Ладомир. Дороги Судьбы. Книга 1

– А в результате что? – Дед откинулся на спинку кресла, насмешливо его разглядывая. – Это я, по-твоему, учудил погром в Ирие?!

– Что за крики на весь дом?

В дверях появился старшой дядька, и сразу в горнице стало мало места. Словен рядом с ним смотрелся щуплым отроком. Воевода Пекельного царства, правая рука дедушки Чернобога, в силе и мощи обходил почти всех богатырей Ясуней, а в смекалке и мудрости ничем Чернобогу не уступал.

– Чему возмущаешься, малой? Знатного ты шороха навел в Ирие сегодня: по всем трем мирам сплетни гуляют, одна-другой невероятней, – и неожиданно обратился к деду с укором: – Это все ты виноват, отец.

– Это я-то каким боком к этому? – Чернобог удивленно посмотрел на сына.

– А таким! – Дядька облапил Словена, ободряюще по спине похлопал и усадил на кресло, снимая замок брата среднего, отца Словена, и запуская спираль исцеления.

Словен при всем своем желании остаться бы на ногах не смог: руки дядьки, как кувалды неподъемные, чуть сожмет ладонь на плече – и перелом ключицы обеспечен. Дядька поставил перед Словеном кубок и налил сок березовый.

– Пей, негодник. Приходи в себя. А тебе, батюшка, вместе с ним не пить надо было, а научить его пить не пьянея.

– А я что, по-твоему, делал?! – Чернобог искренне возмутился. – Знаешь сколько мы добра перевели, пока он науку не усвоил!

– Не знаю, что вы там перевели, но Словен гульнул в Ирие с размахом. Они его там надолго запомнят. – Дядька налил вишняка деду и себе, а потом за стол уселся.

– Это да, – Чернобог довольно усмехнулся, крутя в руках полный кубок. – Весь в меня. Гуляет так, чтоб запомнили.

Вот тож. Запомнили они его точно. Словен потянулся к кувшину с вишняком, но тот плавно отъехал к дядьке, и Василий мягко произнес:

– Ты пей сок-то, малой, пей. Из тебя гадость эта заморская до сих пор не вся вышла. Надо будет попенять Драговиту за то, что плохо кровь тебе очистил.

– А вот это не надобно! – повторил Словен недавние слова деда. – Отец меня уже сегодня так почистил, что больше не хочется.

Дядька улыбнулся недобро.

– А вот это как сказать. Отец твой уже со мной говорил. Ты ж всю семью взбаламутил, негодник. Уже и сестра моя, и брат меньшой – все беспокоятся, что там с мальчиком.

Словен со стоном уронил голову на стол.

– Да задрали вы меня уже этим «мальчиком». – Он выпрямился, с возмущением оглядывая родичей. – Сколько можно-то?! Я вотчину получить хочу! Мстислав Мороком стал, Желя с Карной тоже при вотчинах, а я, как ворона белая! По вашим же поручениям мотаюсь, как проклятый, – Словен ткнул пальцем в деда, – а от тебя только пустые обещания о помощи. – Тут на ум слова брата пришли, и Словен посерьезнел. – И еще одно. Оказывается, Мстислав знает, почему Дана в таком состоянии, только молчит.

Тут от деда повеяло жутью пекельной. Он выпрямился и сурово произнес, растеряв в миг всю свою насмешливость:

– Правильно делает, что молчит. Не лезь в это дело, Словен.

Словен подскочил возмущенно, по столу кулаком стукнул.

– Да как мне не лезть-то, когда я сам во всем этом поучаствовал! Как слепого кутенка, использовали, значит, потискали, да и выкинули. Так что ли?!

– Охолонись! – дядька так опустил руку на стол, что кубки подпрыгнули. – Не ори здесь, чай не на торжище.

Словен произнес с горячностью:

– Вот ты, дядька. Во всем правильный, сам рассуди. Разве правильно, что сестра моя, твоя племянница, а твоя внучка, – Словен снова в деда пальцем указал, – так мучается? И ребенок неизвестно где находится. Дана все глаза за сыном выплакала, ослепла полностью, уже мать не узнает, а вы мне – охолонись и не лезь?! Меня совесть мучает, а вам безразлично все? Ладно ты, дед, на тетку зол, но Дана-то причем?

Чернобог хмуро приказал:

– Замолчи, Словен. Не трави мою душу, и так тошно.

Он встал, отошел к окну, пелена по нему прошлась, а потом вместо пустошей пекельных замок Яги показался, а в нем Дана, что слепо водила пальцами по маленькому образу сына. Дед вздохнул, опустил голову, видение за окном исчезло, и Чернобог буркнул:

– Ты нас чудовищами не малюй. Яга меня не послушала и пошла за Велеса, все мне не верила, а все равно по-моему стало. Говорил я ей, не связывайся с ним. Нет! Все сама решила. Нарешала. Нате вам. Пожалуйста. Что сотворилось-то. Но вины Даны ни в чем нет – есть стечение обстоятельств, да глупость, – дед запнулся и мрачно добавил: – некоторых «доброхотов». – И совсем посмурнел: – Без мальчишки болезнь Даны не остановить, а он – словно в воду канул.

Как будто бы Словен об этом не знал. Знал конечно же! Только чувствовал себя рыбой на берег выброшенной: трепыхался, а все без толку.

– Так что тебе мешает в Велер пойти, да расспросить лжекнязя Всеслава-то?

– Да спрашивал я! – Чернобог раздраженно отмахнулся. – Уж и надавливал, и грозил. Кричит мол не знает ничего.

– Врет, подлец. Не верю я ему ни на медяк, – Словен снова с досадою стукнул кулаком по столешнице.

Чернобог вернулся за стол, сделал глоток вишняка и ответил уже спокойнее:

– Чтоб хорошо расспросить время требуется, а благодаря твоей тетке да ее муженьку бывшему, не могу я долго в Велере быть, и соглядатая всего одного отправить получается раз в несколько годков. Не хочу я тратить зазря возможности. Знаю доподлинно, что Всеслав его тоже ищет.

Словен усмехнулся криво, перехватил у дядьки Вия нити управления посудой, и щедро плеснул себе вишневки в кубок. Правда только глоток сделать и удалось: вишняк попросту испарился, а дядька укоризненно покачал головой и погрозил пальцем, словно маленькому. Похоже, Словен для них вечно маленьким будет: у них за плечами века, а у него и ста годков нет. Честно сказать, и пятидесяти нет, но все равно обидно.

Он раздраженно зыркнул на дядьку и прошептал сквозь зубы:

– Ага. Ищет, как же. Видать поэтому в Велерском княжестве колдунов, словно зверей диких, травят. Уже на соседей это безумие перекинулось.

Вий, отставляя от Словена кувшин с вишняком подальше и накладывая на него печать, задумчиво протянул:

– От тут прав Словен. Переходит границы-то Всеслав. Ладно бы изгонял – его обиду тоже можно понять, – но убивать-то зачем?

Чернобог задумчиво кивнул, пощипывая губу, и решил:

– Надо будет с ним пожестче побеседовать. А ты на счет вотчины погоди тревожиться. – Он подмигнул Словену. – Знатно ты, конечно, отношения со Сварогом подпортил. И вот еще что! – Он грозно указал на него пальцем. – Прекращай уже на Ладу заглядываться!

Словен огрызнулся, стараясь не покраснеть:

– Ага! Тогда и ты окно-то это забей. Жена Озерного короля тоже, знаешь ли, замужняя.

Он раздраженно плеснул в кубок березового сока, взял с блюда кусок пирога мясного покрасивее и откусил с удовольствием: мягкая сдоба буквально таяла во рту. Всем известно, горести лучше заесть вкусненьким, главное потом в порты влезть и в поединке не запыхаться. Вкуснотища! Удовольствие не прервал даже окрик деда:

– Помалкивай! Ишь разговорился, о почтении к деду забыл.

Дядька укоризненно покачал головой:

– А вот это верно, Словен. Хоть тебя дед и балует, негоже так со старшими беседовать, – а сам ему еще кусок мясного пирога подложил.

Словен вздохнул, потянулся, вытер руки о вышитый рушник, и согласился:

– Ладно. Не прав. Но не надо меня Ладой попрекать, я вообще не помню, что делал, – и прошипел сквозь зубы: – Уж я поговорю с лисичками, что за дрянь они в саке подлили.

Чернобог хитро улыбнулся, склоняя голову набок, совсем как Словен любил делать:

– А они знали, что это для Лады подарочек?

– Знали.

Подвох в словах деда он понял сразу. И что он сам-то об этом не подумал?! Решил, что поцапался с Юкоми-химэ, и она захотела ему отомстить, но нет. Тут явно подарок с подвохом. Вдобавок Лада отвела от себя и Деваны последствия, но ему ни слова не сказала. Хотела проверить с умыслом он или нет подарок придарил? И главное: она изначально знала, что подарочек с подвохом, или в процессе выяснила? Не могла она об этом Сварогу не сказать. Или не сказала? Внутри словно кошки заскребли от таких мыслей.

Неужели прав Морок, и она просто с ним позабавилась? Как с потешкой! Но зачем? Он же никогда неуважения не проявлял. Непохоже это было на Ладу. Или это Сварог специально все так повернул, чтобы лишить Словена вотчины? И Ладу заставил. Ох нечистое дело было, и сестрички-кицунэ в этом точно замешаны. Вот они и ответ дадут, когда он к ним в следующий раз появится, а как спросить Словен точно знает.

Из раздумий его выдернул голос деда.

– А Ладу тоже так проняло?

– Не проняло. Только я, похоже, и напился, – с досадой протянул Словен. Как мальчишка в ловушку попал!

И все-таки Лада сразу подвох в напитке почуяла, то-то она смотрела насмешливо. А он, как дурень последний, к ней целоваться полез, чтобы выразить свое восхищение. Хорошо хоть вовремя остановился, едва она нахмурилась. А вот потом провал полный, только по рассказам других Словен картинку и складывал, только в чем уверен он был полностью, так это в том, что не было у него плохого умысла. Видать, и Сварог знал, что с напитком не все ладно, он тоже суть вещей видит. В общем, отыгрался на нем каждый по-своему. А он – дурак наивный.

Но, похоже, не тем обернулось для Сварога опьянение Словена. А Морок знал или вовремя сориентировался и решил свою выгоду получить? Матушку все знают, как облупленную, и знают, что она на выручку к Словену пошлет не Кощея, который зелья за версту чует, а Морока, что с Ясунями дружбу водит – это дураку понятно. Ой похоже братец тоже свою руку приложил! Ему, чтобы повернуть ситуацию в свою сторону, и знать не обязательно-то все и обо всех, просто использовать удачный момент, а это он хорошо умеет. Вот оно и фальшивое-то звучание. Теперь понятно, почему правда полуправдой слышались. Осталось Сварогу с Ладой вопрос задать, но в отличие от братца они могут и не ответить.

– Вот значит как! – Обидело такое отношение Словена, зацепило за живое. Ладно Сварог, у того задача – силу Дасуней под контролем держать, ладно братец – он во всем выгоду ищет, даже в беде брата младшего. Но Лада… Не ожидал Словен от красавицы богини такого отношения. Или он ее обидел и не заметил? Что случилось-то? Ведь Лада всегда к нему хорошо относилась. Что ж изменилось?!

Словен зло произнес:

– Ну выполню я вам теперь просьбы. И заверителем правды тоже пойду. Так заверю, что мне точно понравится.

– Эй! Ты себе там ничего не надумывай! – дед непривычно серьезно остановил его, пощипал губу, а потом один глаз прищурил по-хитрому, и кивнул: – Это можно против Сварога использовать. Знаю я, как исправить положение. Я отправлю тебя к Одину. Он артефакт для Сварога делает – надо проверить так ли выполнил. Проверишь, заберешь, привезешь, и за это можно будет вотчину потребовать. Артефакт значимый, а кроме тебя его проверить некому. Не там, так здесь Сварог тебя все равно бы вызвал.

Словен тяжело вздохнул.

– Последний раз я тебя, дед, слушаю, – и решительно подытожил: – Но в Велер постараюсь сам попасть. В отличие от тебя я могу там до вечерней зорьки быть. Сам попробую узнать насчет мальчика. Надо только придумать, как Всеслава выманить и на Свята не нарваться.

– А Чара-вещунья тебе на что? – Дядька Вий до этого момента спокойно слушал, а сейчас отложил ломоть хлеба в сторону и сделал глоток из кубка, горло прочищая. – Ты ж с ней дружбу водишь, вот и попроси помощи.

– И то правда. – Словен призадумался.

Чару-вещунью уважали все: и боги, и люди, за советом шли, за гаданием, и Всеслав к ней захаживал. Может и не надо его выманивать, пусть себе в палатах своих сидит. Надо просто Чару расспросить, можно и погадать, если она согласится. Она все варианты будущего видела, не хуже Гамаюн и Мокоши, правда, если они ей открывались. Значит решено! В Велер отправится.

Словен решительно поднялся, хлопнул руками по столу.

– Дед, смотри! Я твоим словам верю.

Поклонился он, как старшим кланяться велено: в пояс, уважительно, вышел в соседнюю комнату, о пол ударился и черным соловьем вылетел из горницы. Теперь-то ветра пекельные не помешали ему добраться до границы с батюшкиным царством. Там Словен путь-окно открыл прямиком в царство тетушки Яги, а из него в Явь – в лес, что разделял Велесовы пущи с миром людей. Свистнул Словен по-богатырски, и Венок тотчас рядом оказался – вмиг домчал до Велера.

Под покровом Полога невидимости прошел Словен мимо стражи в высокие дубовые ворота, обитые железом. Зацокали копыта Венка по доскам: богат был Велер, поверх горбылей устилал дороги деревянными досками, и чем ближе к княжеским палатам и главной площади, тем чище становилось вокруг, ибо мели улицы, за порядком следили.

Город тянулся до самой реки с ее шумной пристанью. Столица славилась богатым торжищем, приезжали на него купцы заморские. Щедра была река Велера, впадала она в море широкое, и торговали здесь рыбкой, и другой живностью. На торжище на любой вкус вольные охотники предлагали пушнину: дарили ее леса, что Велер окружали, да Велесова пуща тоже не жадничала. Да приток реки, что из них шел, делился золотом, и умельцы, что украшения из него делали, славились во многих княжествах.

От души наградила Велер матушка Земля, только вот с князем ему не повезло. Старшой сын старого князя пропал без вести – выехал на охоту и не вернулся, – средний сын от второй жены сел на резной трон против слова батюшки, супротив его заветов и наставлений. И мирились бояре с этим самоуправством только потому, что Степан Шалович – воевода бывший, друг князя старого, – недовольство сдерживал по неведомым причинам.

Словен же ненавидел Всеслава лютой ненавистью. И было за что: за сестрицу двоюродную любимую и за племянника, что сгинул вот уже двенадцать весен как, и закрыт был мальчик от взора божественного полностью. Сколько ни бился Словен причину выведать – не удалось. Жив ли, мертв ли – никто не ведал, а если Мара его в мир смерти не увела, значит укрыли мальчика с каким-то умыслом. Знать бы еще, с каким да кто такой выискался. А главное – почему Словена так усердно от поисков отговаривали мать с отцом, да братец с дедом. Что за тайну они скрывают?

Словен свернул вправо, прошелся по рядам, в которых торговали пирогами с такими запахами и начинками, что в животе заурчало, хоть Словен голодным и не был. Вместе с выпечкой предлагали леденцы на палочках, яблоки да груши с наливными боками, сладости заморские – бархатные на ощупь, да дюже приторные, – и каленые орехи. Словен не удержался и купил одну булочку. Пришлось делиться с Венком, иначе он не хотел с места трогаться. Дворовые мальчишки вдоволь потешились, наблюдая за препирательствами Словена и его коня: один ругался, а другой стоял на месте, пока Словен не отдал ему половину булочки.

У самой крепостной стены Словен повернул в неприметный переулочек, куда люди добрые по своей воле не хаживали. У третьих ворот с правой стороны остановился, постучал условным знаком и без страха оставил Венка у привязи. Бояться можно было только за воров: конь никому до себя дотронуться не даст.

Глухо стукнул засов, распахнулась калитка, и по дощатому настилу Словен дошел до крыльца, на котором его уже ждала вещунья Чара – женщина средних лет, не худая, но и не толстая, невысокая, но и не низкая, неприметная: вроде видел, а запомнить не смог. Лучшая чаровница на все княжества возраста не имела, ее и человеком назвать-то было нельзя: из перволюдей брала корни, а своим даром заслужила едва ли не бессмертие. Ее уважали даже боги, но никто не смог сманить на свою сторону – не вашим, не нашим, а себе одной, по только ей понятным правилам. Словен об этом не заморачивался. Нрав веселый да легкое ко всему отношение – лучшие критерии для приятельства.

– Ой, какие люди или нелюди к нам пожаловали! Тебя как-то величать, парнишка? Человек ты иль нелюдь?

– Отстань! – Словен небрежно отмахнулся, и они крепко обнялись. – Я и не человек, и не нелюдь. Боги мы! – он небрежно откинул челку со лба и посмотрел на женщину свысока.

Чара расхохоталась.

– Это ты-то?! Ты у нас не бог, а одно название. Половиночка.

– Обидеть хочешь? – Словен прищурился, и Чара пошла на попятную.

– Оно мне надо?! – И уже серьезно спросила: – Как ты? О твоих подвигах в Ирие какие только сплетни не ходят. Что случилось-то? И какого ты Сварога решил подергать за бороду?

Словен буркнул, глядя в сторону:

– Если б это я решил, а тут за меня порешали.

– Э-эх! – посверлила его Чара взглядом серых глаз, и кивнула на дверь. – Заходи, горе луковое. Опять во что-то вляпался!

Она толкнула дверь, открывая и приглашая в избу. Без ее позволения он на крыльцо бы не поднялся: ее сила от самого Рода шла, и даже Сварог ждал разрешения.

Словен недовольно произнес, следуя за ней в чистые сени:

– Ну почему сразу вляпался?! Так сложились обстоятельства.

Чара фыркнула насмешливо:

– Ага! А сложились они так, что ты вляпался.

В избе было светло и уютно, весь дом пропах целебными травами, туесочки с ними стояли повсюду, даже под лавкой. Чистые занавески, вышитые петушками и охранными знаками, прикрывали окна. На печи стоял чугунок с наваристой кашей, а на лавке клубочком свернулся пушистый кот. Чара на лавку у стола села, уставилась на него испытующе.

Словен вздохнул и неожиданно для себя сдался, признаваясь:

– Вляпался. Опоили меня чем-то и зачем-то.

– Помочь?

Чара смотрела так, словно испытывала. Не предлагала вещунья ничего просто так.

– Только сразу скажу, за ответ придется отдариваться серьезно, и вопрос на сегодня только один будет.

Словен посмотрел на нее задумчиво и головой покачал. Конечно хотелось узнать, что за игры вокруг него крутятся, но важней сейчас другое было.

– Нет. Ты мне лучше с другим помоги. Мне позарез как нужно найти племянника. – Словен помрачнел и глухо продолжил: – Сестра совсем плоха стала и совесть мне покоя не дает. Надоело мне ждать с моря погоды и верить обещаниям родичей. Не могу я так больше.

Чара снова посмотрела на него внимательно, вздохнула и взяла со стола холщовый мешочек, а из него достала камушки и, не глядя, бросила на вышитую скатерку. Словен удивился.

– Ты чего это рунами решила воспользоваться?

Она ехидно на него покосилась.

– А ты хочешь, чтобы Сварог или сестра его, Мокошь, о твоих вопросах проведали?

– Молчу-молчу. Тебе лучше знать, – Словен руки вверх поднял, словно вор, застигнутый на преступлении.

Чара вытащила еще три руны, закрыла глаза и встала, потянула носом, словно собака охотничья, повернулась вокруг своей оси, и уверенно произнесла:

– Иди в корчму дядьки Бартника, там ты ниточку отыщешь. Если правильно потянешь, то и мальчика найдешь.

Ох и не любил Словен это место, вечно у него там драки приключались. Он вздохнул и покачал головой с досадой.

– Вот не могла ты меня в другое какое место отправить. Вечно, как приду, так кто-то норовит выставить.

Чара хихикнула, споро пряча руны в мешочек.

– Ну так ты у нас на личико совсем молоденький, вот они тебя и учат уму-разуму. Хотя, если подумать, ты молоденький и есть.

– Ну очень смешно. Прям обхохочешься. И помоложе есть.

И эта туда же! Надоели со своим «молоденьким».

Чара, заметив его недовольство, решила подсластить ситуацию.

– Но покрасивей нет. Вот люди и завидуют.

– Завидуйте молча, и нечего руки распускать, – фыркнул Словен, но приятное слово медом по душе растеклось, и чтоб не показать, что слова понравились, он буркнул: – Сами же потом к знахарям бегут.

Чара усмехнулась, кивнула и махнула на него полотенцем:

– Иди уже. Неча рассиживаться, или твоя ниточка скоро уйдет и придется тебе за ней знатно побегать. И учти, там сделают тебе предложение – оно не по душе будет, – но ты не отказывайся. За одну ниточку потянешь, сразу два узелка распустятся. – И замахала на него руками, не давая рта раскрыть, чтобы уточнить. – Иди, шалопай.

Попрощавшись, Словен подхватил под уздцы Венка и направился к корчевне. С виду приличное заведение, только любили в нем тати ночные дела решать. Что ж за ниточка там обнаружится? И о каких узелках речь идет? Вот любит Чара голову морочить. Но больше всего Словена тревожило, не попал ли сынок Даны в плохие руки? Все ли с ним ладно?

Глава 5. Корчма

В тревогах и в мыслях Словен на дорогу даже не смотрел – Венок знал, куда хозяину надобно, и неспешно трусил в нужную сторону. Гниловская слобода располагалась у реки и слыла самым опасным местом Велера. Здесь селились те, кто приехал из чужих земель и богатством похвастаться не мог – не голытьба, но и не зажиточные. Большинство из ее жителей наемничали, лишь единицы ремеслом на жизнь зарабатывали. Хоть стражники и несли дозор на территории слободы, но мало кому хотелось прогуляться здесь в сумерках.

Раньше Словен не боялся бывать в слободе в любой час дня и ночи, а теперь остались у него в распоряжении лишь дневные часы. Едва ночь подкрадывалась, накрывая зыбкой пеленой землю, едва сгущались сумерки – верные ее предвестники, – как должен был Словен Велер покинуть. Задержись он на мгновение – закроется дорога в княжество для всех богов, и на какой период неведомо. А за это Словена родичи по головке не погладят, да и Ясуни ополчатся. Но до времени, когда солнце спрячет лик за дальним лесом, было еще далёко.

Слова Чары еще звучали в ушах, и было о чем поразмыслить. Сын Даны, племянник Словена, родился полубогом, не Второй Кровью разбавленной – жалким подобием божественного отблеска, – а потомком богов, и человеческого в нем ни капли не было. Мальчик появился на свет с метками, как и положено ребенку богов, и как же ему теперь живется среди людей? Казалось, благодаря этим меткам найти его легче легкого, но нет.

После того, как увидел Словен помутнение у сестрицы рассудка, как решил для себя, что больше не слушает запреты родичей, так сделал все, что мог: и по крови сестры племянника искал, и к ворожеям ходил, и птиц вещих пытал, и сам колдовал, только все попусту. Дай Род, чтобы источник мальчика еще не открылся: без помощи, без обучения сила колдовская может много причинить боли как мальчишке, так и окружающим, сделать ребенка изгоем.

Черная тень метнулась в лицо, и Словен выставил Щит не задумываясь. Полетели в стороны утиные перышки, захохотали люди: им видилось, будто он от утки отбивается, – мороки Словен умел наводить не хуже братца старшего.

Он соскочил с коня, удерживая Щит перед собой. Волна холода теснила его, не давала шага сделать, но в упрямстве он отца обыгрывал. Словен добавил к Щиту колючую изгородь Разрыва, толкнул вперед, прорываясь сквозь ледяные заслоны. Со стороны людей казалось, будто он дальше поехал, со стороны богов Словен шел вперед и не желал сворачивать. Кто-то очень не хотел, чтобы он в корчму попал, и Словен догадывался, кто это мог быть.

– И что это славной госпоже не сидится под боком у мужа? Чем это недостойный заслужил ее внимания, да так, что она решила ему дорогу перекрыть?

С неба на землю упала малая уточка, ударилась и обернулась красивой женщиной. Рогатая кика прятала волосы цвета спелой пшеницы, вышитый жемчугом алый сарафан из атласа заморского отливал золотом, и шла по нему обережная вышивка. Белые рукава, перехваченные наручьями, походили на крылья птицы. Смотрела женщина свысока, да холодно очами синими, – недолюбливала Мокошь Словена за характер и за поведение.

– Любишь ты, Словен, куда не надобно нос засовывать. Не касается тебя судьба Даны и сына ее. Ты свою роль отыграл и достаточно, не усугубляй ситуацию.

Словен сжал зубы, стараясь не подать вида, насколько больно она его зацепила, едва слова из себя выдавил:

– О чем ты говоришь, госпожа хорошая? Это не я отыграл, а ты меня в игре использовала. Любите вы, Ясуни, себе только хорошее приписывать. Как говорится, все хорошее от отца, а все плохое от тещи. Даже великая и могучая Мокошь не избежала…

– Замолчи! – Богиня нахмурилась, в прекрасных глазах смарагдом блеснул гнев. – Больно нагл стал! Не забывайся, с кем разговариваешь!

Словен поклонился, но промолчал, извиняться не стал. Вроде и промах признал, а вроде ничего и не было. Он улыбнулся.

– Не сердись, великая богиня. Сама знаешь, что думаю, то и говорю. Твой муженек подарочек мне сделал, вот теперь и мучаюсь.

На его слова о муже Мокошь помрачнела, губы поджала и сухо ответила:

– Я тебя предупредила, Словен. Если хочешь получить вотчину, не вмешивайся. Судьба и без тебя все точки расставит.

Словен наигранно удивился.

– Неужели ты мне, как и братцу моему старшему, вотчину поможешь получить? Это что ж получается? – Он сделал вид, будто подытоживает: – Значит, я закрываю глаза на пропажу племянника и боль сестрицы двоюродной, а ты мне с вотчиной помогаешь. Так, что ли?