Двойной капкан

Машина плавно тронулась, а я наконец решилась спросить:

– Я могу сообщить родителям, что я пока жива? – Я сама удивилась, насколько тихим был мой голос с просящими интонациями.

– Твои родители знают, что ты жива. Пока, – он сделал акцент.

– Но они наверняка беспокоятся, что со мной.

– Наверняка. Им сказали, что ты свидетельница по делу об убийстве и находишься в следственном изоляторе на всякий случай.

– Почти правда…

Сбоку от меня раздался невесёлый смешок.

– Это «почти» в первой части фразы или во второй?

Я промолчала, а он нажал на какую-то кнопку, и между нами и водителем поднялось стекло.

– Ну, теперь рассказывай по порядку.

– С чего начать?

– С начала.

– Меня зовут Виктория Лазарева, я родилась 9го февраля в 1м роддоме города Новороссийска. Мне 22 года. Я студентка медицинского института имени Сеченова по специальности педиатрическое дело. Я успешно сдала сессию и 3 дня назад приехала на каникулы к родителям. Вчера мы с подружками поехали в ночной клуб, я, к сожалению, не знала, что в «Притон», давно здесь не была, поэтому не представляла, что это за место.

– И что же это за место? – Он откровенно усмехался.

– Притон для наркоманов.

– И что же ты прилежная студентка мединститута там делала?

– А ничего не успела сделать, только прошлась до туалета, чтобы вымыть руки и лицо, а потом заблудилась и свернула не в тот коридор. – Тут я замолчала, потому что запал прошёл, о дальнейших событиях рассказывать было уже не так просто.

– Заблудилась, значит?

– Да.

– Что было в коридоре?

Дальше слова давали с трудом, и я говорила, делая паузы:

– Там был ваш брат. Сказал, что заплатит и просил его не убивать, повторил это дважды. Потом были выстрелы. И только потом я увидела убийцу в чёрном спортивном костюме с капюшоном, надвинутом на всё лицо. Он нацелился на меня, но передумал и ушёл куда-то в другую сторону по коридору. Ваш брат истекал кровью, я пыталась остановить её, но это было бесполезно вне операционной.

Я отвернулась к окну, но ничего не видела, кроме того, чтобы уже намертво засело в моей памяти. Слёзы застилали глаза. Я умолчала об эпизоде в зале, когда Гассан назвал меня по имени. Если Тахир об этом знал, то теперь у него было основание, чтобы думать, будто я вру. Умалчивание есть самая настоящая ложь в данном случае. Он молчал, и это казалось страшнее, чем когда он действовал. Я ощущала, что он внимательно смотрел на меня, но ничего не говорил. Я скорее почувствовала, чем увидела, что стекло между нами и водителем опустилось.

– Ринат, надо заехать в «Плаза».

«Плаза» оказался магазин на центральной улице. Тахир вышел первым и открыл передо мной дверь. Я немного помедлила и тоже вылезла. В магазине нас сразу же приветливо встретила лощёная женщина.

– Оденьте Золушку, пожалуйста.

– На какой случай?

– На повседневный, что можно носить сейчас и на смену, бельё конечно и обувь. И ещё обязательно найдите чёрное закрытое платье и чёрные туфли под него.

Ледяной ужас проник в самое сердце и впился в него острыми когтями. Женщина оглядела меня с головы до пят, остановившись на моих босых ногах, но виду не подала. Было очень неприятно слышать и видеть, как со мной обращаются подобным образом, как будто я дешёвая шлюха. Я не пыталась найти себе богатого мужчину, да и он не принц на белом коне. Я всегда упорно училась, старалась стать хорошим специалистом и помогать людям, но какое ему до этого дело, он считает меня замешанной в смерти его родного брата. И само обращение не так страшно, как то, что может последовать за этим. Он может отдать любой приказ, превратив мою жизнь в бесконечный кошмар или оборвать её с концами.

– Присаживайтесь, пожалуйста. Чай или кофе?

– Кофе чёрный без сахара.

Она махнула подошедшей девушке и повела меня выбирать гардероб.

Тахир был занят телефоном и не смотрел на выбор одежды кроме чёрного платья. Самое закрытое было с круглым вырезом под горло и пышной юбкой чуть ниже колена без рукавов. К нему предложили туфли-лодочки. Тахир это одобрил и пошёл расплачиваться, оставив меня в летнем брючном костюме и кедах. Его водитель забрал пакеты со сменной одеждой и бельём, и мы снова погрузились в машину.

– Спасибо.

Он опять внимательно на меня посмотрел, но не ответил. Для него это, должно быть, сущие мелочи, но я всё равно должна была его поблагодарить, в конце концов он не виноват в том, что моя одежда была безвозвратно испорчена кровью его брата, и он не обязал был покупать мне новую, тем более такую дорогую, вполне мог оставить меня ходить в том, что мне дали в кабаре.

Мы остановились в районе высоток на набережной в элитном районе. Тут уже стояли четыре большие чёрные машины, явно ожидая нас. Из одной из них вылез мужчина, который вчера увёл меня из клуба и привёз в кабаре, его, кажется, звали Ахмет.

Тахир застегнул пиджак на одну пуговицу и пошёл к подъезду, не забывая про меня. Он положил мне на спину свою руку, слегка обхватывая за талию и подтолкнул. Я напряглась, как будто меня обнимала не тёплая мужская рука, а голодный удав. Он не отпускал меня всю дорогу до двери. Из квартиры доносилась громкая тяжёлая музыка.

Один из его людей позвонил в дверь несколько раз, но ответа не последовало, тогда Тахир кивнул, и мужчина достал связку ключей, подбирая их к замку. Мы с ним стояли чуть в стороне, и он чуть впереди, частично закрывая меня. Наконец дверь поддалась и сразу трое его людей вошли внутрь. Оттуда послышались резкие крики, перемешанные с отборной бранью:

– Вы ещё кто такие?!

– Что вы тут делаете?!

– А ну пошли отсюда!

После нескольких минут возни внутри, раздался голос Ахмета:

– Входите, босс.

Я инстинктивно дёрнулась, не желая туда идти, как будто сейчас решалась моя судьба, и ничего хорошего меня там не ожидало, если я войду в эту квартиру. Эта дверь представлялась в моём воспалённом сознании как вход в чистилище, откуда единственная дорога ведёт прямиком в ад. Но Тахир крепко взял меня за руку и повёл за собой. Сопротивляться было бесполезно.

Мы прошли сразу в большую комнату. Внутри пахло дымом, гарью, мужским потом и пылью. Я никогда бы не подумала, что в таких домах есть подобные квартиры из совершенно другого мира. Дорогие, большие, просторные, элитные, а по факту настоящие притоны. На диване рядком сидели три наркомана. Их невозможно было спутать – худые, измождённые, растрёпанные, в чёрной не очень чистой одежде и даже в жару с длинным рукавом, прикрывающем их исколотые вены. Тахир окинул их равнодушным взглядом и заговорил:

– Ну привет, Йорик. Как жизнь молодая, вся в дыму, в угаре?

Йорик молчал, сжав синюшнее губы в тонкую полоску и сверлил меня взглядом, и Тахир подтолкнул его к речи:

– Узнаёшь её?

– Да… нет…

– Так да или нет?