Эдден. Роман

– Значит, нашей Виен нравятся мужские мокрые торсы? – подплыл к бортику Дэн.

– Очень, дорогой! – ответила она, по-прежнему сидя в своем кресле. – Особенно твой. И давно!

– А сверху или снизу?

– Не поверишь, с головы до ног! – Ви усмехнулась и замотала головой, Дэн смутился.

– Все прикольно, вот только портмоне и часам каюк! – перебил их Эдгар, повис на лестнице, выливая воду из обуви.

– А ты не носи такое вблизи воды! – Вел подошла, протянула руку, говоря: – Давай сюда!

– Попалась! Лиса – Алиса! Присоединяйся! – Дернул ее за руку и подхватил, как ребенка. – С тобой в обнимку будет веселей!

– Так не честно! Ты меня обманул!

– Честно, честно! – запищали Славки. – Ви, а правда у нас, самые лучшие, самые прикольные родители?

– Правда! И внучки тоже! Ев, иди к семье.

– Не уговаривайте! Холодно! – Проговорила та и, неожиданно, взлетела в руках Жана:

– Дэн! Бросать или помиловать? – спрашивал свекор, крутя ее, как ребенка.

– Нет! – хохотала Ев цепляясь за его шею. – Только попробуй, нырнешь со мной!

– Бросай, бросай! – говорил Дэн, избавляясь от мокрых вещей. – Пусть протрезвеет.

– Я не согласная!

– Да ладно, Ев, я же пережила. – перекрикивала общий ор Вел. – Присоединяйся!

– Вам легче, вы февральские. И потом, это твоя затея!

– Ты не запуталась, дорогая, в датах? – Дэн усадил дочь на плечи, губы которой начали синеть, а зубы стучали так, что заглушали музыку и крики сестер.

– Ты не в счет! А мне, – она прижалась к Жану, положила голову на плечо: – здесь больше нравится.

– Так мне не сложно, я могу вместе с тобой прыгнуть. – отозвался Жан.

– Нет, Жан, миленький, пожалей меня. У меня же ручки маленькие, ножки худенькие!

– Говорите, она кошка? – Жан отошел от воды. – А трясется, как заяц! Ладно, я добрый.

– Ты не добрый, отец, а предатель! – заявил Дэн.

– Вечер удался! – констатировала Виен. – Оргии в разгаре. Придется тебе, дорогой муж, варить и поить всех грогом. Дети! Быстро ко мне, заболеть не хватало. И вам, родители, лучше отложить купания! – она поднялась, подошла к лестнице и, глядя на всех достаточно серьезно, требовала вытащить детей на сушу.

– Понял! – тут же подхватился Жан: – Уже удаляюсь, а ты со мной?

– Нет! Полюбуюсь мокрыми торсами! – съязвила она, Жан усмехнулся и вышел. – Кого первого ловить?

– Ба! Мы еще поплаваем!

– Ния! Губы как у сосульки, а туда же – поплаваем!

– У сосульки нет «губов»!

– Губов точно нет! И у тебя скоро не будет. Лучше глянь на себя в зеркало, ты уже синяя. Вылазь! – Ев развернула полотенце, глянула строго на мужа, который никак не реагировал на ее слова.

– Кружочек! – размахивала Агния руками и ногами. Дэн догнал ее и подал жене, говоря многозначительно:

– Ночь долгая, я еще отыграюсь!

– Так! Где тут мой адвокат? Мне угрожают! Агния, будешь свидетелем!

– Что ты, мамочка, – стуча зубами, отвечала девочка, – детям до шестнадцати, такое видеть запрещается!

– А по попе?

– Не сметь обижать моего напарника по бассейну! – Дэн вылез и закутался в халат.

– Ничего так прикидик! – Виен смотрела на его голые ноги под халатом, в туфлях, оставляющих лужи. – может принести посуше?

– Добегу! – он подхватил дочь и понесся в их половину, то и дело, поскальзываясь на мраморных плитах.

Виен и Ев забрали Славок и старшие остались одни. Эд не смог удержаться и прежде чем выбраться из бассейна, страстно поцеловал жену:

– Ты неповторима!

– Я запомню этот момент, твои глаза и слова. – улыбаясь произнесла Вел. – Но хочу попросить. Не делай, ответное, на восьмое. Хочу простого, женского дня.

– А ужин-то хоть приготовить можно?

– Ужин? Твоими руками? Нужно, любимый, как в далекие, первые дни нашего знакомства…

Глава 9

Николя, обретя второй шанс совместно жизни рядом с женой, очень скучал по детям и внуками. Шли дни, за ними пролетали недели, а она, словно сирота, была ласкова и приветлива с ним, но наотрез отказывалась даже говорить о семье. Однако прекрасно понимала его и время от времени сама предлагала ему съездить к родным. Так он посетил их на праздники, прибыл на свадьбу Валерии и Игоря. И вот новый предлог, а она, словно забыла. Николя не стал лицемерить, намекать, просто принялся ее уговаривать, поехать с ним, но Ольга наотрез отказалась:

– Не теряй время! Бери подарки и поезжай. Там за тобой скучают и ждут. Прости, но все то, что ТАМ в радость – не для меня! – без раздражения, но категорично заявила Ольга.

– А что для тебя? – Николя так и сел от ее слов, но сдаваться не хотел. – И что значит твое «Там»? Это где? Или скажи, на милость, ты о ком так отзываешься? Оленька, милая моя, ТАМ – твоя семья! Нет – НАША!

– Почему никто не может понять меня?! – он ждал чего угодно, но не накатившихся слез, которые жена не спешила утереть. Да, голос дрожал, но вот от твердости, свойственной только ей, она и сейчас не хотела отказаться: – Я столетия не праздновала свой день рождения! И ничего, живу, как видишь, и не собираюсь менять в своей жизни ничего.

– А тебя никто не заставляет! Не празднуй – это твое право. Но у твоих правнучек день рождения! У твоих ПРАВНУЧЕК! Им едва перевалило за десяток. Ты представляешь сколько это?

– Не представляю! Забыла. Выбросила из головы! Выбери подходящее и не надоедай мне. – наконец смахнула слезы платочком, помахала им себе на лицо и убрала его в кармашек, отвернувшись от мужа: – Подарки я купила.