Сказы казачьего Яика

Схватит казак быка за рога, крутанёт. И хрустят утробно позвонки, трещат хрящи, ломаются кости. Сильные и ловкие казаки вмиг быку шею ломали. И падал порос грозный с рёвом, пучил налитые кровью глаза.

Бывало, и не одолевал казак быка. Тогда зверь сбивал охотника, пронзал рогами, топтал копытами. И погибал казак. Но ежели охотник побеждал быка, то получал награду великую: полную шапку золота и серебра. Толпа бросала деньги в шапку, подбадривала добровольцев, подначивала.

А однажды заползло на игрища злодейство. Некий Горбун ненавидел кузнеца станичного, Кузьму. Знал Горбун, что выйдет кузнец на борьбу с быком. Кузьма был самым сильным в казачьей станице, а Горбун обычно скоморошничал на праздниках, кривлялся ряженым. Деньги в шапку собирают ряженые, кличут охотников на бой с поросом остророгим.

Горбун ранним утром приласкал горбушкой хлеба быка в загоне. И натёр Горбун воском бычьи рога, дабы они стали скользкими. А народ ничего не заметил. Собралась толпа шумная. Кузнец ближе всех стоит у изгороди.

И начал Горбун выкрикивать, глашатайничать:

– Выходите со двора, начинается игра! А за то, што мы игривы, сыпьте в шапку нашу гривны! Казаки – не бедняки, не бросают медяки. Кто уронит золотой, тот поистине святой. У кого в руках силенка? Кто повалит телёнка? У кого сопли в носу, тот не свалит козу. А кто смелый, тому плод спелый. Шапка наша не пуста. Набросали рублей с полета. Ну, кто гольными руками ухватит быка за рога? Кому жизнь не дорога?

Шаталась в толпе любопытных у загона с быком и станичная знахарка Евдокия, колдунья-ворожея. Подошла она к рослому кузнецу:

– Дай алтын, Кузьма. Окажу я тебе помощь в битве с поросом бешеным.

Рассмеялся кузнец:

– Шею быку я сломаю и без твоей помочи, ведьма. Но деньгами тебя одарю, бабка. Скуп я по нутру, однако и целкового для тебя, убогой, не жалко!

Одарил кузнец колдунью рублём. Она ему туесок подала.

– Что у тебя в туеске? – спросил Кузьма.

– Зола берёзовая, – поклонилась бабка Евдокия

– Знахарка из ума выжила, – подумал кузнец.

Высыпал он золу в загон к быку, а туесок отдал ряженому Горбуну. Мол, у тебя шапка полна денег, а люди бросают и бросают серебро и червонцы. Собирай деньги и в туесок, а я пойду в загон, к поросу-зверю.

А бык трубно ревёт. Земля из-под копыт в облака летит. Мотает зверь головой бодливо. Кузьма пролез под жердь загона, пошёл в развалку на пороса. Сразу тихо стало. Даже собаки перестали брехать.

Схватил кузнец быка за бодалы. Но порос вырвал рога из рук добровольца-охотника. И ударил зверь лбом под бедро кузнеца. Кузьма оторвался от земли, перевернулся в воздухе и упал на живот. А руки кузнеца ткнулись в золу у изгороди. Спасла зола Кузьму, хотя не понял он этого сразу.

Бык отступил чуть, чтобы разбежаться и ударить встающего кузнеца. Рог в живот человеческий нацелился, но Кузьма упредил выпад. Прыгнул он к поросу, снова схватил его за рога. А ладони кузнеца в берёзовой золе не скользят. Крутнул кузнец голову страшилы обманно влево. Хитрость применил. И, яко молния, вправо круток! Хрустнули и сломались шейные позвонки быка. Рухнул зверь на колени, завалился.

А ряженый Горбун, к удивлению толпы, бросил шапку с червонцами, вскочил на коня и ускакал в степь. И никто его после этого не встречал, не видел. Нашли как-то череп и кости в солончаках, вроде бы скелет Горбуна. Но ведь не один Горбун был на земле горбат.

Слон

Не делайте вреда ни земле, ни морю, ни деревам! – сказано в Священном Писании. А сказал слова сии мудрые Иоанн Богослов.

Но не все человеки Писание чтут. Жили в Московии два лизоблюда – Никулин и Гай. Стряпали они доносы тайные на бояр, стрельцов и даже на мужиков чёрных. И казнил всех по доносам государь Иван Грозный.

Однако пришло время, когда истощились клеветники на выдумки наветные. Придумали было, будто на царя покушение готовится в роще Мытищинской. А государь повелел срубить рощу.

В тот год шах персидский послал слона с коврами в подарок царю московскому. Никулка и Гай проведали, что слон застудил ноги, еле-еле идёт. И не мог слон от застуды кланяться и вставать на колени. А шах в письме царю сообщал, что слон на колени встанет, подарки подаст хоботом.

Никулка и Гай порешили навет на слона выдумать. Написали они Ивану Грозному письмецо. Мол, шах персидский для насмешки слона послал. Мол, не встанет слон на колени перед государем. Де, крамола умышлена и глумление.

Царь-государь приказал страже:

– Ежли слон встанет передо мной на колени, казните зло доносчиков Никулу и Гая. На колья их посадите! А ежли правы ябедники, ежли слон не преклонит передо мной колени, то стреляйте в чудище из пищалей, рубите его секирами!

Вскоре слона привели на двор государев. Погонщик-перс бормотал что-то, руки к небу воздевал, но никто не понимал и не слушал погонщика. Не встал слон на колени перед царем. И выстрелили в слона из пищалей, изрубили его секирами. А Никулка и Гай награду получили по тридцать денег.

Но на другой день открылся обман Никулки и Гая. Дьяк-толмач перевёл мольбу погонщика-перса. Узнал государь, что у слона ноги заболели от холодов московских. Разгневался царь и повелел содрать кожу на дыбе с клеветников.

Никулка и Гай прознали о гневе царском от писаря-дружка. И подались клеветники в бега. Добрались они до Астрахани, а там за хорошую плату перебросили их купцы на казачий Яик. Казаки на Яике жили сами по себе. Принимали они всех утеклецов из Московии и с Дона. Царь Иван Грозный и не помышлял преклонить Яик.

Но недолго прожили на воле клеветники. Другие беглецы из Московии опознали Никулку и Гая. И собрался на дуване круг казачий для суда над пакостниками. Нашлись и заступники у Никулки и Гая. Мол, за что их казнить? Погубили они какого-то зверя заморского, то бишь слона. А кто из казаков видел слона? Никто не видел слона! Может быть, энто чудище зело противно!

И постановил казачий круг: пущай Никулка, сын Никулин, и стряпчий по кличке Гай излепят из глины зверя-слона. Дабы в точности был и по росту, и по виду.

До самого солнцеворота лепили из синей глины слона Никулка и Гай. Народ часто подходил. Дивились люди:

– Не страхолюдный зверь, видно, что добрый. Зазря вы, негодяи, слона загубили.

В день святого Петра-поворота, на макушку лета, собрался народ излепленного слона осматривать. И вдруг зашумел ветер, тучи чёрные налетели. Засверкали молнии страшные. Загремели громы ужасные. Ливень хлынул потопный. Никулка и Гай залезли под брюхо глиняного слона.

Люди побежали к хатам и овинам, к стогам соломы и копнам. Укрылись от дождя казаки, бабы и ребятишки. Но видели многие, как вонзилась в слона ветвистая красная молния. И проткнули кривые стрелы молнии Никулку и Гая. И даже бурьян кругом молния выжгла. Почернели от небесного огня Никулка и Гай, обуглились. А глиняный слон развалился от грома и сотрясений. И завалило бугром из глины два обугленных трупа.

Бугор тот до сих пор видать на Коловратном урочище. Но не ходят люди туда – место поганое. А вокруг бугра стали падший скот закапывать, скотское кладбище возникло. Этот сказ без прикрас, разуменье для вас. Не делайте вреда ни земле, ни морю, ни деревам, ни зверю, ни птицам.

Тюлень-спаситель

Корабль купеческий шел по морю в Персию. Вдруг налетела буря, паруса порвала, мачту сломила. А волны через борта захлёстывают. Вот-вот погибнет судно.

– Жертвы требует морской царь! – прорычал капитан.

Но купцы богатые, с охраной, с телохранителями. К ним не подступишься. И решили тогда сбросить в море молодую вдову с ребенком.

– Муж у неё был в плену у яицких казаков. Там вроде и помер, – сказал один купец.

– Ежли вдова, то пора ей к мужу вместе со своим щенком! – кричал другой.

– Жертвы просит морской царь! – шумели матросы.

– Надо жребий кинуть. На кого уж упадёт! – протестовала приговоренная.

Но купцы с телохранителями схватили мать с ребенком и бросили их за борт. Буря, однако, не утихла. И корабль вскоре утонул. Никто с корабля не уцелел.

А молодица с мальчиком, наоборот, долго на воде держались. С волны на волну перекатывались, плыли. Вот уж и свирепый ветер утих. Волны стали плавными. Но больше не было у матери сил плыть с ребёнком. Стала она тонуть.

В сей миг всплыл из пучины тюлень. Ухватилась за тюленя молодица, а он спокойно поплыл к берегу. В устье реки тюлень заплыл. И возле станицы казачьей приткнулся плавучий зверь к берегу. Мать сошла с ребенком на землю и видит: ведут казаки на казнь мужа её. Бросилась она к своему благоверному, но есаулы не подпустили её к мужу.

– Твой супруг паршивый воевал супротив нас! Дважды из ямы бежал. Часового порешил. Не будет ему милости!

– Тогда и меня казните! И сына нашего! – заплакала молодица.