У Судьбы на поводке

Что-то подсказывает мне, что обе эти реплики никуда не годятся.

Я молча подхожу к Кате, сажусь рядом с ней на кухонный диванчик и пересаживаю к себе на колени. Чувствую, что она напряжена – ждет моей реакции на свои слова. Притягиваю ее голову к своей груди и обнимаю, успокаивающе поглаживая затылок.

– Кать, ну что ты так разнервничалась? Это хорошо, конечно, что ты «в принципе не против». – Тут я усмехаюсь ей в макушку. – Это упрощает дело. Потому что если бы ты была против, то мне пришлось бы несладко. Представляешь, как бы я с тобой мучился всю жизнь? Я как-то не рассчитывал на пожизненный целибат. Но, поскольку я с тобой расставаться не собираюсь, а изменять мне воспитание не позволяет, мне пришлось бы всю жизнь прожить с тобой монахом.

Ага, чувствую, Екатерина Витальевна перестала смущаться и начинает злиться. Она выворачивается из моих объятий и заглядывает мне в лицо:

– Ты смеешься надо мной?!

– А ты предлагаешь всплакнуть? Так вроде бы нет повода – ты же «в принципе не против»?

Вижу, как Катюшкины губы расползаются в улыбке. Ну вот, кажется, очаги напряженности удалось погасить. Наверное, во мне умер дипломат. Или еще не умер? Может, я еще успею сделать карьеру на этом поприще?

Да и черт с ней, с дипломатической карьерой. Сейчас есть дела поважнее – резко накрываю Катькины сладкие губы своими, она что-то мычит мне в рот, потом сдается, перестает изворачиваться и отвечает на поцелуй. Чувствую, как ее руки обвиваются вокруг моей шеи, меня обволакивает ее аромат. Я не знаю, каким духами она пользуется, но ни у кого другого я не встречал такого запаха – цветочно-медового, так пахнут нагретые жарким летним солнцем луга разнотравья.

Моя рука скользит к ней под рубашку, я осторожно расстегиваю бюстгальтер и получаю доступ к самой красивой на свете груди, во всяком случае, никакой другой мне сейчас не нужно. Ласкаю большими пальцами соски, Катя опять стонет мне в рот. Если мы сейчас не остановимся, всё случится прямо здесь – я возьму ее прямо на этом кухонном диванчике. Но я не хочу, чтобы её первый раз был таким, с ней все должно быть по-другому. Аккуратно возвращаю предмет нижнего белья на место и застегиваю. Всматриваюсь в Катюшкино лицо – зрачки расширены, на щеках румянец, смотрит на меня совершенно осоловелым взглядом. Я одергиваю на ней рубашку и щелкаю легонько по носу:

– Допивай чай и пойдем гулять!

Кажется, Катя не слышит меня. Снова притягиваю ее к себе и шепчу в ухо:

– Или мы сейчас идем гулять или все случится прямо здесь и сейчас, третьего не дано. Лично я сдерживаюсь из последних сил, но думаю, тебе бы хотелось более романтичной обстановки.

Чуть помедлив, она утыкается носом мне в шею и отвечает:

– Главное, что это ты. А где и когда – это уже не так важно, понимаешь?

– Эх, Катя, Катя! Что же ты со мной делаешь-то! В кои-то веки позволь мне побыть рыцарем. Давай так: я приглашаю тебя к себе в гости в эти выходные. С ночёвкой. Завтра пятница, вот и останешься у меня, отпразднуем первую написанную тобой главу диплома. Ну, как тебе такое предложение?

– Заманчивое приглашение. – Вижу, что она смущена, но старается держаться непринужденно.

Катя вызывается помыть посуду, а я допиваю свой чай и молча наблюдаю за ней. Мне нравится в ней всё – ее профиль, ее запах, то, как она держит мыльную губку в правой руке, как она откидывает волосы, когда они лезут ей в глаза. Ее волосы – это отдельная история, их медово-цветочный запах сводит меня с ума. Возможно, я парфюмерный маньяк? Раньше я за собой такого не замечал, это исключительно Катькино воздействие на мою психику. Ведьма, не иначе.

В конце концов, мы отправляемся на прогулку – мне явно нужно проветрить мозги. И охладить еще кое-какое место.

Долго гуляем по набережной, сегодня отличная погода – снег почти сошел, грязи нет. Я рассказываю Кате о своих планах – подумываю перебраться в Москву, там больше интересных возможностей для меня. Совсем недавно мне поступило одно интересное предложение и если я его приму, то буду обеспечен работой в столице на ближайшие два года, причем работой с хорошим окладом.

Вижу, что Катя моя приуныла – думает, что брошу ее здесь, а сам укачу покорять столицу. Смешная девчонка, ну куда же я без нее теперь! Мы теперь вместе, я ее никуда не отпущу.

– Катюш, ну ты чего невеселая такая? Ты ведь не бросишь меня одного в чужом городе? Поехали со мной?

Она ошеломленно смотрит на меня.

– С тобой? Но мы ведь еще так мало знакомы, да и что я там буду делать?

– То же самое, что и здесь. Там тебе работу будет легче найти после вуза. Сейчас самое время попытаться изменить свою жизнь – ты только закончила вуз, детей у нас еще нет, работа, ипотека и кредиты не вяжут нас по рукам и ногам. Кроме того, мы ведь вместе, а вдвоем всегда легче. И что значит – мало знакомы? Мы с тобой чуть сексом сегодня на моей кухне не занялись, а ты говоришь – мало знакомы!

Катя улыбается до ушей. Вижу, что идея ей нравится, но терзается моя Катюшка сомнениями. Да оно и понятно – переезд это всегда серьезный шаг, тем более переезд в другой город. Это для меня она та самая женщина, с которой я собираюсь связать свою жизнь. А вот кто я для нее? Сие есть тайна, покрытая мраком. Ну ничего, еще есть впереди несколько месяцев до моего отъезда, как раз потрачу это время на уговоры.

К вечеру пятницы готовлюсь особенно тщательно – делаю генеральную уборку в квартире. Мне кажется, что всё вылизано до блеска, хотя наметанный глаз какой-нибудь опытной домохозяйки, возможно, заметит пару огрехов. Заказываю несколько готовых блюд из китайского ресторана – знаю, что Катька обожает китайскую кухню. И бутылка шампанского, разумеется, куда же без неё? Свечи, цветы, свежее постельное бельё – всё, как полагается.

Наконец-то отправляюсь за Катюшей – мы договорились, что я заберу ее с работы. Моя трудолюбивая пчелка нашла себе какую-то подработку помощником секретаря на полставки, работает неполный рабочий день, чтобы успевать писать дипломную работу. Вот и сегодня я жду ее возле нового офисного центра, отстроенного недавно на одной из центральных улиц, в историческом центре города. По моему нескромному мнению, здание совершенно не вписывается в окружающий антураж – кругом стоят особняки, некогда принадлежавшие уважаемым людям этого города – в основном, разбогатевшим на торговле купцам. Здания были национализированы после революции и сейчас в них размещаются магазины, кафе, банки и прочие учреждения. Все эти строения относятся к 19-20 веку и втиснутая среди них незамысловатой формы высотка из стекла и бетона как бельмо в глазу.

Мне нравится, как Катя реагирует на меня – её лицо каждый раз освещает такая искренняя и открытая улыбка, что я невольно и сам улыбаюсь во все тридцать два зуба. Даже, когда у меня отвратительное настроение и проблемы на работе, стоит Катюше улыбнуться – и мрак рассеивается в душе.

Вот и сегодня – она сбегает с крыльца, сияя улыбкой, и я улыбаюсь в ответ. Хватаю её в охапку, и мы идем к моей машине. По дороге домой интересуюсь:

– Ну что, ты предупредила своих, что сегодня ночуешь у меня?

Катя вздыхает. Что такое? Романтическая ночь отменяется???? Я не выдержу такого вероломства!

– Предупредила.

Незаметно облегченно выдыхаю. Она продолжает:

– Но пришлось немножко соврать. Я сказала, что у Светки ночую. Не хочу маму расстраивать.

– Она у тебя такая строгая?

– Да не то что бы строгая. Просто такой своеобразный человек, неизвестно как отреагирует. Человек настроения, в общем.

– Ясно.

С мамой я пока незнаком, но собранная по крупицам из Катькиных рассказов информация о теще представляет ту не в очень выгодном свете. Впрочем, возможно, это неверная трактовка некоторых моментов по обрывочным сведениям. Например, мне кажется очень странным, что Людмила Афанасьевна – так зовут Катину маму, была против поступления Кати в институт. Казалось бы, учится ребенок на бюджете – радуйся!

Ну ладно, не будем о грустном. В конце концов, не на Людмиле Афанасьевне я жениться собираюсь, а на её дочери. Правда, дочь еще не в курсе, но завтра утром я поставлю её перед фактом. Как порядочная женщина, она будет обязана после всего на мне жениться.

Дома Катя ахает, увидев все мои приготовления к сегодняшнему вечеру. Я вижу, что она растрогана до крайности. Катя обнимает меня за шею и, привстав на цыпочки, шепчет в ухо:

– Спасибо! Ты совсем не должен был все это делать.

– Это еще почему? Ты хочешь оставить меня без романтического вечера и просто нагло и цинично попользоваться мной? О, женское коварство!

Катька смеётся и тычет меня в бок кулачком – я делаю вид, что повержен, сложившись пополам. Кажется, напряжение и излишний пафос ушли. Мы снова общаемся, как ни в чем не бывало, ужин проходит в непринужденной обстановке.

Замечаю, что пузырьки шампанского приступили к воплощению моего коварного замысла – Катя раскраснелась, смеется от души над моими байками о студенческой беззаботной юности. У всякой юности свои заботы, но человеческая память предпочитает сохранять лучшие, а не худшие моменты. Впрочем, зачем об этом знать девушке, которая сидит напротив меня и заливисто смеется? Клянусь, это лучший смех, что я когда-либо слышал.

Мы вместе танцуем, я обнимаю Катю и вдыхаю снова этот дурманящий запах ее волос. Никак не могу понять – это духи или шампунь такой? Спрашиваю у нее в лоб:

– Катя, а что за духи у тебя? Так хорошо пахнут.

Это я заодно почву прощупываю – если это духи, то я ей их еще подарю, у меня теперь этот запах всегда будет ассоциироваться с Катей.

– Я не пользуюсь духами, наверное, это шампунь так пахнет.

Жаль, придется другой подарок придумать. Не дарить же девушке шампунь, в самом деле.

Продолжаю обнимать Катю, чувствую, что она уже разомлела. Осторожно приподнимаю ее голову и целую. Об этих губах я мечтал с утра, вот как проснулся утром, так сразу и начал мечтать. Еле до вечера дожил, припал к её губам, как путник в пустыне к вожделенному источнику. Я бы пил из этого источника вечно.