Во власти Эмоций

– Я ведь прошу, дослушай! – упорно и монотонно твердил он одно и то же, сидя на своей койке и упираясь локтями в колени. – Там, говорят, чувак нормальный всем заправляет. Говорят, что можно с ним договориться. Он мало берет во внимание, что можно, а что нельзя, или как правильно. Пойди к нему, поговори по-человечески. Ты ведь можешь!

– Трофим? – я накинул на себя потертую и в каких-то местах порванную куртку, но пока не стал застегивать замок. – К чему этот бессмысленный базар?

Вложил руки в карманы, нащупывая одной пачку сигарет. Во рту мгновенно все стянуло от желания незамедлительно сделать пару затяжек.

– Дрозд, понимаешь…

– Суть, Трофим! Ближе к сути! – перебил его.

– Шальные бабки! Какой еще может быть тут смысл?! Сходи! Все лучше, чем ишачить за копейки. Там ты срубишь бабла. Договорись с этим хозяином. Если, что о нем говорят, хоть наполовину правда, то у тебя есть шанс. Его Тимуром звать. Брат у него еще есть, но тот по тачкам. Недавно сюда переехал. Пока что только вертится, раскручивается. У него, думаю, ты прогоришь. Так что не суйся к нему. К тому же, Дрозд, ты и вагоны не имеешь права разгружать, так как тебе только полных шестнадцать. Но ведь разгружаешь?!

– Какой адрес? – задумчиво осведомился, на что незамедлительно получил лучезарную улыбку и поспешный ответ.

– Держи, – с шумом схватил со своей тумбочки небольшой листок и протянул мне.

– У кого пробивал? – потерял к нему всякий интерес и уже всматривался в корявый почерк друга.

– У Трубицкого. Сам понимаешь, он херню не скажет.

Еле уловимо кивнул и, не заморачиваясь больше ни секунды, пошел на выход. Прежде чем выйти за пределы этого учреждения, нужно было отметиться у нашей заведующей Раисы Николаевны. Она баба нормальная, поэтому проблем никаких не будет. Да тут в принципе ни с кем проблем не возникнет по поводу, чтобы выйти за пределы этого здания. Нашей верховной главе откровенно насрать на всех нас. А после пятнадцати так и вовсе уже готовы напнуть во взрослую жизнь, но не положено. Конечно, не во всех детдомах так, но в этом плане нам повезло. На свободу возможно выйти в любое время суток.

– Раиса Николаевна, я отчаливаю, – не успел затарабанить по двери, как тут же ее дернул на себя, и на одном дыхании протараторил сидящей за столом женщине с высокой прической на голове.

– Дуй, Дроздов, – без какой либо эмоции выдала мне, не поднимая на меня глаза.

– Есть!

Посмеиваясь, хлопнул дверью, на что тут же услышал гневный окрик:

– Дроздов, мать твою!

Мерзко скалясь, направился к выходу и от нетерпения на ходу вытащил пачку сигарет из кармана, выбивая из нее одну и закладывая за ухо. Уж наглеть-таки не буду.

Мельком боковым зрением сбоку от себя заметил движение, но не придал этому должного внимания, продолжая путь. И уже через незначительные секунды понял, что сделал правильно, и даже пожалел, что не включил максимальную скорость.

– Слышь, Дрозд, ты че, опять на заработки отправился? Че ты пуп надрываешь? Нихуя уже из тебя не выйдет. Ничего ты не добьешься! Ты не забыл, что мы отбросы общества? Гены, знаешь ли… Вот ты, к примеру, в папашку своего бухарика пойдешь. Дело времени, Дрозд!

Я и бровью не повел на его иронические выкрики мне в спину. До определенного момента… Все-таки пришлось тормознуть и устало опустить вниз голову.

Он ведь прекрасно знал, как и я, во что может вылиться любой наш разговор. Да какой нахер разговор?! Во что только одна брошенная фраза может нас обоих превратить!

Медленно развернулся, попутно разминая затекшие мышцы шеи, пытаясь хоть как-то успокоить себя и сдержать мгновенно рвущуюся из меня агрессию. Уставился в прищуренные цвета мокрого асфальта глаза Грека. Он не европеец, и уж точно его кликуха не связана с одним из видов спорта. Просто его фамилия Греков. Наша местная блатота. Конечно же, по его мнению и мнению еще кучки неудачников, не имеющих своей точки зрения.

Внимание Грека меня сопровождает вот уже девять лет, с тех самых пор, как я сюда попал в семилетнем возрасте. Казалось, если он меня хоть раз за день не заденет, то жизнь ему станет совсем не мила.

– Слышь, морда охуевшая? Ты бы за базаром своим последил, – ответил с каменным выражением лица.

– Ты обиделся, что ли? Брось! Все мы тут с дерьмецом внутри и пропащими генами, – неприятно оскаблился, глядя мне в глаза, замечая, что я начинаю терять остатки терпения.

– Грек, ты выебнуться решил перед своими шестерками? – кивнул на рядом стоящих его псов. – Щемись отсюда, пока еще есть время. Пока я окончательно не вышел из себя.

– Чего вы опять не поделили? – вдруг неожиданно перед нами вырос Трофим и задал наитупейший вопрос.

– Ооо, а вот и девочка твоя!

Я резко ломанулся к нему, но меня на полпути схватил Трофим.

– Угомонись. Сколько можно? Столько лет прошло, а ты все ведешься! – резонно заметил друг.

– Грек? – весело выкрикнул его удаляющейся от нас фигуре. – А ты вывезешь базар-то свой? Или как всегда в последний момент в кусты? Сколько тебя учить, ты бы пиздел поменьше!

– Все! – гневно прошипел мне перед рожей Трофим и начал выталкивать на выход. – Вали, куда собрался. – Как обычно он старался подавить мою агрессию и заткнуть меня, так как это мне всегда удавалось с большой натяжкой, и то потому, что поблизости всегда был Трофим.

Стоило выйти на улицу, недолго думая запрокинул голову к хмурому затянутому предгрозовому небу, с удовольствием вдыхая влажный холодный воздух. В этом году весна наступила рано. Только начало марта, а уже снег везде растаял, и на смену ему пришли дожди и холодные порывы ветра, который гонял мусор по серым невзрачным грязным улицам.

Поежился от пробирающегося под одежду ветра, чувствуя, как все тело стягивает противными мурашками. В последний раз кинул взгляд на небо и опустил башку, плотнее запахиваясь и застегивая на куртке замок. Смачно сплюнул в сторону вязкую горечь, прежде чем закурить сигарету и до конца усмирить поднявшийся шторм внутри себя.

Ну что ж, Трофим, рискнем…

***

– Еще раз, к кому вы? – двухметровый мужик на проходной клуба безэмоционально повторял одно и то же вот уже минут пять, и мне приходилось за ним цедить то же самое из раза в раз.

– Ты тупой? Или может глухой, а? – все же не выдержал я и подался к нему со сжатыми кулаками.

– Паша, что у тебя тут? – вторгся в нашу беседу бабский голос.

Не отрывая яростного взгляда от животного, мельком уловил, что девчонка подошла близко ко мне и старалась заглянуть мне в лицо.

– Привет. Ты к кому? – я так понял, она это мне.

Повернул к ней только голову и безучастным взглядом на автомате прошелся по ее фигуре. Это происходит неосознанно, стоит мне оказаться рядом с телками. Внутренний зверь вмиг просыпается, стоит ему учуять свежее молодое мясо. Все девчонки, которые находятся в стенах детдома, для меня табу. Я к ним ближе, чем на сто метров, стараюсь вообще не приближаться. Их и так, мать его, жизнь помотала, еще и я со своим членом нахер им не уперся. Поэтому вот и стараюсь на свободе урвать любой кусок.

А эта, похоже, только и рада. Стоит и своими коньячными глазами сверкает на меня, улыбается призывно, кокетливо наматывая на палец светлую прядь волос.

– Задница зачетная, – нагло усмехнулся после сказанного и откровенно посмотрел ей в глаза.

Девчонка сначала застыла, а потом и вовсе раскрыла рот и залилась румянцем.

– Чт…о… чтооо? – заикаясь выдавила и неверяще посмотрела мне в глаза.

– А что? – приподнял язвительно бровь.

Еще несколько секунд рассматривала меня, но, не выдержав, засмеялась громко и от души.

– Так ты к кому? – с набежавшими на глаза слезами сквозь смех поинтересовалась у меня.

– Насчет работы. Наверное, к Тимуру, – на последней фразе начал озираться, при этом цепляя взглядом охранника, который так и продолжал около нас стоять немым истуканом.