Сундучок бабушки Нины. Сказ четвёртый

– Не знаю, внучек, – всплеснув руками, вскоре ответила она.

– Ну, что же, будем думать вместе, -улыбнувшись, сказал я.

Но мне было совсем не до веселья. Если бабуля с дедом не могли покинуть этот странный дом, то… Думай, Виталик, думай… Но ничего путного в голову не приходило.

– Нинуша, – сказал дед, – расскажи сказочку какую-нибудь. Вдруг в ней разгадка окажется.

Бабуля взяла пряжу и спросила меня:

– Помнишь, я рассказывала тебе сказку про Емелю?

– Да, «По щучьему веленью» она называлась, – с улыбкою ответ ил я.

– Так вот, – продолжила бабуля, – в ней совсем немного сказано о царевне Несмеяне. А ведь она очень и очень известная девушка. И заслуживает целого сказа о себе. Итак, садись на кровать, а можешь и полежать, если хочешь, и внимательно слушай…

В некотором царстве, в тридесятом государстве, прямо посреди Моря-Океана, на острове Буяне, в золочёном дворце жил да был царь Егор. Он долгих пятьсот лет правил царством своим и люди его очень любили. За мудрость и справедливость. Никого не было у Егора, кроме единственной дочери, царевны Ольги. Умницы и красавицы. Царица Мария ушла в мир иной, дав жизнь дочери, и царь пылинки с царевны сдувал. Всё, что просила, делал. И была она очень избалованной девочкой. Если вдруг что не по ней, сразу в слёзы. Никого Ольга не любила, только саму себя. Со всеми груба была, даже с батюшкой родным. С виду писаная красавица, а внутри ужасная уродина. Чего только не делал Егор. И знахарей со всего мира приглашал. И колдунов с чародеями. И… Много кого, мечтая дочь доброй сделать. Но всё тщетно было. Как-то раз царевна гуляла по саду и вдруг увидела змею, гревшуюся на солнышке. Захлопала в ладоши от радости и быстро хватила её за хвост. Змея изумлённо на неё посмотрела и тихо прошипела:

– Зачем ты обижаешь меня?

– Я давно хотела попробовать змеиного супчика, – мило улыбнувшись, ответила Ольга, – говорят, он очень и очень питателен. И молодость продлевает. Так что сиди да молчи.

Услышав это, змея громко прошипела:

– За то, что ты посмела обидеть меня, быть тебе век страшной плаксою!

И, взмахнув хвостом, растаяла в воздухе.

То был сам правитель Подземного Царства, могучий чародей-оборотень Индрик Змей. Слава о нём дурная шла по всему белому свету. Ни разу он доброго дела не сделал. А коварствами своими бесчисленное множество хороших людей со свету сжил. Никакой на него управы не было. Даже Сварог, отец всего сущего, руками разводил. Да, он мог мигом со свету сжить злодея но не мог этого сделать. Родичами они были.

Царевна села на камешек и вдруг, ни с того, ни с всего, горько заплакала.

– Что с тобою, доченька? -выглянув из окна, взволнованно спросил царь.

– Не знаю, – не переставая плакать, ответила Ольга, – слёзы текут сами по себе, никак не переставая.

Всплеснул царь руками и позвал лекаря. Мудрец осмотрел царевну и сказал:

– Она совершенно здорова.

– А как же плач? -спросил Егор.

– Не знаю, что и ответить, – честно признался лекарь.

И царь отпустил его. День плачет Ольга, другой, неделю… Егор не спит, не ест и не пьёт. Никак не может придумать, как доченьке помочь. Снова призвал знахарей, колдунов да чародеев. Но они руками развели.

Прознали люди про беду Егора и стали называть царевну Ольгу Несмеяной.1 Но не со зла, а из жалости. Но не со зла, а из жалости. Да, она была недоброй девушкой, но всё равно её любили. Никому не понять широкой русской души. Всем всё всегда готова простить. Но если кто с войною придёт, то не видать ему земли русской как ушей своих.

В то время по белу свету шла семивёрстными шагами слава о Волхе свет Всеславьевиче. Великом русском богатыре, защитнике слабых и грозе зловредцев.

Старые люди сказывали, что мать Волхи свет Всеславьевича сама Мать-Сыра-Земля, родная дочь Сварога. А отец, треклятый чародей-оборотень, Индрик Змей, правитель Подземного Царства. Правда это иль не правда, не мне судить. Но я верю мудрым людям, ибо они руку свою под меч положат, но врать никогда не станут. Волха свет Всеславьевич и Лихо приструнил, и Кощея Бессмертного подобрее сделал, и с Бабой-Ягой разобрался, и Змею Горыновичу ижицу прочитал, и с иномирским Чудо-Юдом в бой неравный вступил. И даже самого Князя Тьмы, Хозяина Преисподней, так напугал, что он и до их пор дрожит, словно осиновый лист, и совсем думать забыл о новых коварствах против люда земного. Всем был хорош богатырь великий. И смел как лев, и храбр как бык, и ловок как волк, и хитёр как лиса, и доблестен как кенгуру заморская. Ум имел пылкий, а мудрость старцев древних. От красоты его многие девы да бабы молодые по ночам не спали. Да и старухи, завидев богатыря, краснели как маков цвет и улыбались беззубыми ртами. Но только на сердце Волхи свет Всеславьевича печально было. Тридцать лет в обед будет, а той, самой единственной и неповторимой, он так ещё и не повстречал. От того и бился не на жизнь, а на смерть.

Прознал Волха свет Всеславьевич про горе царя Егора и решил помочь ему. Оставил заместо себя брата своего названного Белогора дружиною богатырской управлять и отправился на остров Буян. Шёл он степями да лугами, полями да пустынями. Взбирался на самые высокие горы и спускался в самые глубокие ущелья. Продирался сквозь чащи непролазные да вброд реки с озёрами переходил. И повсюду дела добрые творил. Слава о них впереди богатыря бежала. Долго ли коротко ли путь его был, то мне неведомо. Да только дошёл Волха свет Всеславьевич до Моря-Океяна и пригорюнился. Вброд-то его не перейти, а переплыть сил никаких не хватит. Присел на камень и призадумался. Вечер уж настал, а богатырь всё думу думает. Ночь звёздная пришла, а он сидит, не двигается. Совсем про еду да сон позабыл. Не привык богатырь на полпути останавливаться. Сидел он так, сидел до самой ранней зорьки. И вдруг услышал дивную песню:

«По волнам скитаюсь я,
Бедная Русалка.
Далеко семья моя,
Позабыта ласка.

Царь Морской меня пленил,
Старый и ворчливый.
Сердцу моему не мил,
Колдовской взял силой.

Я сбежала от него,
Став свободной чайкой.
От родных от берегов
Вдаль миров умчалась.

Дом родной в мечтах моих
И во снах приходит.
Сердце девичье болит,
Мчатся быстро годы.

Здешний царь ко мне  суров,
Чужаков не любит.
Грозно супит свою бровь,
Злобно  скалит зубы.

Полететь хочу назад,
Царь Морской не страшен.
Но побил всю память град,
Стала как барашек.

Не найду пути домой,
Здесь навек останусь.
Позабыт души покой,
Позабыта радость»

Очень жалко стало богатырю деву морскую и решил он помочь ей с родными свидеться. Но как это сделать? Думал, думал, да придумал.

– Эй, Царь Морской, – зычно позвал богатырь, – выходи, сделай милость. Дело у меня к тебе важное есть.

Забурлило Море-Океян, волны огромадные по нему пошли, стихла песнь Русалки. И на берег вышел сам Владыка морской.

– Что тебе надо?! -грозно прогрохотал он, сурово насупив брови.

Но Волха свет Всеславьевич совсем не из робкого десятка был. Он широко улыбнулся и, до самой земли поклонившись, молвил зычно: