Проклятье египетского жреца

– Давайте дальше! – Стефан плотоядно улыбнулся. – Разматывайте бинты!

– В руках у жреца… смотрите… это анекх! – заметил Лурье.

– Анекх? Что это? – Полсудский привстал с места, чтобы рассмотреть предмет.

– Это древнеегипетский символ жизни, его вкладывали в руки умершим, дабы ознаменовать переход покойника из этого мира в тот! – объяснил профессор.

– А из того мира в этот ваша мумия не перейдет? Нам только воскресших мертвецов не хватало! – желчно заметила Агнесса Карловна.

– Не волнуйтесь, милая тетушка! Эта мумия мертва точно и безвозвратно, причем уже более пяти тысячелетий! – засмеялась княгиня.

– Я бы не был столь категоричен! – доктор Лосев размотал бинты с верхней части головы мумии, и все увидели бледное человеческое лицо со славянскими чертами и светло-русыми волосами, совсем не похожее на жителя Египта. Под бинтами оказалась окровавленная рана на голове. – Судя по состоянию раны, его убили максимум часов восемнадцать-двадцать назад, то есть примерно вчера днем, – вынес вердикт доктор, осматривая мужчину. – И это явно не Хапу.

– Ой, это же Архип – наш конюх! Он как раз где-то запропастился со вчерашнего дня! – закричала Эллен Генриховна.

Асхаб Аф-Аффанди смотрел на эту картину широко раскрытыми глазами, а потом голова у него закружилась, и он с громким шумом упал на ковер, из полуоткрытого рта полилась струйка крови.

Египет. XIV век до н. э

Многочисленное войско сына фараона двигалось через жаркую пустыню, отделяющую Египет от городков Куша.

Звучали военные дудки, ржали тысячи коней, звенело оружие, лязгали железные мечи, ругались возничие, кричали копейщики, мычали сотни быков, замыкающих войско. Стройными рядами катились боевые колесницы. Все войско издавало оглушительный шум.

В шелковом белоснежном шатре, который переносила дюжина рабов, Аменхотеп с нетерпением ожидал прибытия к стенам неприступного города Керме.

Наконец долгожданная остановка, разбили лагерь у Маноры, последнего города, куда не дошли мятежники. Сразу за крутым хребтом находилась крепость Керме, где и отсиживался вероломный Ингез со своим войском.

Тяжелое предчувствие с самого утра мучило Аменхотепа: неужели грозная богиня войны Сехмет завтра отвернется от фараона? Сомнения терзали молодого царевича, но он не мог показать свою слабость перед военачальниками.

Военный совет открыл в царском шатре старый и мудрый Раджедет; шрамы украшали его лицо.

– Керме – достаточно крупная и неприступная крепость. По донесениям лазутчиков, у Ингеза более пятисот человек плюс местные жители Керме. Пару дней назад к Ингезу добавился и отряд из сотни воинов под предводительством Ярага, вождя кушаитов, – начал военачальник.

Царевич еле сдержался, чтобы не заскрежетать зубами: более шестисот сильных воинов под защитой крепких стен – было от чего гневаться.

– Осадой взять Керме тоже непросто, запасов провианта и воды у жителей хватит на полгода, а Тутмос Великолепный, да будет Амон милостив к сыну Неба, требовал закончить поход до разлива Нила. То есть самое большое через пару лун мы должны привезти золотую дань фараону, – важно кивнул Сахебу.

Аменхотеп насупился. Взять Керме за пару месяцев будет необычайно трудно, даже многотысячное войско не сможет сразу с наскока победить упрямых кушнаитов.

– Надо не мешкая двигаться к Керме, подготовьте воинов, и через час идем в бой, – отважно сказал царевич.

– К Керме ведут разные дороги: самая быстрая – через крутые горы. Но враг не станет ждать, пока все войско выйдет на открытую местность, завяжется неравный бой в расщелинах. У Ингеза будет преимущество, наша многотысячная армия только увязнет в теснинах, – покачал головой Раджедет. – Есть путь в обход, он намного длиннее, зато безопаснее, но чтобы обойти теснины, потребуется несколько недель.

– За эти несколько недель к Ингезу примкнет еще отряд Саакса с двумя сотнями воинов, они сумеют укрепить стены Керме, – громко заявил чернокожий Хапу, тоже присутствующий на совете.

Царевич задумался: рискнуть войском или благополучно потерять две недели, дав врагам время лучше подготовиться к осаде?

«О великая Хатхор, о великая Сехмет, дайте мне силу!» – про себя взмолился Аменхотеп.

Хапу бездонными глазами смотрел на военачальников, что-то твердя себе под нос.

Царевич будто бы сбросил наваждение и громко заявил:

– Я выбираю кратчайший путь! Мы идем через горы! Готовьте войско!

Вельможи и сановники склонили головы перед мудростью молодого царевича и, часто кланяясь, покинули белоснежный царский шатер.

Июнь 1869 г. Санкт-Петербург

После того как Асхаб Аф-Аффанди упал в глубокий обморок, а древняя мумия оказалась не такой уж и древней, в лиловой гостиной началось форменное безумие. Графиня Розанова сама чуть не упала в обморок – благо старушку подхватил под руку купец Владимирский и посадил на лиловый диванчик; хозяйка дома Эллен побледнела не хуже занедужившего каирца и, тихо всхлипывая, прислонилась к стенке. Доктор Лосев склонился над египтянином, пытаясь привести его в чувство, а Филипп Лурье с ужасом рассматривал мумию, бывшую некогда конюхом Архипом. Стефан вызвал служанку с успокоительными каплями для Эллен, а сам, зажав нос, распахнул все окна гостиной. Сыщик Свистунов с невозмутимым видом пил прохладное шампанское, как бы издалека наблюдая за мрачным перфомансом, но за годы своей работы ему пришлось видеть и не такие картины. Глафира молча и сосредоточенно склонилась над саркофагом, пытаясь разглядеть раны убитого. Все это происходило в зловещей тишине, слышны были только хлипкие стоны Эллен.

– Это все оно… проклятие… проклятие мумии. Этот древний жрец убил и Архипку, и Асхаба! – наконец громко выкрикнула княгиня Муратова, дав волю слезам.

Вслед за ней заголосила Агнесса Карловна, которая нашла в себе силы подняться с дивана и с громкими криками вылететь из комнаты.

Заохал князь Оболенский, позвал слугу и приказал немедленно вызвать сыскных людей, а именно полковника Филина, его хорошего знакомца.

Все как будто отмерли, комната наполнилась криками и суетой, только Аристарх Венедиктович продолжал пить шампанское, не обращая внимания на неразбериху вокруг.

Глафира подошла к доктору Лосеву, который отсчитывал пульс Асхаба.

– Ну, что с ним? Он жив? – негромко спросила девушка.

Доктор неопределенно кивнул, пытаясь отмахнуться от Глаши:

– Не мешайтесь, дорогуша. Я как раз пытаюсь это выяснить!

– Я не дорогуша! Пульс у него есть?

– Пульс вроде есть, но очень плохой. Я никак не могу понять, что с ним. Возможно, перенервничал с этими жрецами – вот сердечко и прихватило. А может, и жара так подействовала! – вытер лицо от пота доктор.

– Жара? Да он из Каира! Что ему наша жара, он человек привычный! Я не думаю, что египтянин будет падать в обморок от петербургского солнца! – хмыкнула Глафира.

– Думает она! Вы, милочка, что, доктор? Или, может быть, разбираетесь в медицине? – рявкнул на нее Лосев. – Не мешайте профессионалу работать! А ваш дружок еще жив! Пока что, – тихо добавил он.

– Он не мой дружок… – начала оправдываться Глафира, но натолкнулась на хмурую ухмылку Лосева.

– Ну да, а смотрел плотоядно он на вас, милочка.

– Но я…

– Мне это неинтересно, не мешайте работать! Позовите лучше кого-нибудь, нужно в больницу его доставить.

Глафира кивнула и отправилась за помощью.

Египет. XIV век до н. э

На следующее утро египетское войско двинулось по кратчайшей дороге к крепости Керме. Горная тропка бежала через ущелье, но была настолько узка, что воинам пришлось спешиться и гуськом, один за другим, вести под узды лошадей. Боевые колесницы были разобраны, и рабы несли упряжь и детали повозок над головой.