Я вернусь!

Глава 2

Кристина

Утром следующего дня Кристина позвонила начальнику и попросила две недели отгула. Ей действительно следует позаботиться о себе. Почему она раньше не обратилась за помощью?

Номерков на ближайшие дни к психиатру-психотерапевту в местной поликлинике не оказалось, а запись была расписана на месяц вперед. Пришлось мяться у кабинета до самого вечера и умолять врача о приеме.

Усталый мужчина, сидевший за столом, не горел желанием обслуживать внеплановую пациентку. Но сжалился.

– Не стойте в дверях. Проходите, – буркнул он.

Окинул фигуру Кристины внимательным взглядом и тяжело вздохнул.

– Вставайте на весы.

Кристина послушно забралась на допотопные весы с передвижными гирьками.

– Сорок пять килограммов, – намерил доктор и неодобрительно покачал головой. – Какой рост?

– Сто семьдесят пять.

– Дефицит массы тела. Садитесь.

Голова у Кристины закружилась, в глазах заплясали искорки. Она с облегчением плюхнулась на диван.

– Когда в последний раз ели? – спросил психиатр, вернувшись на стол.

Кристина задумалась, пытаясь вспомнить.

– Кажется, вчера днем что-то перехватила в обед, – неуверенно ответила она.

– Понятно.

Снова почудилось неодобрение в глазах доктора.

– Что с носом?

– Сломали. Срослось неудачно, – нехотя объяснила Кристина, потрогав горбинку и тонкий шарм чуть ниже переносицы. – Я тхэквондо занимаюсь. Давно, но не профессионально.

– Упорная, значит, и дерешься до последнего…, – задумчиво отметил доктор. – Что привело?

– Папа умер несколько месяцев назад, а потом сестра, – начала Кристина, но слезы градом полились по щекам. Всхлипывая, она пыталась договорить: – Близнец… погибла…авария…

Пальцы Кристины нервно затеребили красную резиночку на запястье. Получив вчера подарок от Сони, Кристина заколку уже не снимала. Вид яркой детской вещи придавал сил и напоминал, что ее ждут и в ней нуждаются.

– Когда? – спросил доктор.

– Сорок один день назад.

– Сочувствую вашим потерям, – монотонным голосом произнес мужчина и протянул Соне коробку с салфетками. – Скажите, чего вы хотите от визита сюда?

– Дайте мне таблетки, чтобы… – Кристина замолкла, не договорив.

Она растерялась. А чего она хочет? Доктор терпеливо ждал ее ответа.

– Чтобы с крыши не сброситься…, – обреченно закончила Кристина.

– Зачем же сразу с крыши бросаться? – спокойно спросил доктор.

– А жить зачем? – зло выпалила Кристина, не успев обдумать свои слова.

– И правда, для чего вы хотите жить?

Под нещадный скрип стула психиатр резко откинулся назад и скрестил руки на груди.

– Вы просите таблетки. Для чего они вам?

Кристина опустила голову, скрывая стыд от своей секундной слабости.

– Я не могу оставить племяшку одну, – тихо прошептала она. – Я обещала сестре позаботиться.

– Видите, вот и смысл нашелся. Неплохо для начала. Давайте-ка я вам пропишу…

Дальше последовал перечень лекарств и к ним четкие инструкции по применению.

– Еще настоятельно рекомендую ежедневные пробежки. Полчаса минимум.

– Зачем? – удивилась Кристина.

– Спортсменка ведь?

Кристина кивнула.

– Вот и будем фон гормональный восстанавливать. Первое время силой воли придется.

– Поняла, – вздохнула Кристина и поднялась.

– И последняя рекомендация, – с легким смешком продолжил доктор, – килограмм пельменей утром и вечером.

Неожиданный совет развеселил, и Кристина не сдержала улыбки.

***

Пельмени в таком количестве она, конечно, не ела, но уже четыре дня старалась питаться регулярно, запихивая еду через «не могу». Таблетки помогли, и Кристина начала лучше спать. Появившиеся крохи сил она тратила на сбор вещей. Сегодня даже уговорила себя выйти на пробежку.

Утреннее солнце слепило и резало глаза. Осенний парк пестрил разноцветными листьями, которые неприятно шуршали под ногами. Лучше бы уж мелкий дождик зарядил. Щурься теперь.

Кристина достала свой любимый плеер, под завязку набитый мелодиями на все вкусы и случаи жизни. Телефон на тренировки она не брала: слишком громоздкий, а плеер без труда помещался в маленьком кармашке спортивных леггинсов. В беспроводных наушниках зазвучала знакомая мелодия…, и Кристина замерла. Тело застыло от ужаса воспоминаний. Ведь именно на концерт этой группы они с сестрой ходили в тот злополучный вечер. Перед глазами мелькнуло мертвое, словно вылитое из воска, лицо Марины…, и Кристина вырвала наушники из ушей.

Трясущимися руками Кристина спрятала их в кармашек леггинсов. Сегодня она обойдется без музыки. Кристина постояла еще пару минут и, наконец, собралась с духом.

– Ну что, дорогая, вперед, – тихо подбодрила она себя и медленно побежала по тропинке.

Когда-то привыкшее к тренировкам тело не желало слушаться: его давно не баловали физическими нагрузками. Сейчас оно решительно хотело вернуться в горизонтальное положение и оставаться в нем несколько месяцев. Нельзя!

Шаг, еще один. Она молодец. Через пятьсот метров в голове начало мутиться, на глаза наползала расплывчатая дымка. Кристина остановилась, уперлась ладонями в колени, голова свесилась вниз. Рваное дыхание вырывалось из горла, а щеки полыхали от прилившей к ним крови. Что с ней произошло? Раньше пять километров были для нее лишь разогревом перед тренировкой. Позорище!

Распрямилась и, похлопав себя по щекам, побежала дальше. Ватные ноги шаркали по мелкому гравию и портили подошву ее любимых, уже видавших виды, кроссовок. Тело упрямо сопротивлялось, зажившие после аварии ребра противно заныли. Рана на бедре запульсировала, левая рука с недавно заросшей трещиной на плече отказывалась подниматься.

Да чтоб тебя! Не спортсменка, а полнейшая развалина. Кристина остановилась, перевела дыхание. Она так устала, словно отпахала две тренировки подряд. Может, на сегодня достаточно? Перед глазами вспыхнул образ тренера. Неодобрительный взгляд Сан Саныча буравил Кристину насквозь, а губы сошлись в жесткую линию.

– Рогачева, хватит себя жалеть! – надрывно крикнул голос бывшего наставника в голове.

Кристина встрепенулась и по выработанной годами привычке слушать тренера побежала дальше.

Толчок правой, миллисекунды зависания, касание земли. Толчок левой… Беги, ты умеешь! Снова одна нога, вторая… В глазах мутится, рваное дыхание дерет горло, правый бок беспощадно колет. Она сейчас сдохнет!

– Рогачева, держать спину! – орет неуемный Сан Саныч в ее голове.

Кристина выпрямилась в струнку и побежала дальше. Перед глазами мелькали размытые силуэты редких прохожих и высоких деревьев. От небольшого пруда справа повеяло прохладой, до носа донесся запах прелой листвы и тины. Нырнуть бы сейчас, превратиться в водяного и коротать там свой век, спокойно полеживая на дне. Но нет. Бежит, мучает себя.

Вот и выход из парка виднеется. Может, ну его? Бросить все и потопать домой? За кованой оградой парка вдали мелькнуло белое облако, и Кристина сбилась с ритма. Удивленно моргнула. Неужели уже галлюцинации начались?! Остатки концентрации были потеряны, и правая пятка угодила на носок левой ступни. Кристину повело вперед, она отчаянно забалансировала на одной ноге и удержалась. Вот же черт! Чуть лицо себе не разбила. Еще и кроссовок потеряла.

Кристина проскакала на одной ноге и схватила потеряшку. Засунула ногу в кроссовок и присела, чтобы потуже затянуть шнурки. Готово. Подняла голову и удивленно замерла.

По тротуару шатающейся походкой брела девушка в пышном свадебном наряде. Ее воздушная фата то и дело подлетала от касаний легкого ветерка, заслоняя невесте обзор. Девушка остановилась и резко сдернула ее с головы. Взмах рукой – и фата повисла на острых пиках ограды парка. Надо же! Сбежавшая невеста.

На ее невысокой ладной фигуре идеально сидело кружевное белое платье с красиво вышитым перламутровыми бусинами корсажем. Плечи оголены, пышная грудь незнакомки вздымалась при каждом ее вздохе, норовя выскочить из декольте. Изящные руки затянуты в длинные атласные перчатки. Белокурые волосы переливались на солнце. В аккуратной прическе виднелись живые цветы.

Кристина в молчаливом ступоре беззастенчиво разглядывала невесту. До чего хороша! Просто конфетка! Горький смешок сорвался с губ. Как бы нелепо она сама сейчас выглядела в таком платье. Кожа да кости.

Мысли снова вернулись к странной девушке. Интересно, что у нее случилось? Почему на лице незнакомки застыла отрешенность? Куда она бредет одна-одинешенька? Забытое за последние месяцы любопытство подняло голову и заставило Кристину двинуться в сторону невесты.

До перехода дошли одновременно. На светофоре через трехполосную дорогу горел красный свет. Кристина замерла на краешке тротуара, искоса рассматривая загадочную девушку. Та невидящим взором смотрела вперед. Куда она уставилась? Кристина проследила за ее взглядом и заметила едва видную, переливающуюся голубым поверхность, зависшую над дорогой. Неужели мираж? Или все-таки глюки? Надо бы почитать о побочных эффектах таблеточек…

Невеста вдруг резко дернулась и, не глядя по сторонам, шагнула на проезжую часть, чудом не врезавшись в пролетевшую мимо машину. Что она творит?! В глазах Кристины потемнело, обжигающе ледяной ужас сковал тело. Перед внутренним взором замелькали картинки произошедшего сорок пять дней назад.

Резкий гудок автомобиля, визг тормозов и удар. Короткий миг полета – и боль огненным потоком заполняет тело. Горячая кровь застилает глаза, и Кристина стирает ее разодранной об асфальт ладонью. Взгляд на сестру. Жива. На ней ни капли крови.

Выдох облегчения застывает на губах. Ужас накрывает тело плотным одеялом и начинает душить. Воздуха не хватает. Марина лежит на тротуаре, как живая, лишь голова неестественно вывернута и застывший взгляд любимых глаз направлен на сестру…

Кристина резко мотнула головой, отгоняя разрывающие сердце в ошметки воспоминания. Невеста уже миновала половину первой полосы. Ей повезло, осталась цела. Громкий гудок автомобиля резанул по ушам Кристины. Черный седан с большой скоростью мчался по второй полосе прямо навстречу безумной девушке. Идиотка!

Третья полоса дороги пока была свободна, и Кристина рванула с места. Она успеет. В три прыжка достигла безумной невесты и толкнула ее в сторону. Та пролетела дальше и вбок. Кристина же по инерции подалась вперед. Перед глазами мелькнуло что-то блестящее.

Глава 3

Рэм

Рэмос Октавиус Вермонт, эмиссар пятого округа Дортостан, главный министр Ливоса, советник короля Лоренго Третьего и первый маг Великого Совета Пяти лежал на полу в своем кабинете. Его тело сотрясала крупная дрожь, руки и ноги были широко раскинуты. От сильных судорог Рэмос прогнулся в спине и запрокинул голову. Его белесые глаза пустым взглядом смотрели в потолок, рот искривился в беззвучном крике.

Минуты текли, а тело Рэмоса продолжало биться в конвульсиях. Какого хрока он не в силах открыть внутренний резерв с энергией эмри и вылечить себя? Словно кто-то его заблокировал. Рэм сосредоточился и наконец получил доступ к хранившейся в нем энергии.

Из груди хлынуло нежное голубое свечение. Оно разгоралось все ярче; проявились тонкие серебряные нити, обвивающие эмиссара. Приступ начал утихать, а через несколько минут совсем прекратился. Тело обмякло и распласталось на мягком ковре. Глаза Рэма дергались под закрытыми веками, распахнутый рот с шумом втягивал воздух и с натужным хрипом выдыхал обратно. Горло саднило и нещадно пересохло.

Спустя минуту Рэм выровнял дыхание и разлепил глаза. Фух, чуть не окочурился. Проверил внутренний резерв энергии эмри. Пусто. Потратил все на свое исцеление. Какого хрока случился приступ? Кто и как умудрился отравить его так сильно?

Это не первое покушение на его жизнь, но впервые настолько серьезное. Магов Совета Пяти частенько травили: слишком много желающих занять теплое местечко под боком короля. Однако то, с каким упорством уже несколько месяцев кряду пытались избавиться именно от Рэма, наводило на размышления. Кому он успел насолить?

Надо бы вставать. Негоже эмиссару валяться на полу. На лицо легла чья-то тень. Перед глазами замаячила противная морда его дворецкого Тройсона. Он стоял настолько близко, что носки отполированных сапог слуги упирались в бок Рэма.

Век бы не видеть эту рожу! Во внешности старика Рэма бесило все: и зализанные в хвост седые волосы, и остриженная, словно по линейке, аккуратная седая борода, и по-старчески кустистые брови. Но особенно раздражал крючковатый нос, который Тройсон вечно задирал в потолок.

А уж характер у этого зануды каков?! Отвратительнее некуда. Рэмос скривился, видя равнодушную мину на лице дворецкого. Словно тот каждый день наблюдает, как его хозяин в судорогах валяется на полу.

– Налей воды, – прохрипел Рэм.

Старик невозмутимо кивнул и отошел. Послышалось журчание, и вскоре Тройсон уже снова стоял рядом. Его рука, держащая стакан, повернулась, и содержимое плюхнулось на лицо Рэма.

– Да не на меня, хроков старик! – прорычал Рэмос.

Рожа дворецкого застыла в невозмутимости. Немигающий взгляд смотрел на хозяина равнодушно. Только Рэмос уже знал, что за этими якобы безразличными глазами скрывается издевка. В первый раз что ли?

Рэм с трудом перевернулся на живот и медленно поднялся на ноги. Они бессовестно тряслись и разъезжались в стороны. Пришлось схватиться за край стола. Опершись, Рэм исподлобья посмотрел на старика и устало проговорил:

– Слушай, Тройсон, когда ты уже меня осчастливишь и соизволишь помереть? Сил нет видеть твою опостылевшую физиономию. По ней давно скучают в Фордоке.

– Я бы с удовольствием, господин эмиссар, – чинно растягивая слова, произнес дворецкий. – Но, видимо, память вас подводит. По условиям контракта моя служба округу Дортостан завершится через двадцать лет или…

Старик мечтательно закатил глаза, цокнул и с предвкушением в голосе закончил:

– Или в момент, когда вы отправитесь в Фордок. Раньше меня. Что, судя по вашему состоянию в последние месяцы, кажется более вероятным.

– Устанешь ждать, – хмыкнул Рэм. – Я очень живуч.

Под ехидным взглядом старика Рэмос, перебирая руками по столешнице, доковылял до своего кресла и свалился в него.

– Подготовь мне десять кристаллов с эмри, – отдал он указание дворецкому.

Тот удивленно вскинул брови и произнес:

– Господин эмиссар, я хоть и заинтересованное в вопросе продолжительности вашей жизни лицо, но мой долг напомнить: такая доза энергии может иметь непредсказуемые последствия даже для вас.

– Тройсон, отстань! – отмахнулся от него Рэм и устало положил руки на стол.

Старик неодобрительно покачал головой, нарочито чинно поклонился и зашаркал ногами к выходу. Рэм раздраженным взглядом пилил его спину. Когда он уже доковыляет? Наконец дверь закрылась, и Рэмос со стоном уронил голову на руки.

Конечно, Тройсон был прав по поводу дозы эмри. Но будь Рэм проклят, если станет слушать мерзкого старикашку. Как же он раздражает! Аж зубы сводит.

Дворецкий достался магу вместе с замком. Рэм не раз пытался уволить старика или разорвать с ним контракт, выискивая лазейки. Тщетно. Почивший бывший владелец замка слишком любил своего слугу и обеспечил его пожизненным местом работы.

Тройсон и сам оказался не рад такому исходу: он тоже не мог разорвать контракт и уйти. Так и жили под одной крышей, с трудом вынося соседство. Рэмос уже даже не мог вспомнить, из-за чего, собственно, они невзлюбили друг друга.

Вошедший Тройсон со стуком поставил стакан с ярко-голубой дымящейся жидкостью на стол. Поклонился и молча удалился.

Обреченно посмотрев на емкость, Рэм одним махом ее осушил. Тело передернуло, мелкая дрожь пробежала по мускулам. Глаза полыхнули голубым, но быстро вернулись к привычному ярко-зеленому цвету.

Эх, рискует он, конечно. Нельзя за раз потреблять много эмри: она не успеет настояться внутри его резерва. Может произойти бесконтрольный всплеск. При ее использовании следует быть осторожным, чтобы не выпустить лишнее, иначе неприятности ему обеспечены. Но ничего, он справится. До вечера еще есть время. Рэм откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Как же он устал!

Сегодня выдался сумасшедший день. Сплошная беготня, еще и покушение. Друг Морт разбудил его ни свет ни заря и потащил в дремучую глушь, в которой они умудрились прошляпить мертвеца. Тот пролежал в избушке не меньше недели. Что там творилось! Жуть жуткая! Плечи Рэма передернулись от воспоминаний.

Когда сердце человека останавливается и конец его близок, из него высвобождается энергия смерти – эсмэ. Дрянь редкостная! Она похожа на черные щупальца, пробивающиеся из груди покойника. Они растут и стараются впитаться во все, до чего могут дотянуться. Мерзопакостное зрелище. Хорошо хоть этого не видят обычные люди. Зато сборщики эсмэ вынуждены лицезреть ужасные картины и собирать энергию смерти.

Сборщика эсмэ вызывают в скором порядке при скоропостижной смерти. Он быстро собирает энергию, пропустив ее через себя, и запечатывает в кристаллы. Если кончина была ожидаемой, то семья готовится к этому заранее. Безнадежных отправляют в Фордок – защищенное место, где люди находят свой последний приют, никому не вредя. Поэтому захоронения в Ливосе редкость: тела сжигают в Фордоке.

Никто не протестует против такого порядка: если вовремя не собирать эсмэ, то она ползет, как зараза, отравляя пространство вокруг себя. В таких местах не растут растения, не живут животные, дома сгнивают и превращаются в труху. Что эсмэ не может разъесть, покрывается липкой черной слизью.

Вычищать потом загаженные эсмэ места – сплошное мучение. Отскребать и извлекать энергию смерти приходится по крупицам. Сколько же энергии жизни нужно, чтобы ее нейтрализовать! Половину своего запаса Рэм угрохал на сегодняшнее гиблое место. Очистили, как смогли – остальное запечатали.

Рэм надеялся отдохнуть после обеда, но нет. Две роженицы на его части Приграничья решили рожать. Энергия жизни – эмри, хоть и приятная, но двойной ее поток знатно вымотал Рэма. Малыши родились почти одновременно.

Эмри высвобождается при рождении ребенка. Именно на ней построена вся магия их мира. Она чистая, живая и легко входит в тело. Рэм мог собрать и пропустить через себя огромное ее количество. Поэтому кто, как не он, заслужил жить в замке рядом с деревней рожениц? Сюда приезжали все будущие мамочки его округа.

Вот с этой энергией Рэмос с удовольствием работал бы сколько угодно. Но родиться его угораздило с двойным резервом, значит, обязан собирать обе! Хорошо хоть у него резерв для сбора эмри гораздо больше, чем для эсмэ. Эта дрянь уже порядком надоела. Выматывает знатно.

Лечь бы поспать, так нет. Нужно тащиться во дворец. Очередной скучный вечер, посвященный дню возведения Барьера. Наверняка король затребует чего-нибудь эдакого, сильно затратного магически. Отказывать Величеству не положено. Все высшие маги работают на корону – непреложное правило. Интересно, будут ли сегодня на праздничном приеме неизвестные враги-отравители?

***

Рэмос застыл на входе в огромный тронный зал, заполненный людьми. Глаза резало от обилия света, который бликовал на громоздких люстрах, высоких зеркалах в пол и изящных бокалах в руках гостей. Они тут слепые что ли? К чему столько светильников и люстр? Проморгавшись, он прошел внутрь, по пути приветствуя гостей. Чего им дома всем не сидится?

Ведь каждый прием одно и тоже: все та же музыка, те же танцы и одни и те же опостылевшие физиономии. Расфуфырятся и прутся во дворец щеголять своими холеными рожами. Сколько энергии эмри тратится на такую ерунду! В стране Барьер начал таять, эмри не хватает по всему Приграничью, а эти бестолочи спускают ее на эликсиры молодости.

Но попробуй объяснить королю неразумность траты эмри на придворных. Корона, конечно, тщательно следит, чтобы достаточное количество эмри пересаживалось в зоны Приграничья у Барьера, но и про себя не забывает – знатные подданные всегда обеспечены эмри сполна. Рэмос перехватил у слуги бокал элитного сорнета и залпом поглотил половину содержимого. Ну хоть выпивка тут отменная. Залил в себя остатки напитка и нехотя направился в сторону трона – короля полагается приветствовать.

– Добрый вечер, Ваше Величество, – Рэм склонился в поклоне перед Лоренго Третьим, сидевшем на троне.

– Вермонт! – с ленивой улыбкой ответил король. – Сегодня великий день. Ты согласен?

Рэмос распрямился и сдержал усталый выдох. День как день. Барьер установили хрок знает когда. Может, и вовсе не в этот день. Но, как говорится, было бы желание, а повод найдется. Король приподнял бровь и выжидающе смотрел на своего подданного эмиссара. Нужно ответить.