Душа моя, гори!

Глава 5

Грэг

Желудок сводило от голода, отбрасывая прочь все заботы, в том числе и эту надоедливую женщину, сидевшую напротив. Она что-то говорила, а я едва улавливал смысл ее слов, полностью отдавшись сочному, жирному куску мяса. М-м-м, наконец-то! Я думал, последние двенадцать дней прикончат меня окончательно. Кто же знал, что добыча мертвой души будет таким тяжелым делом?

Арлакан знал. Он и пытался отговорить от опасного поступка. Только выбора у меня уже не было: я медленно и тошнотворно умирал. Даже он, жрец духа Траунада, не смог понять, что со мной происходит. С каждым днем мне становилось все хуже. За последние месяцы я напрочь забыл, как жить без тягостной изнуряющей боли. Я потерял мышечную массу и едва стою на ногах. Ем за пятерых, но нескончаемый голод постоянно грызет изнутри.

Закончив с одним куском, я потянулся ко второму. Потом еще и еще. Наконец, пустая дыра внутри меня хоть немного заполнилась. Опустил руки и вытер жирные пальцы о влажную ткань.

– Большое количество мяса очень вредно, – донесся строгий голос напротив.

Не сразу понял, откуда исходит звук, потом вспомнил про мертвую душу. Что она там пробурчала? Поднял на пришелицу непонимающий взгляд и тут же скривился. Она смотрела на меня так, словно я нерадивая скотина, поевшая ее посадки. Какое ей дело до моего рациона?

Наверное, мое недоумение и раздражение стали явными, пришлая вдруг смягчилась, ее лицо приняло хитрое выражение. Такое бывает у торговцев, когда они пытаются впихнуть залежалый товар.

– Я же с лучшими побуждениями, – елейно протянула она. – Если кушать столько мяса, то повышается уровень пуринов, они распадаются на мочевую кислоту, что вредно для почек. А еще у мяса кислая среда – страдает микрофлора кишечника. Как минимум, ждет тяжесть. Тебе это нужно?

Не удержавшись, я скривился от нравоучений. Что мертвая душонка несет? Я и половины слов не разобрал. А тон? Мне совершенно не нравится тупая категоричность. Чего она к моему животу прицепилась?

– Значит, ты все же разбираешься в лекарствах, раз так уверенно запрещаешь мне потреблять мясо? – спросил я с нажимом.

– Нет, я из более… как бы это сказать, чтобы не обидеть… Из более развитого мира. У нас такие вещи знают почти все.

Другой мир? Удивленно вскинул брови, но от превосходства, написанного на ее лице, позабыл о своем любопытстве и съязвил:

– Смотрю, ты, не выходя из кармыка, уже все про мой мир поняла?

Надо же! Самоуверенная женщина смутилась что ли? А, нет. Просто взвешивает свой дальнейший ответ. Хитрая какая. И точно. Сменив тон на вполне дружелюбный, она миролюбиво сказала:

– Извини. Возможно, я сделала слишком поспешные выводы.

Я криво ухмыльнулся. Повезло так повезло. Столько мучился, добывая мертвую душу, а пришло вот это недоразумение. Почему она меня не слушается?

В детстве я видел в замке у деда мертвую душу. Тогда дедушка, обезумев от горя после потери своей любимой лааси, попытался ее вернуть. Ему, правда, не пришлось, как мне, гореть двенадцать дней в пламени Траунада: он поймал ее душу сразу. Или это была не она? Кто ж разберет. Они все без памяти возвращаются. Вот и супруга деда стала другой. От нее осталась лишь послушная оболочка, без памяти и чувств.

Она могла бы прожить длинную новую жизнь, но не вышло. Спустя десять дней ее нашли с перерезанным горлом в коридоре замка. В Хирнэлоне не жалуют возвращенцев из мертвых. Ходят слухи, что они могут похищать души живых и забирать их себе. А душа в нашем мире – слишком ценный товар, как ужасно бы это ни звучало.

Кажется, скоро люди совсем забудут, зачем она вообще нужна. Так же как многие забыли, что в Хирнэлоне имеется не только дух огня – Траунад, но и еще один. Кималан – дух воды. Память о нем неумолимо стирается, оставаясь лишь в старинных фолиантах да в этих забытых землях.

Сам не верил, пока здесь не очутился. Гиблые места. Зайти можно, а вот выйти уже не получится. Говорят, заслон образовался после стычки двух духов. Кималан проиграл, и Траунад его тут запер. Как только дух воды исчез, сразу же кусок материка закрылся невидимой стеной.

Но преграда ничуть не помешала найти забытым землям применение: сюда начали ссылать неугодных. Затем потянулись искатели новой жизни да беглецы. Так за несколько сот оборотов эти земли стали хоть и не густо, но все же населенными.

Вот и мне посчастливилось сюда перебраться. Не по своей воле, разумеется. В первый оборот думал: расшибу себе голову о невидимую преграду, пытаясь выбраться. Что только не пробовал. Потом успокоился и наладил здесь жизнь. Двенадцать оборотов прошли быстро, но пол-оборота назад у меня появились видения. Сам не понимая, что делаю, направил дакриш к горам. Туда, где находился край забытых земель.

Чем ближе мы к нему подбирались, тем сильнее становились предзнаменования. И я понял: Кималан зовет меня. Он просит помощи, и я должен его освободить. Если у меня получится, то и невидимая стена падет. Тогда я смогу покинуть забытые земли. Сразу вспыхнули воспоминания о прошлой жизни. О том, чего я лишился. Остро захотелось вернуть свое.

План спасти Кималана был хорош, но вмешались старые долги. Дайхово проклятье! Ну, старуха! Сдержала все-таки свое обещание. Двенадцать оборотов прошло! Видимо, умерла недавно. Снова вспомнился тот ужасный день и ее красные от слез глаза, наполненные ненавистью. Выставив вперед тощий палец, она смотрела на меня и зло шипела:

– Не пожалею и после смерти отдам свою душу Траунаду, но ты, Грэгхор, сын Олмана, ощутишь всю горечь, которую испытывает мать, теряя в одночасье всех детей. Гореть тебе в пламени боли день ото дня, пока оно не сожрет твое тело. И ни одна живая душа тебе не поможет!

Права была старуха. Я мучился от проклятья четверть оборота, и ничто мне не помогало. Не зная, что делать, я повторял ее слова снова и снова, пока меня не осенило. Раз мне не в силах помочь живая душа, возможно, на это способна мертвая? Вот и сунулся за ней.

Зло поджав губы, я глянул на мою спасительницу с мертвой душой. Смирением от нее и не пахнет. Я хорошо запомнил пустой взгляд лааси деда и то, как она подчинялась ему. А вот моя добытая мертвая душа оказалась совсем не послушной.

И ради этой наглой пришелицы я столько дней горел в огне Траунада? Да я чуть не помер. До сих пор кошмары снятся, как меня облизывают обжигающие языки пламени. Как вспыхивают искрами мои кости и осыпаются пеплом. Как ищу подходящую душу, но она прячется. Я тяну к ней дрожащую руку, а она убегает.

Лишь на двенадцатый день смог схватить ее. Едва удержал. Вытащил, а она не слушается. Упрямая, с острым, как стрела, языком, и наглости в придачу целый бурдюк. Откуда она взялась? Что я о ней знаю?

Только то, что она из иного мира. Не будь я так раздражен, заинтересовался бы ее прежним местом жительства, но сейчас любопытства совсем не было. Сложно с ней придется как пить дать. Тяжелый выдох сам сорвался с губ. Нужно договариваться. Ведь только мертвая душа видит проклятье и может меня от него избавить.

Снова глянул на Иттару. Нет, теперь это не она. Вот же дрянь! Я совсем позабыл про Ситаха! Надеюсь, он не скоро вернется. Мне только разборок с этим молодцем не хватало. Нужно побыстрее разобраться с той, что заняла тело Иттары.

– Итак, женщина, – начал я, напустив на себя побольше серьезности, – ты решила, как будешь избавлять меня от этих штуковин?

Надо отдать должное, девушка, сидящая напротив, даже не вздрогнула. Аккуратно убрала в сторону ложку, которой ковыряла мясо и, смиренно сложив руки на бедрах, ответила:

– Грэгги, я ни в коем случае не отрицаю своей принадлежности к женскому полу. Но у меня есть имя – Ольга. Или Оля.

Она уставилась невинным взглядом и похлопала длинными ресницами. Как она меня назвала? Грэгги? Я ей животина что ли какая?

– Для тебя я кадиз, женщина, – рыкнул я, надеясь ее припугнуть.

Негодница лишь мило улыбнулась и, проигнорировав мои слова, сказала:

– Не нравится Грэгги? Может, тогда Гриша?

Едва сдержался, чтобы не фыркнуть. Что еще за имя?

– Тоже нет? – притворно вздохнула моя собеседница. – Что же, придется звать тебя одноруким. Против этого нет возражений?

У нее совсем что ли нет чувства самосохранения? Мне с трудом удалось сдержать удивление и не выпустить его на свое лицо. Пришелица уже не в первый раз спокойно говорит о том, что я калека. А я к такому не привык. Тема увечья сама собой стала табу в моем дакрише, и все мои люди делают вид, что не замечают изъяна. Лишь отчаянная мертвая душа тыкает меня носом раз за разом, дайх ее побери, но я не чувствую себя униженным. Мне нравится ее дерзкое поведение. Ладно, как там ее зовут?

– Хорошо, Ольга. Зови меня Грэг.

Брови чужачки слегка подпрыгнули от моей уступчивости. Она широко улыбнулась и ответила:

– Очень приятно, Грэг. Вернемся к обсуждению твоего лечения?

Я милостиво кивнул, передавая нити разговора в ее шустрые ручки.

– Твои украшения слишком большие, предлагаю удалять их по одной штуке за раз. Тебя вон как скрутило лишь от прикосновения. А что будет, когда я начну его отрывать? Есть у вас кто-нибудь, занимающийся лекарствами?

– Да, – нехотя ответил я.

– Кто?

– Наили. Она собирает травы, – уклончиво пробормотал я.

Больше ничего не сказал про ту гадкую ведьму. Не хотелось пугать Олю, что Наили на самом деле одна из сильных травниц Хирнэлона, превратившаяся в сбежавшую преступницу. О том, что она упокоила половину деревню в сотню жителей, вообще лучше помолчать.

– Отлично! Нам понадобится антисептик, стерильные…

Чужачка вывалила целый список нужных ей вещей. Половины я не понял, а из второй у меня есть только палка мне в рот, острый нож и теплая вода. Вот и славненько. Этого достаточно.

– Добудешь? – спросила Ольга.

– Конечно, – не моргнув глазом соврал я.

Идти к той старухе я не собирался. Никто не должен знать, что я совсем плох. Пусть гадают, строят версии, но чтобы точно не знали. Разбегутся. А мне мой дакриш важен.

– Раз так, давай обсудим теперь мои условия, – предложила Оля.

Молча выругался. Рано я расслабился. Наивно подумал, что все решили. А у нее еще какие-то условия имеются. Нехотя кивнул и нахмурился посильнее, чтобы не наглела. Мои актерские уловки были зазря. Ольга подозрительно мило улыбнулась и сказала:

– Давай так. Я тебя лечу, а ты меня защищаешь и содержишь. После выздоровления снабжаешь средствами, чтобы я могла прожить пару лет, и отпускаешь. Согласен?

Да это праздник какой-то! Конечно, согласен. Пусть быстренько меня вылечит и делает, что хочет. Стараясь скрыть радость, я задумчиво почесал бороду и для вида спросил:

– У тебя уже есть планы?

– Пока нет, но это дело наживное. Тем более, если ты мне поможешь и расскажешь, как у вас тут общество устроено.

Вот же дайх! Зачем полез к ней с вопросами? Теперь нянькой работай. Она же, судя по всему, вообще ничего не знает. Голова загудела, подыскивая варианты отказа. О! Точно! Скину-ка я чужачку на женщин. У них тоже языки до пояса, она с ними подружится. Но как? Для них ведь Иттара умерла, а Гволи, несмотря на мой запрет, наверняка о сегодняшнем всем растрезвонила.

Это она нашла мертвую Иттару после укуса ядовитой риксы. Представляю, как она сейчас треплет языком, что у меня ожившая сидит в кармыке. Надо бы подключить жреца Арлакана: его словам точно поверят. Пусть всем расскажет, что Иттара выжила, но головой повредилась. Придется, правда, заплатить ему компенсацию за такую ложь, больно он не любит врать. Пара тогов должна уладить вопрос. Цокнул про себя: не лучшее время, без того дефицит животных.

Кипящий интерес в глазах Ольги убедил меня окончательно. Мое спокойствие дороже двух животин. Потерплю. Зато не придется отбиваться от навязчивых вопросов, которые будут сыпаться мне на макушку непрестанным камнепадом. Решено.

– Думаю, полезнее спросить у наших общительных женщин, – мягко сказал я.

Ольга прищурила глаза и понятливо хмыкнула – меня раскусили. Прямых обвинений не последовало, она лишь поинтересовалась:

– Как мы решим вопрос с Иттарой?

– Я все продумал.

Через пару минут чужачка одобрительно кивнула, соглашаясь с моим планом, но все же спросила:

– Я ведь могу уточнять у тебя детали?

Нехотя кивнул. Все-таки не про целый мир вещать. Вытерплю. Ольга дружелюбно улыбнулась, и я расслабился: вопрос закрыт.

– Раз мы с тобой подружились, скажи, чего ты больше всего желаешь получить в этой жизни? – резко спросила пришелица.

Глава 6

Ольга

Услышав мой вопрос, Грэг вздрогнул и едва заметно прикоснулся здоровой рукой к обрубку второй, лежавшей у него на бедре. Если бы я не смотрела, словно коршун, выслеживающий добычу, может, и не углядела бы этого движения. Касание так явно выдало желание голубоглазого, что никакой возможности ошибиться у меня не было. Да чтоб тебя!

Эй, дедушка из пустоты! Ты серьезно? Как я бедолаге руку-то верну? Я не волшебница! Мне поплохело. Я и так не уверена, что смогу снять с доходяги жуткие кляксы. Но отрастить на культе кисть?! Это совсем нереально. Паника подступила к горлу и начала затапливать с головой.

Так, Оля, успокойся. Дыши. Раз, два. Ты в другом мире. Кто их знает, может, у них тут запчасти к рукам на деревьях растут? Или по наследству передаются. Рано сдаваться. Лучше порадоваться: знание проблемы – половина ее решения.

Следует выведать побольше информации и не болтать лишнего. Пусть не знает, что я ему должна желание. Этот тип прожженный, точно использует секрет против меня. Вон как отбрыкивался от роли экскурсовода по своему миру.

– Что случилось с рукой? – задала я прямой вопрос, надеясь снова застать его врасплох.

Мужчина поджал губы. От былой почти что любезности не осталось и следа. Густые брови сошлись на переносице, а лицо приняло настолько суровое выражение, что, будь у меня нервы чуть послабее, предпочла бы ретироваться.

– Не твое дело! – вполне ожидаемо рявкнул он.

Благостная атмосфера ужина растворилась. Воздух вокруг нас накалился, мне стало не по себе. Ох, видать, непростая скрыта история, раз доходягу так дергает. Но и отступать некуда. Хотя бы попытаюсь.

– Ты сам вызвал меня для помощи, потому должен все рассказать, – продолжала допытываться я.

– Должен? – вкрадчиво произнес он, угрожающе прищурившись. – Я тебе ничего не должен. Это ты мне должна! Я вытащил твою мертвую, ни на что не годную душу.

– А тебя никто не просил! – пришла моя очередь возмущаться.

Все мое тщательно создаваемое добродушие как волной смыло. Вытащил он! Герой недоделанный. Кто тебе разрешение такое давал? Если бы не дурацкое условие о желании, я бы сбежала отсюда. Пусть умирает от болячек, меня совесть мучить не станет.

Мы сидели, уставившись друг на друга, как дуэлянты, готовые прострелить в сопернике дыр побольше да поглубже. Быстро же мы скатились из зыбкого перемирия в состояние глухой войны. К черту все! Мне с ним детей не крестить, и милой я быть не обязана. Я ему нужна! Пусть так и считает. А мне следует немного затаиться и разведать у других кочевников про покалеченную руку. Завтра же пойду налаживать отношения с местным населением.

– Иди спать, женщина! С утра готовься. Будешь делать то, зачем тебя сюда призвали, – зло пробурчал Грэг и указал рукой в дальнюю часть шатра, где лежало несколько подушек да одеял.

Спорить не стала. Зачем тратить силы на пустое занятие? Я сегодня ужасно устала, а сон куда полезнее для здоровья, чем общение с этим типом. Поднялась и, смотря ему в глаза, спокойно сказала:

– Сладких снов, однорукий.

Не удержалась, поддела его напоследок. И что? Неужели думал, я не замечу, что из Ольги я снова превратилась в пренебрежительное «женщина»? Я повернулась и пошла в указанном доходягой направлении. Что это за прекрасный звук послышался позади? Скрежет зубов? Ой, какая прелесть! Довольная улыбка сама выползла на мое лицо. Не раздеваясь, я легла спать.

Из-за переживаний сегодняшнего дня я приготовилась к бессонной ночи, ан нет. Минут через пять я уже видела сладкие сны, тихонько посапывая. Последней мыслью было желание, чтобы мое новое тело храпело, как табун лошадей.

Наверное, оно не сбылось: рано утром вполне себе выспавшийся хозяин кармыка потряс меня за плечо.

– Вставай, женщина! – раздался над ухом его противный голос.

– Отстань, рукастый, – буркнула я, поворачиваясь на другой бок и накрываясь одеялом с головой.

Любезному обращению с гостями дохлый индивидуум обучен не был. Сначала с меня сорвали покрывало, потом мне на голову был вылит кувшин воды. От неожиданности я подскочила и, хватая ртом воздух, приготовилась вывалить стройную цепочку ругательств в адрес доморощенного шутника. Но, глянув ему в лицо, передумала. Голубоглазый криво улыбался, ожидая от меня ответной реакции. Дудки тебе, вампирюга эмоциональная.

Села, вытерла рукавом лицо и сказала:

– Спасибо за утреннее умывание. Теперь мне бы срочно нужно посетить дамскую комнату. Ты ведь не хочешь, чтобы я тебе во время операции чего лишнего отрезала, маясь от деликатной проблемы?

Кислую мину мужчины можно было в чай макать, не хуже лимона сработало бы. Он раздраженно цокнул и, с трудом поднявшись, буркнул:

– Пошли.

Уговаривать меня не пришлось: организм требовал освободиться от лишнего. Я поспешила за хромым, едва не обгоняя его.

На улице уже светало, но людей было немного. Я видела лишь макушки охраны, прохаживающейся вокруг каравана, да нескольких мужчин, которые ухаживали за животными. На нас никто не обращал внимания, и мы успешно миновали второй круг кибиток и маленьких шатров.

Мой организм настойчиво требовал уединиться, но Грэг шел так медленно, словно специально решил меня помучить. Чего плетется? Я могу и не успеть.

– Слушай, можешь побыстрее идти? – не вытерпев, спросила я.

Вместо того, чтобы ускориться, он встал, обернулся и посмотрел на меня удивленным взглядом. Словно зверюшку диковинную оценивал. Ну что опять? Я заметила капельки пота на его висках и плотно сжатые губы. Понятно, он не может быстрее.

– К чему геройство? Сказал бы, куда идти, сама бы дошла. Тут захочешь не заблудишься.

И снова недоуменный взгляд. Неужели доходяга рассчитывал, что я его жалеть начну?

– Иди туда. Увидишь шатер с отпечатком левой руки на пологе. Это для женщин. Пользуйся всем, что найдешь. Я тебя здесь подожду, – хмуро сказал он и присел на край чьей-то кибитки.

Просить дважды меня не пришлось, и я припустила в указанную сторону. В просторном шатре-туалете царил суровый деревенский стиль. В углу за занавеской – яма в земле, по центру – пара лавок, ведра с водой, ковш и мыло. Спасибо хоть вместо лопухов обнаружился аналог влажных салфеток. Плотно набитая в глиняную емкость, тонкая то ли ткань, то ли бумага, вымоченная в ароматной влаге.

Кое-как приведя себя в порядок, я, злющая, выползла из местной ванной. Взметнувшийся ветер швырнул мне в еще не высохшее лицо красноватую пыль. Чтоб тебя! Сердито утерлась рукавом. Толку от моего умывания, опять вся запачкалась.

Сцепила зубы и чертыхнулась: на зубах противно заскрипел песок. Зло сплюнула. Ненавижу природу. А уж такую и подавно. Грязно, сухо, пыльно. Наверняка еще и жара скоро начнется.

Подошла к ждавшему меня Грэгу и безапелляционно заявила:

– Теперь завтрак!

Пусть даже не пытается получить от меня что-то на голодный желудок. Мой первый прием пищи – способ зарядить обойму пистолета, которую я в течение дня успеваю расстрелять. Вечером – пожалуйста – могу и поголодать.

Грэг открыл рот… и закрыл. Наверное, хотел сказать что-то нелестное, но передумал. Он призывно махнул здоровой рукой, и мы отправились в обратный путь.

В лагере кочевников уже наступил час пробуждения; то тут, то там замелькали яркие макушки женщин. Мимо парочки из них мы прошли в двух шагах. Дамы приветственно кивнули Грэгу, мне достались сочувственные взгляды и шепот за спиной: «бедная девочка».

Значит, голубоглазый уже успел запустить в народ версию выживания Иттары. Теперь мне придется жить под чужим именем. Надеюсь, у меня нет толпы родственников, которым я что-то должна. Сделав себе пометку уточнить сей важный момент, я поспешила за мужчиной.

Завтрак был спартанский. Грэг быстро вскипятил на огне неизвестные травы, аромат которых щекотал мне ноздри, и достал из тканевого мешочка нечто похожее на галеты. В ответ на мой вопросительный взгляд он лишь небрежно сказал:

– Не будем ждать общего завтрака. Нужно закончить пораньше. Может, дакриш еще успеет проделать сегодня хотя бы половину маршрута.

Возмущаться и переубеждать голубоглазого в наивности его планов я не стала. Совершенно ясно, что за пару часов мы не управимся ни с одной из клякс. Но столь упрямому мужчине доказывать очевидное – дохлый номер. Пусть сам убедится. Я молча приступила к завтраку и быстро с ним закончила.

– Доставай лекарства, – велела я, отряхивая руки от крошек.

На стол лег тонкий, но острый нож и деревянная палка.

– Это все? – недоуменно спросила я.

– Нет, сейчас еще вода закипит, – спокойно ответил Грэг и кивнул на небольшой железный котелок над очагом.

– Мы же с тобой обсуждали… – начала было его отчитывать, а потом махнула рукой.

Хочет мучиться – пусть. Мне какое дело? Главное, чтобы не помер от болевого шока. Интересно, а если я ему посмертно достану где-нибудь руку, это зачтется? От мыслей отвлек яркий свет, ворвавшийся в кармык: Грэг приспустил часть крыши.

– Начинай с ноги, – хмуро произнес этот мазохист и принялся оголяться.

Спасибо хоть нижнее белье оставил. Я перелила воду в плоские миски и разложила рядом с низким столиком найденную чистую ткань. Мужчина уже лежал на расстеленном одеяле, предусмотрительно зажав в зубах деревяшку.

Я ополоснула руки, подрагивающими пальцами взяла нож и прокалила его над открытым пламенем. Ну что, поехали? Страшно до жути. А если умрет? Смелее, Оля! Протяжно выдохнув, я склонилась над бедром мужчины в районе черного нечто.

– Я начинаю. Будет невмоготу – стучи кулаком, – предупредила я Грэга.

В ответ ожидаемо получила хмурое молчание. Переборов страх прикасаться к дряни, я сжала двумя пальцами ее кончик и, подцепив ножом край нити, уходящей под кожу, сильно дернула. Интуиция подсказывала, что вытаскивать нужно весь щуп разом. Жаль, она не предупредила, что гадкий паразит будет адски жечься.

Партию первой боли мы с Грэгом исполнили синхронно. Он застонал и дернул ногой, а я зашипела не хуже змеи и начала дуть на свои несчастные пальцы. Казалось, я схватила куст крапивы, пару раз сжала его в руках, а потом еще и растерла.

Зато теперь кончик черной гадости мерзко вился в воздухе и уже планировал вернуться на место. Ага, сейчас! Не в мою смену! Схватив тряпку, я, как могла, обмотала отросток, блокируя доступ к оголенной коже. Процесс пошел. Осталась-то всего пара десятков щупов.

– Кажется, я поняла, как нужно, – попыталась я приободрить пациента.

Он что-то неопределенно хмыкнул, и я повторила свой маневр. Не тут-то было! Существо поняло мою задумку и вцепилось в Грэга намертво. Чтоб тебя! Я дергала и тянула, но все без толку. Показалось, что нить щупа даже удлинилась и глубже проникла под кожу.