Сундучок бабушки Нины. Сказ третий. Мифы и легенды
– Лишаю тебя, смертный, воли и памяти. Отныне ты мой раб до скончания веков.
Но демон даже и бровью не повёл. Ещё сильнее удивившись, Геката трижды свистнула и перед Абаддоном возник трёхглавый Цербер, страж Царства Мёртвых. Пёс, испуская слюну, оскалился сразу всеми пастями и хотел было уже наброситься на обидчика богини. Но демон, выставив перед собой руку, вдруг что-то прокричал на неизвестном Гекате языке. Тотчас же грозный Цербер приник к земляному полу и, громко скуля, пополз к Абаддону. Но богиню очень было трудно заставить сдаться. Она, на мгновение задумавшись, быстро взмахнула левой рукой и тотчас же Абаддон превратился в камень. Решив, что, наконец-то, разделалась с навязчивым смертным, Геката хотела было уже продолжить поиски жрицы, как вдруг вокруг демона засиял яркий свет и надоеда вновь стал прежним.
– Хватит! – громко крикнул Абаддон и набросился на богиню, желая её всем своим чёрным сердцем.
Геката сражалась как гарпия, но силы были неравными. Тогда она обернулась змеёй и выскользнула из рук насильника. Но Абаддон никогда не сдавался. Он тотчас же наступил на хвост богине и, вознеся над ней руки, прокричал:
– Воля твоя – воля моя!
Геката, став прежней, безвольно упала в руки демона. Утолив своё чёрное желание, Абаддон расхохотался и, бросив несчастную на пол, хотел было уже покинуть дворец. Но вдруг всё вокруг озарилось нестерпимо ярким светом и из него появился высокий старик с черной бородой и гневным взглядом.
– Стой, насильник! – грозно воскликнул незнакомец и демон вдруг почувствовал, как миллионы пчелиных жал вонзились в его тело.
– Ты посмел обидеть богиню! – продолжил старик и у Абаддона померкло в глазах.
– Нет пощады к тебе за это! – прогремел голос незнакомца и демон юлой завертелся, громко крича от ужаса и нестерпимой боли.
Ведь ещё никто за пять тысяч лет не смог нанести ему даже самого малого вреда.
– Готовься к Смерти! – воскликнул старик и в его руке возникла молния.
Абаддон, ужасно испугавшись (ведь он не знал, сможет ли уцелеть), упал на колени и взмолился:
– Я на всё готов, только сохрани мне жизнь!
Но незнакомец был неумолим.
– Мольба тебе не поможет! – прогрохотал он в ответ и уже хотел было поразить насильника молнией, но вдруг послышался сладковатый аромат нарцисса и перед ним возникла Персефона.
– Отец! – воскликнула она, подняв правую руку – Остановись, пока не поздно!
Незнакомец послушался и молния тотчас же исчезла.
– Персефона, зачем ты остановила меня? – спросил он, успокоившись.
– Отец, пусть этот смертный станет мужем нашей Гекате, – улыбнувшись, ответила та.
Старик, почесав бороду, воскликнул:
– Быть тому!
И, грозно посмотрев на валяющегося у него в ногах Абаддона, спросил:
– Ты всё понял, червь?!
Демон принялся целовать ему носки сандалий. Но незнакомец высвободил ноги и вновь грозно воскликнул:
– Ты всё понял?!
– Да! – заголосил Абаддон.
– Если хотя бы раз я услышу жалобу Гекаты на тебя, берегись, червь! – предостерёг старик и, войдя обратно в свет, исчез.
Персефона, подойдя к Гекате, подула несчастной на веки и та тотчас же пришла в себя, сразу всё вспомнив.
Увидев дрожащего насильника, она тихо спросила:
– Что это с ним?
– Дело рук Зевса, – с улыбкой ответила жена Аида.
Услышав это, Абаддон волком взвыл. Даже в Геенне огненной были наслышаны о громовержце. Поняв, что чудом избежал ужасной участи, демон вдруг обернулся туманов и уже хотел было улизнуть из дворца, но Персефона была наготове.
Она щёлкнула пальцами и тотчас же невидимая сеть с ног до головы опутала насильника. Вновь став прежним, Абаддон попытался высвободиться, но чем больше он двигался, тем сильнее сеть его опутывала. Вконец вымотавшись, демон тихо произнёс:
– Я согласен на всё.
– Верное решение! – грозно воскликнула Персефона и тотчас же сеть исчезла – Не пытайся снова улизнуть, Абаддон! Ты ловкий, а я половчее буду!
Услышав своё имя, демон остолбенел. Откуда этой ненормальной было про него известно? Ведь о том, что он попытается покинуть Геенну огненную даже Князь Тьмы не знал. Прочитав его мысли, дочь Зевса громко рассмеялась.
– Неужели ты думал, что я тебя не признаю?! – успокоившись, грозно спросила она.
Абаддон сел на земляной пол и затих, внимательно слушая богиню.
– Да стоило только тебе преодолеть Великую Стену Вечности, как мне об этом тотчас же известно стало! – продолжила Персефона -Никто и ничто не скроется от, пронзающих Вечность, глаз моих дочерей Евменид!
Демон уже принял свою участь как должное. Уж лучше жениться, чем исчезнуть.
– Предупреждаю, тебя! – вновь воскликнула жена Аида – Если хотя бы один волос упадёт с головы Гекаты, ты сильно пожалеешь, что на свет родился!
Сказав это, Персефона обернулась бабочкой и исчезла. А Абаддон ещё долго сидел на земляном полу дворца, обдумывая свою дальнейшую жизнь. Вернуться назад в Геенну огненную он никак не хотел. Ведь там всем единолично владел Князь Тьмы. А демону дюже хотелось власти. Да, став заложником собственного слова, данного Зевсу, он уже никогда не сможет стать Властителем трёхмирья. Но…
Крики Гекаты достигли Царства Мёртвых и Персефона, обернувшись бабочкой, полетела на помощь подруге. За ней тут же увязалась нимфа Каллигенейя, никогда не оставляющая жену Аида, став лёгким дуновением ветерка. Когда-то её приставил к дочери Деметры сам Аид, сильно боясь, что юная жена захочет покинуть мрачное Царство Мёртвых. Хотя и съела несчастная зёрна граната, навсегда став его заложницей, но брат Зевса не очень-то доверял этому. Оказавшись перед Гекатой, Персефона тотчас же убрала всю боль, слегка коснувшись левого запястья подруги. Жена Абаддона успокоилась и открыла глаза.
– Персефона, ты ли это? – удивлённо спросила несчастная.
Дочь Зевса улыбнулась и ответила:
– Я, моя дорогая, конечно же, я.
– Как хорошо, – прошептала Геката и заснула.
Персефона решила быть рядом с подругой до самого рождения детей. Каллигенейя, стоя невидимкой у изголовья ложа Гекаты, недовольно покачала головой. Ведь за отсутствие богини Аид спросит прежде всего с неё. Но делать было нечего и нимфа приготовилась терпеливо ждать. Прошло несколько часов и на Афины опустилась ночь. Персефона стала уже клевать носом и решила было немного поспать, как вдруг Геката снова громко закричала. Дочь Зевса попыталась снова прикосновением убрать боль, но тщетно. Геката, схватив подругу за руку, вдруг начала рожать. Персефона никогда до этого не видела родов и растерялась.
– Ух, молодо-зелено! – проворчала Каллигенейя и, став видимой, принялась помогать несчастной роженице.
Первым на свет появился розовощёкий мальчик.
– Краса… – только и успела вымолвить Персефона, как вдруг младенец на глазах из упитанного превратился в жутко костлявого и тут же вцепился золотыми зубами в грудь Гекаты.
Жена Абаддона громко закричала и лишилась чувств от нестерпимой боли. Каллигенейя, вспляснув руками, с большим трудом оторвала «младенца» от матери. И тот, злобно на неё взглянув, вдруг оглушительно заголосил:
– Мама-а-а-а-а-а-а! Мама-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Мама-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Тотчас же кругом полопались амфоры, наполнив воздух невообразимой смесью масел и благовоний. Так родился Кощей Бессмертный.
– Это ещё не всё! – воскликнула Каллигенейя и тут же приняла черноглазую девочку, которая с превеликим любопытством посмотрела на нимфу.
– Мама? – спросила малютка.
Стражница Персефоны так и ахнула. Где это видано, что младенец, только что появившись на свет, сразу же начинает говорить?
– Я, я твоя мама, – тихо сказала Геката.
Девочка сначала недоверчиво посмотрела на неё, потом прижалась всем телом к материнской голове и произнесла:
– Маму-у-у-у-лечка!
– Какая кра… – хотело было произнести нимфа.
Но тут вдруг и эта малютка стала меняться на глазах. Нос из малюсенького превратился в длинный и кривой. Чёрные волосы клубком змей стали. Глаза злюще-презлюще зыркнули на мать и нимфу. Те даже опешили от ужаса. А под носом выросли чёрные усы. Так родилась Параскея.
– О, Зевс! – воскликнула Каллигенейя и приняла ещё одну прекрасненькую девочку.
На этот раз и Персефона, и нимфа предпочли промолчать. И не зря. Нос малютки вдруг весь изгорбился и на самом его кончике бородавка огромная выросла. Маленькие глазки больше на блюдца стали походить. Малютка пристально посмотрела ими сначала на Каллигенейю. А потом и на Гекату.
– Мама, ты что, мне не рада? – спросила малютка.
Но та и не слышала будто. Так на свет появилась Баба-Яга.
– Ой, горе мне горе, – посмотрев на новорожденных, тихо сказала Геката и горько заплакала.
Персефона и рада была бы утешить подругу, да только не знала как. А Каллигенейя, снова всплеснув руками, сотворила три малюсеньких амфоры с молоком и принялась кормить младенцев. Тут вдруг из яркого света возник Зевс и, улыбнувшись, воскликнул:
– Дайте-ка мне взглянуть на младенчиков!
Но, увидев детей Гекаты, погрустнел.
– Видно, это семя Абаддона такое, – тихо произнесла Персефона.
– Ну, что ж поделаешь, – прервал молчание Зевс, – дети есть дети. Какими бы ужасными они ни были. Возьму их под свою защиту.3
Геката, услышав это, впервые за весь ужасно тяжёлый день улыбнулась.
– Спасибо тебе, громовержец, – сказала она, – ты очень великодушен.
Зевс, пригладив бороду, улыбнулся в ответ.
– А как же иначе, – произнёс он, – все дети мои дети. Так было, есть и будет, покуда Свет побеждает Тьму…
– Бабушка, – вдруг перебил я рассказчицу, – а как такое может быть, что в одном и том же трёхмирье сразу и Подземное Царство, и Царство Мёртвых? Небесное Царство и Олимп? Сварог со сворожичами и Зевс с братьями и детьми?
Моя бабуля, с укоризной посмотрев на меня сквозь очки, отложила в сторону пряжу и ответила:
– Внучек, наш мир трёхмерен и похож на пирожок. Сверху – реальное. Снизу – нереальное. А начинка – прослойка между ними. Всё то, что видимо невооружённым глазом или при помощи бинокля и микроскопа, слышимо ухом или благодаря громкоговорителю и слуховому аппарату, обоняемо носом и осязаемо руками и ногами – реально или, по-научному, материально. Некоторые это называют проявленным миром. А мысли, воля, совесть, привычки, черты характера, пороки, чувства, предчувствия, душа, память прошлого, сны, видения будущего, магические способности, божественное – всё это нереально (нематериально) или не проявленный мир. В реальности мы можем перемещаться: пешком, на лыжах, на коньках, на роликах, на велосипеде, на машине, на поезде, по канатной дороге, на самолёте, на корабле или на этом, как бишь его там, ах, да, на скейте. Но только строго в границах земного, водного или воздушного пространства. То есть, нельзя переместиться в иные, более многомерные, чем наш, миры. А также невозможно преодолеть время, умчавшись назад в прошлое или вперёд в будущее. Только строго в пределах часовых границ (секунд, минут и часов, дней, недель, месяцев, годов, и годов), а так же времён года. Хотя некоторые люди могут и первое, и второе. Но для этого надо быть чародеем или очень сильным йогом (они, впадая в транс (призывая сон телу и выпуская на волю душу), находятся между прошлым и будущим)). А вот во сне, то есть, в нереальности, мы уже можем и в иные миры попасть и даже время преодолеть при помощи: сапог-скороходов, ковра-самолёта, машины-времени, какого-нибудь сильного заклинания или пройдя через, этот, как его там, ах, да, через портал. Ведь не зря же мудрецы сновидения обрывками путешествия души называют. Хотя иногда сны есть работа совести, которая, не зная покоя ни днём, ни ночью, показывает нам наши ошибки, совершённые либо в прошлом, либо в настоящем, предостерегая от их повторения в будущем. Но это только пол ответа на твой вопрос. Слушай дальше. В нашем мире живёт очень много людей, а значит и верований тоже очень и очень много. К чему я это говорю тебе? А к тому, что раз верований много, то и Бог тоже не один во всём нашем трёхмерном мире. Скандинавы верят в Одина и его сыновей, индусы в Кришну и его ипостаси, и Кали, славяне в Рода, Сварога и сварожичей, египтяне в Бога Ра и его пантеон, греки в Зевса, его братьев, сестёр и детей… Но большинство людей (христиан и мусульман) признают единоначалие Творца, создавшего миры и вдохнувшего жизнь во всё живое, и его сына. А раз Богов великое множество, то и обитель не одна на всех. Это и Ирей в ветвях дуба Карколиста, и Асгард в ветвях ясеня Иггдрассиля, и Олимп Зевса, и Гокула Кришны, и Нут египетских Богов (хотя некоторые из них живут среди людей), и Эдем Творца. А значит и Подземное Царство Индрика Змея, и Царство Мёртвых Аида (Тартар), и обитель Осириса имеют право быть, никак не мешая друг другу. Сколько людей, столько и мест успокоения душ после Смерти. Люди сказывают, что вход в обитель Аида находится в одной из самых древних скал Керчи, Митридат. Туда ведут две древние реки: Пирфлегетон (ныне Кубань) и Ахеронт (ныне Дон). А Коцит (ныне Ея или Чолбас) есть рукав (отделившийся от родного пути (русла) поток реки)) древнего Стикса, по которой мёртвых перевозит угрюмый ворчун Харон. Ну это так, к слову. Теперь понял, почему в нашем трёхмирье есть и обитель Сварога, и обитель Зевса?
– Понял, – ответил я с улыбкой, – но…
– Что-то ещё хочешь узнать? – спросила бабуля.
– Почему Эдем в нашем трёхмирье, а Геенна огненная (Ад, Преисподняя) в другом? – поинтересовался я.
Бабуля, отпив остывшего чая из большой кружки в горошек, ответила:
– Так сотворил Творец, внучек. Зачем? Точного ответа никто не знает. Могу лишь догадываться. Быть может, это для того, чтобы выходцы из Геенны огненной не могли спокойно козни свои строить у нас. Хотя… когда-то Эдем и Преисподняя были в одном и том же мире. Рай на небесах, Ад под землёй, в самом пекле ядра. Если ведунам верить, конечно же.
Она посмотрела на меня вопросительно и, снова взяв пряжу, продолжила сказ о Бабе-Яге, Кощее Бессмертном и Параскее…
Персефона уговорила отца дождаться Абаддона, скрывшись в самом тёмном углу дворца.
– Хорошо, дочь моя, – с улыбкой ответил Зевс, войдя обратно в яркий свет, – надо же от изверга Гекату защищать кому-то. Но сначала я на мгновение вернусь на Олимп. Нельзя надолго оставлять трон без присмотра. Аид давно уже хочет занять его, желая стать верховным правителем не только мёртвых, но и живых.
А Каллигенейя, вновь став невидимкой, принялась убаюкивать Бабу-Ягу и Параскею. Кощей-то давным-давно уж сам заснул, на радость матери. Абаддон вернулся во дворец только утром в очень плохом расположении духа. То ли коварным пакостям его кто помешал, то ли силы уже не те были, что раньше, то ли ещё из-за чего.
– Чего разлеглась-то? – недовольно спросил он лежащую на ложе жену, даже не заметив ни детей, ни Зевса с дочерью.
Геката попыталась улыбнуться в ответ, но Кощей, вдруг проснувшись, впился золотыми зубами к ней в грудь и она громко закричала от нестерпимой боли, чуть было не лишившись чувств. Только тогда демон обратил внимание на сына.
– А это что ещё за чудовище?! – воскликнул он, отскочив от ложа на десять шагов.
Ведь Абаддон считал себя непревзойдённым красавцем. А значит всё, что было с ним связано, должно радовать глаз.
– Твой старший сын, – ответила Персефона, выйдя, из так привычной для неё, темноты.
Увидев дочь Зевса, демон внимательно осмотрелся вокруг в поисках громовержца.
– Не меня ищешь? – раздался вдруг громогласный голос отца Персефоны, появившегося виз яркого света.
– Нет, нет, что ты, – заволновался Абаддон, просто…
– Это твоё семя! – вновь прогремел Зевс, перебив изверга, и демону вдруг стало нестерпимо больно.
– Кроме сына у тебя родились ещё две дочери! – продолжил громовержец, создав молнию – Советую хорошенько подумать, прежде чем обижать детей и жену!
Отец Персефоны ненадолго замолчал, раздумывая, испепелить зловредца или пожалеть, Гекаты ради. Демон же, увидев молнию, сильно перепугался. Клотос, Лахезис и Антропос (богини Судьбы) предрекли ему погибель от гнева Зевса. Дрожа всем телом, Абаддон воскликнул:
– Пальцем не трону! Буду любить и лелеять!
– Ну смотри, червь! – снова прогрохотал громовержец – Услышу хотя бы одну мольбу от Гекаты и детей – испепелю мгновенно!
Сказав это, Зевс вошёл в яркий свет и исчез.
– Я лично буду следить, чтобы ты выполнил своё обещание! – воскликнула Персефона и, обернувшись бабочкой, улетела обратно в Тартар к Аиду.
Каллигенейя, наконец-то, усыпив Бабу-Ягу и Пераскею, быстро глянула на снова заснувшего Кощея и, став лёгким дуновением ветерка, последовала следом за богиней. Лишь к ночи Абаддон пришёл в себя и задумал избавиться и от Гекаты, и от детей.
Посмотрев на новорожденных, он сильно поморщился, как будто бы целиком съел лимон с кожурой, и ещё больше уверился в правильности принятого решения.
«Избавлюсь от них и быстрее мысли обратно в Геенну огненную, – подумал изверг, – а на Зевса мне наплевать и растереть. Подумаешь, Мойры нагадали! Я бессмертен, причём, абсолютно!»
Геката давно забылась целительным сном. Кощей громко, совсем не по-младенчески, храпел, прижавшись всем своим костлявым телом к материнской груди. Баба-Яга, свернувшись клубком, тихо посапывала в изголовье ложа. А Параскея, что-то бормоча во сне, удобно расположилась в ногах матери. Абаддон, обернувшись в огромного змея, раскрыл пасть и хотел было уже проглотить всех сразу, но не успел. Раздался, леденящий душу, вой и перед изумлённым демоном предстали три огромных волка Аполлона.4
Хоть и привык давно уже демон к вечным спутникам своей жены, но эти хищники были настолько огромны, что он, став прежним, на несколько мгновений замер с открытым ртом, то ли от удивления великого, то ли от ужаса неописуемого. А волки, продолжая смотреть на него с лютой ненавистью, вдруг оскалились, показав страшно огромные белые клыки, способные разорвать в клочья всё, что угодно, и приникли телами к земляному полу дворца, приготовившись к прыжку. Никто и ничто не могло остановить орудий возмездия Бога Солнца. Абаддон тотчас же почувствовал, что вся его одежда промокла насквозь. Тому виной было не только жаркое дыхание волков, от которого даже земляной пол дворца стал неприятно влажным, но и напряжённые поиски выхода. Да, уничтожить его волки не смогут, но шрамы от их клыков останутся навсегда. А про нестерпимую боль, что могут причинить посланцы Аполлона, и вовсе демону думать не хотелось.
«Ну нет! – придя наконец в себя, решил изверг проклятущий – Я от своей цели вот так просто не откажусь! Не на того напали!»
– Стойте! – воскликнул Абаддон, выставив перед собой правую руку, не зная наверняка, поможет это или нет.
И волки, к его неописуемой радости, тотчас же замерли на месте. Демон громко расхохотался и, вновь обернувшись змеем, попытался проглотить жену с детьми. Но не тут-то было! Раздался громкий свист и его чёрное сердце насквозь пронзила золотая стрела Аполлона. Абаддон взвыл от нестерпимой боли и попытался вытащить послание Бога Солнца. Но чем больше он двигал стрелу, тем сильнее она застревала в теле, вызывая потемнение рассудка. Тогда демон, сжав крепко зубы, просто обломал её спереди и сзади. И раны тотчас же затянулись. Но обломок стрелы навсегда остался в сердце, постоянным источником боли. Абаддон, приняв прежний облик, с большим трудом поднялся с земляного пола дворца и, сотворив отравленный кинжал, уже хотел было пронзить им ненавистных, да только замер как вкопанный, уставившись немигающим взглядом на златокудрого Аполлона.
– Ты затеял ужасное, демон! – воскликнул Бог Солнца, достав из колчана золотую стрелу – Но я не дам свершиться этому!
Он уже натянул тетиву серебряного лука, как вдруг Геката, очнувшись ото сна, громко закричала:
– Не-е-е-е-е-ет!
Аполлон непонимающе посмотрел на неё.
– Пусть он изверг окаянный, но он мой муж! – воскликнула богиня, вскочив с ложа и закрыв собой Абаддона – И отец моих детей!
Бог Солнца, с огромным разочарованием, опустил свой серебряный лук.
– Он хотел убить вас, – тихо произнёс он.
Но Геката была неумолима. Тогда Аполлон, вернув волкам подвижность, исчез вместе с ними, в появившемся из ниоткуда, облаке.
– Я всё равно избавлюсь и от тебя, и от твоих выродков! – закричал демон, вонзив отравленный кинжал прямо в сердце жены.
Но Геката, к его великому удивлению, даже не вздрогнула. Сердце богини было из цельного алмаза. Кинжал, просто-напросто, сломался.
А ядом проматерь всех ядовитых растений убить было нельзя. Поняв, что Абаддон не успокоится, пока не изживёт её и детей со свету, Геката сотворила туман и скрылась в нём вместе с Кощеем, Бабой-Ягой и Параскеей. Демон попытался было помешать жене, но тщетно. Даже обычное прикосновение к колдовскому туману вызывало нестерпимую боль.
– Я всё равно тебя и твоих выродков уничтожу! – закричал изверг проклятущей вслед удаляющейся богине.
Но та его уже не слышала. Тогда Абаддон, обернувшись мотыльком, поспешил к Великой Стене Вечности, чтобы, преодолев заклятье Сварога, скрыться от праведного гнева Зевса в Геенне огненной. Но этому было не суждено случиться…
Где только не побывала Геката, в поисках безопасного места. Но повсюду чувствовала присутствие беспощадного мужа. Вконец вымотавшись, она опустилась на остров, посреди Море-Океана. Куда не брось взгляд, всюду были одни безжизненные скалы.
«Ничего, – подумала богиня, – вот немного передохну, накормлю детей и снова в путь. Ведь должно же где-то быть безопасное место».
Она сотворила малюсенькие амфоры с козьим молоком и стала кормить детей. Своего-то у неё не было. Так уж случилось. Кощей никак не хотел пить незнакомое молоко, ведь с рождения привык к коровьему. Он постоянно выплёвывал его назад. Баба-Яга тоже капризничала, пытаясь выбить ногами амфору из рук матери. Одна Параскея спокойно допила молоко до конца. Накормив детей, Геката подумала и о себе. Ведь последний раз она ела три дня назад. Сотворив огромный кусок баранины, богиня жадно набросилась на него. А насытившись, создала, так любимое ею, вино Персефоны и утолила им жажду.
– Ну, а теперь в путь, – сказала Геката детям и сотворила туман.
Но улететь так и не успела. Раздалось, леденящее душу, шипение и перед ней возник огромный змей. Геката, совсем не испугавшись, прикрыла собой детей и приготовилась защищать их. Но змей и не думал нападать. Он вновь что-то прошипел и только тогда богиня поняла его, сразу же успокоившись. Вдруг змей превратился в высокого огненно рыжего красавца и посмотрел, совсем не мигая, на неё.
– Кто ты и зачем появилась в моих владениях? – спросил он через мгновение.
Богиня улыбнулась им ответила:
– Я Геката. Извини, что побеспокоила тебя своим внезапным появлением. Я просто решила немного передохнуть и детей накормить. Но сейчас уже собралась дальше в путь.
Незнакомец, услышав это, улыбнулся в ответ и спросил:
– А не дочь ли ты Астерии и Перса?
Геката кивнула в ответ.
– Да, – произнёс красавец, – не повезло тебе с мужем. Наслышан я о коварствах его. Но ты не бойся, на моём острове Абаддон тебе вреда причинить не сможет. Так что пошли со мной, я отведу тебя в свою обитель.
Богиня сразу почувствовала расположение к незнакомцу и, взяв на руки детей, пошла вслед за ним. Она узнала Индрика Змея, который был, пусть и дюже дальним, но, всё-таки, родичем Зевс. Громовержец часто вспоминал брата, пугая им непослушных детей. А Аид так просто восхищался сородичем…
– Бабуля, – вновь я перебил рассказчицу, – но разве такое возможно?
– Ты о чём, внучек? – вопросом на вопрос ответила она.
– Ты сказала, что Индрик Змей хозяин Буяна, – пояснил я, – а как же тогда Царевна-Лебедь и дядька Черномор со своими молодцами?
Бабуля, вновь отложив пряжу, сделала ещё один глоток остывшего чая из большой кружки в горошек, и ответила:
– Когда Сварог сотворил Персть, так наша земля когда-то называлась, то сразу же облюбовал остров, о который разбивались волны Моря-Океяна, и посадил в самом его центре священный Карколист.
Крона дуба уходила высоко в Небесное Царство, а средь корней появилось Подземное. И порешил, что души праведников будут вечность встречать в Ирее (райском саду). А грешные прямиком попадут в Подземное Царство. Но не навсегда. Как только они очистятся, то сразу же окажутся в Ирее. Сварог уже давно построил себе чертог в Небесном Царстве, став его единоначальным правителем. А для управления Подземным выбрал своего родича, Индрика Змея. Тот был очень недоволен. Оно и понятно. Ведь в Небесном Царстве было вечное солнечное лето. А в Подземном, такая же бесконечная, кромешная Тьма. Но спорить со Сварогом отец зла побоялся. Прекрасно знал его несокрушимое могущество. И, скрипя сердцем, согласился. Отец всего сущего отдал родичу во владение весь скалистый остров, назвав его Буяном. Чем ещё больше обидел Индрика Змея. Ведь в Ирее, что находился посреди Небесного Царства, были деревья, травы и цветы со всего белого сета, и вечно плодоносили. А на Буяне, едва-едва, проклёвывалась трава, да, кое-где, рос очень колючий кустарник. Везде господствовали мхи и лишайники, наполняя воздух отвратительной вонью. Но и на этот раз Индрик Змей предпочёл промолчать.
