Вспомни меня. Книга 2

– Красивая?

– Да уж… Похоже, твой случай безнадёжен. Ни черта ты не разбираешься в людях. Дана! Дана заявила, что «так околдовать парня могла только ведьма». Красивая, как раз, неожиданно выдала разумную мысль: «Что, если он выбрал её, значит, сразу ведьма?»

– А ты что сказала?

– Ничего. В сложившейся ситуации, знаешь ли, когда у Главного поехала крыша, и он ни с кем не разговаривает, никого не слушает, ни о чём не хочет слышать, надеяться на его защиту – это рыть себе могилу.

Тут никто никому не должен. Я помню.

– Люди настроены агрессивно. И не удивительно: в своих бедах и лишениях всегда удобнее обвинить кого-то, найти объект для ненависти. Боюсь, речь уже идёт даже не о травле. Тебя убить хотят, Седьмая. Не все, конечно, но уже многие. И самое страшное – Альфа полностью потерял авторитет. И если бы только он разговаривал с людьми, если бы он не бросил жену, если бы его жена не ждала ребёнка, если бы, и если бы, если бы… Они больше не чувствуют себя защищенными, и поэтому в деревне массовый психоз: "Ведьму на кол”, “Сжечь тварь ", "Освободить Альфу”.

– От чего освободить?

– Ты серьёзно или шутишь? А… это видать, последствия болезни. Напомню: ты украла парня у беременной девушки. И она от горя решила покончить с собой.

– Альфия?!

– Угу. Смотрю, уже лучше соображаешь. Она и заварила весь этот котёл, пока соплеменники слушали, как самый несокрушимый воет. Когда ты всё-таки очухалась, все ждали что он вернётся к жене.

– Жене?

– Не притворяйся, что ты не знала. Все видели, они проводили ночи вместе… хоть и тайком. Он, очевидно, не определился с выбором, но и удовольствие получать хотел. Бог ему судья. Все мы грешные, никто не без недостатков.

Я закрываю лицо рукой – солнце слишком яркое, глаза слезятся.

– В общем, она ушла. Ребята её искали, и не нашли, но обнаружили её футболку, прибитую к берегу в том месте, где мы купались.

– Господи…

– Вот тебе и Господи. После этого все съехали с катушек. Именно после этого. И хотя у тебя совершенно неожиданно нашелся защитник в лице Красивой, её обращение на сторону большинства заняло ровно три секунды: никто не хочет лишиться поддержки из-за тебя. Умник вот тоже сразу выбрал правильную сторону. Нет смысла сопротивляться силе, в несколько раз превосходящую твою, тем более, что она на правильной стороне.

– Правильной? – уточняю я с перекошенным лицом.

– Конечно, правильной. Она ведь беременная, Седьмая! Сколько повторять?

– А при чём тут он? – почти кричу ей.

Она смотрит на меня, как на дуру, и даже не улыбается. Некоторое время спустя спрашивает:

– Окей. Тогда давай ещё раз: что ты помнишь о сексе?

Её вопрос огорошивает, но я решаю говорить всё, как есть. Хуже уже быть не может. Я и так ведьма.

– Только то, что всем он нравится.

– В этом участвуют интимные органы, Седьмая. Как именно они участвуют, ты помнишь?

– Нет.

– В таком случае, может, ты и не знала никогда?

– Что ты хочешь этим сказать?

Рэйчел поджимает губы, прежде чем открыть рот и просветить меня.

– У парней тоже есть семена. Как ты понимаешь, они необходимы для зачатия. Женщины вроде земли, в которую они и высаживают эти семена – каждый свои. Миру известен лишь один случай, когда это произошло без участия мужчины…

Рэйчел долго и терпеливо ждёт, пока закончится мой приступ кашля, и в общих чертах обрисовывает анатомию того, как именно происходит зачатие.

У меня начинает болеть всё тело.

Я всего этого не знала, но… каким-то образом «догадывалась», что именно происходит у пар, между Альфой и Цыпой в том числе. Мне было очень тяжело жить, когда я увидела Цыпины кроссовки рядом с его хижиной. Все свои муки объясняла этим болючим чувством «ревность», а легче мне становилось только от пилюли Рэйчел «Здесь никто никому не должен». Её средство, конечно, шло вразрез с политикой Вождя, согласно которому «Выжить мы сможем только вместе», но очень уж действенно помогало.

Если мы все вместе, и всё у нас должно быть поровну, то как же так выходило, что Цыпе доставалось его внимания больше всех? Вооружившись таблеткой Рэйчел, я больше склонялась к версии «Будь моя воля, я бы забрала это внимание целиком себе и ни с кем бы не делилась».

Воля не моя, но в эти дни его внимание целиком принадлежит мне. Вон, даже разговаривать ни с кем не хочет. Даже с теми, с кем действительно надо поговорить.

Хорошо ли мне? Довольная ли я теперь, когда узнала о сбежавшей Цыпе? Где она? Что с ней? Что будет с ребёнком, если Цыпа не ест? Как долго он продержится? Успеет ли Альфа их найти?

Вот и выходит, что «Никто никому не должен» – полная чушь. Альфа должен. Потому что, отдавая своё внимание Цыпе, он посеял свои семена, и они взошли. Теперь за ростками нужно ухаживать.

– Единственный, кто за тебя впряжётся – это Леннон. Дурачок. Идеалист! Но его сил, конечно же, не хватит. А Альфа – невменяемый. Как тебе живётся, кстати, с человеком, который сошел с ума?

– Со мной он разговаривает.

Я не знаю, зачем сказала это. Наверное, желание не выглядеть ведьмой в её глазах превысило здравомыслие и осторожность.

– Да-а-а?! Это очень интересно… Это прямо…

От того, как Рэйчел растягивает рот в улыбке, мне становится жутко. Она молчит некоторое время, такое долгое, что мои страхи приобретают неукротимый характер. Может быть, все дело в перенесённой болезни, в галлюцинациях, в моём, возможно, повреждённом инфекцией мозгу, но от страха у меня трясутся руки. Я уже не уверена, разговаривал с ли он со мной? Может, мы оба сумасшедшие? Может, мои галлюцинации, или фантазии, или сны, или воспоминания, будь они прокляты, не прекратились?

– Хорошо. Это очень хорошо! – с выдохом заключает Рэйчел. – Бог вам в помощь.

Она резко поднимается, чтобы уйти, даже делает несколько шагов в направлении деревни, потом вдруг резко останавливается, оборачивается, и наставляет напоследок:

– Не отходи от него ни на шаг. Если он идёт на охоту – ты с ним. Знаю, что тяжело, но выбора у тебя нет. Оставаться одной в его долгое отсутствие слишком рискованно. Леннон раз пять пытался с ним поговорить – всё без толку. Сегодня утром я тоже к нему подходила. И знаешь, что?

– Что?

– Он зашипел на меня, как дикий бешеный кот!

Уходя, она хохочет, не очень громко, правда, но её смех не злой, и мне становится немножко легче.

Глава 2. Точки над «i»

Beach House – Take Care

Ноги не хотят идти. На мой рай вылили цунами отрезвляющей правды, и все краски – и яркие, и пастельные тона – безвозвратно смыло. Осталась только серая реальность, которую я упорно не желаю величать адом. Не клеятся в моём сознании «ад» и парень с шоколадными глазами. «Альфа» – не его имя. Не его.