Академия музыки Борвуар. Книга первая

Я пою вокализ[2 - Вокализ – пение, при котором используются звуки и слоги, а не слова.], а мой партнер пробует убедить комиссию остановить репетицию.

– Довольно, Ричард, хватит городить глупости! Не покрывай ее. Мы видели, как она лихо отплясывала в полной памяти, – возражает кто-то из комиссии. – Мы заменим тебе партнершу, если она провалит заключительную арию. Так что…

– Продолжайте! – командует мадам Перлой.

– И я… хочу вести… тебя к блаженству и горам… – пою откровенную чушь, но не могу остановиться.

Губы сами произносят слова. Горло само выдает звуки. Почему мое тело мне не принадлежит?

Радость и возбуждение улетучиваются, будто я и не испытывала их вовсе. Что происходит, почему я снова ушла на вокализ и не могу остановиться?! Какая чужая воля командует мной, почему поработила и, главное, как вернуть контроль над телом?!

Ричард понимает, что я в панике. Стою, как приклеенная, на одном месте, и механически открываю рот.

Рич подходит совсем близко, я читаю решимость в карих глазах. Мне это не нравится. Что он задумал? Вызывает опасение его прищур. Все знают – когда принц хмурится, у кого-то из глаз потом сыплются искры.

– Прости! – на мои плечи ложатся крепкие руки, сжимают их. – Но по-другому тебя не остановить.

И сдирает с меня платье под громкое аханье толпы. Силен, гад.

Вокруг десятки, сотни студентов. И преподаватели! Я стою в бордовом лифчике и синих трусиках. Как назло, сегодня надела не комплект, и от этого особенно стыдно.

И все ржут. Самым обидным образом. А я пытаюсь отобрать остатки своего платья у принца и сбежать со сцены.

Сбежать!

… Просыпаюсь вся в поту. Руки дрожат, горло саднит, как будто я и вправду пела два часа кряду.

Вытираю испарину со лба простыней и понимаю, что с этим надо что-то делать. Плохо, что принц перекочевал из реальности в сон. Донимает меня и там.

Я сжимаю зубы до противного скрежета.

Достал, честное слово!

Я долго старалась сдерживаться и терпеть его хамское отношение в надежде, что он отстанет. Но вот уже две недели, как его издевкам и придиркам нет конца и края.

Надо что-то с ним делать. Обязательно. Дать отпор. Да так, чтобы он раз и навсегда расхотел связываться со мной. Со мной, Лейсан Горчаковой, девушкой с Земли.

Глава 1. Уничижительная

Положение было отчаянным. А моя вина – полностью доказанной.

Но вылететь из академии, в которой проучилась всего лишь два месяца, и отправиться с позором домой – я не могла. Нет, никак не могла!

Пусть Найза и Колли обломятся. Пусть хихикают за спиной и всем расскажут, какого цвета мое нижнее белье – плевать. Я не собиралась упускать возможность, которая предоставляется раз в жизни, и отказываться от магии. От музыки, которая заиграла в моем сердце новыми красками. Я чувствовала как никогда раньше свое предназначение, и никаким высокомерным драконам не разлучить меня с мечтой! Пусть Гор, Найза и Колли катятся в тартарары!

– Господин Дюваль, я не виновата! – честно канючила уже битый час. – Он сам пришел! Сам! И раздел меня при всех! Накажите Гора, господин Дюваль! Это он виноват в инфаркте мадам Пюсси, а не я!

– Конечно, пришел сам, – не поддавался на мои – увы! – сухие слезы директор. Заплакать по-настоящему я так и не смогла, так как вывели они меня из себя знатно. Я едва сдерживала свой буйный нрав, сморкаясь в кружевной платочек и пытаясь вызвать жалость. – Была репетиция новогоднего мюзикла, он участник. Разумеется, сам пришел! А вот ты, милая, совершенно неправильно воспринимаешь действительность! Студент Гор не женится на тебе, даже если ты появишься перед ним без трусов. Неужели не понимаешь, что Гор Резерфорд относится к уважаемому древнейшему роду? И никто из его родни не позволит связаться наследнику с иномирянкой без денег, связей и образования!

Еще не старый мужчина лет пятидесяти пыхтел от возмущения, как паровоз. Он мне не верил, и от этого становилось особенно обидно. Ведь директор – взрослый, опытный мужчина. Неужели он не может отличить охотницу за женихами от девушки, которая честно хочет учиться?! Я даже красить ресницы по утрам не успеваю. Сижу по ночам, сольфеджио учу, в гармонии пытаюсь разобраться. Потом сплю до последнего, но всё равно так и не высыпаюсь. И это последние два месяца. Какие женихи, вы о чем?!!

Усики директора, идеально подстриженные и уложенные, возмущенно колыхались при дыхании, подобно чайкам на волнах.

– Господин Дюваль, да мне и не надо! – горестно вздыхаю я и опускаю глаза долу. – Больше всего на свете я мечтаю окончить академию и работать в Королевском театре Орнего. Я не хочу замуж, и уж точно не мечтаю о таком муже, как Гор!

– Тогда зачем спровоцировала его? – снова вернулся к началу нашего разговора директор. – Хотела подставить парня и вынудить его жениться?

– Нет.

С директором Дювалем общаться было трудно. Ничего не прокатывало: ни уговоры, что я не собиралась раздеваться при всех и шокировать общественность нижним бельем, ни воззвания к его чести, мол, давайте как воспитанный мужчина вы замнете дело, не будете вспоминать то, что увидели, и дело с концом.

А потом я махнула рукой и понуро молчала. Выслушивала нелицеприятное мнение о своих умственных способностях и глотала обиду.

Ну, Гор Резерфорд, я тебе припомню. Не сразу, не завтра, но отомщу за провокацию!

А господин Дюваль тем временем перешел к самой гадкой части случившегося – инфаркту мадам Пюсси. Наша преподавательница по актерскому мастерству была женщиной в возрасте. Очень милой и понимающей. Она благосклонно относилась ко всем нам, а меня как иномирянку, оказавшуюся в Иманисе без поддержки родных, особенно жалела.

И, конечно, когда увидела меня висящей на том рояле с задранной по пояс юбкой, не смогла вынести позора. Упала с инфарктом прямо на задних рядах.

В зале было мало студентов – репетиция должна была начаться только через полчаса, и против меня свидетельствовали все – и Колли с Найзой, заявившие, что когда они вошли в зал, я уже висела на откинутой крышке рояля, и сам Гор. Он-де получал от меня любовные послания, которые сразу сжигал. А теперь, по его мнению, я перешла к активным действиям.

Был бы кто-нибудь из моей группы в зале, надеюсь, они бы вступились за меня. Но увы! Судьба сегодня была явно не на моей стороне.

– Пожилая женщина находится по твоей милости в лазарете!.. – разглагольствовал директор, стуча кончиком ручки по столу. – А ты, бесстыжие глаза, даже не признаешь свою вину!

Да какую вину, если за мадам Пюсси я готова была сама раздеть Гора и подвесить на центральной люстре в концертном зале?! Жаль, что мой уровень владения магией не такой впечатляющий, как у чернобрового мерзавца. Он-то сумел обхватить меня петлей и закинуть на рояль.

А я провернуть такой фокус не смогу. Мне придется корпеть неделями, если не месяцами, чтобы научиться хотя бы проявлять лассо, не то что забросить им кого-нибудь наверх.

Да уж, если директора не брала логика, то как могли взять мои уговоры?

Вот он серьезно не мог понять, что не я сама прицепила себя с задранной юбкой на крышку рояля?! Физически это невозможно. Как и сам факт того, что крышка подо мной не сломалась, не согнулась, не закрылась. Я, конечно, не сто килограмм вешу, а всего лишь пятьдесят пять, но без усиления магией этот фокус точно никак не провернуть.

А с магией у меня проблемы, да еще какие! Уж он ли не знает?

Тогда почему упорно обвиняет в соблазнении?!

Как заведенный, директор грозил отчислить за недостойное поведение, за порчу имущества, хотя рояль был в целости и сохранности.

А я то и дело мысленно возвращалась в свой сон. Становилось не по себе от подозрения, что он каким-то странным способом сбылся.

Правда, во сне с меня сдирал платье самый красивый парень нашей академии. А в реальности всё вышло совсем не так – час назад опозорил меня не он, а один из его подпевал – Гор Резерфорд, тот еще громила и пошляк, который по дикой случайности показал какие-то способности к музыке и учился вместе с принцем на третьем курсе.

Барабанщик, чтоб все его палочки поломались!

Входная дверь в кабинет директора слетела с петель и с громким звуком стукнулась о стену, являя старосту нашей группы, Алексиса Бервотти. Пока я ловила ртом воздух, оглядывая причиненный академии ущерб, и гадала, не поставят ли мне его в вину, парень глянул на меня и невозмутимо прошел к столу директора. А потом сделал и вовсе ужасную вещь – без всякого стеснения прервал директора на полуслове.

– Лейсан невиновна, господин Дюваль. У меня есть доказательства.