Всему вопреки
От ужаса Лиззи вскрикнула, зажала рот рукой, но было уже поздно: ее заметили.
− Кто это к нам пожаловал на огонек? – из-за стола поднялся один разбойник. − Никак, сама леди Карлайл навестила?
Голос оборванца показался Лиззи знакомым. Она узнала его!
− Фрэнк? – Элизабет не поверила своим ушам и глазам. Но перед ней предстал именно Фрэнк, хоть и заросший бородой, но это был именно он.
− Собственной персоной, Лиз, − и Фрэнк отвесил шутовской поклон.
− Что ты тут делаешь, Фрэнк? – голос Лиззи приобрел строгость. – И зачем привел всех этих… разбойников? – женщину передернуло от брезгливости.
− Кажется, нас хотят обидеть, Фрэнки, − из-за стола поднялся здоровенный детина.
− Не кипятись, Долл, леди просто еще не знает, с кем имеет дело.
Лиззи лихорадочно осматривала зал в поисках какого-нибудь знака о том, что ее сын жив. Фрэнк прекрасно понял этот взгляд.
− Что, милая Лиз, ищешь своего отпрыска? Не найдешь ты его здесь.
− Если ты хоть пальцем его тронул, Фрэнк, − зарычала на него Лиззи, − клянусь, я тебе глаза выцарапаю.
Банда разразилась хохотом, а Фрэнк приблизился к Элизабет, схватил ее одной рукой за волосы и откинул назад голову. Лиззи почувствовала холод стали у своего горла и судорожно сглотнула.
− Ты, кажется, не понимаешь, Лиз, с кем имеешь дело. Но сейчас я тебе все растолкую. На стол ее! – скомандовал Фрэнк своим людям и швырнул Элизабет в их сторону.
Грубые руки подхватили девушку и с силой бросили на стол. Затем одни разбойники ее держали, а другие рвали с нее одежду, попутно лапая своими ручищами ее нежную плоть. Понимая, что за этим последует, Элизабет закричала что есть силы:
− Энтони!
− Никто не придет тебе на помощь, Лиз, − голос Фрэнка был насмешливым. − Твоего благоверного супруга я прикончил еще с утра и оставил лежать в канаве, вместе с его слугой.
Энтони умер? Элизабет не могла в это поверить.
− Зачем тебе это все надо, Фрэнк? – Лиззи не переставала отбиваться от грязных, потных и вонючих рук. − Мы же были с тобой друзьями!
− Друзьями? – зарычал Фрэнк и навис над распластанной на столе молодой женщиной. − Я хотел стать твоим любовником, дорогая. И, кажется, ты сама была не против.
Бывший конюший погладил Элизабет по щеке тыльной стороной ладони, вытер большим пальцем сбежавшую из глаз девушки слезинку и проговорил тихо, почти касаясь губами ее лица:
− Но как только на горизонте замаячил лорд, ты тут же отдалась ему, а меня отвергла. Я все равно наслажусь твоим сладким телом, дорогая Лиз. Держите ее, ребята! – это он крикнул своим головорезам, на что те дико захохотали.
Элизабет задергалась, сопротивляясь, но где уж ей справиться с таким количеством крепких мужчин. Она и выгибалась, и кусалась, и кричала в бессильном гневе, но все напрасно. Когда девушка обессилила от сопротивления, то поняла, что на нее еще пока никто не покусился. Только руки все еще держали ее обнаженное тело. Лиззи открыла глаза и увидела, что прямо над ней стоит Фрэнк и смотрит на нее.
− Что… Что ты хочешь сделать со мной? – голос Элизабет дрожал от испуга, напряжения и усталости от борьбы.
− Знаешь, Лиз, насиловать тебя мне не доставило бы никакого удовольствия. Я поступлю по-другому. Ты будешь умолять меня, чтобы я взял тебя.
− Ни за что! – глаза Элизабет горели яростным огнем.
− Посмотрим. Если ты так и осталась сладострастной кошечкой, какой я тебя знавал, то это легко осуществить, − и Фрэнк с невероятной нежностью пробежался кончиками пальцев по обнаженному телу Элизабет.
Лиззи зажмурилась, но ее тело уже отвечало на ласки: от самой макушки головы до пальчиков на ногах побежали предательские мурашки. «Ох, Энтони, зачем ты разбудил во мне такую страсть?» − подумалось Элизабет, но потом мысли стали путаться. А Фрэнк начал мять и ласкать ее груди сначала рукой, потом языком, выводя круги вокруг сосков.
− Ммм… Так мы еще и кормим молоком своего отпрыска, − пробормотал бывший конюший, − это так сладко.
− Уйди от меня, − сквозь зубы проговорила Элизабет. – Оставь меня, − но тело уже предательски отвечало на ненавистные ласки.
А Фрэнк уже просунул палец между ног своей жертвы, так услужливо раздвинутыми его подельниками.
− Да эта сучка уже вся течет! – воскликнул он и, опустившись ниже, поцеловал горошинку сладострастия девушки.
Лиззи закричала от наслаждения и отчаянья, а Фрэнк начал танец своим языком в ее лоне. Но что бы ни проделывал насильник, а до оргазма дело не доводил. И от этого у Лиззи плясали искры в глазах. Наконец, она не выдержала и взмолилась:
− Пожалуйста, Фрэнк, я больше не выдержу, пожалуйста…
− Пожалуйста, что, Лиз? – Фрэнк наклонился к ее лицу.
− Возьми меня…
− Скажи это громче, Лиз!
− Возьми меня, Фрэнк! – закричала Элизабет, бессильная сопротивляться нахлынувшей на нее, хоть и против воли, страсти.
И Фрэнк с силой вошел в нее своим членом. Через несколько движений Лиззи сотряс сокрушительный оргазм, от которого она даже потеряла сознание, как в тот первый раз, с Энтони. Фрэнк был поражен силой ее сладострастия, но он взял свое, больше Лиз ему не нужна: месть свершилась.
− Она ваша, парни! – сказал он остальным, и вышел из зала, поправляя штаны.
30.
Утром Элизабет очнулась от холода и боли во всем теле. Она была уже не в замке, ее просто выкинули в лес как ненужный мусор. Все ее тело было в царапинах, ссадинах и кровоподтеках. Между ног саднило так, будто там побывал целый отряд воинов. Скорее всего, так оно и было. Элизабет ничего не помнила, потому что как только потеряла сознание от невероятного оргазма, так в себя и не приходила.
Лиззи огляделась. Она мало знала местность окрест замка Кардонис, а потому не могла сориентироваться, в какую сторону ей податься. И нужно найти какую-нибудь одежду, не ходить же голой. Как понять, в какую сторону ей идти, если она даже не знает, где находится? Но и стоять просто так было бы глупо.
Элизабет выбрала направление, неважно, какое, решив, что если ей суждено выбраться живой из этой ситуации, значит, она выберется. А если нет, то так тому и быть. Значит, скорее встретится на том свете со своим обожаемым Энтони. Энтони… При воспоминании о нем и о том, что сказал Фрэнк, у Элизабет навернулись на глаза слезы. Нет, не может быть, чтобы он умер, она бы почувствовала пустоту внутри. Может, он, как и она, выжил, просто слаб? Время покажет.
Что же случилось с их сыном? Хорошо, что Элина в Дримстоуне. И Мара там. «Я все выясню», − решительно подумала Элизабет. Она пробиралась по лесу, от своих мыслей не замечая, что режет ноги прошлогодней травой, и не замечая холода.
Солнце уже встало высоко, Элизабет согрелась и почувствовала голод. В это время года не найти в лесу еды – нет еще ни ягод, ни грибов. Да она и не знала, какие грибы можно есть. Значит, придется к кому-то постучаться в дом. Вот только домов на горизонте как не было, так и нет.
− О, смотрите, какая цыпочка к нам пожаловала! – Элизабет подпрыгнула на месте от звуков мужского голоса, развернулась и увидела двух мужчин с обозной телегой, покрытой тряпицей. И как она их не заметила? Теперь уже поздно прятаться, и ей не убежать от них нагой и босой. Она, как могла, прикрылась волосами и руками, но обозники уже увидели достаточно.
− Иди к нам, крошка. Мы тебя не обидим. Даже пальцем не тронем. И одежду дадим. Или ты предпочитаешь ходить голой? А есть хочешь? У нас есть еда: мясо, сыр, хлеб, вино, − мужчины подобрались к Элизабет ближе и схватили ее за руку. Резкая боль пронзила тело женщины, и она невольно вскрикнула.
− Да что это с тобой? Ты вся в синяках. Что ж, мы исправим это. Иди, погрейся, − и один из мужчин приглашающим жестом показал на телегу.
«Мне нужна еда и одежда», − подумала Элизабет. – «Я возьму то, что мне нужно, а там подумаю, как мне выбраться от них», − и Лиззи залезла в телегу.
− Вот умничка, девочка, посиди тут. Герда, помоги девочке одеться и накорми ее.
В телеге Элизабет увидела старушку, которая тут же начала над ней хлопотать: смазала ее ссадины и синяки мазью, потом выудила откуда-то одежду и помогла одеться. А затем предложила еду. Лиззи почувствовала себя хорошо и тотчас уснула, едва справившись с трапезой.
− Смотри, как отделали эту красавицу, Кнут, − Герда склонилась над спящей Элизабет. − Варвары просто! А что ты хочешь с ней делать дальше? Кожа у нее нежная, для грубой работы она не годится.
− Да есть у меня одна мысль, − Кнут задумчиво потер подбородок. − Через неделю в Даривене будут торги, на которые прибывают те, кто хочет приобрести красивых девушек для себя или своих хозяев. Ты верно заметила, Герда, девушка красавица. Так что мы можем хорошо заработать от ее продажи. Справится твоя мазь за неделю?
− Ха! Конечно, справится!
Элизабет словно в тумане ела, спала, выздоравливала, набиралась сил и не подозревала, что ее хотят продать, потому что при ней таких разговоров не заводили.
К концу недели путешественники добрались до Даривена. Элизабет часто слышала о нем, здесь торговал ее муж, но сама ни разу в нем не была. Она хотела было выглянуть из телеги, но Герда прикрикнула на нее, чтобы та не высовывалась. Наконец, телега остановилась, и второй мужчина в их компании, который все время молчал, подал ей руку, помогая выбраться. Элизабет оказалась на пустыре, который сейчас был заставлен палатками. В них сидели люди. И Лиззи увидела даже человека, кожа которого была чернее ночи. Она никогда не видела таких, и даже не знала, что они существуют.
Ее привели в отдельную палатку, которую как раз закончил устанавливать Кнут.
− Вот, сиди здесь. Герда, стереги ее!
Элизабет села. Она не понимала, что происходит, но уже подумывала, что пора прекратить пользоваться гостеприимством этих людей. Хотелось есть, но Герда только давала ей пить что-то сладковатое. Постепенно Лиззи стало безразлично все происходящее вокруг нее.
Прошло почти два часа, когда донесся снаружи голос Кнута:
− Вот, господин, пожалуйте сюда, это здесь.
Откинулся полог палатки, и на пороге показался высокий черноволосый мужчина лет тридцати. За ним подобострастно юлил Кнут.
Мужчина оглядел сидящую девушку:
− Встань.
Элизабет словно загипнотизированная встала.
− Покажи мне ее, Кнут!
Кнут метнулся к девушке и скинул с нее одежду, Элизабет стояла и не шевелилась, безразличная ко всему.
− Повернись, девушка! – скомандовал черноволосый.
Элизабет медленно повернулась вокруг себя. Черноволосый помял ее груди, ощупал живот и просунул руку между ног Лиззи. Та застонала и закрыла глаза.
− Чем ты накачала ее, женщина? Она же течет как похотливая сучка. Впрочем, холодных дев не проймешь, хоть чем накачивай, − усмехнулся незнакомец. − Значит, это − горячая девица, − пробормотал черноволосый, а Кнуту крикнул:
− Она девственница?
− Это вряд ли, господин, − вступила в разговор Герда. − Когда мы ее нашли, она была избита и, скорее всего, изнасилована.
− Тогда цена будет ниже, Кнут! – мужчина чуть повысил голос.
− Помилуйте, господин, она так красива, что стоит тех денег, которые я за нее прошу! Тем более, вы сами убедились, что она горячая. Ночи с ней будут жаркими, господин, − Кнут словно песню пел, так хотел совершить сделку на своих условиях.
− Хитрец! Ладно, держи, − высокий кинул Кнуту мешочек с деньгами. – А девушку одень. Не поведу же я ее через толпу голой.
Элизабет снова одели и вывели из палатки. Там ее взял за руку высокий черноволосый мужчина и куда-то повел. Но не прошли они и половины рынка, как Элизабет повисла на руке сопровождающего, отключившись от реальности.
− Да что же это она такое подмешала, старая ведьма?! – воскликнул черноволосый, взвалил Лиззи на плечо и понес дальше.
31.
«Это все сон», − подумала Элизабет, просыпаясь под тихое позвякивание каких-то колокольцев. Но, сбросив с себя остатки сна, Элизабет увидела, что находится в просторной комнате посередине кровати и в странной одежде: на ней были ярко-розовые широкие штаны из почти прозрачной ткани, на которой вышиты золотой нитью узоры, а сверху надета в тон штанам короткая кофточка, которая оставляла открытыми руки, живот и спину.
− Кнут? Герда? – но никто не ответил.
Элизабет вскочила и чуть не упала от головокружения. Она припомнила вчерашнюю палатку и то, что Герда что-то постоянно давала ей пить. Осторожно, чтобы не вызвать еще большее головокружение, Элизабет подошла к окну, выглянула – и тут же отпрянула от него. Комната, в которой она находилась, была очень высоко над скалами, у подножия которых бились волны. И позвякивали не колокольцы, а медные полые палочки на ветру. Они были прикреплены к раме окна.
− Ты уже встала, дорогая?
Элизабет обернулась и увидела мужчину, худого, высокого и черноволосого. У него была невероятно белая кожа, нос был чуть с горбинкой, чувственные губы, а глаза цвета волн под окнами, только очень грустные. Он не был безобразен, скорее, наоборот.
− Где я? – спросила Элизабет, все еще разглядывая пришедшего.
− Ты у меня дома. Разве ты ничего не помнишь? – глаза мужчины прищурились.
− Не… нет, ничего, − Элизабет силилась припомнить, как она очутилась в этой комнате, но память ускользала от нее. − Помню только, что Герда давала мне постоянно пить. Пить! Я очень хочу пить! Можно мне?..
− Твида, принеси девушке пить! – крикнул мужчина кому-то за дверью.
Тут же появилась темнокожая девушка и принесла поднос, на котором стоял кувшин с жидкостью желтого цвета, чашка и фрукты. Элизабет стояла, не шелохнувшись, открыв рот, глядя на служанку.
− Ну что же ты, подойди, наливай себе пить, − мужчина с любопытством и удовольствием рассматривал Лиззи.
Элизабет робко шагнула к столику, на который темнокожая служанка поставила поднос. Поборов очередной приступ головокружения, Элизабет смелее зашагала к подносу, налила из кувшина в чашку жидкость и выпила. Напиток оказался чуть кисловатым, но терпким и приятным.
− Вкусно, − облизнув губы, сказала Элизабет, − а что это?
− Это называется лимонад. Его делают из лимонов, которые растут в других странах, там, где всегда тепло. А теперь давай поговорим о тебе, милая. Как тебя зовут?
− Лиззи. Элизабет.
− А я Аарон. Я теперь твой господин.
− Как это? – У девушки глаза расширились от удивления.
− Я купил тебя у твоих спутников, Кнута и Герды. Они сказали, что ты их племянница, о которой они не могут позаботиться.
Элизабет была ошеломлена. Она и не знала, что они хотели ее продать. Но как получилось, что сам факт продажи она не помнит? Опоили! Они ее опоили, чтобы она не сопротивлялась! Поэтому у нее сейчас кружится голова.
− Но меня нельзя продавать, − пролепетала Элизабет. – Я леди Карлайл, жена лорда Карлайла, дочь лорда Фарделла.
− Мне эти имена ни о чем не говорят, милая, − отмахнулся Аарон. – Ну как, тебе лучше от лимонада? Попробуй пройтись.
Элизабет прошлась до окна и обратно. Никакого головокружения!
− Но зачем я вам? У меня ничего нет, наш замок разграбили разбойники, моего мужа убили и сына… наверное, тоже, − слезы навернулись на глаза Лиззи, когда она вспомнила недавние события.
− Как это у тебя ничего нет? У такой красавицы, как ты, всегда есть кое-что. Твое прекрасное тело.
− Но я же в одежде! Может, под ней я уродка? – Элизабет с вызовом взглянула на мужчину.
Аарон снисходительно посмотрел на свою рабыню и произнес:
− Я не покупаю товар, прежде не убедившись в его качестве!
До Элизабет не сразу дошел смысл сказанного. А когда она поняла, то кинулась в самый дальний угол комнаты, уселась на пол и обняла колени руками, пытаясь хоть как-то спрятаться от этого высокого черноволосого мужчины. На самом деле, она хотела спрятаться от реальности, что, естественно, ей не удалось.
− Твида, подготовь Лиззи. Я хочу, чтобы она пахла фиалками. А тебе, милая, − он повернулся к Элизабет, − советую примириться с мыслью, что ты теперь моя. Я не стану насиловать тебя. Но твое сладострастие само вырвется наружу.
И с этими словами Аарон вышел из комнаты.
«Я не стану тебя насиловать», − совсем недавно она слышала подобные слова, а потом началось нечто невообразимое. Ее тело предало ее, откликнувшись на ласки, которых она не хотела. «Твое сладострастие само вырвется наружу», − да, вырвется, теперь она знала, как это бывает. Но она не хотела этого. Как же избежать подобной участи?
К ней подошла Твида и сказала:
− Господин просил умастить тебя фиалкой.
− Передай своему господину, что я с места не двинусь отсюда, − огрызнулась Элизабет, но, посмотрев в испуганные глаза Твиды, устыдилась своих слов: служанка ведь ни в чем не виновата.
− Хорошо, я пойду с тобой, Твида, хоть мне и не хочется того, что должно произойти.
− Ты не переживай, господин у нас добрый. Только не любит, когда ему перечат при всех. Тогда он становится злой. Но ты красивая, он тебя полюбит, − так говорила Твида, подведя Элизабет к столику с баночками и раздевая ее донага.
Потом Твида выбрала одну из баночек и намазала содержимым все тело Лиззи. Сначала запах показался резким, но потом резкость пропала, оставив за собой шлейф фиалкового благоухания.
− Ммм… Пахнет вкусно, Твида! – Лиззи вынуждена была признать, что запах фиалок ей нравится.
− Да, господин выбрал верный аромат для тебя, − улыбнулась служанка.
Элизабет подошла к вороху одежды и хотела уже накинуть ее на себя, но Твида подскочила и проворно отобрала вещи:
− Нет, нет! Господин не велит одеваться перед его приемом!
− Что же я, голая буду его встречать?
Твида закивала:
− Да, верно. Одежда будет потом. Иди, поешь, − сказала служанка и показала на поднос с фруктами.
Элизабет не нужно было просить дважды. Она подошла к подносу и выбрала себе грушу.
− Но как здесь оказались груши в это время года? Еще ведь рано для них!
− Господину приходит корабль из южных стран, там тепло, и уже все созрело, − пояснила Твида.
Элизабет с удовольствием съела две груши, а когда потянулась за сливой, ее остановил голос у двери:
− Ты еще и кушаешь хорошо, моя обворожительная гурия?
Лиззи отдернула руку от сливы и обернулась на дверь. Там стоял Аарон в каком-то балахоне почти до щиколоток, распахнутом на груди, обнажая кожу, заросшую волосами, и подпоясанном на талии широким поясом.
− Господин, девушка готова, − поклонилась Твида Аарону.
− Спасибо, Твида, иди к Амалии, она вне себя от горя. Успокой ее, − усмехнулся Аарон.
Твида поклонилась и выскользнула вон. Элизабет невольно встала, позабыв, что на ней нет одежды.
− О, так ты еще и демонстрируешь себя! – весело подмигнул ей мужчина, прекрасно понимая, что она просто забыла, что нагая.
Элизабет попыталась прикрыться, но Аарон ее остановил:
− Не надо, милая, так гораздо красивее.
Лиззи покраснела и опустила голову.
− Только посмотрите на нее! Не девственница, а краснеет от комплиментов как девица, − пробормотал завороженный Аарон. – Подойди ко мне.
Элизабет умоляюще посмотрела на своего господина, но тот только покачал головой, давая понять, что ее просьба не будет удовлетворена. Что ж, она примет свою судьбу, что бы та ей ни уготовила. Если бы Лиззи не понимала, что сопротивляться бесполезно, она бы сопротивлялась. Но девушка знала, что рано или поздно, Аарон своего добьется, и она также раздвинет перед ним ноги, умоляя, как это сделала перед Фрэнком.
При воспоминании о Фрэнке у Лиззи потемнело в глазах от гнева и боли. Аарон это заметил, заключил девушку в объятия и произнес шепотом над ее макушкой:
− Забудь, что с тобой произошло, прошу тебя, забудь. Будь теперь только здесь и сейчас. Будь со мной. Подари мне наслаждение от обладания твоим телом.
Опять эти мурашки! Эти предательские мурашки! Лиззи не стала им сопротивляться, знала, что бесполезно. Она откинула назад голову, чтобы посмотреть в глаза мужчине, при этом губы непроизвольно раскрылись, показывая краешек белых зубов. Аарон немедленно этим воспользовался и завладел своими губами ее. Поцелуй его был одновременно и нежным, и требовательным. У Элизабет голова пошла кругом, а ноги перестали ее слушаться. Она бы упала, если бы ее не подхватил любовник.
Аарон отнес девушку на кровать и уложил так бережно, будто это была самая драгоценная ноша на всем белом свете. Затем он сам прилег рядом и распахнул свой балахон. Под ним черноволосый был нагим! Но Элизабет не зажмурилась, а смотрела завороженно на восставший член.
− Тебя не страшит мой вид, милая?
− Нет. Нисколько. – Элизабет не желала того, что с ней происходит, но тело ее жаждало любовных ласк.
− И ты не станешь сопротивляться мне, если я захочу овладеть тобой?
− А что толку от моего сопротивления?
− Ты не только красива, но еще и мудра, Лиззи.
Аарон провел пальцем по окружности груди девушки, затем по второй. Лиззи выгнулась навстречу ласкам. Тело снова предавало ее.
− Да, вот так, моя сладострастная гурия! Я в тебе не ошибся! – проговорил любовник и продолжил путешествовать кончиками пальцев по телу Элизабет.
От каждого прикосновения в том месте, где касались пальцы, словно зажигался пожар, и Лиззи выгибалась дугой все больше и больше. Наконец, пальцы Аарона проникли между ног красавицы и чуть замерли. Девушка протестующе застонала. Аарон усмехнулся и продолжил свои ласки. Наконец, увидев, что Элизабет забилась, пытаясь найти выход напряжению, любовник встал над ней и сказал:
− Посмотри на меня, Лиззи!
− Не могу, − простонала та.
− Посмотри на меня, Лиззи! – повторил громче и требовательнее Аарон.
Элизабет открыла глаза и посмотрела на мужчину.
− Я, Аарон, войду сейчас в тебя. Ты хочешь этого?
− Да! – Лиззи не проговорила это слово, она его прорычала, потому что жар в ее теле искал выхода, а мозг словно затуманился страстью.
И Аарон мощным толчком вогнал свой член в лоно извивающейся под ним от страсти молодой женщины. Элизабет вскрикнула от наслаждения. Ей даже не понадобились движения внутри нее – она испытала сильнейший оргазм. И закричала! Вслед за ней раздалось рычание мужчины, получившего наслаждение с женщиной.
Чуть погодя они оба приходили в себя:
− О, милая, да тебе нет равных! Я заплатил слишком маленькую цену этому Кнуту. Он и не подозревал, какое сокровище у него под носом было!
А Элизабет, слушая эти комплименты, уткнулась головой в грудь любовника. Слезы катились у нее из глаз, но девушка даже не пыталась их утереть. Она понимала, что возврата к прежней жизни уже не будет. Лиззи прерывисто вздохнула, закрыла глаза, смахивая последние слезинки, и… уснула.
32.
Проснулась Элизабет от того, что ее кто-то тихонько постукивал по плечу. Открыла глаза. Перед ней была Твида:
− Ты очень угодила господину. Он доволен тобой. Даже мне подарок подарил. Вот, смотри, серьги!
− Но я не хочу вечно ублажать твоего господина, − проговорила еще полусонная Элизабет, − я хочу отсюда выбраться. Мне надо узнать, что стало с моим сыном… и мужем.
Твида замахала на нее руками:
− Что ты! Господин теперь тебя будет беречь как зеницу ока! Тебе не сбежать отсюда.
− Ничего, подвернется еще случай… − пробормотала Элизабет.
В течение недели Аарон заходил к Лиззи, и они наслаждались любовными утехами. Потом у девушки начались женские недуги, и господин предпочел не появляться в ее комнате.
Элизабет была рада этим женским делам как никогда. Ведь это означало, что никто из разбойников Фрэнка, а также и сам Аарон, не оставили в ней прорастать свое семя. Она поделилась своими соображениями со служанкой, а та успокоила ее, сказав, что еще никто из любовниц господина не понес ребеночка. Это было странно, и Лиззи решила при случае спросить об этом самого Аарона.
Хозяин не заходил к новой пассии, зато к ней наведалась загадочная Амалия, о которой Элизабет услышала в первый же день пребывания здесь. А потом время от времени слышала от Твиды про старую любовницу господина.
Но Амалия вовсе не была старой! Это была наикрасивейшая женщина, которую только приходилось видеть Элизабет. Старше нее, конечно, но все-таки ослепительная.
Амалия не вошла в комнату, она в нее вплыла. Вся в шелках и кружевах. Волосы цвета воронова крыла с синим отливом были забраны наверх в замысловатую прическу, украшенную драгоценными камнями. На руках красовались изумительной работы браслеты. А из одежды на ней был отдельно лиф и на бедрах полупрозрачная юбка со множеством складок. Туфли были тоже украшены драгоценными камнями. А глаза у красавицы были изумрудно-зеленого цвета и сверкали как те же драгоценные камни. Элизабет ощущала себя рядом с такой красавицей замарашкой и простушкой и не понимала, как мог Аарон променять драгоценную Амалию на простую Лиззи.