Катарсис. Старый Мамонт

– Создать что-то вроде Порубежных Смотрителей? – задумался Император. – Один город – один Ал? Прослойка между Вепрем и Лосем. Тогда уж, и между Лосем и Куницей. Все города, что были в боях, изъять из владений князей.

– Подорвёшь не только их власть, но и стабильность Империи. Больше уделов – сложнее правление. Вечная тлеющая вражда. Вечная вялотекущая война.

– И Паукам – сложнее, – задумчиво трёт подбородок Мышь. – Одного князя захомутать – не сотню воинов, свежеиспечённых в благородные, у которых из нажитого только – меч, хрен да гордость. А вечное тление – вечный источник воинов. На Порубежье посмотри. Удел Красной Горы – горошина на карте, а Церковь – все зубы сломала, как об алмаз. Сколько бойцов и магов он выставил? Всё мужское население – бойцы. Поголовно.

Рулевой встряхнул головой, продолжил:

– Белого не узнать. Отказывается выходить в свет из мёртвых. Не хочет быть Наследником.

– Пусть, – махнул рукой Император, – на этом тоже можно сыграть. Я сына понимаю. Сам бы тоже хотел бы исчезнуть для всех. Послать бы весь этот… Куда подальше.

Император отвернулся к окну. Пратолк покачал головой. Да, нелёгок венец Императора. Переглянулся Пратолк с Мышем и Рулевым. Сподвижники Лебедя не обратили внимания на слова Императора – видимо, не впервые слышат. Они думали о другом.

– Где теперь всплывёт этот Старик и подпалит нам чердак? – задумчиво говорит Мышь.

– Не знаю, – пожал плечами Рулевой, – я слишком поздно понял, что простой старик и три израненных воина за непреодолимой защитой неизвестного свойства и открывшийся рядом портал – не просто так. Я же говорил с ним – сам не верю в это! Вот так – сотню ночей думал о нём, а встретил – не понял, что это – он. А вот Белых Хвост – сразу понял.

Рулевой опять вздохнул:

– Мои люди нашинковали их стрелами, как ежиков – иголками.

– Ничего ему не будет, – отмахнулся Мышь, – он всю зиму скитался по Гиблому Лесу, погубив этим цвет Орденов Триединого, что все сгинули, пока его искали. Меня больше волнует вопрос, когда Цыплёнок обретёт свою Белую Башню?

Император замер, потом совладал с собой, передёрнул плечами, будто зябко ему стало, повернулся к столу:

– Понимаю теперь Белого. И понимаю теперь твою, Мышь, одержимость этим Пророчеством и этим мальчишкой. Да, Старик сможет и из этого Цыплёнка сделать Обещанного Наследника.

Пратолк схватился за голову и застонал.

– Что? – спрашивает Император, ухмыляясь. – Сдался?

– Да, Левый. Мне страшно стало, – честно ответил Пратолк. – И я ценю, какой груз ты взвалил на себя. Когда ты узнал об этом? Всю эту муть с Пауками? Я про Пауков узнал от Мыша только после моего позорного пленения.

– За месяц до моего бунта, так называемого. Император назначил меня – Узурпатором и Злодеем. Так-то!

– А мне что теперь задумываете? – спросил Пратолк.

– Ну, ввиду обстоятельств твоего участия в гибели моего сына и Наследника престола – будешь сослан в Черное Братство, – ухмыляется Император.

– И для этого мне вы открыли всю подноготную? – удивился Пратолк, а у самого похолодело в животе.

– Ты знаешь, кто такие Пауки, Правый. С ними не получится играть просто. Потому мы и плетём такие кружева, сами превращаясь в пауков, – говорит Император, рука Рулевого ложится на карту. – Охотники уничтожили Оплот, но – погорячились. То, что делали Чёрные Братья – дело для Империи нужное. Ты идёшь Настоятелем как раз в этот Оплот. Нам нужен контроль за рубиновой сталью. Будешь добывать её или нет – видно будет. Главное – эта сталь не должна бесконтрольно гулять по миру. А особенно – не должна достаться Паукам.

– Настоятель Чёрного Оплота – Магистр Разума, не меньше, – возразил Пратолк, – а я, как и ты, бездарь.

– Мы, Император, – Лебедь обвел всех присутствующих рукой, – считаем практику Разумников Черного Братства по вмешательству в разум и сознание людей ущербной, бесчеловечной. Твой Оплот не будет иметь Очищенных. Совсем. Обустраивай дело по своему разумению, но ты должен создать Орден Паладинов, не подконтрольный никому, кроме тебя. Даже неподконтрольный Императору. Если Императором буду не я. Ты должен создать, воспитать и держать наготове воинов не хуже, чем Паладины Орденов. Учиться бою вам будет где – Гиблый Лес под боком. И его – тоже надо вычищать. И должен полностью прервать добычу рубиновой стали Пауками. Как любит говорить Мышь, несколько дел одним действием. Изгнание Скверны, создание Ордена, добыча рубиновой стали. Ты понял меня, Правый?

– Понял, Левый. Сделаю. Продолжу бой за Мир со Скверной. Ты не забыл. Как мы мечтали?

– Я ничего не забыл. Тебе повезло. Твой враг хотя бы известен. Благословляю тебя на бой, побратим мой, Правый. А ты молись за меня. Мыслью, словом и мечом!

– Мыслью, словом и мечом! – повторили все присутствующие хором, стоя, прижав правые кулаки к сердцу.

Глава 9

Попали мы из боя – в бой. Спас нас Ниппель. Сука своевольная – включается и выключается, когда захочет! Из-за него мы, как куски мяса под шашлыки, нашинкованы стрелами. Но в этот раз вовремя включился. Спас и нас, и двоих наших знакомых – парня, которого в прошлый раз дефектный дешифратор обозвал Оберестом и сильно помолодевшего Мага, что мешком валялся под ногами Обереста, сжимающего обломок меча. Остальные спутники парня уже убиты. А убийцы – старые знакомые, при виде которых у меня у самого зубы стали расти, как у Корка. Паладины. Ненавистное воинство фанатиков! Исламисты-фундаменталисты! Радикалы отмороженные!

Ах, да, самое главное – я жив. Падал в портал без сознания, выпал – в трезвом уме и почти твердой памяти. То, что земля – как палуба корабля, даже скорее, как море – мало, что качается, так ещё и волной идёт, а небо бордовое, – не считается. Считается то, что мы, вчетвером, живы, что я всё ещё удерживаю блок от боли у всех четверых, что я вижу противников и ощущаю свои конечности и Силу.

Паладины и Маги «ловчей команды зондер-сс» – в растерянности. Ни их сталь, ни магия не берут Ниппель. А мы – в паре метров от их гневных морд и разъярённых кричащих ртов – самым наглым образом устроили пикник на обочине: лежим на покрывалке, в беспорядочном хаосе каких-то вещей, и, презирая их могущество, загораем. И на них, таких Великих и Ужасных Гудвинов, – ноль внимания, фунт презрения.

Когда я отдышался, стал раскидываться кругом Силой – Печатями. Но, следуя подсказке Духа – махая руками, как Сим-Салабим, и матом ругаясь на великом и могучем, как Сяски-Масяськи. А пусть голову поломают – вербалист я, мануальщик, ритуалист или, вообще, реликтовый рунный маг. А может, я – экстрасекс с ТНТ?

– Мамонт, а ты совсем не изменился – так же могуч, загадочен и непредсказуем. И всё такой же матершинник.

ЧЁ?! ГЛЯ?! Кто тут по-русски смеет, да ещё и голосом моей детской памяти?! Голосом моего друга детства – Олега! Вещего Олега!

– Это ты! Убью суку! – кричу я ему. Но даже не поднимаюсь с позы пикника – на боку, левом, на локте. Потому как под правой рукой и в спине – стрелы. Правую закинул за голову – так меньше мутит.

– Наконец-то, Саня! – говорит мне Олег – тот самый Маг, что довольно удачно прикидывался мешком у ног Обереста.

– Пошёл ты! Сука! ТЫ МЕНЯ БРОСИЛ! Я – всю жизнь – один! Пошёл ты! – кричу я.

Но даже не пытаюсь встать, продолжаю кидать Печати в своих мальчиков. Потому как Олег, какую бы дикую смесь радости и злости я ни испытывал, не опасен. А вот эти лицемеры, что прикидываются борцами с Мраком, но почему-то убивают не тварей, а людей, – опасны. И нам предстоит бой. Опять – бой.

– Пятый, тупая баранья башка! Куда ты грабли тянешь? Арбалет хватай! Спецболты заряжай!

Эту невообразамую смесь местного языка и матерной непереводимости понимают только Пятый и Олег. Пятый привык, молодой гибкий разум, которому едино неважно, какой язык осваивать, Олег – владеет не хуже. Из нематерного, но русского – арбалет и спецболт. Но и это Пятый понял. Я постоянно ошибаюсь и местный самострел называю земным арбалетом. Без перевода. А слово «спецболт» просто не переводится. Дешифратор дефектный. Ну, как те человекоподобные, что придумали мем «надмозги» и «потрачено».

Паладины нервничают. Опять атакуют. Магией и сталью. Ну-ну. Одно худо будет – Ниппель может в любой момент опять схлопнуться.

– Мальчик мой, дорогой, – спрашиваю я Обереста, – ты что собрался этим огрызком делать? Побриться перед смертью? Поди до мине, я тебе чупу-чупс принёс. Иди-иди! Видишь, дедушка совсем старый стал. Поясницу разбило, ноги не ходят. Давление прыгает. Вот от этой стрелы. Да что за дети тупые пошли! Я на мече лежу! Вынимай, всё одно мне им – не с руки!

Ну, вот. На что-то похоже. Бойцы наши выстраиваются для атаки. Паладины – трое – встали в защитную стойку, прикрывая двух Магов.

– Готовы? – спрашиваю. Готовы.

Сотворяю шар СШГ, рукой направляю его.

Реньше я махал руками, колдуя для маскировки, пока однажды не заметил, что мячик волшебной петарды от этого летит быстрее и точнее. Как будто пасы руками его, и правда, ускоряют и направляют. Дух говорил, что это самообман самовнушения, не знаю, может и так, но продолжаю и теперь махать и материться, как тот электрик, летящий со столба после удара током. Такой вот тайный магический у меня язык. Великий и могучий.

Для пропитанных Силой Света Триединого Паладинов мой шар – что китайская петарда. Но, когда у тебя напротив лица на Магическом Щите взрывается такая петарда, вспышка и взрыв – вполне реальные, физические, слепят и оглушают. Саму взрывную волну магические барьеры – не пропустили, но вот почти безобидные вспышки и грохот – прошли. Небольшое оглушение. Не больше. Но один из самонадеянных Паладинов валится вперёд со стрелой в глазу.

– Сукин сын! Пятый! Ты забыл? Главное правило снайпера? Командиров и тяжёлое оружие! Командира и Магов! – ору я.

– Это, гля, командир был! – визжит Пятый, снова взводя арбалет.

Троица – Крок, Молот и Оберест – идут на двух Паладинов сомкнутым строем щитов. Перед самой границей Ниппеля Пятый попадает стрелой, игнорирующей магию, в Мага воздуха, что долбил в Ниппель вервистыми Молниями.