру, что ему нужно не так много времени для выполнения задания Ордена.
– Я завтра приглашен для участия в царской соколиной охоте, – сказал маркиз. – Так что можете не торопиться, дон Федерико. Какие здесь соколы! Московский царь знает толк в соколиной охоте!
– Я не охотник, маркиз.
– Вот как? Правда? Жаль! Это весьма и весьма увлекательно. Но, впрочем, у вас будет больше времени для решения ваших дел. У вас есть еще, что мне сказать?
– Нет, монсеньор!
–Тогда прошу меня простить, дон Федерико.
Маркиз вернулся осматривать свое охотничье снаряжение. Он не мог ударить в грязь лицом перед этими русскими…
***
Монтехо покинул посла и отправился в свои покои. Там его уже ждал худой человек, низкого роста, с козлиной бородкой. Одет он в потрепанный выцветший кафтан. Его сапоги сбиты и были человеку явно не по ноге. Слуги не хотели пускать его дальше приемной.
– Имею дело до господина де Монтехо, – произнес он на довольно неплохом испанском языке.
– Я и есть дон Федерико де Монтехо.
– Тогда прикажите, ваша милость пропустить меня.
Монтехо сделал знак слугам. Незнакомец вошел в покои испанского кавалера.
– Я зовусь Иваном, ваша милость, – произнес незнакомец по-русски.
– Просто Иваном? – по-русски спросил Монтехо.
– А большего вашей милости знать не надобно. Кто я и откуда. Зачем оно вам? Но услуги вам я могу оказать большие.
– Не задаром конечно? – усмехнулся Монтехо.
– Не задаром.
– Но как могу я платить неизвестно кому?
– Я говорю на пяти языках, господин. А на одежку мою не смотри. Это для неприметности. Я знаю все, что делается в Приказе тайных дел. Как только вы услышите мои новости, то сами захотите платить.
– И что это за новости?
– Касаемые положения дел в Украине…
****
Федор понял, что этот человек много знает. Скорее всего, он узнает новости не сам. Ему их кто-то передает. Нужно спросить у Башмакова кто это может быть.
Иван рассказал об аресте гетмана Многогрешного и о том, что Москва прочит в новые гетманы Самойловича. И Самойловичу будет навязан новый договор с царем, который еще больше ограничит власть гетмана.
Царь Алексей тянет руки к Украине и не только к Левому берегу. Но и Правобережье должно попасть под влияние царя. Ордену это не понравиться…
***
– А есть при дворе царя люди, что на восток смотрят? – спросил Монтехо.
Иван усмехнулся. Он понял, о чем говорит испанец.
– Дак многие бояре великие не любят западников подобных Матвееву. Видят они в том угрозу местам своим и знатности своей. Ведь Матвеев сколь раз говорил, что местничество18 отменить следует. А что будет ежели то свершится? Дак любой, кто пошустрее и умнее великих бояр обгонит. Многие токмо на знатности своего рода и держаться. А сами ничего не значат. Говорят они: «Тако от предков повелось, выделять по знатности рода да по заслугам отцов и дедов!»
– Но положение Матвеева крепко при дворе? – спросил Монтехо.
– Очень крепко. Особенно, после того как родила царица Наталья Кирилловна сына Петра. У государя-то крепкого мужского потомства нет. Царевич Федор скорбен телом. Царевич Иван – умом.
– Но Петр младенец. Кто знает, что из него вырастет? Власть наследует Федор Алексеевич.
– Оно так, – согласился Иван. – Но Федор хоть и телом слаб, но умом велик. При нем дружки, что похлеще Матвеева за перемены стоят.
Де Монтехо понял, что этот человек весьма хорошая находка для Ордена. Но для Москвы он большим врагом стать сможет. Потому его держать надобно крепко в руках.
– Господин понял, что я могу? – спросил Иван.
– Да. Я дам тебе тысячу золотых сегодня. Но в будущем ты станешь докладывать обо всех новостях мне пока я здесь, или моему агенту, когда я покину Москву.
Иван сгреб тяжелый кошель с золотом. Он получил целое состояние и подумал, что иезуиты умеют ценить людей по уму. Не то, что толстые тугодумы бояре, от которых копейки не дождешься…
***
Монтехо переоделся в русское платье. Кафтан со стоячим воротом, шапку соболем отороченную. Он превратился в одного из знатных щеголей, коих на Москве было много.
В доме у Башмакова всегда было много просителей. Приходили к нему дети дворянские, приходили бояре, ибо знали о влиянии большого дьяка. Одни просили для себя выгодного места, иные тяжбу выиграть желали, и слово дьяка Тайного приказа многое могло поворотить в их судьбе.
Федор сунул слуге дьяка золотой и попросил его уговорить господина принять его первым. Слуга быстро спрятал монету и провел сына дворянского через ход тайный.
Башмаков был искренне удивлен приходу Федора. Но при слуге вида не показал, что его знает. Даже изобразил раздражение.
Когда они стались одни, спросил:
– Ты с чего это сам ко мне заявился? Не стоило этого делать.
– Но не мог я по-иному, Вася.
– Дементий, – поправил его дьяк. – Государь дал мне свое высокое соизволение именоваться Дементий Минич. Но для тебя я могу быть просто – Дементий, ибо знакомцы мы с тобой давние.
– Приходил ко мне человечек один. И много чего порассказал интересного. Не от тебя ли он был?
Башмаков не понял, о чем говорит Федор, и попросил рассказать подробнее. Тот рассказал. Большой государев дьяк был искренне удивлен.
–Этакой прыти я не ожидал. Кто же это мог сделать? И по описанию не разобрать кто такой.
–Не думаю я, что к нам сам приходил. Скорее послал своего сообщника, про которого при дворе и не слыхивали.
– Ты прав, Федя. Не станет этот человек даром голову в петлю совать. Пока ничего такого тайного он не сказал тебе. Но опасно то, что человек сей, про наше слабое место знает. Есть при дворе государя великого те, кто желает отворотиться от Европейских дел, а есть те, кто желает в Европу войти.
– Но откуда они узнали, кто я такой? – спросил Федор. – Откуда они узнали, что я посланец Ордена?
– Не могу на то ответ дать. Должно они уже связаны с иезуитами, а может и еще с кем. Думать надобно…
Глава 4
Битва за крепость Каменец.
Украина распалась на две части – Правобережную и Левобережную. Её разделила река Днепр, и в каждой стороне был свой гетман.
В 1669 году гетман Правобережной Украины Петр Дорошенко признал себя вассалом Османской империи. Султан Мухаммед Охотник (он все еще сидел на турецком троне) обещал ему помочь. И в 1672 году двухсоттысячная османская армия перешла Дунай.
К туркам присоединились татары. Уже не было к тому времени умного и дальновидного хана Мехмеда IV Гирея. Его место в 1666 году занял ставленник Стамбула Адиль Гирей, известный под прозвищем Чобан-Гирея. Но этот хан был столь ничтожен, что его пришлось в 1671 году заменить на принца Селима Гирея, умного и образованного представителя династии ханов.
Хан Селим I был верен османам и во всем слушался падишаха Блистательной Порты. Он со своими войсками сражался против Москвы, Варшавы и против гетманов Левобережной Украины.
В Речи Посполитой король Ян Казимир окончательно утратил контроль над магнатами и в 1668 году отрекся от власти. В 1669 году на Сейме новым королем был избран Михаил Корибут Вишневецкий, сын знаменитого князя Иеремии Вишневецкого…
***
Подолия, 2 августа 1672 года.
Османская армия подошла к переправам на реке Днестр. Великий визирь Мехмед Кепрюлю был готов двинулся к крепости Каменец. По пути к его войску присоединились отряды Молдавского и Валашского господарей общей численностью в шесть тысяч человек. Через день прибыли, и войска крымского хана Селим Гирея – десять тысяч воинов.
Визирь получил известия от своих передовых отрядов, которые соединились с отрядами гетмана Дорошенко. Они сходу взяли Жванец, укрепленный пункт, который давал туркам возможность начать переправы.
Гениш-ачерас, начальник янычарского корпуса, доложил великому визирю:
– Строительство переправ начато, господин! Но вода в Днестре слишком высока! Шли сильные дожди!
– Пусть строят! Не обращать внимания ни на что! – строго приказал Кепрюлю.
– Они делают свою работу, господин! Но наши мастера жалуются на нехватку леса! Молдавский господарь поставил только часть, а не все, что ему было приказано!
– Он ответит за это передо мной! – вскипел визирь и хотел приказать срочно доставить господаря Молдовы в свой походный шатер, но передумал. Сориться с союзниками сейчас не стоило. Для этого еще будет время.
– Армия гетмана Собеского не столь велика, господин! – сказал гениш-ачерас. – Они не смогут нас остановить, даже если переправа затянется. Гетман Дорошенко разбил под Четвертинкой каштеляна Лужецкого, и ляхи не остановят нас у переправ.
Но визиря сейчас беспокоило иное. Скоро к армии присоединится сам падишах Мухаммед IV Авджи. И султану не понравится, что его армия топчется на месте. Поди объясни венценосцу трудности с лесом от молдавского господаря или проблемы наведения мостов…
***
Султан Мухаммед в сопровождении крымского хана Селим Гирея мчался к своим непобедимым алаям (полкам). Падишаха полумира сопровождала тысяча отборных придворных спахиев19. Все они на черных лошадях, покрытых золотыми чепраками. Уздечки коней украшены золотом. Каждый воин в добротной легкой кольчуге, одетой поверх синего с золотом кафтана, и в островерхом восточном шлеме, вооружены длинным прямым мечом и кривой саблей, копьем, луком и у каждого был нарядный красно-желтый щит.
Сам султан блистал в легких доспехах, кольчуге с золотой насечкой, стальном нагруднике с изображением полумесяца и островерхом шлеме с золотой каймой. Под ним был белый арабский жеребец. У левого бедра падашиха – тяжелый меч Османа, великого султана турок.
Повелитель заметно погрузнел, сказалась его жизнь, проводимая только в наслаждениях. Трудиться султан не любил и все дела по управлению империей препоручил великому визирю. Он и сейчас никогда не отправился бы в поход, но Кепрюлю уверил его, что это необходимо для будущей славы его имени.
Султан отправился на войну в сопровождении своей личной пестрой небольшой армии – тысячи слуг и своего гарема. Пятьдесят одалисок ехали за войском особым караваном. У каждой из них отдельный возок и по десятку служанок. У служанок были свои возки и свои слуги. Охрана гарема поручена конному отряду в двести пятьдесят бешлиев20
Селим I Гирей, хан Крыма, с неодобрением смотрел на растянувшиеся возки челяди султана, от которой в походе не было никакого толка. Турки все чаще отягощали армию такими вот спутниками. Но что он мог сказать? Он лишь слуга повелителя османов.
Хан отправился в поход налегке. Селим был моложе султана и мечтал отличиться в сражении. На войне он жаждал только битв, потому свой гарем оставил дома.
Повелитель Крыма был в доспехах по роскоши не уступавшим султанским. Его черный конь с белой звездой во лбу стоил целого состояния.
– Мой повелитель сильно рискует, – высказал хан свое мнение. – У нас только тысяча спахиев и пятьсот моих воинов ханской гвардии.
– И что с того? – беспечно отозвался Мухаммед.
– А если ляхи ударят по нам? Они могут нанести неожиданный и подлый удар.
– Но мой визирь говорил мне, что у ляхов здесь мало войска.
– И все же нам не стоило отрываться от обоза и наряда (артиллерия)!
– Но они так медленно ползут, мой Селим!
Султан поморщился, когда вспомнил сотню пушек, которые везли конные упряжи. Он не любил медленного движения.
– Мне донесли, – проговорил хан. – Что польский полковник Володыевский рыщет здесь со своим драгунским полком. И с ним, кроме драгун, около тысячи казаков атамана Мотовыла. Для гяуров будет большой удачей напасть на повелителя полумира!
– Ты так низко ценишь моих придворных спахиев, мой Селим? – усмехнулся султан. – Да и твои пятьсот всадников чего-то стоят.
– Я знаю о мужестве воинов падишаха. Но повелителю не следует рисковать своей жизнью.
– А мой великий визирь говорил, что я могу вдохновить моих воинов на подвиги во имя веры! Ты так не думаешь, мой Селим?
– Это священный долг повелителя османов, но его жизнь слишком драгоценна, чтобы ей рисковать. А я сам готов пасть защищая моего султана от любого врага!
– Вот и отлично, мой Селим! Ты знаешь, что я и сам не люблю рисковать, но сейчас с такой охраной мне нечего бояться. Эти тысяча спахиев готовы сразиться с пятью тысячами ляшских драгун и каких-то казаков. Этот поход будет быстрым и удачным.
– Мой повелитель победит гяуров! Такова воля Аллаха! Сегодня к твоим стопам падет Ляхистиан, а затем и урусы принесут тебе покорность!
– Так и будет, мой Селим!
Падишах помчался вперед, и хан решил не отставать от повелителя осман…
****
Крепость Каменец, 2 августа, 1672 года.
Генеральный подольский староста Николай Потоцкий осматривал стены Каменецкой крепости. Его сопровождали полковник Ежи Володыевский, недавно присоединившийся к войску со своей тысячей драгун, казачий полковник Мотовыл, ротмистр коронного войска Мокрицкий.
Потоцкий остался недоволен тем, что хороших пушкарей в замке было всего 10 человек.
– И как прикажете воевать, панове? Я обещал ясновельможному крулю защитить замок и не пустить проклятых турок в пределы дорогой отчизны! Мне донесли, что у султана 200 тысяч отборного войска! И хан с татарами и иные его наймиты!
– Пан круль пришлет нам подмогу, – проговорил Мокрицкий. – До той поры мы продержимся.
– Пан круль! – передразнил ротмистра староста. – Что может прислать нам пан круль? Тысячу своих гусар? Много она нам поможет! Немецким полкам не плачено жалование, и они не будут защищать Речь Посполиту задаром, панове! А сколько у вас копейщиков, пан Мокрицкий?
– Восемьдесят, пан староста!
– Вот то-то, панове! – вскричал Потоцкий. – Восемьдесят, а нужно восемьсот! Всего в крепости 300 солдат пехоты. Несколько десятков пушкарей и из коих только десять что-то могут. Тысяча драгун, да 600 казаков. Да шляхетского ополчения триста человек. И с ними я должен защитить Подолию против двухсоттысячной армии султана! Пан коронный гетман Собеский обещает нам прислать подмогу, как только он соберет войска. Но когда это будет?
Потоцкий махнул рукой и ушел вниз. Больше осматривать стены не было нужды.
Он был зол, ибо знал, что ни гетман, ни король не окажут ему помощи. И он был не уверен в верности своих солдат…
***
В полдень следующего дня к крепости подошел большой отряд в 500 всадников. Это был полковник Ян Поланецкий с крылатыми гусарами. Пан Потоцкий приказал открыть ворота.
Уже через полчаса Поланецкий докладывал старосте о том, что турки готовы к переправе.
– Пока им мешает большая вода, но скоро они соорудят мосты и станут переводить войска на наш берег, и скоро Каменец окажется в полной осаде!
–Что пан Собеский? – спросил Поланецкого Володыевский.
Пан Ян махнул рукой. У гетмана Собеского пока было только четыре тысячи воинов кавалерии. Две тысячи гусар и две тысячи драгун.
– А что литовские татары? Их не менее полутора тысяч в коронном войске, – спросил ротмистр Мокрицкий.
– Они изменили короне. Перешли на строну хана. Потому я здесь со своей хоругвью, панове. Я уничтожил один отряд изменников. Порубали их до дьябла! И решил прийти к вам.
– А что пехота? Пан гетман Собеский собирает пехоту?
– У него около трехсот человек, крестьян из Великой Польши. Но что это за воинство, панове! – сокрушался Поланецкий. – Стадо баранов! Не понимают даже простых команд.
– Это плохо! – Потоцкий выругался. – Нам нужна пехота!
– Пану нельзя сейчас здесь оставаться, – сказал Поланецкому Володыевский. – Нам пан не поможет в осаде. Его гусары для этого дела не годятся. Да и лошадей нам нечем кормить. Мои драгунские кони падают и нам пришлось вчера забить двадцать коней. Пан хочет того же и для своих гусар?
– То, правда, – с горечью ответил Потоцкий. – Здесь помощь пана не понадобиться. И пану стоит уводить гусар, пока турки не переправились и не взяли нас в осаду. Хоругвь пана нужна коронному гетману.
– Неподалеку мне сказали, видели казаков Дорошенко. Они уже на том берегу. Я могу ударить по ним.
– То безумие, пан. Того делать не стоит. У Дорошенко три тысячи казаков и с ним турецкие акинджи. Они разгромят пана. Риск не оправдан! – решительно заявил Володыевский…
***
11 августа 1672 года началась переправа турок через Днестр. И к 13 числу все силы султана его союзников успешно преодолели водную преграду. Поляки не сумели им помешать.
К 15 августа турки обложили крепость и стали устанавливать осадную артиллерию.
***
Крепость Каменец, август, 1672 года.
Генеральный подольский староста Николай Потоцкий 15 августа взошел на стены Нового Замка дабы осмотреть как османы готовятся к штурму.
Вчера ему доложили, что в Каменец больше не попадет никто. Турки и татары обложили крепость со всех сторон. Больше того большой обоз с припасами, который коронный гетман Собеский послал в крепость, так до места назначения и не дошел.
Потоцкий отправил листы к горожанам, и призвал их постоять за город. Было объявлено от имени короля о созыве ополчения. Горожане откликнулись на призыв и приходили со своими мушкетами в сборные пункты. Они были готовы стать на стены.
К старосте присоединился полковник Володыевский. Он только что осмотрел позиции у Русских ворот и доложил об этом Потоцкому.
– У ворот 250 солдат, 1 мортира и 72 гаковницы. Правда пушкарей мало, но добровольные помощники есть.
– Это хорошо. А что у Польских ворот? – спросил староста.
– Там также позиции укреплены. Но хуже на других участках. Войск для них почти нет.
– Ополчение уже собирается. Полковник расставляйте мещан по стенами, и придайте им по отряду шляхты из посполитого рушения (ополчения). Пусть они руководят горожанами, не знающими тактику войны.
Володыевский кивнул и отдал соответствующие распоряжения. Затем он снова вернулся к Потоцкому и стал смотреть, как турецкие инженеры устанавливали пушки для обстрела города. Полковник отлично понял, что после захвата замкового комплекса оборона Каменца станет бесполезной.
– Смотрите! – закричал ротмистр Мокрицкий указав, на знамя великого визиря. – Пятибунчужный паша Мехмед Кепрюлю! Великий визирь Порты! Похоже, что они скоро начнут штурм!
– После того как проведут бомбардировку города! – согласился Потоцкий. – И спаси нас бог! Проклятый султан притащил с собой много пушек, ядер и пороха.
– Будь у нас хоть 20 тысяч войска, мы могли бы сдерживать Подолию до подхода войск коронного гетмана! – с сожалением произнес Володыевский.
– Но у нас их нет, пан полковник. С нашими силами долго мы не продержимся, – ответил Потоцкий. – Хорошо, что полковник Поланецкий увел свою гусарскую хоругвь вовремя…
***
Отряд полковника Поланецкого развернулся для боя под Замковой Дубравой. Полковник решил нанести удар по казакам гетмана Дорошенко, хотя такого приказа ему никто не давал. Был бы жив войсковой товарищ пана Яна, полковник Николай Данилевич, павший в битве под Полонкой, он бы не дал Поланецкому этого сделать. Но Данилевича не было и потому полковник полагался на себя самого и на свою удачу.
– Пан полковник! – доложил наместник панцирной кавалерии Носовский. – Их много больше, чем нас.
– Сколько?
– Три тысячи самое меньшее. А у нас только пятьсот гусар!
– Только? – полковник с неудовольствием посмотрел на наместника. – Пан есть наместник гусарской хоругви по моей воле! И мне горько слышать, что шляхтич равняет казацкое быдло с гусарами ясновельможного круля! Нас целых пятьсот воинов! А их всего три тысячи.
– Но пан полковник! – вспыхнул Носовский. – То казаки гетманской гвардии. И неподалеку от них татары. Если мы ввяжемся в бой, то они могут нас зажать с трех сторон!
Поланецкий не стал более слушать наместника. Он обнажал саблю и приказал трубить сигнал к атаке. Носовский также обнажил клинок. Спорить более не было смысла. Молодые офицеришки с охотой идут на смерть за Поланецким. Носовский видел их осуждающие взгляды. Они думают, что он боится. Дураки. Что же пусть идут и встретят свою судьбу…
***
Великий визирь Порты Кепрюлю собрал в шатре всех военачальников. Он ждал, что совет посетит султан, но его пока в расположении армии не было. Зато сюда примчался крымский хан Селим Гирей.
Визирь сказал:
– Во имя славы Аллаха, во имя падишаха полумира, мы пришли сюда взять эту крепость и выиграть войну у Ляхистана!
– Во имя Аллаха! – ответили присутствующие.
– Крепость полностью окружена и уже сегодня начнется бомбардировка! А завтра объявлен генеральный штурм! Я поведу наш центр! Здесь наши лучшие силы и мы атакуем Новый Замок!
Новый гениш-ачерас Абдурохман спросил:
– Где мне прикажет находиться, господин?
– Рядом со мной, – ответил великий визирь.
– Но я бы хотел находиться в передних алаях моих газиев! Я буду уверен, что прорвусь в крепость, если сам поведу моих воинов!
– Место гениш-ачераса не там, Абдурохман! Тебе еще выпадет возможность обнажить меч за падишаха. Но не сейчас. Мустафа-паша! – Кепрюлю обратился к одному из визирей Порты.
Тот вышел вперед.
– Поведешь наших воинов на правом фланге! А на левом будет сражаться Кара-Мустафа, мой сын!
Сын великого визиря Асан-Мустафа Кепрюлю (или Кара-Мустафа как его прозвали) с радостью согласился. Он давно ждал этого от своего отца. Он получит возможность проявить себя.
– Хан Селим! – великий визирь посмотрел на хана.
Тот откликнулся.
– Тебе стоит взять своих газиев и поддержать гетмана Дорошенко. Толку при штурме крепости от татар нет никакого!
– Как прикажет, господин! – согласился хан.
– Дорошенко и ты, хан, оградите войско падишаха от Собеского, если он надумает оказать помощь крепости! И мне странно, что гетмана нет в моей палатке. Чауш-паша!
Визирь позвал начальника курьеров (чаушами назвали посланцев). Чауш-паша явился и поклонился великому визирю.
– Послать чауша в ставку гетмана гяуров. Приказ явиться на совет немедленно!
– Да, господин! – чауш-паша отправился выполнять волю своего начальника.
Кепрюлю вернулся к обсуждению планов штурма, но сказал всего несколько слов. В его шатер вошел падишах. Все пали ниц. Мухаммед IV был разгорячен скачкой и приказал беям и пашам подняться с колен.
– Ты уже все сделал, Кепрюлю? – весело спросил Мухаммед, бросив шлем своему слуге-оруженосцу.
Хранитель тюрбана падишаха полумира, что вошел вслед за слугой, осторожно надел на голову Мухаммеда пышный тюрбан. Другие слуги стали снимать с султана доспехи.
– Я распорядился насчет завтрашнего дня, мой повелитель, – ответил старик Кепрюлю.
– И ты пошлешь своего сына на штурм? – падишах увидел молодого Кепрюлю среди военачальников. Наушники много раз говорили ему, что великий визирь продвигает своего сына по карьерной лестнице империи.
– Мой сын Асан-Мустафа первым пойдет на штурм города гяуров и покажет газиям падишаха вселенной свое мужество…
***
Польские крылатые гусары лихо атаковали и смяли передовые сотни Дорошенко. Но казаки гетманской гвардии умели драться. К тому же они были легкой кавалерией и легко ушли от таранного удара панцирной неповоротливой хоругви Поланецкого.
Гетман Петро Дорошенко был опытным воином и сразу приказал двум своим полкам обойти поляков с флагов. Гусары быстро смешались и утратили свою силу, которая была в едином сплоченном ударе.
Началась сабельная сеча, где каждый был сам за себя.
Пан Ян Поланецкий рубился в первых рядах и лихо управлялся с саблей. Он вошел в азарт и перестал обращать внимания на своих людей. Он забыл, что он командир, а не просто лихой всадник панцирной хоругви. Впрочем, так было всегда, но ранее рядом был опытный и хитрый Данилевич. А теперь его не было и это решило судьбу отряда.
Поланецкого с небольшим отрядом быстро отсекли от основных сил. Наместник Носовский понял, чем грозит им безумная атака, и приказал гусарам поворачивать коней.
Он сделал это, когда польское знамя пало. Он видел, что полковник еще жив и сражается, но не собирался его спасать.
– Полковник пал! – закричал он. – Всем отходить! Наше знамя пало!
Началась паника:
– Полковник убит!
– Отходим!
– Знамени нет! Смотрите!
Гусары выполнили приказ и, отбиваясь от наседавшего противника, стали уходить, пока «клещи» Дорошенко не захлопнулись.
