Золотистая куколка

Куколка старательно заносит показания в приколотую к планшету таблицу.

– Мой телефон! – грубо отвечаю я. – Сотовый! Знаете, что это такое?

– Вы не волнуйтесь, пожалуйста, – строго отвечает она, поднимая на меня спокойные серые глаза. Серые? Мне казалось, она голубоглазая… – Естественно, я знаю, что такое сотовый телефон. Где вы его оставили? Откуда я должна вам его принести? Передач вам пока никаких не оставляли…

– Какие ещё передачи? – злюсь я, но говорю тише – её внушительный тон меня смущает. – Я не жду никаких передач! Ко мне никто не должен прийти! Я положил свой телефон вот сюда, на тумбочку, а сейчас его здесь нет, видите?

– Вижу, – кивает она, бросая взгляд на опустевшую тару из-под йогурта и чая.

– И?..

– Что «и»?…

– Да вы что, издеваетесь, что ли? – я срываюсь и снова ору. Забыв обо всем на свете, резко сажусь на кровати и тут же вскрикиваю – теперь уже от боли.

– Что такое? – холодно осведомляется она.

– Живот! Живот заболел, когда я сел!

– Ложитесь, – твёрдой рукой она толкает меня в плечо, одновременно с профессиональной заботой поддерживая голову. – Дайте, я посмотрю!

– Не надо ничего смотреть! – я хватаюсь за край футболки, чувствуя себя трусливым капризным мальчиком.

– Но вы же сами сказали, что вам больно, – её голос по-прежнему спокоен и равнодушен. До звезды ей – больно мне или щекотно.

– Это не ваше дело! – огрызаюсь я, и в ответ на недоумённый взгляд требую: – Доктора мне позовите! Пусть меня врач осмотрит!

Она снова глядит на меня, как на дурачка, вызывая новый приступ раздражения и желания показать ей, кто здесь главный, и с едва заметной ухмылкой произносит:

– Хорошо.

Куколка забирает мусор и лёгкими шагами выходит из палаты. Вот сучка! Ткнуть бы тебя лицом в подушку и заставить прокричаться до хрипоты!

В ожидании врача я представляю, как приятно, должно быть, мять своими пальцами белоснежные куколкины ляжки. Надо же, в моих глюках эта паршивка была намного покорнее! Воспоминания о том, как она искала сотовый под кроватью, заставляют меня улыбнуться.

А вообще пофиг какой у неё там характер. Это же куколка – всё остальное неважно. Её задача – сделать мне приятно. Если будет хорошо себя вести, ей тоже будет приятно – я умею быть нежным. Я умею быть любым, если речь идёт о золотистой богине, благоухающей осенними яблоками! До поры до времени… До того момента, когда получаю, что хочу! А получаю я всегда.

Где эта дрянь? Да она просто нарывается! Желание быть с ней нежным исчезает пропорционально времени, которое я трачу на ожидание доктора. К тому моменту, когда за дверью слышатся шаги, я прихожу к выводу, что медсестричка от меня ласки не увидит – сделаю, как мне нравится – и пусть спасибо скажет! Хотя так и так скажет, может, поплачет даже – и такое бывало…

Мысли застревают в голове, как недокрученное мясо в мясорубке – на пороге палаты в белом халатике стоит куколка! Чудесные волосы убраны в косу, на ногах тонкие чулки (мне хочется думать, что чулки, колготки – это так пошло!), теряющиеся под полами халата, целомудренно прикрывающего всё выше колен. Она обута в плетёные белые босоножки на плоской подошве, и мне почему-то кажется, что я их уже когда-то видел.

– Добрый день, – мило улыбается «доктор», подходя ко мне. – Медсестра передала, что у вас жалобы на самочувствие? Что болит?

– Вы кто? – только и произношу я.

– Дежурный врач, – самым естественным тоном поясняет она, доброжелательно глядя на меня зелёными глазами. – Сегодня выходной, ваш хирург тоже отдыхает, так что со всеми вопросами и жалобами, пожалуйста, ко мне.

– Я не об этом! Вы же…

– Что? – она по-прежнему лучится добротой.

– Скажите, мы с вами раньше нигде не встречались?

Вместо ответа она запрокидывает голову и жизнерадостно, заливисто смеётся, но, увидев моё далеко не весёлое выражение лица, берёт себя в руки.

– Простите! Мне показалось, что вы… скажем так, пытаетесь со мной познакомиться.

– Да, я был бы не против, – с ехидцей соглашаюсь я. – Очень хочется разобраться, что здесь происходит.

– Для начала давайте разберёмся с вами, – решительно перебивает она меня. – Итак, на что жалуемся?

Ах вот как? Дурочку решила включить? Ладно, подыграем!

– Во-первых, у меня болит живот…

– После операции болит? – деловито уточняет она.

– Нет! После операции всё было хорошо, я даже вставал, – при этих словах она хмурится, но ничего не говорит, – но недавно я резко сел и мне стало больно!

– Давайте я посмотрю, – она без всякого стеснения сдёргивает с меня одеяло и задирает футболку, обнажая живот. Ладно, пусть полюбуется: мой пресс – моя гордость! Тонкие тёплые пальчики аккуратно и профессионально прощупывают брюшную полость. – Так не больно?

– Нет.

– А так?

– Нет.

– Угу… Вот так нормально?

– Терпимо, – морщусь я, ощущая неприятное, но безболезненное давление.

– Хорошо, – она возвращает на место футболку и одеяло. – У вас всё хорошо, но постарайтесь не делать больше резких движений. Я попозже к вам ещё загляну.

Она направляется к двери, и я тут же, забывшись, делаю «резкое движение».

– В смысле?! – сажусь на кровати и тут же ойкаю.

– Вот именно таких движений, – с укоризной комментирует она. – Вы после операции, вам нельзя так дёргаться!

– Стойте! Я вас не отпускал!

На лице куколки возникает снисходительно-умильное удивление, словно на неё человеческим голосом намяукал котёнок.

– Я должна спрашивать у вас разрешения? – я её голосе явственно различается сдерживаемый смех. Хохотушка, чтоб её!..

– Должны! Я вам за это заплатил!

Её брови взлетают ещё выше, а ухмылка становится явственнее.