Карма капитана Алексеева

Глеба привели в одиночную камеру с серыми сырыми стенами. Через окно вверху стены пробивался желтовато-белый свет. Хорошо, что он оказался один. Самое время всё обдумать. Ведь ему могут влепить по-полной. Сколько интересно дают за сбыт наркотиков? Он не помнил этой статьи. Это конец. Глеб уткнулся лицом в грязную подушку.

Не надо было влезать в эту грязь. Зачем он согласился на это дело? Из-за жены? Это оправдание своего проступка, преступления. Она же не приставляла к его голове пистолет, заставляя идти на преступление. Жил он плохо и бедно, а теперь будет всё ещё хуже.

На другой день Глеба снова вызвали на допрос. В этот раз его допрашивал следователь, назвавшийся Огнёвым Иваном Ивановичем. Это был тридцатитрёхлетний мужчина с несколько скуластым лицом и светлыми волосами. Под жёлтой рубашкой явно выступали мускулы. «Спортсмен», – мысленно заключил Глеб.

– Как выглядит Прошкин Олег Иванович? – начал Огнёв.

– Обычно.

– Точнее, пожалуйста.

– Зачем вам это?

– Ну, крупный такой мужчина.

– Крупный?

– Крупный.

– Сколько ему лет?

– Я его не спрашивал.

– На вид?

– Около сорока.

Огнёв выложил на стол перед Глебом пять цветных фотографий мужчин.

– На какой из них он?

Глеб наугад указал на крупноголового мужчину с сердитым лицом.

– Здесь нет фото Прошкина.

– Как нет? А этот?

Глеб глазами указал на выбранное им фото.

– Это не он.

– Хватит нам морочить голову, Глеб Михайлович. Как у вас оказалась машина Прошкина? Кто вам дал на неё доверенность и ключи от неё?

– Я отказываюсь давать показания, следуя законному конституционному праву не давать показания против себя.

– Что ж. В опасные игры играете, Глеб Михайлович.

– Мне нужен адвокат.

Что-то пошло не так в этом деле. Глеб пытался угадать, что же случилось? Кто такой этот Прошкин? Бандит, наверно, какой-нибудь. Почему его мало спрашивают про амфетамины? Не спрашивают, у кого он их взял?

Глеб лежал на спине на шконке в камере и размышлял.

Он был среднего роста с немного резкими чертами лица, кареглаз, русоволос. В сентябре ему должно будет стукнуть тридцать три года.

Утром тяжёлая дверца камеры со скрипом растворилась.

– На выход, – скомандовал контролёр.

Глеб вышел в коридор. Его проводили в комнату, где выдали его личные вещи. Офицер сказал:

– Вы свободны.

Глеб вышел из здания изолятора. Был жёлтый июльский душный день. Глеб был рад этой духоте, этому горячему невкусному воздуху.

Просигналила машина.

Глеб увидел корейскую машину красного цвета Бухарева.

Глеб подошёл.

– Степан Ильич, вы за мной?

– За тобой, садись.

Глеб сел в машину.

Двинулись из Москвы в Звёздный.

По дороге не разговаривали.

Не доезжая пяти километров до Звёздного, Бухарев свернул в берёзовую рощу.

Глеб не сразу узнал это место. Тут в глубине леса находился ресторан «У лешего» с банями и прудами для рыбалки. Ресторан представлял собой двухэтажный сруб.

Бухарев поставил машину перед рестораном.

– Идём, – сказал он.

Они поднялись на второй этаж ресторана.

– Туда.

Бухарев указал рукой на столик у окна, на котором красовались дорогая закуска и два графина с водкой и коньяком.

Уселись.

– Махнём сначала, – предложил Бухарев и разлил водку в рюмки. – За свободу.