Мэри

Ночь, как сказал папа, обещала быть спокойной и под ровный гул внутри самолета, Мэри начала проваливаться в сон.

Ей снилась школа. В свои пятнадцать лет она получила уже четыре золотые медали за участие в школьных олимпиадах и успела стать мастером спорта по спортивному ориентированию. За золотистые волосы, которые ей достались от мамы и голубые глаза (от папы), она считалась главной красавицей класса. Эрудированная, спортивная красотка, в которой учителя и одноклассники души не чаяли.

Ярко светило летнее солнце. На школьной площадке дети запускали воздушного змея. У Мэри был змей в виде папиного самолета, и он взлетел выше всех остальных, превращаясь в желтую точку на голубом небе. Дети вокруг кричали от восторга, хлопали Мэри по плечу, а директор школы так сильно вопил в микрофон, что его голос из динамиков слышал весь округ:

– Невероятный «Миньон» Марины Строгановой, на мой взгляд, дотянулся до Сатурна! Облетел вокруг него и поднимается все выше! Только гляньте на это! Гордость нашей школы! Давайте, все вместе: Мэри! Мэри! Мэри!

МЭРИ! МЭРИ! МЭРИ!

Тут воздушный змей надломился и медленно начал падать вниз, набирая скорость. У девочки перехватило дыхание.

Не может быть…

МЭРИ! МЭРИ! МЭРИ!

– Эй! Мой змей падает!

МЭРИ! МЭРИ! МЭРИ!

Первым, что она увидела, когда очнулась ото сна, это испуганный взгляд матери.

– Мэри!

Девочку буквально вдавило в кресло. Она не понимала, что происходит.

– Сереж, она проснулась! – Вика потрясла мужа за плечо.

– Дорогая, – Бросил отец через плечо, пытаясь сконцентрироваться на нервно-прыгающем в руках штурвале. Он говорил спокойно, но дрожь в его голосе и особенно дрожь штурвала не предвещала ничего хорошего.

Иногда молчание говорит больше тысячи слов – главное уметь это услышать.

– Дорогая, ты в порядке? Мы попали в небольшую зону турбулентности, постарайся дышать глубоко.

Мэри ничего не ответила, а медленно повернула голову в сторону иллюминатора, за которым бушевала темными тучами голодная иссиня-черная ночь, что беззвучно свистела и вопила в ушах девочки красным сигналом тревоги.

В небольшую?

Комок страха, что разрастался внутри живота, превратился в огромное чудовище, которое безжалостно вонзало свои острые когти под ребра.

ТА-ДААМ! ПРИСТЕГНИТЕ ВАШИ РЕМНИ, ШОУ НАЧИНАЕТСЯ!

– Мама, – Мэри вжалась мертвой хваткой в трясущееся сиденье, ощущая, как холодная и влажная змея, по имени «паника» окутывает ее с ног до головы и затягивается в узел на шее, перекрывая доступ к кислороду. – Мама! Мы падаем?

– Нет! Дыши, – твердо сказала мать.

Несколько минут назад, пока Мэри во сне запускала воздушного змея, погода снаружи резко ухудшилась, чего Сергей с Викой боялись больше всего.

– Может, выберем другой маршрут? – спросила Вика несколько дней назад, когда они подавали заявку с планом полета. – У меня дурное предчувствие. Лететь над тайгой? Погода последнее время очень капризная…

– И нам придется делать еще один крюк, накинув несколько километров? – Раздраженно ответил Сергей. Ему самому не нравилась эта идея, но матери становилось все хуже. Лететь нужно срочно. – Пролет напрямую невозможен, нас предупреждали. Мы и так крюка дадим. Топлива на такое расстояние не хватит, а дозаправиться будет негде. Мы все время летаем этим маршрутом в случае чего, дорогая, – он смягчил голос, понимая, что зря нагрубил ей.

– Я знаю, но… – Вика замешкалась. – Ладно, – она поцеловала мужа в щеку. – Я просто немного нервничаю.

– Все будет хорошо, – Он прижал ее к себе и их губы встретились. «Чмок!» – А нервничать не из-за чего. Долетим с ветерком.

Ветер готов был смять самолет, превратив его в CD-диск – так яростно «Миньон» мчался вниз, набирая скорость.

– Тяни! Тяни на себя!!! – кричал Сергей, пытаясь выровнять самолет. Вены на его руках вздулись от напряжения, становясь схожими с узорами молний, что пару раз хищно сверкнули за бортом.

– Я стараюсь!

Мэри, вцепившись одной рукой в ручку кресла, а другой – в контейнер со скулящим Томиком, с ужасом понимая, что они сейчас разобьются. Самолет дико трясло – именно так себя ощущают наездники на родео, пес скулил в своем боксе, который (слава богу!) был пристегнут ремнем к креслу, стаканчик из «Старбакса» вместе с остальными сумками и вещами метались по салону там-тарарам-тарарам-там, словно пытались найти выход из этого падающего и обреченного на гибель самолета.

– Тяни! Еще немного!

– Мама! Папа! – Мэри закрыла глаза и начала молиться про себя.

Господи, просто спаси нас! Спаси меня и папу, и маму, и Томика! Спаси нас! Я очень хочу к бабушке с дедушкой…

Ветер принялся неистово молотить по самолету со всех сторон, словно кто-то пытался найти слабое место и пробить дыру.

…я хочу их увидеть хотя бы еще один раз!

Появился стонущий гул, словно стая призраков залетели в самолет и выли, запугивая и издеваясь, предвкушая долгожданный пир. Чтобы не слышать весь этот кошмар, Мэри заткнула уши руками, но лишь на секунду – она поняла, что не сможет слышать скулящего Томика и знать, что он жив, и положила руки обратно.

Очередной мощный удар в бок самолета.

Вцепившись пальцами в сиденье, Мэри, прищурившись от страха, кинула взгляд в иллюминатор и в этот момент увидела картину, которую никогда не забудет: облака и тучи, которые чередовали друг друга с бешеной скоростью и разбавляли ночное небо, резко исчезли куда-то влево и вверх, а затем внизу показались макушки деревьев, которые стремительно приближались.

Дыхание остановилось. Глаза остекленели. Слух словно пропал. Пришло осознание. Осознание конца.

– Тяни! Еще! Почти-и-и…

«Миньон» издал протяжный пугающий скрежет, словно из последних сил пытался исправить ситуацию.

Но этого не хватило.

Самолет только начал выравниваться, и тут его хвост обо что-то ударился, послышался лязг, затем снова скрежет, но темнота все не наступала. Смерть будто игралась и дразнила.

Мэри осознала, что не дышит уже около минуты, а смотрит в одну точку в иллюминаторе, но не видит абсолютно ничего, и тут же втянула легкими воздух.

«Миньон» начал набирать высоту, но в салоне самолета появился какой-то посторонний, кричащий звук, которого раньше не было. Звук этот шел со стороны хвоста, за спиной Мэри.

– Милая? – крикнул отец дочери, не оборачиваясь, чтобы вновь не потеряться в пространстве. – Что там за шум?

Вика, не дожидаясь ответа дочери, еле дыша, медленно повернула голову назад, с застывшей глупой улыбкой на лице – на лице человека, который только что избежал неминуемой смерти. Но как только она поняла, что издавало тот кричащий звук, улыбка резко исчезла.

– Сереж… – прошептала она и начала все быстрее и быстрее теребить мужа за плечо. – Сереж!