Дерево Судьбы

В голове его стоял голос вчерашнего знакомого.

– Спуск здесь очень легкий, ты быстро достигнешь озера.

И с чистой совестью, и в приподнятом настроении он шагнул вниз с вершины. Первые шаги были легкими. Идти нужно было все время вниз. Он шел несколько минут, не оглядываясь, внимательно глядя под ноги, чтобы не поломать их.

Он направился вниз также по хребту, как и пришел. Но этот южный хребет очень сильно отличался от восточного и через несколько минут Сергей Юрьевич понял, что от этой затеи придется отказаться. Он было более крутым. В некоторых местах приходилось буквально скатываться по осыпи вниз. Хребет был слишком наполнен обрывами, по которым без веревки пройти он не мог. Пришлось забирать к западу и спускаться долиной между двух ребер.

После нескольких минут спуска он оглянулся и буквально застыл на месте. Дороги за ним не было. Была только почти отвесная стена, по которой он только что спустился. И глядя на нее он вдруг осознал, что не может определить, где он шел. Везде крутизна склона была очень приличной. Вершина уже скрылась за террасой, и он понял, что пути назад нет. Если он не хочет остаться здесь, то нужно идти только вперед.

Воды в бутылке почти не осталось, и взять ее было негде. Сергей Юрьевич растягивал ее, как только мог, но она все равно заканчивалась. Однажды он нашел камень с выемкой на вершине, заполненной водой. Видно вода в этой выемке стояла очень давно, так как в ней плавали личинки каких-то жуков. Но выбирать не приходилось, жажда очень сильно мучила. Поэтому подавив брезгливость, он выпил ее почти всю, оставив немного для личинок.

Сергей находился на почти отвесной стене. Угол наклона в некоторых местах превышал 60 градусов. Иногда дорогу ему преграждал очередной обрыв, не высокий, метра три, четыре. Но для него он был не преодолим. И приходилось подниматься по склону вверх и искать другой путь. Постепенно пришел страх. Накапливалась усталость. Голод одолевал его. Ноги начинали болеть так, что не обращать на них внимания, как раньше, уже не получалось. Казалось, что в один не совсем прекрасный момент он окажется перед обрывом, а вернуться назад уже не сможет. Потому что в некоторых местах приходилось съезжать вниз, скользя по камням и придерживаясь за стену рукой, не использую палки. А ведь любому туристу известно, что если ты, стоя на склоне, касаешься этого склона рукой, то угол наклона превышает 60 градусов. А коленки и бедра слабели все сильней, и подняться по такому склону он просто будет не в силах. И будет он сидеть на этих скалах как отец Федор из «Двенадцати стульев» и проповедовать птицам, которых здесь не наблюдалось.

Было одновременно и страшно, и грустно. Он уже успел проклясть своих вчерашних советчиков, порекомендовавших этот маршрут. Судя по всему, они по нему никогда не ходили, поэтому и решили пошутить над волжанином. Но сейчас ему эта шутка не казалась очень смешной. В глубине души начала просыпаться ярость. Ярость на шутников. Ярость на себя, за то, что не выяснил предварительно маршрут и послушал пьяных, за то, что вообще пошел суда. Он сразу же вспомнил свои мысли, которые посещали его, когда он шел по Кавказу. Как ему было тяжело, и как он проклинал себя за то, что оказался там. Чего ради он поперся туда, ведь он не шерпа. Эти воспоминания принесли ему и чувство победы, которое пришло к нему, когда закончился тот поход. Ту эйфорию, которую он испытывал. Когда воспоминания заполнили его сознание полностью, он почувствовал, что успокаивается.

– Да. Тяжело. Да хочется кого-нибудь обвинить в своей усталости. На кого-нибудь наорать. Но ведь все это было. И все это прошло. Значит и это все пройдет. Он осуществит свою мечту. Ведь он уже здесь. Он уже прошел больше половины. Осталось пройти каких-то три, четыре километра. И если мне хочется поорать, так чего себя сдерживать.

И приняв такое решение, он сразу принялся его осуществлять. Сначала тихо, потом громче и громче он начал извергать из себя весь свой запас сквернословия и проклятий, найдя им хорошую цель. Своих вчерашних советчиков. И долина на несколько минут огласилась отборнейшим матом и междометиями, пожеланиями и направлениями. В общем, всем, чем так славится русский язык.

Правда, надолго его не хватило. Кончилось дыхание, да и силы были уже не те, что с утра. Но как ни странно на душе стало легче. Она как бы очистилась от негатива и злости.

Еще немного посидев и допив остатки воды, Сергей Юрьевич продолжил спуск. Усталость осталась, но безнадежность исчезла. Тем более что в низу под собой, он видел маленькое озеро. Которое манило его влагой и наслаждением, которое она дает.

В одном месте он услышал журчание. Где-то под курумником или прямо в нем бежал ручеек. Оглядевшись вокруг, он на мгновение впал в ступор. Откуда здесь может быть вода. Он находился метров на триста ниже вершины. Снега на ней не было. Дождей тоже. Так откуда здесь, на такой высоте вода? Неужели подземный источник? Но как? Вопросов было больше чем ответов. К тому же звук этого проклятого ручья только усилил жажду.

– Мысли мыслями, а дорогу за тебя никто не пройдет – Подумал Сергей и продолжил спуск.

Пейзаж за ним почти не менялся. Скалы и камни. Расселины и осыпи. Зато впереди, прямо перед ним расстилалась панорама Саяно-Шушенского водохранилища. Оно было огромно. Узкие рукава его заходили во все ущелья и распадки, до которых смогли дотянуться. Так как высота плотины была 250 метров, то и высота затопления была не меньше, а соответственно вода смогла дотянуться своими языками очень высоко. А с того места где он стоял это было очень хорошо видно.

Вот так попеременно, то наслаждаясь видом перед собой, то печалясь от вида за спиной он, наконец, то добрался до озерка. Боги!!!!! Нет ничего прекраснее для человека, умирающего от жажды, чем лечь на берег, опустить лицо в воду и пить, пить, пить. Вливая в себя холодную и свежую жизнь. Наполнив свой желудок сладкой водой, а какой еще она может быть для человека испытывающего дикую жажду и голод, он взглянул на часы. Спуск занял у него около четырех часов. До цели его путешествия осталось максимум полтора километра. Она находилась за небольшим гребнем горного ребра. Но впереди него по-прежнему лежал курумник, а непривычные к таким поскакушкам по камням ноги, болели уже очень сильно. Просто чудовищно. До темноты время еще было. Поэтому отдохнув полчаса и еще раз напившись под завязку воды, он двинулся дальше.

Вот здесь его ждал настоящий ад. Идти нужно было вверх, постоянно выбирая место, чтобы поставить сначала палки, а потом ноги. А они бедные уже не хотели ни гнуться, ни распрямляться. Они просто превратились в протезы, которые нужно было переставлять руками, чтобы сделать шаг.

Шаг, под шаг, опора на палку, вторую, опять шаг, под шаг, опора на палку. Вот так перечисляя в уме свои действия, он и шел этот последний промежуток пути. Угол подъема постепенно увеличивался, и ему пришлось опять вернуться к старому, проверенному челноку. Влево десять шагов, поворот на сто тридцать градусов и опять десять шагов. Опять поворот и опять десять шагов. Окружающие красоты он перестал видеть сразу после начала подъема, сил на них не оставалось. Сделав несколько стежков по склону, он садился на камни и с тоской вытягивал свои многострадальные ноги. Ведь сидение по восемь-девять часов в день, ну никак не способствует укреплению и усилению его ног и общей физической подготовки. На одной из таких стоянок он вспомнил один рассказ, который прочитал, когда ему было лет девять – десять. Там говорилось об одном главбухе, который приехал в охотничье хозяйство на охоту. Егерь повел его на глухаря за пять – шесть километров. И как, дойдя до места, этот горе охотник не смог вернуться назад с егерем. Ноги у него отказали. Тогда у него десятилетнего пацана, почти все делающего бегом, мелькнула мысль,

– Как это ноги могут отказать и перестать идти?

И вот теперь. Сидя на камне в горах он ясно осознал, как это может быть. Вот ты сидишь и видишь свои ноги. Они вроде бы твои, так как приставлены к твоему телу. Но мозг уже не властен над ними. Он не может дать им команду идти. Вернее, он дает, но они его не слушают, вернее не слышат. Они живут своей жизнью. Они решили саботировать прямые команды мозга и не выполняют их. Любое их движение, приносит владельцу только сильные муки и больше ничего. Они мстят своему хозяину.

Он прекрасно понимал их состояние. Ему было их жалко, да и себя тоже. Но делать было нечего. Он уже смирился с тем, что ночевать ему предстоит не под пологом в уютном спальном мешке, а на сырой земле. Но эту сырую землю надо было еще найти или вернее дойти до нее. А она лежала там, за этим небольшим хребтом, который он сейчас пытался преодолеть.

Сил не оставалось. Идти приходилось на одной злости, которая опять вернулась к нему. Бороться с ней не было ни сил, ни желания. Поэтому он, стиснув зубы, заставлял себя вставать и делать шаг, потом еще. Весь окружающий мир для него сузился до пары метров вокруг него. Дальше он не смотрел. Не было сил следить за тем, как ты идешь к вершине, делаешь шаги, а она остается там же где и была несколько минут назад. Поэтому он смотрел только под ноги и делал шаги. Это единственное, что его занимало. Шаг, за ним другой, третий, четвертый, пятый. Он пытался считать их, чтобы отвлечься от боли и усталости. Сядет, посидит и опять шаг, другой, следующий. И так бесконечно. Поднимет голову, возьмёт направление и шагает.

Усталость выгнала все мысли из головы. Она стала абсолютно пустой. Там только звучало: – Раз, два, три четыре. Остановка, поворот и снова тот же счет. Остановка поворот и снова счет. Остановка. Отдых. Опять поворот и счет. Пока однажды подняв, голову он понял, что дошел до вершины хребта. Перед ним лежал долина и озеро. Озеро Чертова Пята. Теперь он смог рассмотреть его с высоты шестьдесят метров. Он был слишком уставшим, чтобы до конца ощутить его красоту и величие, но даже через этот мощный пласт усталости в его мозгу, пробилась эта красота.

Он уселся на первый попавшийся камень, и на несколько минут застыл на месте, распахнув свою душу тому впечатлению, ради которого преодолел почти пять тысяч километров на самолете, больше сотни километров на машине и автобусе и эти пару десятков километров пешком, перепрыгивая с камня на камень. Вся окружающая его красота впитывалась напрямую в подсознание, минуя аналитические центры сознания. Он вроде бы видел все вокруг, и одновременно нет. Если бы сейчас его спросили, что он сейчас видит, он бы тупо не ответил. Потому что его усталое сознание не смогло бы сформулировать ни одной картины вокруг. Именно так человек чувствует себя погруженным в гипнотический транс. Его сознание, страж его разума, засыпает, а просыпается подсознание, которое сможет сделать все, что от него попросят.

Несколько минут эйфории, и он, наконец, смог начать свой спуск к озеру. Муки были по-прежнему очень сильны, но теперь он двигался вниз, и это придавало ему сил. Опять прыг-скок, прыг-скок. Нужно было спуститься всего лишь на шестьдесят метров, но это был все тот же курумник. А значит, нормальный шаг сделать было нельзя. Опять палки вперед, шаг, под шаг. Но всему есть конец. И он, наконец, подошел к берегу озера.

Его поразил голубой цвет воды. Казалось, само небо опустилось в эти воды. Но одновременно все прибрежные камни были покрыты черным налетом. Что это было, он не знал, но честно говоря, ему это было все равно. Он, наконец, дошел. Он здесь. Он пьет воду этого странного озера. Он даже снял ботинки и обмыл свои усталые ноги в этих голубых водах. Нельзя сказать, что произошло чудо, и усталость вмиг покинула его, но стало действительно чуть легче.

Настало время подумать о том, что делать дальше. Через пару часов стемнеет, и нужно было позаботиться о ночлеге. Проведя мысленный анализ своего состояния, Сергей сделал неутешительные выводы. В активе была зажигалка, туристический нож и то, что он, наконец, добрался до своей цели и наслаждается ее лицезрением. Ну как наслаждается? Периодически морщась от боли, при каждом шаге. В пассиве был сильный голод, отсутствие продовольствия и спальных принадлежностей. Конечно, всего актива было мало, но надо учитывать, что стоял конец июля и вряд ли его накроет снежной бурей. Но все-таки высота полтора километра и ночью здесь будет не жарко, поэтому надо было озаботиться костром.

Всегда, когда принято решение, на душе становится легче. Поэтому еще раз, наполнив желудок и бутылку водой, он направился от озера на юг в поисках удобной площадки для ночлега.

Его мечты о ровной дороге рассыпались в прах, как только он увидел составляющую этого края озера. Это был все тот же курумник. Только здесь он успел покрыться слоем чернозема от перегнивания чахлой растительности. Чуть подальше от озера он внезапно наткнулся на информационный щит, которые здесь расставляли служители парка. Ну как щит? На его остатки. Сама рама из железного уголка была почти цела, если не считать нескольких загибов. А внутренняя часть из фанеры была вырвана и изломана чьим-то очень сильным воздействием. Вряд ли здесь можно было встретить городскую гопоту, которая развлекается, ломая окружающее, и поэтому холодок страха забрался внутрь живота нашего путешественника. Было ясно, что это развлекается, чем-то недовольный хозяин. Медведь. И хотя стояло лето, а не весна, и с провиантом для медведя было все нормально, но встреча с ним здесь не сулила ничего хорошего. Но он был очень усталым, поэтому данный знак о присутствии здесь хозяина произвел на него меньшее впечатление, чем должен. И даже найденный через несколько метров перевернутый сильной лапой камень и разорванный дерн не добавили страха в его душу. Так же оставила его почти равнодушным кучка медвежьего помета. Он был охотником и вполне мог определить срок появления этой кучи по её внешнему виду. Так вот, судя по ее виду, хозяин оставил ее чуть больше часа назад. Мысленно отметив данный факт, Сергей Юрьевич пошел дальше.

Через несколько метров он нашел несколько растущих кедров. Они были не больше полутора метров высоты. Обычные молодые деревья. Вот только в их строении была какая-то странность. Сначала он никак не мог понять, что привлекло его внимание. Но внезапно до него дошло. Все ветки этих кедров были расположены, с одной стороны. Они не были сломаны. Они просто не росли на северной стороне этих деревьев. Эта сторона была обращена к хребту. Тогда как на южной стороне или стороне, обращенной от хребта, веток было довольно много. Такое строение деревьев Сергей еще никогда не встречал и поэтому сильно удивился этому феномену. Никаких мыслей относительно того почему они так росли у него так и не появилось. Поэтому оставив бесплодные попытки разгадать данный феномен, он отправился дальше в поисках дров. Наконец его ждала настоящая удача. Он нашел старое кострище, и рядом с ним лежала хорошая куча сушняка. Было сразу видно, что кто-то озаботился этим сушняком и приволок его довольно таки издалека. Потому что куски дерева были довольно большими, а поблизости деревьев такого размера не росло.

Мысленно попросив прощения у хозяев этой кучи сушняка, Сергей начал перетаскивать её в более подходящее для ночлега место, которое он облюбовал в нескольких метрах отсюда.

Закончив с транспортировкой, он занялся приготовлением себе постели. Лучше, чем из кедрового лапника постель было бы трудно придумать. Поэтому вооружившись ножом, он отправился на заготовку. Через некоторое время куча лапника стала довольно внушительной. Несколькими заходами он также перенес ее теперь уже к намечающемуся костру и уложил в форме постели.

За всем этими хлопотами он и не заметил, что начало темнеть. Пора было зажигать костер и ложиться спать. Пока он ходил, вода из желудка успела перевариться, и есть хотелось ужасно. Мелькнула мысль дойти до озера и опять напиться под завязку, но посмотрев с тоской на эти двести метров курумника, которые его отделяли от озера, он передумал. У него еще оставалась почти полная бутылка воды. На ночь хватит, а утром можно было бы пополнить запасы.

Настрогав ножом сухой щепы, он зажег костер и с наслаждением вытянул свое усталое тело рядом с ним. Место, которое он нашел для ночлега, было очень хорошим. Курумник здесь совсем не ощущался под слоем дерна. Поэтому лежать можно было почти как на перине.

Застегнув свою ветровку, он блаженно вытянулся рядом с теплом и почти тут же заснул. Разбудил его страшный ветер, который буквально вырывал кедры со своих мест. А уж с его костром вообще творил что-то страшное. Пламя буквально стелилось по земле, и он похвалил себя за предусмотрительность. За то, что лег от костра с наветренной стороны, иначе уже сейчас бы горел как свечка.

Было около одиннадцати ночи. Тьма стояла страшная. Видно было только на расстоянии метра от костра. Остальное исчезало во мраке. Казалось там, за кругом света его окружает черная стена. И за ней ничего нет, только мрак и бесконечность. Звезд тоже не было видно. Ветер пронизывал его до костей. Хваленая ветровка из брезента совершенно не выполняла своих функций и не защищала его измученное тело. С одной стороны, ему было жарко, другая коченела от холода. Лежать было не уютно, но выбора не было. Несколько минут лежал, наблюдая за огнём. Пламя всегда завораживает и не только человека. Наконец зов плоти поднял его с постели и отправил освободить организм от излишков влаги. Пришлось подняться на своих измученные ноги и сделать несколько шагов в черноту ночи. Выйдя из круга света, он справил нужду и огляделся. Темнота вокруг была непроглядной. Не видно было не зги. Как будто он остался один на этом островке света, с пляшущим костром в середине, а за ним все исчезло. Хорошо, что найденный им запас сушняка был из хороших, толстых и сухих кусков, скорее напоминавших небольшие бревнышки. Они горели долго и не требовали неусыпного за ним наблюдения. Подбросив в огонь пару бревнышек, он опять принял позу эмбриона на своей постели и провалился в сон без сновидений.

За ночь ему еще несколько раз приходилось просыпаться, чтобы поправить и подкормить костер. Его будил холод. Пока он был с одной стороны, Сергей спал, но как только он начинал подступать со стороны костра, значит, пора было вставать.

Наконец, проснувшись в очередной раз чтобы подбросить дров в костер, он увидел, что ночь закончилась. Начало светать. Чернота вокруг постепенно начал менять свой цвет на серый. Из нее сначала проступили окружавшие его кедры. Затем ближайшие валуны. С каждой минутой тьма отступала все дальше и дальше. Ветер стих. Как будто его и не было. Осмотрев свой оставшийся запас топлива, он только тяжело вздохнул. Его не осталось. О приличной куче, что была вечером, напоминала всего лишь одна небольшая деревяшка.

Распрямив свое измученное тело, Сергей встал. Весь организм ныл и стонал. Прямо-таки кричал. Что никуда идти не надо, он слишком устал. Давай отдохнем. Прислушавшись к его зову наш путешественник лишь устало покачал головой и произнес.

– Полностью с тобой солидарен. Но есть несколько «но». Во-первых, нечего есть. Во-вторых, вторую такую ночь можно и не пережить, так как дров больше нет. И в-третьих, сколько бы мы с тобой здесь не отдыхали, все равно между нами и рюкзаком с едой будет лежать хребет Борус. Поэтому в любом случае надо идти. Раньше выйдем, раньше придем.

Убедив, таким образом, своё тело в необходимости движения, он стал готовиться к выходу. Вещей у него было мало, поэтому проведя необходимую инвентаризацию своего небольшого имущества, было бы обидно оставить здесь камеру или нож, он двинулся к озеру «завтракать».

Тело немного отдохнуло, но успело одеревенеть от неудобной постели. Поэтому первые шаги были очень неуклюжими. Но постепенно, шаг за шагом, идти стало легче. Добравшись до озера, он опять залился водой под завязку. Таким образом, завтракая. Набрал полную бутылку воды и со вздохом двинулся на подъем.

Пройти надо было немного, и если бы это была степь, то через час он был бы уже в своем лагере. Но это были горы. И не просто горы, а горы покрытые курумником. По простым горам идти намного легче, чем здесь. Опять началось вчерашнее прыг-скок с камня на камень. Потом склон стал более крутым, и опять пришлось идти челноком. Влево шаг, другой, третий десятый. Поворот на сто тридцать градусов и опять шаг другой третий десятый.

Воду пришлось опять жестко экономить. Пить захотелось уже через час после начала подъема, и до самого завершения маршрута эта жажда продолжала мучить его. Поэтому он ввел жесткий регламент на глотки. Пять поворотов, остановка и один маленький глоток. Каждый час он садился на камни и озирал окрестности. А посмотреть было на что. Вчера, когда он спускался, его периодически накрывало облаками, и вдалеке стоял толи туман, толи облака. Зато сейчас перед ним раскрывалась панорама водохранилища, во всей его красе. Восходящее солнце разогнало остатки небольшого тумана, и он смог любоваться этим видом бесконечно. Перед ним раскинулось зеленое море, теряющееся на юге как в бесконечности. От края до края оно заполнило собой горизонт и как бы застыло на мгновение вечности. Красота была такая, что даже заставляла его забывать о голоде и усталости. Делая остановки, он садился и впитывал в себя её. Стараясь насладиться ею до конца. Ведь именно за этими красотами он и приехал.

Немного посидев, он опять начинал подъем. Во время движения оглядываться было некогда, все его внимание поглощала борьба с курумником. Поэтому, когда он, закончив очередной бросок, опускал свое измученное тело на камни и оборачивался на юг, перед его глазами все расширялась панорама. Солнце его опережало и разгоняло туман из горных ущелий быстрее, чем он поднимался. Поэтому с каждым его оборотом перед ним всегда открывалось что-то новое. То, что еще несколько минут назад нельзя было разглядеть за туманом. Человеческий язык слишком беден. Всех тех слов, которые он знал, не хватало, чтобы описать эту красоту перед ним. И это был русский язык, самый полный язык в мире. Но сегодня и великий, могучий его подводил. Его запас слов был довольно объемным. Ведь за плечами у него было высшее образование и тысячи прочитанных книг. Но сейчас это все было бесполезно. Красота была слишком объемна для описания. Поэтому нашему путешественнику только и оставалось вздохами восхищения и междометиями выражать свой восторг.

Как говорится, вода камень точит. Так и небольшие усталые шаги путника, наконец, подняли его на вершину хребта, соединяющего две вершины, Малый и Большой Борус. Время было близко к полудню. Солнце, не закрытое облаками, немилосердно жарило его. С каждой минутой увеличивая муки жажды. Он вышел как раз посередине. Поднялся и чуть не заплакал. Три четверти пути были преодолены. Перед ним открылся чудесный вид на северную сторону от хребта. Хотя он вчера уже имел счастье лицезреть его, но сегодня, с другой точки, он увидел много нового. Да и то, что он уже видел вчера, было достойно восхищения. Он замер, на месте полностью отдавшись созерцанию. Наконец, немного насытившись увиденным, он огляделся. Расстояние до обеих вершин было одинаковое, поэтому у него даже мелькнуло желание дойти до Большого Боруса. Ведь он был так близко. Но трезво оценив свои силы и окинув взглядом путь, который нужно было бы пройти туда, а это был опять сплошной курумник. Некоторые камушки пришлось бы обходить или перелезать через них. Он решил отказаться от этой затеи. Ведь пришлось бы еще и обратно идти тем же путем. А это было бы настоящей пыткой. Поэтому приняв верное решение, он двинулся в сторону Малого Боруса. Благо этот путь вел его в свой лагерь.

Если человек уже поднялся на хребет, то передвижение по нему не принесет ничего нового. Те же прыг-скок. Иногда, правда, мелкие камни заменялись огромными глыбами, путь между которыми надо было еще найти. Но здесь на вершине хребта пролегала очень посещаемая тропа. В общем тропой ее можно было назвать с большой натяжкой. Хотя на ней и попадались отметки краской, но ее присутствие между этими рисунками показывали царапины на скалах от палок прошедших здесь путешественников. А в остальном это было просто направление.

Где-то, через час, он достиг вершины Малого Боруса. Об этом ясно говорил небольшой тур, сложенный из окружающих камней и флаг гордо реющий над ним. С этой точки он смог уже разглядеть долину и свой лагерь в ней. До него было так близко. Ведь наш взгляд летит по прямой. Он не оскорбляет себя изгибами и обходами. Для него расстояние это всегда прямая. Жаль, что тело не может повторить этот подвиг и что бы добраться туда, куда упирается взгляд, ему приходится делать очень много поворотов, обходов, прыжков и других телодвижений.

Сделав несколько вздохов, он начал свой крайний на сегодня спуск. Спуск был не легким. Мысленно благодаря себе за походные палки он потихоньку спускался. Жажда усилилась, а вода почти кончилась. Движение вниз стало причинять ему еще большие мучения, чем подъем. Ноги устали. Тело устало. Оно хотело покоя, и попить и пожрать. Чашка свежезаваренного кофе манила его к себе как путеводная звезда. Он знал, что она ждет его там, внизу. И он шел к ней на одной только силе воли.

Прыг-скок, прыг-скок. Час за часом. Чаша озера Цирк, которое лежало прямо в начале долины, звала его. С каждым прыжком она приближалась.