Оценить:
 Рейтинг: 0

Проект «Омега». Исход

Год написания книги
2020
<< 1 2 3 4 5 6 >>
На страницу:
2 из 6
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Не случилось, а сбылось. У тебя сын родился … – она продолжала что-то говорить, но я ее почти не слышал. В это невозможно было поверить. Сначала я обрадовался, потом вспомнил в каком мире мы сейчас живем и что происходит на поверхности…– Ты не рад? – Лидия Михайловна смотрела на меня с недоумением.

Я перевел взгляд на Виталия Семеновича. Он утвердительно кивнул. Это вывело меня из ступора окончательно.

– Где они? – прошептал, в горле пересохло.

– Они в медицинском боксе. Можешь посмотреть на них…через стекло. Пойдем?

Я вскочил из-за стола, едва не перевернув его. Через десять минут мы уже стояли у шлюза медицинского бокса. Мне не пришлось долго его проходить, я был в скафандре, а вот бабушка с дедушкой задержались. На входе меня встретил Михаил Дмитриевич. Я откинул защитное стекло.

– С возвращением, Константин, пойдем со мной.

Он подвел меня к стеклу изолированного бокса. Нажал кнопку панели управления. Матовая поверхность стекла стала прозрачной. В глубине комнаты стояла кровать, рядом детский медицинский бокс. Алена увидела меня, наклонилась и взяла на руки ребенка в пеленках, подошла к стеклу. Я стоял и смотрел то на нее, то на ребенка и улыбался. Потом приложил левую руку к стеклу, а правую сжал в кулак, отогнув большой палец вверх, показал Алене. Профессор погрозил ей пальцем, она нахмурилась и вернула ребенка в детскую кроватку.

– Можно мне поговорить? – спросил у профессора.

– Через пару дней выпишу, наговоритесь, сейчас не надо, младенца разбудите.

Я стоял и смотрел на нее. Мне так много ей нужно было сказать. Выглядела она уставшей, но счастливой. Я жестом показал ей, чтобы садилась, не стояла, но она подошла к стеклу и приложила ладонь к моей. Послала воздушный поцелуй и перевела взгляд за мою спину. Я оглянулся, семья была в сборе. Через некоторое время она обернулась к кроватке, махнула рукой, давая понять, что аудиенция окончена, малыш проснулся. Стекло вновь стало матовым. Я повернулся к родственникам, у меня были вопросы.

– Как такое возможно?

– Если ты о ребенке, то думаю тебе объяснять не надо, – профессор заговорщицки улыбнулся. – Для нас это было тоже полной неожиданностью. Перед вахтой, если ты помнишь, медкомиссии не было. Почему, думаю, объяснять не надо. – Я согласно кивнул, профессор продолжил. – Вот через неделю и проявилось двойное сердцебиение в капсуле Алены. Что дальше делать было не понятно. С трудом дождались срока, пока можно будет ее выводить из капсулы. Дальше все как обычно. Родила позавчера. Мальчик и мама, абсолютно здоровы. Принимай мои поздравления. Рекомендовал бы поместить Алену в капсулу ненадолго, но это Вам решать, как скажете, так и будет, крайней необходимости в этом нет. Тем более, что на капсулы очередь расписана на полгода вперед…

– Я понял, спасибо Вам. Мне надо побыть одному, – я направился к выходу.

Приходил в себя долго. Никто меня не беспокоил. Привел себя в порядок, но находился в прострации. К такому развитию событий я был абсолютно не готов. В голове назойливо проносились одни и те же мысли. Как теперь обеспечить им полную безопасность? Как быть с дальнейшим участием в проекте? К вечеру немного успокоился. Помимо меня есть кому позаботиться, если меня не будет на месте. По поводу Алены у меня даже мыслей других не было. На этом ее участие в группе закончилось, она нужнее сыну. Кроме того я понимал, что сегодня без преувеличения я стал самым счастливым человеком на Земле. Кто может похвастать тем, что не только выжил в катастрофе, но и продолжил свой род. Мало того, шансы выжить у моего сына не в пример многим на порядок выше. От этого становилось немного неуютно, мысли раз за разом возвращались к событиям на поверхности. Слишком много на меня сегодня свалилось, уснул рано.

Когда проснулся, никакого смятения уже не было. Что делать и как быть дальше меня не беспокоило. Было много вопросов к руководителю проекта. Я хотел знать все не только о проекте, но и о том, что произошло за эти семь месяцев. А еще меня интересовала судьба Водолея. Пока делал зарядку и завтракал, обдумывал, как построить разговор с генералом. Бежать в комнату боевого дежурства и ложиться в капсулу я не горел желанием. Хотелось еще раз увидеть Алену с сыном, но было еще слишком рано. Час до назначенного времени провел, как на иголках, места себе не находил. Немного подумав надел скафандр, благо за это время абсолютно к нему привык.

Виталий Семенович меня уже ждал. Поздоровались, он запоздало поздравил меня с пополнением, после чего перешел к делу.

– Что решил, Константин?

– Отказываться не буду, но для окончательного решения у меня мало информации. Хотел бы знать в какой стадии сейчас проект и дальнейшие планы.

Генерал ненадолго задумался, кивнул, как бы определяя, что вопрос вполне законный и заговорил.

– Проект «Омега» находится в завершающей стадии второго этапа. Убежище в Петербурге оказалось разгерметизировано и затоплено, проникнуть внутрь не удалось, скорее всего, выживших нет. Из пяти убежищ эвакуировано пятнадцать тысяч человек, около пяти тысяч ожидают эвакуации. Еще около пяти тысяч человек из числа жителей анклавов и общин изъявили желание присоединиться к программе, остальные решили остаться. Таких по нашим оценкам около пятидесяти тысяч. Североуральская, Сибирская и Дальневосточная республики объединились в Союз Независимых Республик, идет активное создание органов государственного управления и армии при нашей поддержке. Выполнены протоколы «Омега» и «Альфа», завершены подготовительные работы по протоколу «Марс». Теперь о самом протоколе «Марс». Лунная программа никогда не прекращалась. На Луне создана и в настоящее время расконсервирована колониальная база, основной задачей которой является обеспечение колонизации планет Солнечной системы. Наиболее подходящей планетой для этого является Марс. К сожалению, колонизация самого спутника невозможна, поскольку Луна не является планетой. Изначально программа колонизации рассчитывалась на участие всех государств при перенаселении и истощении ресурсов, а так же на случай глобальной катастрофы. На Луне и Марсе созданы убежища, аналогичные нашему, с возможностью расширения. С использованием синтезатора искусственной среды и генератора атмосферы на Марсе идет создание пригодной для проживания на поверхности территории в радиусе около ста километров. Эта территория должна стать вторым домом для всех выживших. В далекой перспективе- создание искусственной среды и атмосферы в планетарном масштабе, но пока в этом нет необходимости…

– Секунду, – я перебил генерала. – Почему нельзя все это сделать на Земле? Таким образом можно было бы очистить поверхность от радиации, или я не прав?

– Можно, – согласился он. – А заодно очистить от всего живого, флоры и фауны и атмосферы. Кроме того эту процедуру придется повторить неоднократно из-за круговорота воды в природе. По оценкам специалистов это займет около пятисот лет, после чего мы получим абсолютно чистую и безжизненную планету. Задачей синтезатора искусственной среды является превращение безжизненных планет в живые, а не наоборот. Очищение планеты естественным путем произойдет гораздо быстрее. Однако к этому времени человечество перестанет существовать, как и большинство из известных видов. Поэтому мы должны организовать колонию в безопасном месте и приложить все усилия к расширению популяции не только людей, но животных и растений. По прошествии ста пятидесяти – двухсот лет, по предварительным оценкам, человечество сможет вернуться на Землю и начать осваивать ее заново, стараясь не повторить при этом прошлых ошибок…

Этот разговор мне напоминал давний разговор с Виталием Семеновичем в процессе знакомства. Настолько масштабно и нереально воспринималось все, что он сейчас мне говорил. Только в этот раз я не сомневался в правдивости его слов и адекватности. За это время у меня была возможность убедиться, что все прогнозы руководителя сбываются, как бы печально это не было. Пожалуй, в одном он прав, ответить на миллион моих вопросов он не сможет физически. Как бы трепетно я не относился к своему драгоценному мозгу на загрузку информации надо соглашаться. Водолей мне здесь не поможет. Кстати

– Как обстоят дела с Водолеем? – я смотрел на командора в тревожном ожидании.

– Никак. Так же находится в изолированном контейнере. Решение по нему не принято, сам же просил. Я склонен избавиться от него. Слишком велик риск.

– Виталий Семенович, ответьте мне на один вопрос: Водолей может угрожать проекту?

Не дожидаясь ответа, я выложил две карточки на стол, посмотрел на генерала. Он без дальнейших пояснений взял одну из них и перевернул. На оборотной стороне было только одно слово «Нет».

– Странно, – проговорил он. – До сегодняшнего дня ответ всегда был противоположный.

Теперь была моя очередь глубоко задуматься. Очевидно, что без меня Водолей действительно является угрозой для проекта. Это нехорошо, чтобы это не значило.

– Вы не пытались его подключать?

– Попытки были, но всегда безрезультатные, он требует администратора высшего уровня, среди нас таких нет. Даже попытки перезагрузки протоколов ни к чему не привели, его можно только уничтожить, но повлиять или перезагрузить никак. Я так понял из отчета научного отдела. Предварительное решение по нему уже согласовано, но в свете последних событий, – он кивнул на карточку, – я думаю, что придется пересмотреть.

– После выхода из капсулы, я хотел бы с ним пообщаться, это возможно?

– Да, возможно. Значит, ты согласен?

– Согласен, – других вариантов у меня не было, я точно знал, что это правильное решение. – Только сначала хочу повидать Алену и сына.

– Хорошо, как будешь готов, дай знать.

Я вышел из кабинета и направился в медицинский блок. С Аленой и сыном было все в порядке, мне даже удалось его рассмотреть. Заранее подготовил записку и предупредил, что буду через три дня. После чего направился в комнату боевого дежурства. Все больше процесс погружения в капсулу становился не ритуалом, а необходимой рутиной. Там меня уже ждали сотрудники научного отдела с оборудованием. На внутренней стороне шлема закрепили пластину, служащую скорее всего передатчиком, неоднократно проверили крепление и исправность. Только после этого я разместился в капсуле и генерал приложил ключ. Крышка капсулы закрылась.

В капсуле незаметно проходят годы и десятилетия, не говоря уже о трех днях. Когда крышка капсулы открылась, мозг пронзили тысячи иголок. Боли не было, был дискомфорт. Система мониторинга скафандра предложила ввести обезболивающее, я отказался. Когда встал и открыл стекло, в глаза ударил яркий свет. Подошла Лидия Михайловна и подключила приборы к разъемам шлема, посвятила в глаза фонариком, потом спросила:

– Как ты себя чувствуешь? Какой сейчас год?

– Великолепно, – с долей сарказма ответил я. – Вам лучше знать, какой год.– посмотрел на монитор, но не мог сфокусировать взгляд.

– Понятно. Значит все в порядке, – она не обиделась.

Стал осматриваться. Зрение постепенно приходило в норму, потом резко восстановилось. Теперь я знал смысл выражения «расширить горизонты». Мало того, что теперь мог рассмотреть малейшие детали удаленных предметов, в голове стали появляться ответы на многочисленные вопросы о проекте. Складывалась цельная картина. То, что до сих пор мне было известно, занимало лишь треть от общего объема информации. Но поразило меня не это. Теперь я в деталях знал, как погибли мои родители. Память послушно выдавала сухие строки отчета закрытого протокола «Луна». Это действительно была авиакатастрофа, только случилась она на Луне во время подготовительной программы. Они были не пассажирами гражданского лайнера, а учеными испытателями. Из-за разгерметизации пилотируемого модуля они погибли вместе с другими членами экспедиции. Тела были доставлены на Землю и переданы родным в закрытых титановых гробах. Я хорошо это помнил. Тогда это объяснили, тем, что тела сильно пострадали. На самом деле все было не так. Материалы расследования содержали посмертные фотографии и результаты вскрытия. Это было уже слишком. Я много видел смертей, иногда самому приходилось убивать, но когда речь идет о самых дорогих тебе людях, отстраниться от этого уже не получается. Я посмотрел на Виталия Семеновича, он тоже был здесь и давно за мной наблюдал. Сказать ничего не смог, кроме одного:

– Родители…, как же так?

– Прими мои соболезнования, они работали в программе. Несчастный случай, иногда такое бывает. Я был знаком с ними лично и обещал позаботиться о тебе.

Я кивнул, давая понять, что понимаю, но от этого легче не становилось. Внимание переключилось на других самых дорогих мне людей и опять меня ждала неприятная новость по поводу сына. В результате проведенного анализа ДНК выяснилось, что помимо ДНК родителей, присутствует ДНК неизвестного происхождения, по объему в несколько сотен раз превышающая привычную.

– Что с моим сыном?

– С ним все в порядке, он здоров, – вмешалась Лидия Михайловна.

– А как же анализ ДНК? – я нервничал, решил, что от меня что-то скрывают.

– Константин, с ним действительно все в порядке. Патологий нет. Действительно, у него несколько необычное содержание ДНК, этим сейчас занимается научный отдел. Возможно это последствия облучения на ранних сроках или результат пребывания в капсуле, мы пока не знаем. Но он такой не один, хотя и первый. Еще одна девочка, родившаяся в тот же день, имеет похожую структуру ДНК.

– Мутация?

– Что вы, опомнитесь. В данном случае речь не идет о мутации. Мутация-это повреждение ДНК, мы же имеем структуру более совершенную и содержащую в себе намного больше наследственной информации, нежели у обычных людей. К сожалению, пока трудно сказать, как это отразится на развитии, но мы надеемся на лучшее. Они под постоянным наблюдением, все будет хорошо.
<< 1 2 3 4 5 6 >>
На страницу:
2 из 6