Курсант ВМА. Учеба в ВМА им. С. М .Кирова

На пятом кто только не учился! Экзотика! Там была представлена почти вся Африка и Азия. Европа и Латинская Америка. И все они ходили в военной форме с разнообразными цветами и расцветками погон и петлиц! Чем больше звезды на погонах и кокарды на фуражке, тем беднее и карликовее государство, которое они представляли. Основная масса носили свою, национальную форму, но очень многие, из самых бедных, ходили в нашей, советской. Только со своими, размером с блюдце, кокардами. Это были курсанты из самых бедных африканских стран, покорно плетущихся по социалистическому пути развития.

Прикольно (как теперь модно говорить), было зимою смотреть на торчащие из завязанной снизу на шнурки шапки-ушанки, огромные губы, какого-нить дальнего родственника Пушкина, эфиопа. А вокруг этих губ наравне со шнурками, такие же по цвету и длине, сопли. Носили зимой, эти сильно загоревшие парни, что-то типа пальто, из нашего офицерского, шинельного сукна. Погоны зачастую, были пришиты в области лопаток. И никакие патрули на них не реагировали. Как дети, что с них возьмешь!

Стайками, чирикая на своем птичьем языке, никогда с нами не общаясь, перемещались низкорослые вьетнамцы. Тут же можно было встретить группу стройных, высоких и красивых, видимо, специально отобранных, монголов. Их стройность особо подчеркивали длинные, до самых пят, видимо, кавалерийского покрова, шинели. Сукно наше, но кройка и шитье по тамошним лекалам.

А вот по противоположной стороне улицы движется группа не менее стройных и симпатичных ребят, в шинелях мышиного цвета. Да это же немцы! Доблестные представители первой немецкой страны, идущей по пути строительства социализма. Все они тоже подобраны строго по росту. Не ниже метр восемьдесят. Европейцы жили в общежитии на Мориса Тореза, где был, как говорили, уровень быта, достойный дипломатов. Лучшие из лучших.

А это кто такие, расхристанные-расстегнутые, в шинельках какого-то цвета пожелтевшей листвы? Присматриваюсь к кокардам, и вижу на них географический силуэт Румынии. А, ну да, эти ведь тоже наши, сателлиты. Хотя и пытаются строить какой-то свой, особый социализм с румынским лицом, видимо. Им под стать такая же группа болгар в форме горчичного цвета.

А вот летом, когда даже в Питере тепло, есть возможность теплолюбивым щегольнуть и вовсе своим национальным оперением. Вот идет по брусчатке вдоль забора штаба академии вообще невиданное в стенах нашего заведения создание. Девушка! В форме!? У нас ведь вообще – то среди обучающихся совершенно нет представителей противоположного пола. Монастырь.

А здесь, что-то невероятное. Сотни пар глаз пялятся на стройную красотку… С каблуками, минимум под сто восемьдесят. С выгнутой тульей, легенькая, прозрачная белая фуражка. Высокая, упругая грудь затянута в форменную сорочку с короткими рукавами и без галстука-удавки! Неслыханная для нас по тем временам борзость в форме одежды для военнослужащих.

Тугая попка обтянута такой же форменной мини-юбкой. И, в довершение ко всему, на плечах сверкают восемью звездами, погоны капитана медицинской службы вооруженных сил Республики Куба! У всех военных и гражданских мужиков, кто на тот момент находился поблизости, нижние челюсти опустились в район пупков, а с углов ртов стекала слюна вожделения.

Шелестел шепот срывающихся с губ фраз:

– Кто такая? Наша?

– Нет. У нас таких смуглянок с губами метиски не бывает…

– Так откуда же она?

– Да вон, смотри, нашивка над карманом на груди… «Република Куба»…

– Ух ты! Я такую первый раз в жизни вижу…

Красотка, с высоко и гордо поднятой головой, продефилировала через КПП в штаб академии, цокая подковками каблучков.

«Если уже капитан, значит, прибыла просто на какие-то курсы, – сделали мы свое умозаключение.– Для повышения квалификации. Капитаны у нас здесь с нуля не начинают, в отличии от нас, убогих.»

– Эх, хороша, Маша, да не наша, – прозвучала еще фраза со стороны двух идущих впереди нас майоров.

Да, действительно мне «везет». В медучилище группа состояла исключительно из пацанов. Армия, медрота, ни одной женщины. И теперь вот т.н. академия, тоже не за что глазом зацепиться. Есть, правда, изредка, преподы женского пола, но, как минимум, в два раза старше по возрасту. Ах да, зато у меня есть жена -красавица.

Как сказала одна из женщин- поваров в курсантской столовой, лет пятидесяти:

– Ну, что с них взять, мужики ведь так устроены, что не могут все время кушать хлеб, да хлеб. Иногда желают и булку.

Постараюсь продолжить и закончить повествование о друзьях Советского Союза. В период моего там пребывания, из стран, якобы, ориентирующихся на социализм, отсутствовали только китайцы. Страна Мао-цзэ-дуна, видимо, уже тогда по медицине была самодостаточной. Наиболее дружелюбно и приветливо по отношению к нам вели себя арабы. Представители этого народа независимо от страны, которую они представляли, легко и просто вступали в контакт, а в питейных заведениях могли непринужденно провести вечер в нашей компании. При этом довольно сносно общались на русском языке. Курсанты МНР*, вообще чувствовали и вели себя не иначе, как представители одной из республик СССР. Посланцы других государств, в том числе и европейских, и даже «очень братской» Болгарии были почему-то, более замкнутыми и обособленными. Нас сторонились и больше держались своих коллективов.

Проживали они в нескольких общежитиях, разбросанных по всему городу. Однако, довольно большое количество, в первую очередь африканцев, жило непосредственно над моей головой. Я имею в виду, что весь четвертый этаж нашей конуры занимали именно они. И, что такое зажигательные танцы саванны и Сахары периодически приходилось ощущать до поздней ночи, всеми своими органами осязания.

Как-то вернувшись поздно вечером домой (после того как уложил спать подчиненных) и зайдя в комнату, ощутил препротивный запах. В воздухе висела копоть и сизый дым.

– Что это такое? – спрашиваю у супруги.

– Не знаю, но по-моему это к нам через форточку надуло от соседей с верхнего этажа, – отвечает она, кашляя. Как я уже говорил, окно моей норы было угловое, и иногда воздушные потоки странно конвектировали сверху вниз.

Я быстро закрыл оконное отверстие. И решил подняться наверх, чтобы выяснить источник зловония. Открываю дверь четвертого этажа. И поражаюсь, в первую очередь, чистоте в коридоре. Полы идеально ровные. Никаких крысиных дыр. Нет никакого захламления. Даже что-то наподобие неплохого евроремонта. На двери каждой комнаты висят таблички с гербами стран, из которых прибыли жильцы.

Вот оно что. Оказывается, и наши могут создать человеческие условия для проживания. Когда захотят, правда, не для себя. Но душок, тем не менее, ощущается на весь этаж. Подхожу к двери комнаты, которая расположена над моей. Стучу, выглядывает черномазая морда с белоснежной улыбкой до ушей. В руках у него полотенце и какая-то экзотическая вилка. Все пространство комнаты заполнено ядовитым дымом. В противоположном углу на электроплитке, что-то жарится и чадит.

– Слюсяю вас, – доброжелательно вступает в разговор повар из племени юмбо-мумбо.

– Привет, я ваш сосед из комнаты, которая под вами. Дым из вашей комнаты ветром задувает ко мне в комнату.

Смотрю, африканец продолжает давить лыбу*…

– Ай, изьвините пазялусьта… сицясь я праветрю и закрою акньо… ми больсе не будем так зярить…

– А что вы готовите? – по ходу интересуюсь я.

– А, это я готовлю оцень вкусьный блюд, селедка зярю…

– Понятно. Да, и еще я бы хотел попросить вас после десяти вечера не устраивать дискотеку, если это, конечно, возможно. У меня маленький ребенок. Да и заниматься приходится. Понимаете?

– О, да, да… хоросо. Ми постараемся…

Больше проблем не было. И этот этаж я тоже до конца учебы не посещал. Как узнал потом, немного позже, на них трудились целые бригады уборщиц и сантехников. Да и все санитарные мероприятия проводились своевременно и качественно. А вся живность, которая без прописки, надо полагать, переселялась от них к нам.

Поговаривали, что обучение, проживание и питание слушателей 5-го факультета оплачивали их государства, которые побогаче и могли себе это позволить. А за остальных, которых было в три раза больше, платил все тот же Советский Союз. И таких заведений, где все они учились по разным направлениям, в Союзе существовало десятки и сотни. Многие иностранцы, кто изучал русский с нуля, учились семь лет. Первый год учили язык, а потом уже приступали к медицине, продолжая изучать великий и могучий на протяжении всей учебы.

Помню, когда моей дочери пошел уже четвертый, произошла стандартная ситуация возле нашего подъезда. Она, видимо, впервые осознанно обратила внимание на странного по ее понятию дядю.

– Ой мам, а почему дядя такой грязный?

И спряталась за спину мамы. Для дяди подобная сценка была не впервой, поэтому он заулыбался, присел на корточки и объяснил, как мог девочке, что он негр, из Африки. Что там все такие… и тому подобное.

Жили мы с ними мирно. Не помню за время моего пребывания в стенах ВМА, какого-либо конфликтного случая.

*лыба (жарг.) -улыбка.

*МНР-монгольская народная республика.

Учеба. Страсти медицинские

Владимир Озерянин (http://www.proza.ru/avtor/vladius)

см. ФОТО: На одном из занятий по анатомии человека. На носилках-каталке, учебное пособие, заформалиненный труп.

..предыдущая глава:http://www.proza.ru/2014/08/16/1669 (http://www.proza.ru/2014/08/16/1669)

А пока, главное мое занятие, не смотря ни на что – учеба, потому что… конкурс продолжается! И так почти ежедневно, четыре часа практических занятий, и два последних – двухчасовая лекция. Итого до обеда шесть часов напряженных занятий. А дальше – на усмотрения всех вышестоящих начальников.

Основные предметы первого курса – анатомия, биология, физика, химия. Второстепенные, но ничуть не менее значимые для того, чтобы удержаться на плаву -история КПСС, иностранный (у меня немецкий язык), латинский язык, уставы, физподготовка. Экзамены в период первой зимней сессии по химии и истории КПСС. Вот на эти предметы и налегаем, в основном.

В ту осень с седьмого сентября уже задули пронзительные балтийские ветры и мгновенно похолодало. Перешли на шинели. На занятия ходим-бегаем-«летаем» в составе взводов или отделений. А зачастую и короткими перебежками поодиночке или группками. Вчерашние десятиклассники на занятиях по химии и физике чувствуют себя, в основном, как рыба в воде.