Ловец снов

Почему самое плохое происходит словно в замедленной съёмке? Будто кто-то, желая продлить твои нестерпимые мучения, превращает секунды в невыносимую вечность. Отсчитывая вместе с секундной стрелкой время, ты словно погружаешься в транс. Мысли мечутся в голове не задерживаясь, хотя казалось бы, как раз есть возможность обдумать ситуацию и сделать из неё какие-то выводы.

Сидя в фойе ты видишь такие же печальные лица ожидающих и понимаешь, в этот момент они испытывают такие чувства, как и ты. Больница никого не делает счастливым, но дает надежду на то, что со временем твой близкий человек вернется к тебе. Врачи слишком часто борются со смертью и могут вырвать из её лап людей с даже с тяжелыми диагнозами.

Папа сидел в раздумьях, а я всё ещё сверлила взглядом настенные часы, когда к нам спустя час вышла мама. Уставшая, на лице залегли серые тени – и это несмотря на то, что её не было с нами каких-то несчастных шестьдесят минут! Что ей сообщили такого, что её взор вмиг потух и заставил нас насторожиться, и ждать плохих новостей?

Взявшись за руки, чтобы поддержать друг друга, мы с папой одновременно встали ей навстречу:

– Что? – тут же спросил, отец заглядывая в потухшие глаза мамы. – Что они тебе сказали?

– Домой, – севшим, словно не своим голосом ответила она. – Здесь нам делать больше нечего. Мне не разрешили остаться, – развернувшись, мама тут же пошла на выход.

Папа всё так же, не выпуская моей руки из своей горячей и большой ладони, пошёл следом, потянув меня за собой.

Покидая вместе с родителями больницу в моей груди ещё больше разрослась появившаяся недавно бездонная пугающая пустота. Говорят, близнецы чувствуют своего брата или сестру. Но я не чувствовала ничего… Глухая стена, за которой был холод.

Мама молчала, не сказала и слова пока мы шли к машине и это пугало не на шутку. Ноги переставляла больше по инерции, словно с каждым шагом что удалял меня от сестры за спиной я оставляла и частичку себя. В душе камнем лежало понимание, что раз маму не пустили к ней, то она сейчас находится в отделении реанимации.

Глава 4.

Любовь.

В салоне машины нависла гнетущая, оглушающая звенящим напряжением тишина. Даже радио, которое обычно что-то говорит без умолку на минимальном звуке, сегодня молчало. Я прикрыла глаза, пытаясь прогнать дурные мысли и задремать. Хотя и понимала, что это была бредовая идея. «Может быть, это всё просто дурной сон? – уверяла себя я. – Самый обычный кошмар, от которого покрываешься липким потом, но радуешься, что это всего лишь приснилось? Сейчас я открою глаза и всё закончится!.. Все закончится», – добавила я шепотом, но открыв веки, поняла, что ничего не изменилось… Сон не развеялся.

Мимо мелькали машины, дома и люди, спешащие по своим делам. У кого-то на лице играла улыбка, кто-то стоя на светофоре смотрел в экран телефона. У каждого из них своя история, наша же теперь омрачена печалью за жизнь сестры. За этими мыслями не заметила, как мы подъехали к нашему дому.

Молча мы вышли из машины, также молча вошли в подъезд. Не разговаривая друг с другом и не переглядываясь, все вместе поднялись на нужный этаж. Никто не был в состоянии говорить. На душе было так тяжело, что не передать словами. Врагу не пожелаешь столкнуться с этой неизвестностью, в которой находится самый близкий тебе человек.

Первое, что мы услышали, войдя в квартиру – истошный вопль Шерлока.

– Блин, кхм-кхм, – прохрипела я и откашлялась, восстанавливая голос. От продолжительного молчания пересохло в горле. – Я закрыла его в вашей спальне и забыла выпустить. – повинилась перед родителями оправдывая заодно и кота.

Скинув наспех обувь, я поспешила освободить заждавшуюся животину. Не успела открыть дверь, как Шерлок пулей рванул в нашу комнату и запрыгнул на постель сестры.

Увидев опустевшую кровать, он сел и начал опять топтать плед лапами. От этой картины вновь нахлынули слёзы. А я ведь всё это время держалась как могла!

– Мне тоже её очень не хватает, – шёпотом сказала я коту. – Она скоро к нам вернётся. Всё обязательно наладится. Нужно только немножко подождать, – протянула руку, желая погладить его, утешить любимца сестры и просто прикоснуться к чему-то принадлежащему близняшке.

Шерлок тут же перебрался ко мне на колени и принялся тереться, выпрашивая ласку. Как будто ему, как и мне самой, очень хотелось, чтобы кто-нибудь успокоил и сказал, что с Надей все будет хорошо.

Кот всё терся об меня и не спешил сбежать, как это делал обычно. Напротив, Шерлок водил по мне своей мордочкой активнее выпрашивая внимания. За ним такого раньше не наблюдалось и, вспомнив о его укусах, я осторожно коснулась шелковистой и такой приятной на ощупь шерсти. Надя никогда не жалела денег на самые лучшие кошачьи шампуни и всегда старательно вычесывала своего любимого котика.

Неожиданно всё же дав себя погладить, Шерлок уселся поудобнее на мои колени и заглянул в глаза. Этот взгляд никак нельзя было проигнорировать, он был очень осмысленным и глубоким.

– Ты словно пытаешься мне что-то сказать, но не можешь, – спустя несколько биений сердца проговорила я, смотря в усатую морду. – Как жаль, что ты не Чеширский кот, умеющий широко улыбаться и разговаривать. – немного устало проговорила в слух я.

На кухне внезапно раздался звон разбитой посуды, прервав наш гипнотизирующий зрительный контакт. Вздрогнув от неожиданности мы с котом сначала обернулись на звук, а позже вместе ринулись в сторону источника шума.

Мама стояла посреди кухни, опустив руки и склонив голову, а папа обнимал её за плечи. Вокруг лежали осколки разбитой тарелки. Она раскрошилась на мелкие кусочки, словно кто-то нарочно прошёлся по ней молотком, вкладывая в удары всю свою злость и отчаяние. Говорят, что разбить посуду к счастью. Только где оно? Это уже вторая за день расколотая вещь, а новости в нашей семье все сплошь не утешительные.

– Мам, пап? – позвала я увидев всю картину целиком. – Вы чего? Что-то случилось? – хотя, о чем я спрашиваю. Сестра в больнице, родители расстроены так же, как и я.

Папа тут же повёл маму к столу и, усадив на стул, попросил:

– Давай, уберём осколки и поговорим.

Я молча кивнула, а по спине пробежал холодок: предостерегающий и зябкий. Я понимала, о чем хочет поговорить отец. Сейчас мне в очередной раз устроят допрос и не поверят моим словам. Я перевела взгляд на маму, хотела приободрить её, но застыла не успев произнести ни слова – она сидела в той же позе, не двигаясь. Не проронив и слезинки, словно все чувства в ней заморожены, и она не понимает, что со всем этим делать.

Проморгавшись, чтобы прогнать ненужные слезы, подступившие к глазам, я дрожащими руками взяла веник и совок. Быстро собрала осколки с пола и скинула их в мусорное ведро. Наверное, стоило делать это чуть медленнее, успеть придумать более реальную версию событий для рассказа маме, но я никогда не умела врать. Выдохнув, как перед прыжком в воду села на свободный стул рядом с ней.

– В общем, – тяжело выдохнул отец, давая себе время собраться с мыслями и подобрать нужные слова – Врачи сказали маме, что это наркотическая кома. – эта фраза прозвучала как гром среди ясного неба.

– Что-о? – одними губами зашевелила я, стараясь справиться с подкатывающими эмоциями. Как можно в такое верить? Да, я слышала уже эту версию диагноза из уст врача, но родители… Почему они доверяют им, а не мне? – почти кричала мысленно я.

– Надя дышит, её мозг функционирует, но тело не реагирует на внешние раздражители, – тихо, едва слышно добавила мама. – Они положили её в реанимацию. Сейчас Надюша под капельницей. Ей сделают промывание, вколют лекарства и попытаются вывести из крови эту заразу, – она подняла на меня рассерженный, но в то же время умоляющий взгляд. – Люба, как так?! Как ты могла не сказать нам о том, что Надя подсела на наркотики?!

– Мам, но…– едва начав говорить и пытаясь оспорить ее выводы, как она перебила меня.

– Почему? – тут же оборвала она мою фразу. – Почему ты не остановила свою сестру?! Вы ведь всегда всё делаете вместе!!! – уже кричала мама дрожащим, но довольно яростным голосом.

Я никак не ожидала услышать всех этих обвинений! Какие наркотики? Почему в ошибочном диагнозе врачей виновата я? Не справившись с эмоциями тут же соскочила со стула, который пошатнувшись от резкого движения опрокинулся.

– Надя не наркоманка! – твердо ответила я, глядя маме прямо в глаза. – Она не принимает наркотики! Никогда! Слышишь? Ни разу! Она их даже не пробовала! – мне хотелось кричать, защищать сестру, свою точку зрения на эту ситуацию и просить их поверить мне. Но видя в родных глазах скепсис одернула себя, замолчала.

– Спокойно, – попытался снизить градус разрастающегося скандала отец. – Нам всем ссора сейчас ни к чему. Дочь, сядь, пожалуйста, – папа выступил миротворцем. – Вера, нам нужно выяснить причину произошедшего, а не разругаться в пух и прах. Я понимаю, что как мать ты переживаешь, ищешь виноватого, но нам всем сейчас тяжело. Лучше держаться вместе, чем объявлять друг другу войну на пустом месте, – устало растер лицо и заглянул в мои пылающие гневом глаза.

Молча я подняла упавший стул и села на прежнее место. Сложила руки на груди в защитном жесте и ждала следующих слов родителей. Мне было обидно, что папа слышав уже мой рассказ не встал на мою сторону. Да, это не самое лучшее объяснение ситуации, но оно правдиво. Я не виновата в том, что в нашей семье ни с того ни с сего произошло такое горе.

– Люб, ты уверена, что сестра ничего не пила? – предложил новую версию отец. – Может, она принимала в последнее время какие-нибудь таблетки от головной боли, а на самом деле не их? – аккуратно подводил папа всё к той же теме. – Такое может быть? Вдруг ты что-то видела, но не придала этому значения?

– Нет. Я не могла этого не знать. Нет, – повторила я ещё тверже, – Только не Надя, – я мотала головой, словно меня кто-то хлестал по щекам. Вновь набежали слёзы. – Мам, пап! Это что-то сверхъестественное! Я уверена! – с жаром проговорила я, но по глазам прочитала, что только зря сотрясала воздух своими словами.

А кто бы поверил в такое? Уже давно прошли времена ведьм и мифов. Сейчас был век прогресса и технологий, и всему всегда находили научное объяснение или… или ссылались на наркотики!

– Насмотрелась сериалов зарубежных, да?! В наркоманской коме видишь то, чего не видят другие?! Может, вы вместе сидите на запрещённых веществах? – истерично выкрикнула мама.

– Если вы не способны мне поверить и помочь своей дочери, я сделаю это сама! – не повышая голоса, ответила родителям и не став больше слушать весь этот бред о наркотиках, я вышла из кухни. Закрывшись в своей комнате, взяла в руки ноутбук. Я не знала, с чего нужно начать и что делать, но пальцы сами орудовали на клавиатуре и вбивали нужные слова в поисковик.

Я рьяно штудировала сайты с ведьмами и колдунами местного разлива. Понятия не имела, кто ещё мог помочь нам в такой ситуации. Кто не отмахнулся бы от меня, когда я озвучу не диагноз врачей и сообщу про наркотическую кому, а расскажу то, что видела собственными глазами.

Из всех пересмотренных кандидатов единственной, кто располагал к себе, оказалась обычная на вид женщина примерно пятидесяти лет. Судя по отзывам, она не общалась с духами мёртвых, но помогала людям, делая грамотный расклад карт Таро.

– Что же, других вариантов пока нет. Значит, с тебя и начнём. – вслух проговорила я и записалась к женщине на приём уже через час.

И меня даже не насторожило то, что у гадалки было много свободных «окошек» и практически полное отсутствие клиентов. Я посчитала это удачей, ведь мне срочно нужен был тот, кто поверит, подтвердит мою правоту и не погонит поганой метлой от одних только домыслов. Скорее всего, я так легкомысленно отнеслась к такой странной удаче, потому что мозги ещё не отошли от случившегося потрясения.

Быстро переодевшись и наконец сняв опостылевшую пижаму, я отправилась узнавать правду о произошедшем с сестрой. Я всем сердцем верила, что эта женщина мне поможет.

Глава 5.