Стрелец государева полка. Меч падишаха

– Эти рабы мертвы? – спросил Сулейман-паша.

– Да. Они казнены. Но их стоимость была мною внесена в казну и галера падишаха от того не пострадала.

– Казаскер Анатолии утверждает, что те рабы специально были посланы из Крыма в пределы священной империи Османов. И ты должен был их выкупить и тайно переправить в Стамбул. Капудан-паша галеры «Меч падишаха» Мустафа и корабельный ага Абдурохман в Стамбуле. И если они увидят тех рабов, то узнают их.

– Эти рабы уже мертвы, – уверенно соврал Дауд-бей…

3

Стамбул: Эйюб – Дворец великого визиря Османской империи.

Падишах Блистательной Порты Мухаммед IV приехал в Стамбул неожиданно. Анатолийский казаскер Вахид-паша так сумел его напугать, что султан даже бросил любимую им охоту.

Он сразу же отправился в резиденцию великого визиря Мехмеда Кепрюлю великолепный Эйюб. Это был большой двухэтажный дворец, построенный напротив пристани, утопавший в зелени садов и роскошных цветников.

– Мехмед! – султан как вихрь ворвался в покои Кепрюлю. – Ты отдыхаешь в то время как в серале41 зреет заговор?

– Повелитель? – визир вскочил. Он был удивлен тем, что слуги не доложили ему о приходе султана.

Султан понял, о чем думает великий визир:

– Я приказал не докладывать о моем приходе. Из дворца я вышел под видом янычарского аги и меня никто не узнал. Так что не удивляйся.

– Мой повелитель недоволен своим слугой? – спросил Кепрюлю.

– Я недоволен тем, что против меня плетут заговоры.

– Я ничего такого не знаю, мой повелитель. Наши визири грызутся за власть между собой, но они ничего не могут замышлять против самого повелителя.

– Они нет. Но московский царь замахнулся на мою жизнь, Мехмед. Ты понимаешь? Он наводнил своими шпионами Крым, Польшу, Литву, Швецию. Они добрались и до нас.

– Не думаю, что это так, мой повелитель. Не стоит верить в то, что говорит анатолийский казаскер Вахид-паша. Не так уж и могуч московский царь.

– Но ты сам говорил мне о том, как московский собирался убрать с трона нынешнего хана Мехмед Гирея. Разве нет?

– Хан Крыма не падишах полумира, мой повелитель. Ты властелин громадной империи и множества народов. И твои верные слуги сумеют тебя охранить, государь.

– Оставь, Мехмед. Я знаю тебя как умного и верного слугу. Но и твой повелитель не дурак. Покушения на султанов были и ранее. И султана Ибрагима моего отца свергли с трона.

– Но я теперь великий визир, и я сумею охранить трон моего государя. Янычары не посмеют восстать против повелителя.

– Я верю тебе, Мехмед. Ты оказал мне много услуг, и я тебе за них благодарен. Но мне нужны эти гяуры, которые проникли в Стамбул.

– Не думаю, что опасения Вахид-бея серьезны, повелитель.

– Что ты хочешь сказать? – нахмурился султан.

– Он просто завидует возвышению Дауд-бея, мой повелитель. И он желает во что бы то ни стало убрать его с пути.

– Это ты возвысил его, Мехмед. И я поддержал это решение по твоему совету. Этот турок взлетел слишком высоко.

– Дауд-бей сумел мне раскрыть московского человека в Бахчисарае. И я сделаю так, что этот человек станет служить моему повелителю. Хан Крыма Мехмед IV Гирей стал ненадежен. Вот кто истинный противник империи Османов.

– Что? – Мухаммед сел на подушки и приказал Кепрюлю также сесть. – Что это значит?

– Хан говорил, что великий падишах мало заботится о победе в войне с гяурами. Крымчаки теряют воинов в степях дикой Сарматии, а султан не желает ему серьезно помогать.

– И что? Ты же сам советовал мне подождать, и я положился на твою государственную мудрость.

– Да. Но хан много говорит и о том, что Крыму нужна независимость. Он говорит, что род Гиреев не менее велик, чем род Османов.

– Об этом говорят многие Гиреи, Мехмед. Да и кого ты посоветовал бы посадить на трон?

– Можно сделать ханом принца Адиль Гирея.

– Что? Это тот, кого называют Чобан-Гирей?

– У повелителя отличная память.

– Но какой он принц? Я слышал, что этот проходимец ничего общего с Гиреями не имеет. Его никогда не признает ни один татарский мурза.

Султан знал, что Адиль Гирей был сыном Мустафы Гирея, который долгое время сидел нахлебником султанов в Стамбуле. Этот принц считался сыном хана Фатиха I Гирея, хоть сам хан свое отцовство категорически отрицал. Но султан Ибрагим признал Адиля принцем и дал ему приют в столице до лучших времен. Мухаммед IV, став султаном, ничего менять не стал, но к самой идее коронации Адиля относился скептически.

– Татарские мурзы признают того, на кого укажет падишах, – решительно заявил Кепрюлю.

– Пока пусть правит Мехмед Гирей.

– Как будет угодно падишаху полумира.

Великий визирь решил пока не спорить с падишахом. Для этого еще будет время.

– Если Вахид-паша прав и Дауд-бей глаза и уши московского царя, – продолжил султан, – на что годятся мои визири, Мехмед? Они лишь жрут, спят и грызутся за власть!

– Я не сплю, мой повелитель. И все что касается Дауд-бея будет проверено. Я приблизил его как умного и практичного человека. Такие нужны империи Османов.

– Не обижайся на меня, Мехмед, – примирительно произнес султан. – Я верю тебе. Но и ты меня пойми.

– Я чту волю моего повелителя и сделаю все, что он приказал. Но пока Вахид-паша не может доказать виновность Дауд-бея. А если такие доказательства найдутся, то я отвечу за то, что приблизил его к трону падишаха.

– И тебя могли обмануть, Мехмед!

– Нет, повелитель! Чего стоит великий визир империи Османов, которого можно обмануть?

4

Стамбул.

Несколькими неделями ранее.

Дом анатолийского казаскера империи османов Вахид-паши.

Вахид-паша большой чиновник Османской империи был высок ростом и в прошлом был воином. Но сейчас его тело располнело. Вахид был чревоугодником и мало в последние годы брался за саблю. Он совсем не упражнял свое тело. На это у него не оставалось времени. Интриги слишком увлекли его.

Вахид-паша осмотрел свои владения и подумал:

«Мой дом совсем не Эйюб. Это жалкая конура, а не помещение достойное меня. А чем я хуже владельца Эйюба? Или я не смогу как он править империей за нашего султана охотника? Сейчас я считаюсь человеком паши Ибрагима. Но почему я должен служить Ибрагиму, а не он мне?»

– Мой господин! – к паше подошел слуга и поклонился. – К тебе пришел гяурский монах. Тот самый, что был здесь вчера.

– Монах?

– Прикажешь привести его к тебе или прогнать прочь?

– Веди. Сюда в мой сад вот в эту беседку.

Вахид не рискнул бы говорить о тайном в доме. Он считал, что каждого человека можно или подкупить или запугать. Сколько раз сам он подкупал слуг своих врагов! И сдавались даже самые верные. Нужно было только подобрать к душе человека нужный ключик.

Монах вошел и едва кивнул паше головой. Затем он без приглашения сел на подушки рядом с хозяином.

– Ты не удивлен моему приходу, паша? – спросил монах.

– Нет. Я ждал тебя, уважаемый челеби. Тебе я нужен. Я догадался кто ты такой.

– И кто же я, паша? – с ухмылкой спросил монах.

– Посланец от больших людей Стран Золотого Яблока42!

–Это так. Но это слишком неопределенно. В странах Золотого Яблока много больших людей. Это и короли, и герцоги, и князья.

–Ты много сильнее этих князей и королей, уважаемый челеби! Я немного слышал о тебе. Но оставим загадки. С чем ты прибыл ко мне?

– Я желаю тебе угодить, почтенный Вахид-паша.

– Как? – спросил паша.

– Я привез тебе женщину, Вахид-паша.

– Женщину? Какую женщину?

– Молодую и красивую.

–Такого добра в моем гареме много, – засмеялся анатолиский казаскер. – Я сам могу подарить тебе с десяток женщин.

– Ты ошибаешься, паша. Такого добра нет не только в твоем гареме, но нет в гареме самого султана, почтенный Вахид.

– Вот как? Ты знаешь мои слабости, почтенный челеби? Аллах позаботился о правоверных и дал им много женщин для услад. Но что тебе за выгода угождать мне?

– Дружба великого анатолийского казаскера империи османов не лишняя. Я желаю тебе угодить.

– И ты не попросишь ничего взамен? – спросил паша.

– Нет. Это дар великому господину. Прими его, и тем я уже буду счастлив, ибо дарить иногда лучше, чем получать…

5

Стамбул.

Дом в купеческом квартале.

Минка привел Василия Ржева и Федора Мятелева в дом, который ранее принадлежал купцу Фаруху-ходже, в купеческом квартале Стамбула. Но Фарух погиб три года назад. Его караван был разграблен в Болгарии гайдуками, а сам он был повешен. Дауд-бей тогда купил дом через подставных лиц.

– В этом доме безопасно, – прошептал Минка и отпер замок.

– А чей это дом? – спросил Ржев.

– Дом нашего господина Дауда. Но никто не знает, что он принадлежит ему. Заходите быстрее.

Скрипнула дверь на ржавых петлях, что говорило о том, что домом давно никто не пользовался. Они вошли.

– Я не был здесь никогда, – прошептал Минка. – Сам Дауд приказал отвести вас сюда. На старом месте вам более появляться не стоит.

– Это еще почему? – спросил Мятелев.

– Наши старые знакомцы капудан-паша Мустафа и Абдурохман в Стамбуле. И знаете, что они здесь ищут? Нас. А ветренее тебя, Федор, и тебя, Вася. Я для них всего лишь раб. Моя голова мало что стоит.

– Но и мы были на галере «Меч падишаха» рабами! – вскричал Ржев.

– Про то ведает господь бог, Вася. Я в те дела не лезу. Но вы наверняка, не захотите попасть на глаза капудан-паше.

– Не верится, чтобы капудан-паша османского флота отправился искать двух бежавших галерных рабов в Стамбул. Здесь что-то не так. Слышь, Федор?

– Слышу. Неспроста он за нами охотится. Значит, знает что-то.

Минка посмотрел на приятелей и сказал:

– Я не хотел бы вмешиваться в ваши дела. Особенно в твои, Василий. Но послушайте, что вам передал бей. Дауд получил высокий чин каймакам-паши и желает его за собой сохранить.

– И что?

– А то, что ему нет нужды рисковать из-за вас. Но он желает сохранить ваши жизни. Потому, вам нужно ждать здесь. И никуда не выходить из дома. Один неверный шаг и смерть. Он просил это передать. Пока ищейки не напали на ваш след. И поэтому вас и попросили прийти к мечети Сулеймание-джами. Там легче всего затеряться в толпе.

– И это все? – удивился Мятелев. Он рассчитывал услышать от Минки больше.

– Все. Я привел вас куда надобно, и пока вы в безопасности. Скоро я принесу вам еду.

Минка ушел, оставив друзей одних.

– И что скажешь? – спросил Мятелев Ржева.

– А что сказать? – ответил Ржев. – Наш Дауд слишком в опасную игру ввязался и нас потащил за собой. Но мы ему пока нужны. И он станет нас беречь.

– А если мы станем ему не нужны? Тогда он поступит с нами, как ты некогда поступил со мной?

Василий Ржев посмотрел на стремянного стрельца. Тот попрекнул его тем, что в Крыму он попытался от него избавиться43.

– Я выполнял свой долг перед государем. Я не для себя это сделал. Да, тебе стоило умереть. Ты слишком много знаешь и слишком плохо держишь язык за зубами, Федор.

– Я плохо держу? А ты сам?

– Федор! Запомни, что я ничего не делаю просто так. Мне нужен Дауд. Может быть, именно ради этого я и попал в Стамбул. Ты даже представить себе не можешь, как долог был мой путь сюда.

– Отчего не могу? Из Москвы на Украину, оттуда в Крым, из Крыма морем в Трапезунд. Из Трапезунда в Стамбул.

– Это так, но здесь никто не знает кто я. Даже ты не знаешь. Я для вас Василий Ржев дворянин из полка дворянской конницы. Я дрался с татарами, попал в плен, стал рабом. И вот я здесь. Но кто я?

– Ты хочешь сказать, что Василий Ржев не твое настоящее имя?

– Конечно нет. Хотя я с ним сроднился уже.

Ржев посмотрел на Мятелева. Сын боярский был удивлен. Федор еще мало мог скрывать свои мысли и чувства…

***

Федор Мятелев пока так и не смог попасть в лавку купца Адреотиса. А ведь именно ради этого он прибыл в Стамбул. Кардинал Ордена монсеньор Ринальдини сказал ему тогда в Крыму:

– Вот такое испытание ждет тебя, Федор. И если ты пройдешь, его я буду знать, что не ошибся в тебе. Ты отправишься в большое плавание по Черному морю. В плавание на турецкой военной галере. И в Стамбуле в квартале Фанар у грека по имени Адреотис тебя будет ждать весточка от меня. Тогда, если ты доберешься до Адреотиса, я буду знать, что Федор Мятелев прошел испытание, и он достоин тайного знания.

– Адреотис этот тот грек, которого я уже видел на базаре в Бахчисарае? – спросил Федор кардинала.

– Это он. Итак, что ты скажешь на это предложение?

–А чего говорить, падре? Пусть будет так, как решила судьба. Я готов отправиться в море.

– Но ты не спросил, как тебе это предстоит сделать.

– Добраться до квартала Фанар мне будет нелегко. Но я готов пройти испытание.

– Тогда тебе нужно отправиться в Кафу. Там Марта Лисовская отведет тебя к купцу по имени Карамлык и тот должен посадить тебя на корабль, что идет к турецкой крепости Казы-Кермен…

***

И вот он в Стамбуле. После стольких мытарств и злоключений. Стоило сделать малое – просто пойти по улицам Стамбула и отыскать квартал под названием Фанар. Поначалу он хотел сразу броситься к Адреотису, но затем решил пока отложить визит. Тогда пришлось бы все рассказать Ржеву, а делиться этим с Василием он не хотел.

Федор точно теперь понял, что кардинал Ринальдини был прав – он не более чем разменная монета в большой игре, и московскому царю и его воеводам было плевать на какого-то боярского сына. Одним менее, одним более – какая им разница? Разве они людские жизни ценят? И потому ему стоило подумать о себе…

***

– Чего задумался, Федор? – голос Василия вернул его к действительности.

– Про жизнь свою думаю, Вася.

– И это я слышу от воина?

– Ты ради чего службу правишь, Вася?

– Ты о чем?

– Ради чего все это?

– Ради чего я добрался сюда? Ради службы. Я служу моему царю!

– И только?

– Я не могу понять тебя, Федор.

– А понять меня не так трудно, Вася. Что тебе лично даст сия служба? Не Москве и не государю. А тебе?

– Разве все можно мерить деньгами, Федор? А вера православная?

– Вера? Ты вот за службишку свою кое-чего получишь от царя, коли на Москву возвернёшься. Так?

– Государь может меня наградить. То его воля!

– Коли поручение выполнишь, то непременно наградит. А я? Что достанется мне? Я рисковал и трудился рядом с тобой, Вася. Но получу ли я хоть половину от того, что получишь ты? Или Минка? Что он получит от царя?

– Федор! Это слова не воина.

– Прав был Минка, когда про вашу кость дворянскую говорил. Ох, и прав. Бояре московские токмо о своем прибытке пекутся. Сколь сделал я тогда. А меня за то ножиком по горлу хотели? Так?

– Сам господь поставил государя великого над людьми. И наш долг честью и правдой стоять за государя! И сейчас нам нужно чтобы Дауд-бей удержался у власти…

6

Стамбул.

Дворец султана.

Анатолийский казаскер Вахид-паша стоял рядом с султаном, и почтительно склонившись к уху повелителя, говорил:

– Женщина эта чудо как хороша, мой государь.

Султан заинтересовался.

– Но тогда почему она не в моем гареме? Там, как меня убеждали, собраны все лучшие красавицы.

– По той причине, мой повелитель, что она не девственница. А для твоего гарема подбирают красивых девственниц.

– Порченный товар? – султан смерил Вахида своим взглядом.

– Отчего порченный, мой повелитель? Женщина расцветает рядом с мужчиной. Она не так юна, но красива и опытна. Она расцветший розовый бутон, государь.

– Никто не смеет даже подумать о таком – дать султану ту, что уже познала мужчину.

– В этом и беда всех султанов, мой повелитель. От вас прячут самые настоящие жемчужины. Но сколько пашей берут себе в наложницы женщин, а не девушек? Ты не думал о том, мой государь?

– Ты заинтересовал меня Вахид-паша. Когда я могу видеть эту женщину?

– Воля повелителя – закон. Она уже здесь.

– Здесь?

– В отдельных покоях, что примыкают к твоим, мой повелитель. Мы можем сейчас посмотреть на неё, если будет на то воля падишаха.

– Идем, Вахид! И если она будет хоть наполовину так хороша, то я не забуду этой услуги. Гаремные красавицы мне порядком поднадоели. Они слишком пугливы, или слишком строптивы, и многие слишком неопытны.

Вахид-паша хорошо знал слабости своего повелителя. Он подобрал для него отличную одалиску, что обещала стать настоящей звездой гарема. Да что там звездой – новой Роксоланой. Католический монах, что рекомендовал её, был воистину знатоком женской красоты.

Султан стал смотреть в небольшое оконце, из которого можно было отлично разглядеть новую красавицу. Падишах даже ахнул когда увидел женщину.

– Да это просто роза!

– Я говорил моему повелителю, зная, что он оценит этот бутон по достоинству.

– Как она грациозна. И как держит себя. Словно ты выкрал её из королевской спальни, мой Вахид. Я видел много женщин, и в моем гареме их много. Но эта – воистину жемчужина среди других.

– И я так подумал, мой повелитель.

– Где ты сумел добыть такую красавицу? – султан посмотрел на казаскера Анатолии.

– Это пленница, купленная мною недавно.

– Пленница? – султан строго посмотрел на Вахида. – И как долго она была в твоем гареме?

– Гареме? Что ты, мой повелитель, падишах полумира и гроза неверных. Мог ли я даже подумать, чтобы коснуться этой женщины? Она была мною куплена только для моего повелителя. Я оценил её достоинства и приготовил дар султану.

– Это хорошо, что ты к ней не прикасался. А другие?

– Она не тронута уже много месяцев. Так говорит мой врач-венецианец, что осматривал её.

– Кто она? – султан успокоился.

– Её имя Изабелла, мой повелитель. И она из ляшских земель. Образована, и, очевидно, знатного рода.

– Её род меня мало интересует. В женщине важна не знатность рода, но стать какой наградила её природа.

– Мой повелитель исключительно тонкий ценитель женской красоты. Потому угодить ему может не каждый. Главный евнух султана мало понимает в этом.

– Ты прав, Вахид, – согласился султан, – оценить женскую красоту может не каждый. Но и строго судить евнуха не стоит. Ему уже чужды эти услады жизни. Что может он понимать? Да и по традиции в мой гарем поставляют одних девственниц…

***

Неделей ранее.

Вахид-паша долго готовился к этому дню. Он много раз беседовал с красавицей Изабеллой.

– Ты можешь покорить султана и стать властительницей его помыслов на долгие годы. Если Роксолана сумела покорить самого Сулеймана Великолепного, одного из самых великих султанов Османской империи, то ты без труда подчинишь Мухаммеда Охотника.

– Я уверена, что смогу это сделать. Но ты, эфенди, чего ждешь от меня?

– Я? Я желаю устроить твое счастье, красавица. Султан Мухаммед влюбчив, но он слаб. И иные без труда смогут оттеснить его от тебя через время. И вот здесь тебе понадоблюсь я.

– Значит, ты действуешь не только из любви к султану? – притворно спросила она, хотя давно знала, зачем нужна Вахид-паше.

– Я, конечно, люблю султана, ибо он наместник Аллаха, милостивого и милосердного. Но я действую только ради себя самого. Меня устраивает султан Мухаммед IV до тех пор, пока он милостив ко мне, и отличает меня.

– Откровенные слова, эфенди.

– Да. Я желаю показать тебе, что мы должны стать союзниками. Ты покоришь султана и станешь им повелевать.

– И стану покровительствовать тебе? – догадалась красавица Изабелла.

– Да. А я стану прикрывать тебя от посягательств завистников. А их у тебя скоро будет очень много. Например, нынешняя кадуна (любимая наложница султана) падишаха Мухаммеда Охотника, грузинка Олия. Она мстительна как сама богиня мести. И она не дрогнет перед тем, чтобы зарезать тебя.

– А не проще ли удалить её подалее?

– Это может сделать только сам падишах. А он пока не удалит грузинку. Это произойдет после того, как ты покоришь его сердце.

Изабелла улыбнулась. Она была уверенна в своей победе…