Изопропиловый кот

Олег тем временем в панике начинает бухать, спьяну пытается даже покончить с собой, но из-за слабого зрения стреляет мимо. Протрезвев, говорит жене:

– Поехали на Кипр, «потагилим».

– А как дети? Я их с твоей сумасшедшей мамой не оставлю. Она их либо до тюрьмы доведет, либо изнасилует.

– Что за дикость? – даже протрезвел Олег.

– Андрей Алахов в «Иногда лучше молчать» постоянно об этом предупреждает.

– Спасения нет от этой педоты, надо бы на телевидение наведаться как-нибудь, – плюнул Олег. – Хорошо, детей возьмем. Пущай привыкают киприотов строить. А то дед воевал, а они в интернете сидят.

– Будильник не забудь, – кричит вслед старуха. – Кипрят потроллишь.

Олег с женой, детьми, будильником и случайно прихваченным мобильником матери летит на Кипр. Старуха пытается подмять под себя рынок, но чеченская диаспора нанимает таксиста, ограбленного старухой. Он стреляет с лестницы соседнего дома из чудом попавшей в Россию старой винтовки М16, украденной на съемках фильма «Рембо-4». Помощник Олега Игорек, тайно влюбленный в козу матери шефа, звонит шефу, чтобы предупредить, что бабка наехала не на тех, коза осиротела и за Олегом начата охота. Но Олег с громким криком: «Тагил!» громит бассейн при отеле и не слышит звонков мобильного телефона, забытого в номере.

В номер входит черный уборщик, аккуратно сбрасывает звонок.

– Гуталин, у русских должен быть гуталин, – шепчет он и начинает обыскивать номер. – Можно намазаться гуталином и прятаться под кровати, пугая богатых старух, верящих в домовых.

Конец первой серии.

22 оттенка черного (вторая серия) – Куплю волосы (Но мы туда не пойдем)

– В желтой, жаркой Африке, в центральной ее части…

– Какая, на…, Африка? Кипр это, не Африка!

– Зато в Африке черные люди!

– Заткнись, на…, а то галоперидола дождешься!

– Керосином его, керосином!

— Замолчите все! Я буду говорить. Итак, Кипр, отель, номер пьяного буйного опера.

По номеру методично шарится уборщик. Видно, что он владеет искусством обыска, осматривая номер в строгой последовательности.

– Проклятый perestroika, – вздыхает он, – оставил без гуталина весь мир.

Уборщик натыкается на паспорт Олега. Кладет его в карман. Теперь он знает, что надо делать. Покидает номер и по паспорту Олега летит в Минск.

– Олег Мундак? – недоверчиво спрашивает белорусский пограничник на контроле, сверяя черную физиономию с цветным фото в загранпаспорте.

– Я, – кивает головой уборщик, – я есть Ольег Мун, дак. Дак, дак, как утька.

– Во чудила московский, совсем допился, аж почернел весь, – говорит пограничник коллеге.

– Да все они там, в Москве, либо наркоманы либо сумасшедшие, – недовольно отзывается тот.

– Проходите, – кивает пограничник лже-Олегу.

Пробравшись на жд вокзал, в тупике лже-Олег ворует желтую жилетку. Вообще-то она оранжевая, но он дальтоник, поэтому считает ее желтой. Для маскировки вымазавшись в мазуте (заодно подчернив фото в паспорте), цепляется к составу цистерн, которые едут в Россию за нефтью. В пути к нему подсаживаются два бомжа-албанца, уговаривающие сообразить на троих. Пьяный экс-уборщик, пойдя справить малую нужду, сваливается с состава в районе Шереметьево. Албанцы прыгают вслед за ним. Встретив цыганку с цыганятами, они всей толпой бредут сквозь ночь и выходят на автобусную площадку при терминале.

В это время из Нью-Йорка в Шереметьево прилетает одетый в серый шерстяной плащ агент MI6 Джеймс Мун. Вы спросите, почему из Нью-Йорка? А я откуда знаю? Пути агентов спецслужб неисповедимы. Его задание – похитить некую шизофреничку Санну, потому что в ней скрывается от правосудия восьмидесятилетняя немка фрау Фишер, владеющая тайной счетов Третьего рейха. Ее, под личиной студента – вегетарианца, караулит агент ФСБ Артем, вступивший с объектом в интимную связь.

Мун, как и все агенты Старого света, скуповат и долго ждет бесплатного автобуса. Наивный, бесплатных автобусов в этой стране никогда не было. Плюнув на экономию, подходит к «жигулям», в которых караулит киллер-таджик, убивший мать Олега. А вы уже и забыли про него? Напрасно, сейчас он отсыпается в полицейском участке на Кипре.

– Сколько до города возьмете?

– Восемьдесят рублей, да.

– Сколько???

– Слющай, дарагой, если дорага, так и скажи, да. Будем попутчиков брать, да?

– Да!

– О, вот и попутчики! – радуется киллер. – Уважаемые, до города поедем, да? С ветерком, да?

Албанцы что-то решают на своем языке. Что, мы не знаем, потому что переводчик понимает только английский, и тот со словарем.

– А давай пагадаю! – вступает мокрая цыганка. – А ручку позолоти, все скажу, эх, чавелла, романы чавэ.

– Хватит балагана, – возмущается Мун, – А то мосты разведут.

– Слюшай, да, мосты в Питере. До Питера восемьсот рублей будет.

– Поехали уже! Питер сам в Москву приехал.

Пока все грузятся в машину, Джеймс выходит покурить сигару, презентованную директором ЦРУ. Теперь мы знаем, зачем он летал в Штаты.

– Брат, оставь добить, – липнет к нему благоухающий экс-уборщик.

– Не брат ты мне, гнида нефтеносная, – брезгливо морщится британский сноб и отталкивает наглого попрошайку.

– Слющай, – вступает таксист-киллер, – Грязным в салон нельзя, лезь в багажник.

– А и полезу, – соглашается, незаметно подменивший в кармане плаща Муна паспорта, бывший лже-Олег.

Машина, кренясь, едет сквозь ночь. Возле МКАД ее останавливает патруль ГИБДД.

– Ай, брат, здарова, салам аллейкам – радуется лейтенант смуглой внешности. – Как сам, как тетя Сара, дядя Вахтанг? Как юная Сулико?

– Уа-алейкум ас-салям, – степенно отвечает то ли киллер, то ли таксист (я уже запутался), – Слава Аллаху, великому и милосердному, все здоровы.

– Брат, я должен буду вбить гвоздь нетерпения в доску разговора, – виновато говорит лейтенант. – Машину с козой не встречали?

– Какой коза, зачэм коза?