Воробьиная ночь. Карловка-3

– Не более удивительно, чем разговаривать с мертвым Феогнидом Карловичем. Вот эта штука, получается, и есть тот самый «Котел ведьм», про который он рассказывал?

– Получается, что так. Что будем дальше делать? Феогнид Карлович ничего не подсказал?

– Кроме того, что в заповеднике можно получить шанс выжить, ничего. Предлагаю вернуться в Карловку и поспрашивать директора.

– Там сейчас наверняка полно милиции. Стрелять в милиционера у меня особого желания нет.

– У меня тоже. Но что тогда делать? Переночевать в заповеднике, а под утро нагрянуть в деревню. Милиционеры же не будут там ночью торчать? – Виталий взял МР 40, повертел в руках.

– Идея здравая, – следователь встал со стула. – Пошли наружу, что-то тут обстановка какая-то…

– Есть такое, – Виталий напялил каску. – Мы в детстве такие с Андрюхой и Витьком находили…

Андрей Иванович покосился на него.

– Кстати, – остановился, – одежду задери.

– Зачем?

– Хочу посмотреть, что с ранами.

– Верно, – Виталий повернулся спиной и, сбросив на пол лохмотья куртки, задрал футболку. – Что там?

– Шрамы от пулевых… – Андрей Иванович провел рукой по спине парня, – и как будто лет пять им…

– Нехило! Значит, заросло все? А где пули?

– Не знаю…

– А это что? – Виталий поднял с пола две бронзовые тарелочки, связанные между собой плетеным кожаным шнурком. Повертел, всматриваясь в едва различимые стертые непонятные буквы на тарелочке.

– Это тингша, они же караталы. Их в Тибете используют буддисты для медитации. Считается, что их звук помогает преодолевать границы реальности и вступать в контакт с миром духов.

– Какое отношение к Карловке имеет Тибет?

– Не знаю. Пошли.

Выбрались из пирамиды. Виталий оглянулся и присвистнул:

– Ничего себе громадина! Почему же ее из деревни не видно?

– Не знаю, – Андрей Иванович задумчиво смотрел в вечереющее небо, – не знаю…

– Что вы там увидели? – Виталий тоже посмотрел на небо и замер. – Это же не наши созвездия?

– Нет…

– Южное полушарие? Тут где-то Южный крест?

– Даже не Южное. Это вообще не земные созвездия…

– Ничего себе! Где же мы оказались?

– Не знаю. Пошли, надо костер разжечь, пока окончательно не стемнело.

– А это что? – Виталий показал на капот «девятки».

На капоте белой глиной было написано «Джеди».

– Не знаю, – Андрей Иванович оглянулся. – Сдается мне, что мы тут не одни.

– Думаете? – Виталий щелкнул предохранителем прихваченного из пирамиды МР 40.

– Я это не писал, ты был все время со мной. Что получается? Что написал кто-то третий.

– Что-то у меня желание костер разжигать пропало… – Виталий настороженно смотрел на темную стену леса.

– Твои предложения?

– Сесть в машину и уехать отсюда.

– Уже темно, по лесу ехать опасно.

– Не опаснее, чем оставаться. Вдруг, тут бродит еще один дезертир с «калашом»? А мы стали как два тополя на Плющихе: не спеша целься и стреляй, как в глупых домашних уток на пруду.

– Я думаю, если бы он или они хотели стрелять, то уже бы стреляли.

– Мало ли? – Виталий пожал плечами. – Не знали, сколько нас, ждали, пока все выйдут, чтобы наверняка.

– Может и так. В любом случае, выхода у нас нет. Придется ночевать здесь.

Над поляной бесшумно пронеслись три изломанные уродливые тени.

– Андрей Иванович, вы видели? – Виталий вскинул ствол, целясь в летунов.

– Вижу.

– Что это?

– Наверное, летучие мыши.

– Такие здоровые? – в голосе парня звучало сомнение. – Да в них по метру длины.

– Значит, тут такие вырастают. Знать бы только, где это тут. Еще… бытовало раньше в народе поверье, что души детей умерших некрещенными или мертворожденных, так называемых потерчат, вселяются в филинов.

– Но это явно не филины были.

– Не знаю… Залезай в машину, будем в ней спать.