Испытатель. Шпион товарища Сталина

– Что ты затеял, дуралей?

– Путь-дублёр уходит влево и соединяется с веткой, уходящей в берлинское метро. Кто из нас дуралей?

Я совершенно ничего не понял, но благоразумно счёл, что пока лучше ничего не спрашивать. Шум нарастал, поезд приближался.

Мы приблизились к развилке. Слева от путей в тусклом свете я увидел рычаг железнодорожной стрелки. О его присутствии свидетельствовал указатель, он был полосатый, чёрно-белый, поэтому я легко различил его в свете аккумуляторного фонаря нашей дрезины.

Мы остановили дрезину. Гельмут всмотрелся в разъёмы рельс и удовлетворённо цокнул языком. Проехав стрелку, мы поехали по развилке вправо, к аэродрому, но вдруг Гельмут остановил дрезину и соскочил с сиденья.

Сзади показался яркий луч прожектора. Он плавно скользил по рельсам. Судя по движению луча, поезд шёл довольно медленно.

Гельмут потянул за торчавший вверх рычаг стрелки и перевёл рельсы. Когда запыхавшийся Гельмут прыгнул обратно в дрезину, мы спешно поехали дальше.

В туннеле из-за поворота показался поезд. Вряд ли машинист нас заметил, дрезина успела нырнуть в тень крутых сводов тоннеля.

Так я увидел бронепоезд Гитлера. Состав выглядел, как игрушечный, – четыре или пять серебристых бронированных, но очень изящных вагончиков. Во вкусе фюреру не откажешь, похоже, что он обожал вещи-конфетки.

Гельмут налегал на рычаг изо всех сил, он спешил выбраться из тоннеля. Я помогал ему, как мог.

7

Не прошло минуты, как мы выбрались наверх и показали наши пропуска часовому в будке. Честно говоря, я удивился, как Гельмута пропустили на аэродром, по какому документу, но он лишь ухмыльнулся в ответ на мой немой вопрос.

Из того, что я не значился в чёрном списке на контрольно-пропускном пункте, я сделал вывод, что мой арест был неофициальным. Версию о моих диверсионных действиях, как видно, никто всерьёз не рассматривал.

Мы подошли к ангару, где томился мой покорёженный Мессершмитт. Урсулы, естественно, на рабочем месте не было.

Сварив кофе, мы с наслаждением пригубили его. Я посмотрел в хитренькие глазки Гельмута.

– Давай-ка, старый лис, сознавайся, ты, конечно же, знал время отправления подземного бронепоезда фюрера из депо на аэродром. Что теперь будет?

– Ничего особенного, герр майор. Машинист перейдёт из головы в хвост состава, переключит тягу двигателя и приедет на аэродром по ветке, которая идёт сюда из Берлина, а не из депо. Шутка, несомненно, будет замечена. Начнётся проверка. Часовой в будке доложит о том, что мы примерно в то же самое время вышли из тоннеля. Нас арестуют, но вы же именно этого хотели, герр майор!

– Что же я скажу на следствии?

– Валите всё на меня, а я буду молчать, как рыба. Сколько дней вам надо? Я выдержу!

– О, Гельмут, дружище, хотя бы две недели. Шоколад и коньяк станут твоей повседневной пищей.

– Выдержу, будьте спокойны.

Однако в действительности всё пошло совсем не так, как предсказал Гельмут. Вернее, поначалу всё шло именно так, а затем – не так.

Мы не успели допить наш кофе, как были обнаружены гестаповцами. Бравые молодцы в строгих костюмчиках мило подхватили нас под белы рученьки и немедленно отвезли в Берлин.

8

Оказалось, что бронепоезд шёл на аэродром, чтобы встретить не кого-нибудь, а самого Мартина Бормана. Товарищ по партии Борман, как всегда, вёз фюреру что-то особо секретное, скорее всего, очередную картину какого-нибудь великого художника в подарок, а бронепоезд опоздал на десять минут.

В опоздании поезда вряд ли можно было увидеть трагедию. Трагедия состояла в том, что произошёл взрыв. Да, именно так. В туннеле грохнул взрыв!

Французская противотанковая мина рванула в тот самый момент, когда бронепоезд фюрера проходил в тоннеле. Бронепоезд не пострадал. Секретный поезд пошёл на развилке влево, а взрыв произошёл в тоннеле, который уходил вправо.

Другими словами, если бы Гельмут не перевёл стрелку, поезд фюрера был бы повреждён и на какое-то время непременно вышел бы из строя. Мелочь, но как она действует на нервы. Надо знать тонкие нервы фюрера, чтобы понять, какова будет его реакция!

Какой был нам с Гельмутом смысл закладывать мину, если мы перевели стрелку и пустили поезд по другой ветке? Да, мы пошутили, но наша шутка случайно спасла бронепоезд фюрера.

Короче говоря, нас выпустили в тот же день. Похоже, нас никто не собирался наказывать, что казалось вполне логичным.

Мы продолжили разговор в компании с добрым французским коньяком, запасы которого заметно оскудели. Конечно, в глубине души я понимал, что эпизод с поездом произошёл неслучайно, и что Гельмут – тёмная лошадка, но выяснить в тот момент подоплёку событий у меня не было никакой возможности. Всё прояснилось гораздо позже.

Наутро меня снова ждал сюрприз. Похоже, они стали выстраиваться в очередь, теснясь взволнованной толпой у входной двери.

9

Когда фюрер загорался идеей, погасить её могла лишь другая идея, однако при условии, что она исходила от него же и была ещё более захватывающей. Чрезвычайно нервный, взрывной и подвижный, он мог за день навертеть груду дел.

Однако к вечеру часто впадал в меланхолию. Тогда вождь уединялся в спальне со своей красавицей, подругой жизни Евой Браун, и до полуночи, лёжа в кресле, читал английские газеты, в то время как она пила кофе и лакомилась превосходными шоколадными конфетами, до которых фюрер, впрочем, тоже был большим охотником.

Однако разговор не о том. Очередным сюрпризом оказалась моя встреча с Адольфом Гитлером. Сам того не ведая, я предотвратил крушение его бронепоезда, который он ценил так, как мальчик ценит свою любимую игрушку, поэтому, видимо, пожелал встретиться со мной лично.

Дул свежий июньский ветерок. С открытой террасы секретной виллы открывался превосходный вид на Альпы. Величественные горы гипнотизировали наблюдателя белоснежными вершинами, а фюрер – своим взглядом, хотя гипноз фюрера был далеко не таким величественным и волшебным, как обаяние Альп.

Так в детстве каждого из вас, наверное, с первого взгляда очаровывал совершенно незнакомый мальчуган из соседнего подъезда, который, вдруг пристально посмотрев на вас, неожиданно придумывал новое применение вашему игрушечному самосвалу.

До этого вы думали, что ваш самосвал может только песок в песочнице бестолково перевозить, а парнишка увидел, что в кузов вашей машины как раз вмещается кукла не кого-нибудь, а той самой девочки, которая вам давно нравится. Теперь вы не смотрите на неё издали, лишь вздыхая, – вы возите её куклу на своём самосвале по двору к её подъезду, вы смогли не просто познакомиться с ней, вы, наконец, подружились, и всё благодаря тому мальчишке, который, однако, давно забыл о вашем существовании и брызжет новыми идеями.

Необъяснимое очарование! Наверное, если бы я был семнадцатилетней Евой Браун, у меня ещё не так закружилась голова, а она именно закружилась, когда девушка впервые его увидела.

Фюрер, кажется, искренне любил своего собеседника. Он необъяснимым образом угадывал его тайные желания и находил быстрые способы их удовлетворения. Непонятно, как фюреру в две секунды удавалось становиться закадычным другом человека, которого он видел впервые в жизни.

Однако где-то в глубине сердца, там, где, как говорят старики, притаилась душа, неясная тревога подсказывает вам, что искреннее к вам расположение преследует некие непонятные вам цели. Вы не знаете до конца всего, значит, здесь кроется какой-то обман.

Обаятельный парнишка вдруг растворяется в воздухе и проявляется тайный агент более старшего и сильного мальчугана, давно возомнившего себя королём двора и положившего глаз не только на ваш самосвал, но и на вашу красивую девочку. «Эй, салага, тот, кто пристаёт к моей девчонке, платит дань, гони сюда свой самосвал!»

Вот вы и попались. А выдумали, что… но чудес, как видно, не бывает.

Какую же дань приготовил для меня фюрер? А может, моя интуиция стала подводить меня, и, на самом деле, он открыт, душевен, доброжелателен, искренен? По крайней мере, говорил он, кажется, предельно откровенно.

– Жаль, герр майор, что новейший наш Мессершмитт разбился, но с другой стороны вы спасли опытный образец. Сломанное крыло и погнутый винт – ерунда. Главное, что начинка самолёта осталась в целости и сохранности. Вы, кажется, совершили чудо!

Принесли горячий шоколад. Мы пили его из маленьких чашек. Фюрер со смехом, словно своему однокласснику, рассказывал обстановку, сложившуюся вокруг меня.

– Борман предложил прекратить нянчиться с вами. Случай с бронепоездом стал последней каплей. О, Мартин, как всегда, радикален и считает славян неполноценной расой, поэтому предложил отправить вас в концлагерь и забыть о вашем существовании.

После этих слов фюрер расхохотался, как ребёнок. Я пил шоколад с таким видом, словно лакомился не прекрасным сладким эксклюзивным напитком, а кислыми помоями.

– Гиммлер, напротив, клятвенно пообещал мне, что из Валерия Шаталова получится образцовый эсэсовец. Дивизия СС Викинг с нетерпением ожидает вас, герр майор. Правда, с полётами вам придётся на какое-то время распрощаться. В зелёных СС Гиммлер приготовил вам место командира гренадерского бронетранспортёра.