Антистерва. Роман

– Смотри.

Клара смотрела в сторону подъезда. Фонари давали достаточно света, чтобы можно было разглядеть спортивную фигуру Григория, направляющуюся к подъезду. Рядом с ним шла блондинка с длинными волосами в синей куртке и короткой джинсовой юбке. Григорий слегка придерживал спутницу за талию. Они вошли в подъезд. Клара побежала к подъезду.

Она догнала Григория с его спутницей, когда тот открывал ключом дверь.

– Это кто?! – крикнула Клара.

– Это? Это Маша. Она у нас работает. Ты не правильно подумала… Почему ты не у родителей? – Григорий был одет не как рыбак – он был в спортивном костюме и кроссовках.

– Так вот, как вы развлекаетесь с друзьями. Всё! Прощай!

Клара побежала вниз.

– Подожди! – Григорий кинулся за ней следом.

Они выбежали из подъезда, пробежали мимо удивлённой Ольги. Во дворе Григорий настиг Клару, поймав её за рукав куртки.

– Извини меня! На меня что-то нашло! Сейчас она уйдёт. – Григорий безуспешно пытался успокоить Клару.

Клара упала на землю и зарыдала.

– Оставь меня, прошу! Хотя бы сейчас!

По белым щекам Клары потекли две струи чёрной туши.

– Я не могу тебя так оставить.

– Уйди! Я прошу, уйди!

Клара уехала на ночь к родителям.

Следующим вечером Григорий приехал к Кларе с корзиной цветов и бутылкой дорогого вина. Он несколько раз позвонил в дверь, потом постучал кулаком, пока Анатолий Степанович из-за двери не ответил:

– Её нет дома, не надо звонить.

– Я знаю, она здесь, – сказал Григорий.

– Она не хочет ни разговаривать с тобой, ни видеть тебя.

– Пусть она сама это скажет.

– Я сейчас милицию вызову.

– Вызывайте.

– Ир, звони в милицию.

Григорий, постояв несколько минут, поставил корзину с цветами и вином около двери и пошёл вниз.

За дверью в прихожей стояли Клара и её родители.

– Ушёл, кажется, – сказал Анатолий Степанович. – Аспид, ирод проклятый.

Клара обняла отца и прижалась к нему.

– Говорил я вам, от этих богатых одни беды, а вы меня не слушали. Вот так, дочка, искушает нас дьявол. Теперь будешь умнее. – Анатолий Степанович погладил дочь по голове. – Не зря сказано в писании: «Легче верблюду пройти через игольное ушко, нежели богатому попасть в царствие небесное».

Оставленные Григорием цветы и вино, Анатолий Степанович выбросил на помойку.

Спустя три дня Григорий привёз вещи Клары, её кошелёк и шубу. В этот момент в квартире были Ирина Ивановна и Клара. Ирина Ивановна не хотела брать шубу, но Григорий вручил её насильно, так что не принять её было трудно. Григорий прорвался в квартиру, но Клара заперлась в ванной, и ему не удалось с ней нормально поговорить.

Некоторое время Григорий не давал о себе знать. Клара записалась на курсы косметологов и начала их посещать. После второго занятия она выходила из здания, где проходили курсы. У дороги стояла машина Григория. Клара напряглась, остановилась. Из автомобиля вылез Григорий в длинной кожаной куртке. Он преградил путь Кларе.

– Привет. Презираешь меня? – Григорий держал руки в карманах куртки. Вид у него был самоуверенный.

Клара опустила голову.

– Я же просил у тебя прощения. Я тогда немного выпил, а теперь всё: ни капли в рот. Этого больше не будет. Поверь мне. Никаких баб. Я люблю только тебя одну. Ну, малыш, ты простишь меня, наконец? – Григорий был настойчив.

– Дай мне время подумать, – сказала Клара.

– Сколько?

– Не знаю.

– Я долго не могу ждать. Мне нужна женщина.

– У тебя их много.

Клара обошла Григория и быстро пошла в сторону своего дома.

Прошло три недели. Клара вечером шла домой. Она вошла в свой двор. Кто-то схватил её за рукав куртки и потянул на себя. Это был Григорий. В темноте его Клара не заметила. Он был сильно пьян.

– Милая моя, как я по тебе соскучился.

Григорий полез целоваться. Клара сопротивлялась, пытаясь вырваться из его железных объятий.

– Отпусти.

– Ты, мне уже совсем заморочила голову. Хватит строить из себя целку. Я могу тебе устроить счастливую жизнь. Хочешь, устрою тебя на панель?

– Многих уже устроил?

– Сучка, ты ещё насмехаешься.

Григорий отпустил Клару и отвесил ей пощёчину. Клара мотнула головой, вскрикнула и побежала к подъезду. Сильно пьяный Григорий не мог её догнать.

– Подожди, ты! Прости, девочка моя! – кричал он.