Человек в Космосе. 60 лет

20. Первые долговременные

В «Заметках по тяжелому межпланетному кораблю и тяжелой орбитальной станции» Сергей Павлович Королёв писал, что надо бы вокруг Земли создать некий «орбитальный пояс» из долговременных спутников для выполнения ряда функций в течение очень длительного времени.

А чтобы эти спутники могли ремонтировать, регулировать, перезаряжать и т. д., нужна целая система орбитальной службы. Базировать эту службу предлагалось на крупном обитаемом спутнике или станции, где находился бы периодически сменяемый экипаж. Учитывая международную ситуацию, Генеральный конструктор, предусмотрел возможность военного применения таких станций. Предложение было принято Правительством и Королеву поручили подготовить проект долговременной орбитальной станции оборонного назначения. Такой проект, известный ныне под грифом ТОС (тяжелая орбитальная станция), или ТКС (тяжелая космическая станция), был подготовлен конструкторами ОКБ-1 в мае 1961 года.

Станцию предполагалось составить из трех цилиндрических герметизированных модулей. В двух крайних из них – длиной по 20 м – размещались жилые и служебные помещения. Центральный 12-метровый модуль соединял два жилых отсека, имел два шлюза, четыре стыковочных узла в среднем отсеке. Дополнительные переборки внутри модулей позволяли герметизировать тот или иной объем станции в случае аварии. Однако этот проект не суждено было реализовать – программа, связанная с ракетой Н1, была закрыта.

Руководством страны по рекомендации конструкторов было принято новое решение: на орбиту вывести «Многоцелевую космическую базу-станцию» (МКБС). Она должна была послужить своеобразным портом для швартовки космических аппаратов для сдачи фотоматериалов, перезарядки, заправки топливом, профилактики и ремонта.

Проект такой станции создавался с большими сложностями, но начало было вскоре положено. В космосе провели стыковку двух пилотируемых кораблей «Союз-4» и «Союз-5». Жизнь первой космической станции оказалась короткой – всего 4,5 часа. За это время космонавты Алексей Елисеев и Евгений Хрунов, надев скафандры, вышли в открытый космос, чтобы перейти из «Союза-5», на котором стартовали, в «Союз-4», в подчинение к Владимиру Шаталову.

Эта операция была успешно проведена 15 января 1969 года. А спустя два дня «Союз-4» уже с тремя космонавтами на борту возвратился на Землю.

Оставшийся один командир «Союза-5» Борис Волынов должен был последовать их примеру через сутки.

Однако при спуске приборный отсек, которому положено было отойти от спускаемого аппарата и сгореть в атмосфере, застрял. В итоге в плотные слои атмосферы вошел не только спускаемый аппарат, но еще и лишние части. Получилась многотонная, кувыркающаяся конструкция. Теплозащитный экран, обычно принимающий на себя удар атмосферы, в этой ситуации помочь не мог.

Ни космонавт, ни наземный пункт управления никак не могли повлиять на ситуацию. Но все-таки на высоте 14 км приборный отсек отвалился. Кувыркание прекратилось, сработала парашютная система. Но начало закручивать стропы парашюта.

И тут Волынову повезло еще раз. В какой-то момент кручение пошло в другую сторону. Парашют успел «схватить» воздух и притормозить падение.

И все же удар о землю оказался сильным, у Бориса Волынова были сломаны зубы, но космонавт остался жив. Результаты, полученные в ходе полетов кораблей «Союз-4» и «Союз-5», признаны удовлетворительными. Системы стыковки и жизнеобеспечения были проверены в деле.

Для вывода в космос тяжелых орбитальных станций требовался тяжелый носитель. А его пока не было. Не было уже и самого Сергея Павловича Королёва. Инициативу взяло на себя ОКБ Владимира Челомея. Оно предложило вариант орбитальной пилотируемой станции с экипажем из 2–3 человек и сроком существования до двух лет.

Станция предназначалась для решения задач научного, народно-хозяйственного и оборонного значения, а выводилась на орбиту носителем «Протон-К». К началу 1970 года были изготовлены две летных и несколько стендовых станций, получивших название "Алмаз", однако с оснащением их оборудования вышла задержка.

Тем временем ОКБ Василия Мишина предложило более дешёвый и быстрее создаваемый вариант станции, получивший название Долговременная орбитальная станция (ДОС) с использованием уже готовых систем пилотируемого корабля «Союз».

Первая в мире пилотируемая орбитальная станция «Салют-1» по программе ДОС была выведена на орбиту в апреле 1971-го ракетой-носителем «Протон». Однако экипаж направленного к ней «Союза-10» не смог перейти на борт из-за неполадок в стыковочном узле.

Успешная стыковка корабля «Союз-11» со станцией состоялась в июне. Космонавты Георгий Добровольский, Виктор Пацаев и Владислав Волков стали первым экипажем первой в мире пилотируемой орбитальной станции. После 22 дней интенсивной работы на станции, пережив пожар, выполнив программу, экипаж возвращался на Землю. Однако произошла трагедия: при спуске из-за разгерметизации посадочного модуля экипаж погиб.

«Салют-1», пробыв на орбите 175 суток, была сведена с орбиты и вошла в плотные слои атмосферы. Несгоревшие обломки упали в Тихий океан.

«Салют-2» – под этим названием в апреле 1973 года на орбиту была выведена станция «Алмаз». Она вышла на нерасчётную орбиту в результате чего начала перегреваться, и на 13-е сутки произошла её разгерметизация, а затем и перестали поступать данные.

Пилотируемые экспедиции на «Салют-2» были отменены. Пробыв на орбите 54 дня, она закончила свою работу в мае и в результате естественного торможения в верхних слоях атмосферы и упала в океан в районе Австралии.

Следующая станция, доставленная на орбиту 25 июня 1974 года, называлась «Салют-3». Это был второй "Алмаз". После всесторонних проверок в автоматическом режиме на борт станции кораблём «Союз-14» был доставлен первый экипаж: командир полковник Павел Попович и бортинженер подполковник-инженер Юрий Артюхин.

"Алмаз", по мнению специалистов, был по истине уникальным проектом. Советский союз в рамках этой программы впервые запустил космический аппарат с ядерной энергоустановкой. Для него была разработана 23-миллиметровая авиационная пушка конструкции Нудельмана (система «Щит-1»), которая позволила бы защитить аппарат от перехватчиков потенциального противника.

Ведущий конструктор программы «Алмаз» Владимир Поляченко отмечал, что представители разведки поражались четкости и детализации кадров. «К примеру, Попович и Артюхин фиксировали реальные ракетные базы в Америке. Там все можно было рассмотреть: тип техники, готовность ее к боевому применению. Разве что номера на автомобилях были недоступны», – отметил он в интервью «Российской газете».

За 15 суток работы на борту «Алмаза» первый экипаж, выполнив военную программу, провёл наладку оборудования и подготовил станцию к функционированию в рабочем режиме.

Имя космонавта Артюхина не часто, в сравнении с другими, встречается в средствах массовой информации. Это связано с тем, что его космическая деятельность была связана с военной тематикой. Автору этих строк довелось учиться с Юрием на одном факультете ВВИА имени Н. Е. Жуковского, окончив её на год позже, затем работать на одной кафедре и выступать за Академию в одной лыжной команде.

Мало того и кандидатами в космонавты мы были в одной группе желающих. Тогда медкомиссию из «академических» инженеров прошёл только Артюхин. И это было справедливо: кроме спортивного здоровья он обладал завидными целеустремлённостью и упорством. В дальнейшем я следил за его подготовкой, мысленно примеряя на себе.

После общекосмического курса и госэкзамена Юрий готовился к полёту на кораблях типа «Восток», «Восход», затем на кораблях типа «Союз», затем вслед за программами – к облёту Луны. Но обстоятельства, которые сильнее нас, всё откладывали реализацию его многократно проверенной готовности. Наконец Юрий в «военной» группе для полёта на «Алмазе»… Тем временем шёл уже десятый (!) год как он носил звание "Космонавт ВВС". Как-то при встрече на вопрос "как дела?", он, помолчав, грустно ответил: "Не завидуй."

Потом, наконец, состоялись полёт на «Союзе-14» и «Алмазе», успешно выполненная программа, последующие награждения и почести. Но душа и тело космонавта требовали дальнейшей работы. Однако ещё несколько лет подготовки к полётам на транспортном корабле снабжения закончились ничем – программа «Алмаз» была закрыта.

Пришлось выполнять различные функции на земле, вплоть до работы в океанских экспедициях. Между делом он защитил кандидатскую, стал Почётным радистом, Заслуженным мастером спорта, Президентом Федерации лыжного спорта.

В 1982 году из отряда космонавтов была отчислена группа уже «пожилых» членов, среди них оказался и Юрий Петрович Артюхин. Некоторое время он остался служить в Центре подготовки космонавтов, а после увольнения в запас устроился в НПО «Молния». В эти годы мы уже не встречались…

Второй экипаж «Алмаза» – подполковник Геннадий Сарафанов и полковник-инженер Лев Демин – должен был прибыть на станцию в августе 1974 года на «Союзе-15». Однако из-за неисправности в системе «Игла» космонавты пристыковаться не смогли. На доработку «Иглы» ушло много времени и «Салют-3» в пилотируемом режиме больше не использовали. Почти через месяц возвращаемая капсула доставила на Землю фотопленки и другие материалы, а сама станция по команде из ЦУПа была спущена с орбиты в январе 1975 года.

Вторая из серии советских гражданских станций «Салют-4» была выведена на орбиту ракетой-носителем «Протон-К» в декабре 1974 года и стала первой станцией, на которой смогли поработать два экипажа.

На «Союзе-17» прилетели Алексей Губарев и Георгий Гречко, а 24 мая 1975 года на «Союзе-18» прибыли Петр Климук и Виталий Севастьянов. Основной целью обеих экспедиций (первая – около месяца, вторая – около двух месяцев) была проверка усовершенствованного комплекса физических упражнений для обеспечения нормальной работоспособности космонавтов в условиях длительного пребывания в невесомости.

Экспедиции на «Салют-4» доказали, что конструкция станции пригодна для длительных полетов, а комплекс физических упражнений и тренажерного оснащения повышают длительную работоспособность космонавтов на станции и более быструю и эффективную адаптацию при возвращении на Землю.

В апреле 1975 года планировалось посещение станции экипажем «Союза-18–1» в составе Василия Лазарева и Олега Макарова, но из-за отказа третьей ступени ракеты-носителя полет закончился в аварийном режиме. В дальнейшем работа станции продолжалась в беспилотном режиме. Её спуск станции с орбиты и затопление в Тихом океане произошли в плановом режиме.

Под названием "Салют-5" 21 июня 1976 года на орбиту был выведен «Алмаз-3». Полковник Борис Волынов и подполковник-инженер Виталий Жолобов стартовали к нему на «Союзе-21» в июля того же года. Однако несмотря на доработки «Игла» вновь дала сбой на последнем этапе, и стыковку провели вручную.

Для командира экипажа Волынова это был уже второй полет, бортинженер Жолобов отправился в космос впервые. В ходе работы выявилась психологическая несовместимость между ними. Руководители полёта решили прекратить командировку и дали команду на спуск, хотя экипаж проработал на орбите полтора месяца вместо трех.

В октябре 1976 года к «Салюту-5» был отправлен очередной военный экипаж – полковник Вячеслав Зудов и капитан 1-го ранга Валерий Рождественский.

Но попасть на станцию им не удалось – неоднократные попытки состыковаться с ней не увенчались успехом. Через сутки полета ЦУП выдал команду на посадку.

Однако на земле космонавтов ждали новые испытания. Корабль из-за плохой погоды не приземлился в казахстанской степи, как обычно, а был снесен ветром в степное озеро Тенгиз. Причем из-за нарушенной центровки спускаемый аппарат перевернулся вверх дном. Шел сильный снег, и спасатели смогли добраться до аппарата только многие часы спустя. А космонавты все это время провели в спускаемом аппарате вниз головой.

Программу на орбите пришлось выполнять дублерам: полковнику Виктору Горбатко и подполковнику-инженеру Юрию Глазкову. Они стартовали 7 февраля 1977 года на «Союзе-24». Проблемы у экипажа возникли уже перед стыковкой. Сначала выяснилось, что «шалит» прибор, показывающий боковые скорости при сближении со станцией. Тогда Горбатко принял решение зависнуть рядом с «Алмазом», отключить прибор и затем сблизиться со станцией, что называется, на глазок. И несмотря на слабое свечение внешних фар, экипажу удалось-таки благополучно состыковаться.

Через сутки на станцию в противогазе вплыл Юрий Глазков. Он провел анализ воздуха с помощью прибора, а Виктор Горбатко решил проделать то же на себе.

Он дважды без противогаза заплывал на станцию, делал там вдох и возвращался обратно в корабль. Но все же космонавты провели на «Алмазе» частичную замену воздуха. Это было впервые в мировой практике.

Выполнив другие задания и убедившись, что «Алмаз» можно эксплуатировать в пилотируемом режиме, через две недели космонавты возвратились на Землю. Днем позже приземлилась и возвращаемая капсула.

Далее «Салют-5» продолжала работать в автоматическом режиме, и полет её прекратили, после того как станция пробыла на орбите 412 суток. Так завершился первый этап летно-конструкторских испытаний первого поколения отечественных космических станций.

Второе поколение открыла «Салют-6», выведенная на орбиту в сентябре 1977 года. О работе с ней рассказывает конструктор ОКБ-1 доктор технических наук Владимир Сергеевич Сыромятников – основоположник космической стыковочной техники.

"29 сентября была запущена станция 2–го поколения с двумя причалами «Салют-6». Как и шесть с половиной лет назад, начало нового этапа было очень трудным. 9 октября к станции стартовал «Союз-25», командир подполковник Владимир Коваленок и бортинженер Валерий Рюмин, который работал у нас ведущим конструктором по ДОСам.

Ему, человеку уникальных физических данных и природного интеллекта, как 13 лет назад К. Феоктистову, представилась редкая возможность самому испытать технику, в создании которой он принял участие. Однако для него, как и для его командира, путь к успеху «был совсем не легок и не скор».

Судьба подготовила – им в космосе, а нам, стыковщикам, на Земле – настоящее испытание.

10 октября, успешно выполнив все дальние маневры сначала по командам с Земли, а затем автоматически при помощи радиолокатора «Игла», «Союз-25» сблизился с «Салютом-6» до расстояния в 150 метров, а относительная скорость уменьшилась до одного метра в секунду. При таких параметрах действие орбитальной механики ослабло настолько, что можно было летать по-самолетному, почти как в земной атмосфере.

Предусматривались две возможности завершить причаливание: продолжить автоматическое сближение, используя «Иглу», или перейти на ручное управление. Решение принимали космонавты.

Коваленок сделал две неудачных попытки стыковаться со станцией. На третью попытку не хватило топлива. Правда, оставались еще резервные баки, но руководитель полетов А. Елисеев категорически запретил использовать НЗ: топливо требовалось для спуска на Землю, а это было поважнее стыковки.

Работа по анализу аварии началась сразу, на том же стыковочном «витке»… В конце концов, несмотря на все трудности, мы подготовили итоговый отчет, а комиссия единогласно подписала заключение и сделала однозначные выводы: в центре внимания тогда оказались космонавты и их подготовка… Выход оставался практически один: послать на станцию следующий пилотируемый корабль. Для этого полета выбрали Юрия Романенко, прошедшего школу «Союз-Аполлон», и пытного Георгия Гречко.

Стыковаться к тому же причалу переходного отсека было опасно. Поэтому решили на этот раз выполнить стыковку к другому причалу, который оставался вне подозрений. После этого космонавтам требовалось перейти в переходный отсек и разгерметизировать его, затем открыть крышку люка стыковочного агрегата и выйти в открытый космос, осмотреть стык и убедиться, что там нет повреждений.

Таким стал основной сценарий, который назвали первым. Заранее разработали также сценарий ремонта, если бы он потребовался: его назвали вторым…

10 декабря стартовал «Союз-26», а на следующий день он успешно завершил автоматическое сближение, причаливание и стыковку: штырь без помех вошел в приемный конус заднего причала «Салюта-6». Это был первый успешный шаг, нужный нам всем почти как воздух.

Пилотируемая программа ДОС второго поколения, наконец, началась. Следующим решающим шагом стал выход в открытый космос. Меня назначили руководителем специальной рабочей группы, отвечавшей за анализ результатов космического осмотра. Я хорошо запомнил, как сидя рядом с руководителем полета Елисеевым, слушал доклады с орбиты. Все шло по плану, если не считать трудностей при открытии крышки люка, но это были обычные, текущие трудности.

Первым воспользовался открывшейся возможностью – стыковки к переднему узлу – экипаж «Союз-27» – мои хорошие приятели Олег Макаров и Владимир Джанибеков. Стыковка этого корабля на деле подтвердила рабочее состояние переднего причала станции.

Она также стала первой в длинной серии космических полетов, которая отличалась от всех предыдущих: в этот момент второй корабль оставался пристыкованным к станции с другой стороны…"

На «Салюте-6» многое произошло впервые: была установлена антенна первого в мире космического радиотелескопа, впервые к станции одновременно были пристыкованы два пилотируемых корабля, впервые на станции работал экипаж более трёх человек, впервые грузы на станцию доставил автоматический грузовой корабль. Именно с «Салюта-6» советские космонавты начали проводить плановые работы в открытом космосе.

Всего на станции работали 26 космонавтов, из них пять космонавтов по два раза. На «Салюте-6» рекорд продолжительности космического полёта достиг 184 суток. Миссия «Салюта-6» завершилась 29 июля 1982 года, когда станция была сведена с орбиты и затоплена в Тихом океане.

Но ещё в апреле того года ракетой-носителем «Протон» был выведен на орбиту «Салют-7» – вторая станция второго поколения, рассчитанная на работу в режиме пилотируемого полёта на срок не менее пяти лет. Был увеличен объём станции, улучшены бытовые условия космонавтов, для выхода в открытый космос стали применяться усовершенствованные скафандры «Орлан». Кроме того, «Салют-7» был оснащён новыми солнечными батареями.

За время эксплуатации на станции работали 6 основных экипажей и 5 экспедиций посещения. В состав экспедиций посещения входили первые космонавты Франции и Индии. Всего на станции работал 21 космонавт (три космонавта по два раза и один трижды).

С борта «Салюта-7» было 13 выходов в открытый космос, и первый – женщины Светланы Савицкой.

Самая длительная экспедиция на эту станцию длилась 237 суток – рекорд Мира на тот момент.

В истории «Салюта-7» были и драматичные моменты. В феврале 1985 года во время полёта в беспилотном режиме на станции возник пожар, в результате чего она вышла из строя. Уникальную операцию по восстановлении фактически неработоспособной станции провёл экипаж корабля «Союз-Т-13» Владимир Джанибеков и Виктор Савиных.

Этот полёт стал одной из самых сложных миссий в истории мировой космонавтики. Перед ними стояла задача – пристыковаться к неуправляемому «Салюту-7» и вернуть его к жизни. Вот как вспоминал об этом Виктор Савиных:

"В феврале 1985 года я готовился к плановому полёту на «Салют-7». Станция летала в автоматическом режиме. И вдруг мы узнаём, что с ней прервалась связь. Что случилось? Ответа никто не знал. Это мог быть взрыв, пожар, разгерметизация из-за метеорита.

Ждать, когда она упадёт, было нельзя – до этого уже произошла трагедия с американской станцией «Скайлеб», обломки которой долетели до Австралии. Было принято решение лететь на «Салют-7», чтобы выяснить причину аварии. Но для начала станцию ещё нужно было найти и состыковаться с ней в ручном режиме.

Я по плану и так должен был лететь как бортинженер. А вот в командиры нужно было выбрать опытного космонавта, который хотя бы раз проводил ручную стыковку. Таких было только трое – Кизим, Малышев и Джанибеков. Остановились на Джанибекове. У него, правда, закончилась медицинская справка, поэтому он срочно лёг в госпиталь для освидетельствования. В середине марта Джан (так его называют друзья) получил «добро» от главной медкомиссии на полёт сроком не более 100 суток.

6 июня с «Байконура» стартовал наш корабль «Союз Т-13». Перед полётом прославленный лётчик Иван Кожедуб сказал нам: «В добрый путь, сынки! Это говорит вам Иван Кожедуб, который хорошо знает, что такое отправляться на выполнение боевого задания. А вам именно это и предстоит».

Мы пристыковались с первого раза и без особых проблем. Точнее, мы к этим проблемам были готовы. Слаженность в наших действиях была отработана до такой степени, что мы понимали друг друга с полуслова. А после стыковки молча сидели в своих креслах, только пот стекал.

Когда попали на станцию, температура там была ниже нуля. Уже в переходном отсеке мы поняли, что внутри нет электроэнергии. Вплыли – жуткая тишина, темнота и холод. Словно в мёртвом доме. Сначала на нас были противогазы – вдруг на станции произошёл пожар? Летали в темноте с фонариками. Это было похоже на какую-то детективную историю. Потом начали искать и устранять неисправности.

Самое опасное произошло, когда температура стала плюсовая и весь лёд растаял. Станция изнутри покрылась плёнкой воды. По стенке стукнешь – брызги отлетают. Взяли все тряпки, какие у нас были, собрали воду…

На Земле решили показать нас по телевизору, сделать репортаж с орбиты. Мы включили телекамеру, а сами – в тёплых костюмах и шерстяных шапках (жена их перед полётом связала). И Валерий Рюмин, руководитель полётов, говорит из ЦУПа: «Снимите шапки на минуту, вас же надо народу показать». Потом эта видеозапись, где мы снимаем шапки, попала в руки американских кинопродюсеров, и они придумали образ русского космонавта в ушанке, который один на станции управляется с кувалдой. Ну, мы, когда увидели, посмеялись…».