Внук Великого князя. Вторая жизнь
– Ваше Благородие, разрешите доложить? – обратился ко мне один из казаков.
– Докладывай, – скомандовал я.
– Дозором замечена группа всадников, примерно до сотни, сопровождают телеги с грузом. Мелехов за ними присматривает, должен уточнить.
– Возвращайтесь к уряднику, я с вами. Взводный урядник, ко мне! Двигаешься медленно, не высовываясь, ждешь моих распоряжений, – отдал я приказ уряднику.
Взводный урядник отрапортовал «Есть», а я, прихватив троих казаков поскакал к передовому отряду. Через двадцать минут добрались до места, стоим наблюдаем за неизвестным отрядом.
– Что скажешь, Мелехов?
– Если атаковать, Ваше Благородие, с наскоку – побьют казачков. Они телеги в заслон поставят и постреляют нас как кур.
– А ведь явно хунхузы, так давайте сюда взводных урядников.
Отойдя вглубь перелеска, провел короткое совещание.
– Взводные, мне оставите два с половиной десятка, остальных берёте и обходите севернее, на всё вам полчаса. Спешитесь и закрепитесь, разделитесь на два отряда, чтобы вести огонь с дух сторон. Никакой залповой стрельбы, стрелять по готовности, прицельно. Ну а я ударю им в тыл. Исполнять! – отдал я приказ, а сам продолжил наблюдать.
Отряд двигался почти параллельно нашего расположения. Хунхузы были на десяти телегах, остальные верхом. Я насчитал шестьдесят верховых и два десятка расположились на телегах. Везли какие-то ящики. Наступил момент ожидания. Через полчаса я велел казакам скрытно заходить в тыл банде. Еще минут через пятнадцать началась стрельба. Как я и рассчитывал хунхузы начали ставить телеги в полукруг. Внезапность сыграла свою роль, через пару минут около двух десятков были сбиты с лошадей.
– Подбираемся скрытно, максимально близко. Всем соблюдать молчание, никакого свиста и гиканья, тому, кто ослушается отрежу язык, атаковать за мной, как только я рвану на хунхузов. Всем ясно! – отдал я приказ, казачка закивали головами.
Дав время банде втянуться в перестрелку, мы в полном молчании рысью двинулись к банде с тылу, постепенно набирая темп. Хунхузы увидели нас, когда до них оставалось метров сто. Казачья рубка это что-то. Все, кто оказал сопротивление были убиты за несколько минут. Небольшая горстка, бросив оружие задрали руки вверх. Бой был окончен. На команду «Посчитать потери» урядники доложили, что легкораненых шесть казаков, убитых нет. Вот и ладненько. Я приказал открыть ящики. В нескольких ящиках лежали новенькие винтовки «Арисака тип 30», присвистнув, я пошёл осматривать следующие ящики. И опять сюрприз карабины «Манлихер» для кирасиров образца 1890, ещё в двух ящиках были «Маузер К 96», в остальных были патроны. Кто-то из казаков присвистнул со словами «Вот сучьи дети». Да уж, вот вам не хрена себе. Это кто же такой добренький, что поставляет оружие хунхузам. Один из младших урядников предположил «Может контрабанда?». Оружие было новым, в оружейном масле. Возможно, и так. Я захлопнул ящики с маузерами. Какая удача и покупать не надо. Была у меня мысль, найти нужного мастера и слегка модернизировать «маузеры», по возможность стрелять очередями. Тем более в моей истории была такая практика. Подозвав взводных урядников, я поговорил с ними.
– Здесь пятьдесят винтовок «Арисака», пятьдесят карабинов «Манлихер» и «Маузеры». Значит так. «Манлихеры» и «Маузеры» спрятать, спихнем их купцам, «Арисака» сдаём в расположении. Всё понятно? И языки привяжите хорошенько, кому следует. – распорядился я, урядники понимающе заулыбались.
– Будет сделано, Ваше Благородие! А трофеи?
– Что с бою взято – то свято. Исполнять! – и казаки побежали выполнять моё распоряжение.
– Что с узкоглазыми, Ваше Благородие? – спросил Мелехов.
– В расход, а то лови их потом по полям, да по лесам.
Казаки добили пленных, я думал они будут сомневаться, ничего подобного, словно кроликов зарезали и занялись сбором трофеев. Часть казаков кинулись собирать лошадей. Когда сборы закончились отрядил один взвод и трёх унтеров, с ними же раненные и груз, велел им двигаться обратно в Чанчунь, а сам с неполным взводом решил ещё проехать по маршруту патрулирования.
По дороге я размышлял, как легко с казаками, приказал командир пленных в расход – значит так надо. По принципу у начальства голова больше, вот пусть у начальства эта самая голова и болит. В трофеях насобирали почти килограмм золотых украшений и немного денег в ассигнациях. Сколько взяли холодного и огнестрельного оружия я не считал, потом казаки сами скажут.
Проехав ещё два десятка вёрст, я повернул отряд обратно. К вечеру без приключений вернулись в расположение сотни. Я пошёл на доклад к сотнику. Не успел я переступить порог канцелярии и поприветствовать начальство, подъесаул, находясь в хорошем настроении, выдал мне, что к нам прибыло пополнение, в связи с потерями от столкновений с бандами хунхузов. Прибыла пехотная рота для организации гарнизонной службы на станции. Что особо приятно с ними привезли аж две пушки с расчетами.
– Так что, Иван Дмитриевич, станция усилена, и наша обязанность только в патрулировании. Сейчас у нас сто двадцать пять казаков, да ещё десяток в госпитале в Харбине, – улыбка прямо не сходила с его лица.
– Прекрасно, Тихон Семёнович. Вам доложили о нашем столкновении с бандой?
– Да-да. Урядник доложил. Кстати, я тут пока вас, князь, не было накидал рапорт, посмотрите и подпишите, а свой напишите в соответствии с моим.
Я бегло прочитал доклад вышестоящему начальству написанный Валовым. Да-а. Слышал я в прошлой жизни, что приписки были распространены в царской армии, но настолько? В рапорте было указано, что силами полусотни по разработанному плану подъесаула Валова была ликвидирована банда количеством двести пятьдесят сабель. И так далее, что я там молодец и герой, казаки сплошь герои, а подъесаул грамотный тактик. А вот про захваченный груз ни слова. К чему бы это?
– Я понял, Тихон Семенович, только не многовато ли двести пятьдесят? – спросил я, подписывая документ.
– Да кто их там считает узкоглазых обезьян, сотней больше, сотней меньше, – засмеялся подъесаул.
– Хорошо. Сейчас же приведу в соответствие свой рапорт, – и я уселся писать.
– Хотел с вам, князь, переговорить насчет трофеев. Вы же знаете, что доходы с трофеев делятся так, половина идет офицерам, треть казакам, а остальное в общую кассу. Мало ли, вот побили казачков, мы их семьям денег послали, государство конечно же выплаты сделает. Но все же, здесь свой брат казак помогает. Вот я и предлагаю, считать тот груз, что вы взяли, тоже трофеем. Как Вы на это смотрите? – и Валов уставился на меня в ожидании.
– Да так и смотрю. Что с боя взято – то свято, – ответил я.
– Ну и ладно. Какое у вас, князь, выражение интересное. Хм, что с боя взято – то свято, – заулыбался сотник и продолжил, – Иван Дмитриевич, завтра вагоны в Харбин пойдут, вот вы и организуйте, Мелехов с вами, он знает купца, которому мы товар свозим. Заодно и Григория Васильевича повидаете. И вот еще что, лошадей тех, что получше оставить себе, но не больше полутора десятка, остальных тоже пристроить надо. Кстати, поезд каждый день ходить будет, материалы для строительства завозят.
– Всё сделаю в лучшем виде. Вы смотрели оружие?
– Нет, думаю вы там сами разберётесь, – отмахнулся сотник.
Вот так! Ладно нам не в тягость. А ведь осторожничает подъесаул. Ну да ладно. В мутной воде рыбы больше. «Маузеры» я точно замылю. И «Манлихер» себе и Грише оставлю, про боезапас не забуду. Подписав рапорт отдал его Валову. Выйдя из канцелярии, велел вестовому найти моего ординарца и Мелехова, да чтобы шли ко мне на квартиру, я там буду. У дома снял седло с Буяна, да почистил его от пота и пыли. Конь фыркал от удовольствия. Пока чистил коня и умывался сам подошли Семён и Степан.
–Так, братцы, где «Манлихеры» и «Маузеры»? – спросил я.
– «Маузеры», Ваше Благородие, к Вам в комнату занесли и патроны, а остальное возле нашего барака на телегах. Не нашлось места, где прятать, вот мы и привезли сюда. Там от хунхузов разное оружие, есть кремневые совсем старьё, есть наши берданки. Сабель много. Лошадей в открытом загоне оставили, – отчитался Мелехов.
– Хорошо. Семён, две винтовки «Манлихер» прибери и патронов тысяч пять. А ты, Степан, из своего взвода завтра десяток казачков возьмешь, утром грузимся в поезд, едем в Харбин. Лошадей не берём, сначала договоримся о трофеях с купцами.
– Ваше Благородие, а лошадей и незачем таскать в Харбин. Местному купчине прямо здесь спихнём и сговоримся, он хорошую цену даст, – предложил Степан.
– Пойдет. Только сотник велел полтора десятка отобрать для своих нужд.
Казаки козырнули и потопали заниматься делами. Вечером я сидел на веранде и пил чай. Подъесаул ушел в местный кабак. Быстро же здесь купцы разворачиваются. Вернулся Семён, я объяснил какая кобура мне нужна и даже эскиз нарисовал, он пошёл добывать кожу для кобуры. Я бы честно сказать и уставную переделал, да боюсь не поймёт начальство. Только ушел Семён, как к дому подошли Степан и пожилой китаец. Торговались почти час, точнее больше торговался Степан с китайцем, я скорее наблюдал. Наконец сговорились по девяносто рублей за голову, оптом пятьдесят голов. Китаец тут же предложил купить у нас все колющие и режущие предметы из трофеев.
– Степан, давай своди его ну и сговорись с ним, деньги принесёшь мне. И ещё, если казакам там какие кинжалы понравятся пусть возьмут, я разрешаю.
Степан, подгоняя китайца ушёл. А я решил подумать над своими делами тяжкими. Итак, сейчас имеется автоматическое оружие в виде пулемёта «Хайрама Максима», Тульский завод начнет делать такие пулемёты по лицензии в 1905 году. А сейчас его днем с огнем не найдешь. А что, если пистолет-пулемёт? На «Калашников» замахиваться не будем, что-то попроще… Например ППШ или ППС. Да не, ну его этого «Шпагина» вместе с его автоматом. А вот пистолет-пулемёт Судаева, сокращённо ППС, вещь надёжная, крепко его в Отечественную войну хвалили. У этого автомата простота конструкции, в производстве несложный, ремонтопригодность хорошая, то, что надо на сегодняшний день. Ну патрон подвести маузеровский. Я начал рисовать эскиз. Для ближнего боя вполне хорош. На триста метров правда разброс до полуметра, ну да если в толпу стрелять, бегущую и орущую, тоже ничего так, сойдёт. Калибр в Империи распространенный. Помнится в прошлой жизни поставляли мы такие в страны третьего мира, я тогда лейтенантом был и ездил в такую командировку, учил местных аборигенов способам уничтожения друг друга, как раз из такого дивайса. Я дорисовал общие эскизы. Так деталировкой позже займемся. Теперь подумаем над «Маузером». Был такой в моём прошлом «Маузер М712», причем автоматический, магазины на двадцать патронов. Я начал рисовать эскизы и интуиция, я так называю свои странные сны, меня не подвела, нарисовал отличия от «К96». Вот завтра я и озабочусь в Харбине. Еще один факт, о котором меня просветил подъесаул Валов, офицерам разрешается для ношения Маузер. Если все получится, то буду носить постоянно, а Наганы переделаю под глушитель. Запас карман не трёт, монах монашку не… ну вы сами знаете, а может и пригодиться.
Глава 4.
Июнь 1900 год. Харбин. Чанчунь. КВЖД южное направление.
Утром погрузились в поезд. Есть вагон и для лошадей, удобно. Не зря на меня ворчал Семён в прошлый раз, можно и нужно было воспользоваться железной дорогой. К обеду были на станции Харбин. Казаки разгрузили наш груз. Я имел возможность убедиться, что Степан Мелехов и без меня справится, потому оставил ему распоряжения, а сам отправился искать железнодорожные мастерские. Язык говорят до Киева доведет, так что через полчаса я толкался на территории мастерских недалеко от станции. Ещё немного расспросов и вот стою перед мужиком в комбинезоне-спецовке, на вид лет пятидесяти, пышные усы с проседью, на голове чёрная железнодорожная фуражка.
– Имею честь представиться, князь Иван Дмитриевич Багратион, – начал я разговор.
– Фёдор Лукич Рыков, мастер в ремонтных мастерских, – ответил он белее доброжелательно чем мне показалось вначале.
– Фёдор Лукич, мне рекомендовали вас как хорошего мастера, и у меня к вам просьба, ну или предложение, требуется сделать кое-какие детали. Сможете? И у меня просьба, обращаться ко мне по имени отчеству, – и я достал эскизы и показал ему.
– Интересно, интересно. Пройдёмте ко мне в каморку, – мастер явно заинтересовался, в каморке разложил эскизы на столе с минуту рассматривал их и вновь обратился ко мне.
– Иван Дмитриевич, а куда эти детальки пойдут?
– Нужно модернизировать это оружие, – достав «Маузер», я разобрал его и показал какие детали под замену, а что просто подделать, в том числе сделать магазин под патроны съёмным, и магазины должны быть на двадцать пять или тридцать патронов, расположение патронов в магазине двухрядное.
– Вы имеете инженерное образование? – поинтересовался он.
– Нет, но интерес проявляю. Что скажете?
– Интересно. Потребуется сортовая сталь, оружие как никак. У меня есть кое-что в запасе, должно подойти, – мастер продолжал в раздумье смотреть, то на эскизы, то на детали пистолета.
– Сделаю, Иван Дмитриевич. Стоить это Вам будет пятьдесят рублей. Через три дня можете забрать, – он посмотрел на меня вопросительно.
– Мне нужно сейчас два комплекта. И вот еще такую деталь на револьвер, – достав эскизы прибора бесшумной стрельбы, а именно ПБС, я подробно рассказал, что мне требуется, не забыв упомянуть что прибор не должен быть тяжёлым.
Мастер несколько минут раздумывал, смотрел на эскизы, вертел револьвер, снова смотрел на эскизы.
– Такая работа будет стоить тридцать рублей, – выдал он свой вердикт.
– Хорошо, меня устраивает. Этих приборов потребуется тоже два комплекта, – согласился я, и отсчитал мастеру сто шестьдесят рублей.
– Через десять дней сможете забрать.
Мы попрощались довольные друг другом. Я оставил два «Маузера» и оба револьвера, поэтому закрыв клапан пустой кобуры отправился на выход из мастерских. Время у меня было, и я решил проведать Григория, сев в седло Буяна направился к госпитальному приюту. По дороге мне попалась булочная и я прикупил пирожных и конфет для медсестер и доктора, для Григория взял пирог с мясом.
Через полчаса подъехал к приюту. Григорий не спал, заметно мне обрадовался.
– Как там? Вы наверно всех хунхузов распугали? – засмеялся он.
– Гоняем понемногу. Гриша, может тебе чего надо, из еды например? – участливо спросил я.
– Да нет. Всё есть. Если что закажу завхозу привезёт. Не беспокойся.
– Персонал говорит, что ты уверенно поправляешься, – упс, подумал я, словечки осторожно надо применять, так как Григорий удивленно приподнял бровь
– Ты сюда по службе или …, – видимо он решил не заострять внимание на незнакомом слове.
– Мы банду хунхузов уничтожили, вот трофеи привезли. Степан с купцами сговаривается. Я, кстати, две новенькие винтовки «Манлихер» прибрал для тебя и себе, патронов хороший запас. А то с револьвера только мух пугать на большом расстоянии, сегодня пристреляю обе.
– Неплохо. Слушай, Ваня, я тут всё думал над твоими словами. Нет, ты не подумай. Как скажешь, так и сделаем. Но как-то мистикой попахивает, так мне кажется – задумчиво произнес он.
– Ты, Гриша, сейчас об этом не думай, поправишься, вот там мы с тобой все и обсудим. Нам ведь обоим отпуск положен после ранения. Так что время будет у нас с тобой поговорить.
Мне вдруг захотелось сделать что-то приятное этому потомственному казаку, который готов за меня хоть в огонь, хоть в воду. Сказав, что сейчас вернусь, я отнес Ирине Ивановне конфеты и пирожное, спросив нельзя ли найти гитару.
– У Романа Исидоровича есть, он иногда поигрывает, вот только разрешит ли, – она ненадолго задумалась, а потом махнув рукой решительно вышла.
Вернулась Ирина через минуту неся в руках совсем недурственную гитару, правда семиструнную. И уже через минуту мы были в палате Григория. Я перестроил гитару на шесть струн. Играл я в прошлой жизни, научился ещё лейтенантом, певец из меня такой, что оперу не потяну. А в кругу друзей всем нравилось. Лишь бы слух и голос моего нового тела не подвели. Со словами «Это для тебя Гриша» я запел.
«Под ольхой задремал Есаул молоденький
Преклоняя голову к доброму седлу,
Не буди казака ваше благородие,
Он во сне видит дом, мамку да ветлу …»
Петь получалось, да и голос у моего предшественника оказался неплохим. Руки тоже не подвели, аккорды ложились как надо. Закончив петь, я посмотрел на Григория и Ирину. У Григория начали поблёскивать глаза, а Ирина смотрела на меня взглядом домашнего лабрадора. И тут меня понесло.
«Под зарю вечернюю солнце к речке клонит
Всё, что было не было, знали наперёд.
Только пуля казака во степи догонит,
Только пуля казака с коня собьёт …»
Сам себе удивляюсь, любил я раньше попеть под гитару, но у предшественника голос был явно получше чем мой прошлый. Я огляделся. В палату потихоньку вошли другие сёстры милосердия, даже раненые, которые ходячие толпились у палаты. Народ, что называется подтянулся. У Григория сияла счастливая улыбка. Тут я вспомнил ещё одну песню «Ах судьба моя судьба» правда пели там дуэтом женским и мужским голосами, ну да где наша не пропадала. Но начать решил с другой. Задумавшись на несколько секунд, я вспомнил из прошлой жизни песню, которую любили в нашей семье «Берега», особенно в исполнении Александра Малинина, вот с неё я и решил продолжить.
«Берега, берега – берег этот и тот,
Между ними река моей жизни.
Между ними река моей жизни течёт,
От рожденья течёт и до тризны…»
Я снова огляделся, закончив песню. Женщины прикладывали платочки к глазам, а через открытое окно я увидел своих казаков и Степана, были ещё какие-то люди на улице. Стояла полная тишина, никто не хотел помешать песням.
– Друзья, я вам спою песню казачью, правда петь её надо вдвоём с казачкой, – люди заулыбались от моих слов, – Так что вы не судите строго, попробую без казачки красавицы.
«Никто нас в церкви не венчал, а вся душа горит в огне.
Зачем, казак, ты в степь умчал на вороном своём коне?
Зачем ты встретился со мной, когда коня в Дону поил?
Зачем чубатой красотой казачке сердце покорил? Эх-х…
Ах, судьба моя, судьба, ах судьба,
Ах, судьба моя, скажи почему,
Ах, судьба моя, разлука – судьба,
Я ответ найти никак не могу…»
Во время песни, казаки на улице пустились в пляс с присвистом. Я закончил петь и оглядел людей вокруг и лица были счастливые. И да, мне хлопали. Надеюсь, потомки простят меня за такой плагиат.
– Любо! Душа радуется, – проговорил громко кто-то из казаков на улице.
Я посмотрел на Григория, он свесил голову на грудь и о чем-то думал, кудрявый русый чуб закрывал его глаза. Я встал увидел Романа Исидоровича и отдал ему гитару с извинениями.
– Ну что Вы, Иван Дмитриевич, не стоит право беспокоиться. Такие песни благотворно влияют на больных. Уж в следующий приезд не откажите в милости, – восторженно ответил доктор.
Люди стали расходиться. Через минуту мы остались вдвоём с Григорием.
– Не знал, что ты так хорошо на гитаре играешь, – выговорил Гриша.
– В училище научился, а на людях почему-то стеснялся. Здесь вот накатило, хотел тебя порадовать, – придумал я на ходу отговорку.
– Ты на фортепьяно играешь, я знал про то, на приемах играл, а вот с гитарой… удивил. Спасибо тебе, Ваня, за душу задел, особенно песни казачьи, не слыхал я раньше таких.
– Ну что, Гриша обнимемся, а то пора нам на поезд, – решил я свернуть разговор с темы об авторе песен.
Мы обнялись и пожелав выздоровления своему побратиму я вышел. Казаки уже верхом ожидали меня, я запрыгнул на Буяна и поехал, выезжая из двора приюта оглянулся, Ирина Ивановна стояла у входа и грустно смотрела мне в след.
По мере движения к станции Степан доложил о сделке с купцом по продаже трофеев.
– Хороший барыш в это раз получился. За новые карабины и винтовки с патронами десять тыщ выручили, за клинки и ножи еще пятьсот рубликов, да старье всякое тыща целковых, золото скопом взял, да и не много было, в общем за три тыщи купец забрал, – объяснил урядник.
– Ну вот, казачкам в помощь пять тысяч семьсот, как приедем подойдете ко мне со взводными урядниками, я передам деньги. Смотрите там не обделите никого, – пригрозил я Степану.
– Ваше благородие у нас такого не водится. Всем раздадим окромя новеньких казаков, побитым казакам тоже домой отправим, – искренне заверил Степан
Я ничего не сказал, так как мы подъехали к станции. В Чанчунь поезд прибыл в вечерних сумерках. По прибытию в расположение, сотника я в канцелярии не застал. Вестовой доложил.
– Их Благородие с офицерами в кабак ушли, по сей пору не возвертались.
Искать его не хотелось, потому пошел я спать. Едва коснулся головой подушки тут же уснул.
Ночью мне снился сон, как я после прошения был направлен в Донское войско, про то, как направили нас в Маньчжурию. Сон менялся, я во сне ясно видел князя Багратиона, потом офицерское собрание, бал, где я играю на фортепьяно вальс.
Проснулся на рассвете. Спать не хотелось, взяв со стола яблоко пошёл в стойло к Буяну. Конь, почуяв меня радостно зафыркал. Поглаживая его по шее, скормил ему яблоко. Вот сладкоежка. Подумав, чем бы заняться, остановил выбор на физической подготовке. Минут сорок посвятил разминке и силовым упражнениям. Потянулся на растяжку, у тела князя слабовата она была, но и не сказать, что её совсем нет. Так, что тянемся и ещё раз тянемся. Закончив эти упражнения, взялся крутить шашкой. В десятом часу на крыльцо вышел сотник.
– Доброе утро, князь. Смотрю Вам не спится, приветствовал он меня.
– И вам желаю здравствовать, Тихон Семенович. Вот решил немного подтянуть физическую подготовку, – отшутился я.
– Похвально. Вы бы казачков погоняли, Иван Дмитриевич. Им тоже полезно. Приглашаю попить чаю, и он вошел в дом.
За чаем мы обсудили денежные вопросы. Я сдал ему деньги и после подсчетов он мне вернул две пачки по две тысячи шестьсот тридцать рублей.
– Здесь деньги в том числе на Григория Васильевича. Так что как вернётся передадите ему. Кстати, пока вы были в госпитале, вашу долю он брал на хранение. Он ничего не сказал?
– Мы с ним не говорили по этому поводу. Не стоит беспокоится.
После завтрака я провёл развод. В патрулирование отправились третий и четвертый взвод. Подозвав к себе взводных урядников на карте им показал маршрут и зоны патрулирования. А вот первый и второй взвод построил на площадке перед домом, где была канцелярия и объявил, что с сегодняшнего дня в свободное время будут проводится тактические учения и учение по безоружному бою. Казаки скисли, но возражать никто не стал. Поэтому два часа казаки усердно валяли друг друга. Были правда те, кто нерадиво относился к занятиям, но я придумал им лекарство. Берут на плечи два здоровых полена и бегут вокруг забора, для начала пять кругов. Кто не понял сразу – те бегут ещё пять кругов. По окончанию тренировки казаки стояли в строю взмыленные от пота.
– Хорошо. Сейчас свободное время до обеда, потом поедем в поле на стрельбы. Разойдись!
Казаки расходились, но вслух никто не ворчал. Перед обедом я снова взялся за блокнот. Итак, нужно выяснить всех фанатичных революционеров, провести с ними доходчивые беседы, вдруг кто одумается, если нет будем решать вопрос радикально. До начала войны с японцами запустить производство оружия. Запатентовать максимальное количество технологий. Запустить в производство технологию лекарств. Службу пока не покидаю, а собираю команду надежных людей. Агентурная сеть. Важный вопрос, требующий очень кропотливого подхода. Перестав писать, задумался. Возможно, мне доведётся поучаствовать в войне. Щекотливый вопрос по Императору Николаю Второму. Надо думать на чём его зацепить. Сфальсифицировать предсказания пророка? Возможно. Он вроде как на мистике конкретно повёрнутый, а то зачем бы ему дружить с Гришкой Распутиным. Кстати, надо найти этого старца, и по итогам разговора с ним возможно отправить его к Архангелу Михаилу. Меня позвали к обеду, я закрыл блокнот и прошел в дом.
После обеда казаки получили боезапас, и мы двинулись к низине между двумя холмами. Я построил казаков в развернутый строй.
– Сейчас проведем учебные стрельбы. Стрельба будет проводится лёжа, с колена, стоя, сидя в седле верхом и верхом в движении. Из каждого положения сделать по три выстрела. Старшие урядники расставить щиты на сто пятьдесят саженей, выставить боковое охранение. Приступить к стрельбам по готовности. Исполнять! – поставил я задачу перед казаками.
Когда отстрелялся первый взвод подвели итоги. На твёрдую троечку общий зачет. Я подождал, когда отстреляется второй взвод, результат чуть лучше. Безусловно большинство казаков стреляли вполне прилично, но были и такие кто отстрелялся отвратительно. Я вновь построил казаков.
