Елиорнавия из клана Сигур

Глава пятая

Глава специальной группы в сто двадцать два цикла… Почти ребёнок, положа руку на сердце, и такой взлёт… Впрочем, сейчас мне не до того, мне нужно точно узнать, что происходит, и найти виновного. Поэтому сразу после того, как меня представили членам группы, я начинаю говорить, глядя поверх голов, чтобы не видеть брезгливости к «выскочке»… Я навидалась многого…

– Охранители, – обращаюсь я к подчинённым, прижимая к себе снова испугавшуюся Алье. – Вчера, как вы знаете, были обнаружены двое детей. Мёртвая хомо и живая, но на последней черте… Алье.

– Мы извещены об этом, – реагирует один из новых подчинённых.

Это опытный сангвиз неопределяемого возраста. Почти против воли я смотрю в его глаза, уже ожидая увидеть пренебрежение во взгляде, но охранитель смотрит на меня доброжелательно, а на моё дитя – с сочувствием, и я просто не знаю, что сказать.

– Елиорнавия… – вздыхает он. – Мы знаем, что это назначение не было вашей идеей, как и то, что вы многого добились самостоятельно. Но сейчас речь идёт совсем не о мужском шовинизме, ваша находка опасна для всего нашего мира, и мы очень хорошо это понимаем. Так что располагайте нами…

Я оглядываю группу, видя согласие в глазах мужчин. Подавив непрошенный от неожиданного дружелюбия всхлип, я присаживаюсь за свободный стол, выдав детскую бутылочку всхлипнувшей Алье. Птенец хватается за выданное так, как будто у неё отберут, а мужчины отводят взгляд. Они тоже понимают, как это необычно…

– Предлагаю перейти на короткие имена, – вношу я предложение, но ответить возможности не даю, продолжая: – Старшую девочку я откуда-то знаю, но пока не вспомнила, откуда, а Алье… Она истощена, была лишена большей части крови, очень боится чёрного, что необычно, а от одежд целителя испугалась так…

– Подтверждаю, – кивает Алекс, которого тут, по-видимому, все знают. Потом обдумаю это совпадение, не до этого сейчас.

– Я понимаю, что у целителей есть клятва, – этой фразой я стираю наметившиеся улыбки. – Но что, если целитель действует во благо? Может такое быть?

– Не зря вас поставили главой, – негромко говорит тот же опытный сангвиз. – Мне бы и в голову не пришло… Меня можно называть Тари.

– Я – Елика, – отвечаю ему. – И Алье ещё говорила об огромных собаках, которые кусают птенцов.

– Вы понимаете, что это значит? – ошарашенно спрашивает другой охранитель. – Это значит, что мы имеем группу… Охранитель, целитель, морфы… Как такое может быть?

– Я тоже не понимаю, – вздыхаю в ответ. – Поэтому предлагаю разделиться. Кто-то займётся проверкой целителей, кто-то морфами, а Стражу оставим напоследок из-за многочисленности.

– Это хорошая мысль, – кивает Тари. – Тогда… хм… Тир, Борл и я займёмся морфами, остальные – целителями, согласны?

– У меня возражений нет, – мягко улыбаюсь я. – Но как определить, кто из целителей?

– Есть методы, – отвечает мне Тари, неприятно оскалившись. – Глава группы пока примет дела, получит технику, специальные средства, проверит обеспечение, как это и положено главе.

Вот тут он прав – мне многое нужно сделать, а времени совсем нет. Нужно ещё мастеров по трупам спросить, может у них какие-то мысли есть? Хотя бы узнать, насколько быстро и как именно извлекали кровь… Честно говоря, я не разбираюсь в этом, но есть же эксперты?

Впрочем, Тари прав, нужно принимать дела. Насколько я понимаю, это означает – явиться в отдел кадров, затем представиться командиру. А кто мой командир, если группа подчинена Правителю лично? Вот именно… Как это работает на практике, мы сейчас и узнаем. Только вот Алье я не могу оставить, да и она смотрит вокруг уже не такими испуганными глазами, но боится слезать с рук, что доставляет известные неудобства.

Резко поднявшиеся охранители как-то моментально исчезают из вида, а я, вздохнув, поднимаюсь на ноги. Ещё бы узнать, где именно находится отдел кадров, и форму, наверное, сменить надо… Да и подумать, почему мужчины группы оказались такими необычными – приняли меня сходу, а не начали «ставить на место». Вряд ли в других местах будет так же, но тут-то… Почему? Неужели из-за того, что я – единственная?

– Совсем с рук не слезает? – негромко интересуется кто-то рядом знакомым голосом. Обернувшись, я вижу, что в комнате мы остались втроём – я с Алье и Алекс. Наверное, стоит смириться с тем, что целитель рядом.

– Боится, – вздыхаю я. – Очень боится, только на руках, сам видишь…

– Вижу, – кивает он, вставая. – Пойдём, покажу тебе, где здесь что.

– Откуда ты… – я не заканчиваю фразу, но Алекс понимает.

– Я – штатный целитель «щита», – объясняет он мне, заставив отбросить возникшее подозрение.

Он не может быть замешанным ни в чём, потому что целители «щита» дают другую клятву – со словами «вольно или невольно», поэтому им живётся совсем не сладко – отказать в помощи они не могут – покарает клятва.

Алекс уверенно идёт вперед, я же поспешаю за ним с Алье на руках. Целитель умён – даже и не предложил помочь с птенцом, значит, понимает, что Алье может быть только в моих руках. Я же размышляю обо всём узнанном, понимая, что у меня концы с концами не сходятся – не может существовать такой группы, о которой говорит Тари. А какая может?

Поднявшись на два этажа выше, мы попадаем в широкий, полный сангвиз коридор, но Алекс не теряется, идёт куда-то вполне целеустремлённо, я двигаюсь за ним, при этом сангвизы останавливаются, чтобы посмотреть нам вслед – я почти физически чувствую их взгляды. Вот он поворачивает к какой-то двери, толкает её и придерживает для меня, а я осторожно захожу внутрь.

Передо мной обычный такой отдел кадров – четыре стола крестом, большая надпись «Кадровый отдел» и фамилии сотрудников. Алекс, впрочем, не позволяет мне долго рассматривать обстановку, состоящую из столов, стульев, и пустой клетки от пола до потолка. Более ничего здесь нет.

– Охранители, – обращается целитель ко всем сразу. – Представляю вам Елиорнавию из клана Сигур, главу группы особых расследований.

– Охр… – кто-то громко удивляется, но запинается, глядя на меня, ну и на птенца, конечно. Почувствовавшая внимание Алье, что-то пискнув, пытается спрятаться, что присутствующих впечатляет до ступора. – Добро пожаловать!

Они улыбаются. Как-то очень по-доброму, без привычного взгляда сверху вниз, без брезгливости на лице, просто улыбаются, глядя мне прямо в глаза. Что здесь происходит?

***

Я сижу и пытаюсь разобраться со всем, мне выданным. Особенно со своими полномочиями. Это не региональный охранитель, это разрешение почти на любые действия, абсолютно на любые! Но так не бывает, насколько я знаю. При этом Алекс, к которому я, кажется, начинаю привыкать, ничуть не удивлён. Тоже загадка – почему он рядом? Ведь нас ничего не связывает, совсем ничего!

Я с нетерпением жду результатов работы группы, а пока кормлю Алье. Алекс в это время занимается какими-то своими делами, совсем не мешая мне думать. Доченька моя, поев, улыбается, и я решаюсь ещё немного расспросить её, пока никого нет – может быть, она слышала что-то?

– Скажи, пожалуйста, а туда, где были большие собаки, ты как попала? – интересуюсь я.

– Нас всех на чух-чухе привезли, – отвечает Алье, и я цепляюсь за слово «всех».

– Вас было больше? – продолжаю я расспросы.

– Да, мамочка, – кивает птенец. – Много-много, но нас убивали и всех убили, мы с мамой последние остались, когда убивали.

– Много… – шепчу я, пытаясь представить масштаб, и не могу. – Они пили вашу кровь?

– Нет… по-моему… – Алье морщит лобик, пытаясь вспомнить, и вдруг начинает плакать.

Я обнимаю её, пытаясь успокоить, но в какой-то момент поднимаю взгляд, чтобы увидеть ошарашенного Алекса. Видимо, он услышал откровения Алье и тоже попытался себе представить то, о чём она говорит. Одно дело – один ребёнок или двое, но вот так… Я не могу себе этого представить, просто не могу, и всё. В моем мире такого не может быть!

– Глава, – в кабинет входит незнакомый охранитель, но он ничуть не удивлён, увидев меня с ребёнком. – Результаты от трупных мастеров.

Охранитель кладёт передо мной лист бумаги и сразу же уходит, а я опускаю взгляд на заполненный чётким почерком документ. Сначала я даже не понимаю, о чём там говорится, но затем до меня доходит – это по старшей девочке. Множественные избиения, причём не руками, слитая через сосуды кровь, нет следов укусов, зато имеются следы методов хомо. Могут ли сангвизы использовать методы хомо? Могут, но вот целители – вряд ли. У них свои методы, намного более эффективные. Что это значит?

– За что могли так бить твою маму? – как будто самой себе говорю я, но Алье тут же откликается.

– Она делала камни хлебом и прятала нас, – сообщает мне мой птенец. – Поэтому её били. А ещё, чтобы не сожгли тоже, когда болели.

– Как сожгли? – не понимаю я.

– В печке, – спокойно объясняет мне Алье, отчего мне становится совсем не по себе. Существ, способных сделать такое, надо просто уничтожить! Любой ценой!

Я ещё раз вглядываюсь в фото мёртвого ребёнка, пытаясь понять, откуда я её знаю. Ведь видела же где-то! Может быть, стоит запросить хомо?

– Алекс, мы можем запросить хомо? – интересуюсь я у целителя, сразу же показавшего мне на кристалл на моём столе.