Убйство на рыбалке

На семейном совете мы решили, что по документам папа вложил собственные деньги! Но я же знаю, что пять лет назад Леонид инвестировал деньги в папин бизнес под честное слово. Они с папой давние друзья! Я же знаю, что сын Леонида имеет право не только на первоначальный капитал, но и на прибыль! Прибыль от «Электросистем» и от «Лавки»! Крепкая мужская дружба, честное слово, честь, где они? Я не могу остановить отца в его тупом упрямстве. Де-юре он прав, но что делать с душой? Виталик превратился в мой кошмар, он очень похож на Леонида. Деньги ему нужны на лечение, его можно вылечить, а если не лечить, он умрет. Он и мертвый будет кошмарить меня во сне и наяву. Достоевский говорил о слезинке ребенка. Нынче речь идет о жизни ребенка. Я больше не могу выдерживать душевный разлад, медленно схожу с ума.

Я нашел единственный выход: убить отца, потом себя.

Простите и не судите меня.

Ваш Валерий.

Суббота, шесть часов.

Остров Малая Буравка

Прочитав письмо, Олег отдал его Трубникову и молча пошел к палаткам. Потом обернулся и сказал:

– Чужая душа – потемки. Может быть, он сам. Дядя Гена любил сыновей, но еще больше любил власть. Он контролировал не только меня, но и их. Я смог приспособиться, но ведь я живу отдельно, у меня свой дом на Нахичевани. А все Фарсобины живут под одной крышей, большим колхозом. Он контролировал во всем: в большом и в малом. Да, от этого можно устать. И я согласен с Валерой, от старика Фарсобина даже на другой планете не спрячешься, везде достанет. Разве что на том свете… Я тоже чертовски устал, лягу спать, не будите меня! Если только к проклятому острову хоть какая-нибудь посудина пристанет, чтобы нас забрать. Мне нужна перезагрузка.

– Подожди, Олег, тихо. По-моему, плачет ребенок.

Они остановились и отчетливо услышали громкий навзрыд плач ребенка.

– Денис! Закричал Олег и побежал к палатке.

Трубников опередил его, оказался в палатке первым. Все были в сборе, ребенок бился в истерике. Вера пыталась прижать его к себе, успокоить, он вырывался, плакал.

– Что случилось? – спросил детектив.

– Банка пропала, – ответила за всех Лена, – он уже давно плачет, никак успокоить не можем.

– Не понял, какая банка?

– Обыкновенная жестяная банка из-под кофе, – объяснил Слава, – зачем он взял ее с собой? Папа всегда дарил деньги мне, брату, а теперь и внуку на все праздники. Он считал, что ребенок сам купит то, что ему интересно. Денис ничего не покупал, ему нравились деньги сами по себе. Папа дарил ему пятитысячные купюры, а зачем? Денис взял деньги с собой на рыбалку, не хотел расставаться со своим сокровищем. Теперь найти не может.

Трубников устало опустился на пол. Лена заботливо подала ему конфету «Черноморочка», хотела приготовить чай или кофе. Он, не обращая внимания на истерику мальчика, громко сказал, что они нашли Валерия. Все рассказал, дал Славе и Вере прочитать письмо. Лена не захотела, она была заторможенной, спала на ходу. Трубников с удивлением наблюдал за ней. Такой он ее еще не видел. Равнодушная ко всему, даже к известию о трагической смерти Валерия. Ее темно-русые волосы всегда аккуратно причесанные, завитые, ухоженные, сейчас напоминали прическу «я у мамы вместо швабры». Трубников взял ее за руку, проверил пульс и сразу почувствовал спиной и затылком чей-то настороженный взгляд. Обернулся. Слава перечитывал письмо брата, Олег лежал, заткнув уши и закрыв глаза, чтобы не слышать истерику Дениса. Вера словно окаменела, ее лицо побледнело, глаза лихорадочно горели. Трубников прикоснулся к ее руке, она обожгла холодом, хотя в палатке было даже жарко. В маленькой походной печке потрескивали дрова. Кто обжег его спину взглядом, когда он проверил пульс Лены? А пульс слабый, это не похоже на усталость. Снотворное? Он надеялся, что знал свою секретаршу, она не принимала снотворное. Здоровая и молодая, по утрам любила бегать. Кто-то подсыпал снотворное в чай? Для кого предназначен чай со снотворным? Для Лены? Для него самого?

– Николай Федорович, – спросила слабым голосом Лена, – вы что будете? Чай или кофе? Помогите, пожалуйста, открыть новую банку. Мы весь кофе уже вылакали, все равно спать хочется.

Она подала ему банку. Ему пришлось потрудиться, чтобы открыть ее. В банке вместо кофе оказались пятитысячные купюры в изрядном количестве. Трубников сглотнул слюну, закрыл банку и дал ее мальчику. Он схватил ее, заглянул внутрь, достал деньги. Быстро стал пересчитывать. Все молча смотрели на шестилетнего ребенка. Он пересчитывал деньги с невероятной ловкостью. В палатке наступила долгожданная тишина. Олег, вытаращив глаза, смотрел на Дениса:

– Денис, твой папа умер, – сказал он.

Денис ничего не ответил, сложил деньги в банку, закрыл ее, прижал к груди:

– Это мои деньги!

– Твой папа умер, – повторил Олег.

– Замолчи! Закричала Вера, выйдя из состояния ступора, – замолчи! Пожалей ребенка!

Олег молча ушел из палатки, бросив на ходу что-то об усталости. Лена все же согрела в турочке воду и подала шефу кипяток:

– Извините, я не помню, где заварка, где кофе. Зато у меня есть конфеты.

– Спасибо, Лена.

Он медленно поднес к губам чашку с кипятком, сквозь опущенные ресницы по-кошачьи наблюдая за Славой. Слава внимательно наблюдал за ним, на его лице появилось удовлетворение, когда он увидел, что детектив пьет угощенье Лены. Набрав полный рот горячей воды, он вышел из палатки и поторопился выплюнуть ее. Слава вышел следом:

– Где вы нашли Валеру? Я хочу посмотреть. Проводите меня.

– Сон сморил, не могу сейчас. Извини. Поспать хотя бы часок. Только где?

– В нашей палатке, в палатке Олега.

Трубников с укоризной посмотрел на Славу, тот пожал плечами и нехотя сказал:

– Ладно, в палатке папы. Правда, мы ее уже сложили. Давайте вместе поставим. Есть папин спальник и походная кровать. Вам собрать ее?

– Сам справлюсь, спасибо. Дождя нет, ветер утих. Сегодня прибудет бригада.

– Свежо предание, да верится с трудом!

– Прибудет. Я вчера звонил Меркулову, он обещал, значит, сегодня же!

– Меркулову? Кто это?

– Следователь. Умный следователь, во всем разберется.

– А тут и разбираться не в чем. Валера убил отца и себя. Письмо у вас в кармане.

– Письмо еще ничего не доказывает.

– Как это не доказывает? Это же предсмертная записка! Его почерк! Кто же тогда, если не он?

– Меркулов разберется. А я хотя бы часок посплю. Извини, сильно устал.

Они молча установили палатку. Слава показал, где походная кровать, где теплый спальник, хотел уйти.

– Ваш папа и вам всегда дарил деньги? – спросил его детектив.

– Да. Что в том плохого?

– И что вы покупали?

– Уже не помню. Какая разница? У меня умерли папа и брат, а вы задаете какие-то глупые вопросы. При чем здесь деньги?

– Психологи считают, что если дарить ребенку деньги, он вырастет жадным.

– А мне плевать на психологов. И без того голова кругом идет. Где вы нашли Валеру? Объясните. Я пойду сам.

– Бумага и ручка есть? Я нарисую план.