Наследие Бурале

– Вы о чем?

– Поверь мне, если ты решишься приехать к Ивану Дмитриевичу и поговорить с ним по душам, то узнаешь очень многое о роде Салтыковых.

ГЛАВА 2

«ДОБРОЕ УТРО, ПОЛЬША!»

13 сентября 2001 года все газеты Польши пестрели заголовками: «Русский олигарх показал себя!», «Русский магнат рассказал о себе в прямом эфире», «Кто он – гений-миллионер или самый страшный скандалист?», «Иван Салтыков – такой, какой есть!».

Об этом инциденте многое сказано в документальном фильме 2003 года – «Такой первый и такой “Родной”», снятом редакцией телеканала «Родной» о внутренней кухне канала.

Что это было: удачный рекламный ход или вынужденная агрессия – агрессия со стороны Ивана Дмитриевича Салтыкова?..

– Доброе утро, Польша, с вами в эфире, как всегда, Здислав Матеуш и…

– …и Паулина Каминская в программе «Доброе утро, Польша!».

На телеведущих направлены три телевизионные камеры, несколько точек света и десятки пар глаз рабочих телеканала «Родной». Фон – утренняя Варшава. Уже привычная суета за камерами не волновала профессиональных телеведущих. Вся съемочная группа готова к любым обстоятельствам, ведь «Доброе утор, Польша!» в эфире более пятнадцати лет.

– Паулина, перед тем, как мы пригласим нашего гостя, можно ли задать тебе личный вопрос? – Матеуш оперся локтем на стол и повернулся к Паулине. Профессиональный актер.

– О Матеуш, ты же понимаешь, что мы в эфире? – Паулина улыбалась, обнажив белоснежные зубы.

– Нет-нет, о чем ты думаешь? – он наигранно рассмеялся. – Я хотел спросить у тебя о музыке. Ты любишь рок?

– О да! Неужели ты заметил мою татуировку? – она кокетливо стрельнула глазами.

– Так! Стоп! Вы ведь в курсе, что я женат? – обратился Матеуш к зрителям. – Я тебя спрашиваю потому, что Комитет по защите нравственности отменил Польский Вудсток. Ты можешь себе представить? Крупнейший рок-фестиваль остался без площадки!

– О нет!

– Да. Уже на протяжении пяти лет у любителей рок-музыки была возможность собраться вместе и повеселиться. А что теперь?

– Матеуш, мы, любители AC/DC, Metallica, Led Zeppelin, в любом случае найдем место, где повеселиться. А Комитету по защите нравственности стоит перенаправить свой взор немного в другую сторону…

– О да, – подхватил Матеуш; теперь они рассмеялись вдвоем, – если вы понимаете, о чем мы говорим.

Режиссер за камерой показал обеими руками «О’кей».

Паулина резко прекратила смех:

– Друг мой, как бы мы ни хотели поговорить о легком, веселом, порой нам приходится забыть о смехе. Ты знаешь о «Северном пути»? – студия притихла.

– Скажем так: я об этом слышал. Это одна из крупнейших логистических фирм в Польше, – Матеуш даже не поглядывал в шпаргалку.

– Верно. Но теперь это лишь одно слово – банкрот.

– В связи с чем?..

– Об этом мы можем узнать у самого?… – Паулина медленно повела рукой в сторону, словно представляя кого-то, – у Ивана Дмитриевича Салтыкова – главы компании «Северный путь».

И тут в объектив попал худощавый мужчина с короткой бородкой, Иван Дмитриевич Салтыков. Он нервно поправлял правой рукой синий галстук, а левую держал на колосе инвалидного кресла, в котором сидел. Он не был похож на владельца крупной фирмы, его не выдавали дорогие часы или модная обувь. У Ивана Дмитриевича была внешность интеллигента, пытающегося скрыть свой достаток.

– Доброе утро, Иван, – Матеуш мгновенно превратился в серьезного бизнес-аналитика.

– Доброе утро, Матеуш. Доброе утро, Паулина. Я рад, что вы пригласили меня.

– Иван, новость о том, что «Северный путь» выбывает, потрясла рынок Польши. Все-таки «Путь» являлся одной из главных точек в торговом пути между Польшей и другими странами.

– Извините, но я вынужден вас огорчить. Я согласился прийти на вашу программу только потому, что «Доброе утро, Польша!» имеет достаточно обширную аудиторию, к которой я хотел бы обратиться. Поэтому я не собираюсь отвечать на ваши вопросы, – Иван положил руки на стол. Он словно превратился в статую – строгую, непоколебимую.

– Да, но… – Матеуш многозначительно посмотрел на режиссера.

Среди членов съемочной группы пробежал шепот. Режиссер дал отмашку «пусть говорит».

– Мы рады выслушать вас, – Матеуш заметно нервничал – профессиональная выдержка начала сдавать.

– В связи с тем, что сейчас моей скромной персоне уделено столь пристальное внимание, я принял решение ответить всем сразу. Во-первых, «Северный путь» прекращает свое существование. Причин вы не узнаете. Во-вторых, я не собираюсь продолжать какую-либо деятельность на территории Польши, тем более связанную с бизнесом. В-третьих, я…

Следующие слова вызвали бурю негодования среди зрителей. О персоне Ивана до этого случая говорили мало. Интервью он не давал, историей своего успеха не делился – типичный бизнесмен, отдающий всего себя работе. И вдруг такой скандал! Крупнейшие польские СМИ: «На тему», «Независимая» и «В политике» – выделили «разгрому русского олигарха» по пять полос. Случай беспрецедентный.

– … не хочу слышать от телевизионных крыс вопросы о том, в чем они не разбираются.

В студии воцарилась тишина.

– Просим прощения, но ведь мы еще ничего конкретного у вас не спросили, – Матеуш пребывал в смятении.

– А я говорю не о вас, – небрежно бросил гость. Съемочная группа выдохнула. – Я говорю о популярном журналисте и редакторе, что решил копаться в моем прошлом. А в прошлом моем нет ничего, что могло бы интересовать журналистов или телевизионщиков.

– Вы сейчас говорите о «Белом расследовании»?

– Я ни о чем не говорю, – Иван отвел взгляд.

– Постойте, но вы сейчас в прямом эфире оскорбляете моего коллегу, и я не думаю…

Режиссер приблизился к камере и начал активно махать руками. «Прекращай! Прекращай!»

– Ваш коллега решил приплести меня к ужасающим событиям, произошедшим еще в СССР. Я не буду говорить конкретно, так как не хочу делать ему рекламу…

– Я поясню, – перебил Матеуш. – Речь идет о страшном пожаре, которой освещал мой коллега Патрик…

До сих пор спокойный Иван внезапно вскрикнул, схватил стакан с логотипом «Родной» и со всей силы бросил в сторону телеведущих. Бах! Звон осколков разнесся по студии.

– Хватит! Если вы, грязные телевизионщики, работники вшивого крысиного гнезда, думаете, что я готов это терпеть, я вам поясню… – вся студия напряглась.

Паулина вскочила и шмыгнула в сторону. Матеуш, решивший, что все грязные слова адресованы лично ему, встал в защитную стойку. Ему даже в голову не пришло, что старику в инвалидном кресле будет трудно вступить в драку.

– Я и мое прошлое не должны становиться достоянием общественности! Ни вас и никого другого это не касается. Любой, кто захочет это оспорить, пусть оглядывается!