Закономерность круга. Роман

– Мы не надеялись ее встретить.

– Признаюсь честно, мы тоже не ждали ее приезда сегодня. Однако Ольга верна себе. А Вы, я смотрю, решили все-таки «уйти».

Стефан и его жена Мари сильно постарели. Сколько им еще, никто не ведал, но держались молодцом. Родственники же их, даже старший брат Мари, внешне казался намного моложе.

– Да, Николя! Столько лет прошло, как мы потеряли дочь, а забыть не смогли, как и найти смысл в существовании без нее. Отдались в руки Господа. – ответил Стефан. – Но сейчас рады, что не случилось раньше, хотим вернуть вам должное.

– Что Вы такое говорите! Дети всегда идут против родителей. Одни яро, вторые – щадя, но все же не подчиняются писанию. Татти запуталась, она сама пришла к такому концу, вы тут не виноваты. И мы не делали ничего, чтобы получать благодарность. Простите, мне надо уйти, дела. Да! Я должен предупредить. – Ник повернулся к ним у самой двери, рукой поглаживал подбородок, ища доступные слова. Не смог подобрать ничего сглаживающего, сказал как есть. – В доме витает Дух матери нашей Ольги. Не пугайтесь, если услышите. Она мирная, если можно так сказать.

– Дух! – повторила Мари, широко открыв глаза. – Вы ее только слышите, или видите?

– Кто как. Не бойтесь. Прошу простить. – Он опять наклонил голову в почтении и закрыл за собой дверь.

****

«Жертвовать всем ради любви или бороться? Бороться! До последнего вздоха, до последнего слова, до последней капли в твоем теле. Не сдаваться, а закрывать своим телом любовь. И тогда у тебя, обязательно, вырастут крылья».

Ольга сидела у зеркала, смотря не на себя, а куда-то вглубь его. Воздух родительского дома ее исцелил и навеял воспоминания. Она «прошла» назад, до знакомства с Николаем и вдруг вспомнила пламенную речь, которую сама же и говорила себе сто раз, прежде чем он прыгнул с моста. Ее так тянуло углубиться еще дальше, побывать в детстве, но не смогла, застопорилась на нем, осознавая и вместе с тем, наслаждаясь тем, как они были близки, там, в далеком прошлом.

– Nostalgie! – воскликнула она вслух. – Только этого сейчас и не хватало. А Ник видно нарочно меня избегает. Не привыкать, подожду, теперь-то мне уже спешить некуда. Однако нужно сосредоточиться. – отвернула зеркало, открыла настежь окно и закурила, уносясь в те места, где против ее семьи собиралась свора. Она начинала их ненавидеть, ругала себя за это и опять находила крутые слова в адрес палачей. Только дома поняла причину всех своих видений, только тут увидела, что семья ни в чем не провинилась. Что никто ничего не нарушил, а скорее наоборот – мужчины приобрели свое лицо. Даже муж стал уверенней и привлекательней. Тем не менее, она тут же осознала, что втянулась быть одной. Что не сможет больше ни с кем делить дом. Да и возвращать себе правление не хотелось. Она приехала, потому что должна была приехать, потому, что как не крути, а они все ее дети! И решить конфликт надо попытаться миром. А если взорвавшаяся кучка не остановиться – выльет на них весь свой гнев и обиды. Какой? Да потом найдет. Сейчас же она восстанавливалась и радовалась, что ее все игнорируют. Сигарета истлела, она достала вторую, усмехнулась, вспомнив, как обещала Виен бросить и затянулась в свое удовольствие, не назло, а так, вредничая. Уже после второй затяжки мысли понеслись в нужном русле, и она построила четкую картинку защиты. Предъявленные обвинения она знала, даже четче, чем сами обвинители. Поэтому дать им отпор не составит труда. Но вот что самое интересное, она начинала возвращать потерянный ею дар.

Несколько раз ей казалось, что кто-то не решается войти, но кто не могла понять. Это была женщина, в душе которой горел огонь недовольства. Однако не входила по не понятной Ольге причине, унося с собой пылающий шар недовольства. А Ник носился. Как же ей хотелось сначала поговорить с ним! Ей недостаточно было тех нескольких слов, с которыми они встретились.

– Ольга! – увидел он ее и замер.

– Да, но не пугайся. Я не надолго. – прошла, стала у окна и сразу достала мундштук, из оставленной ей сигаретницы. Даже не удивившись, что она так и стоит на своем месте, вот уже десять лет. Долгих десять лет, ее отсутствия в доме.

– Я уже столетие как вышел из того возраста, когда боялся женщин. – усмехнулся, гордо поднял подбородок и это ее поразило, в хорошем смысле:

– Даже так?! – рука с зажигалкой застыла, она, не прикурив, изучала мужа.

– Знаешь, мне не до твоей иронии, замечаний и напутствий. – Николя расправил плечи, но ни капли бравады, полное спокойствие, хотя и признался: – У нас сложности. Прости, но мой долг быть с семьей! – проговорил, склонил голову в почтении и притронулся губами к ее руке. Моментально вышел, не дав ей ответить. Тихо, но плотно закрыл дверь, сразу побежал вниз. Она интуитивно подошла к двери приоткрыла и слушала, как бодро звучат голоса, провожая малышек, и как тревожно колотятся сердца у всех, кто сейчас внизу. И ее сердце защемило, но она умела его остудить.

Глава 11

Лера, получив сообщение об отъезде, не задала ни одного вопроса. Сложила сумку и, пока Игорь сносил вещи в арендованное авто, пробежалась попрощаться с друзьями и учителями. Как только сели в самолет, прижалась к Игорю, с полными слез глазами, сама не понимая причину свой сильной грусти. Игорь не отпускал ее руку, ни на минуту. Молчал, временами легонько, сдавливая ее ладонь. Лера не задавала вопросов, ожидала, поглядывала на него, выискивая ответы в выражении его лица, и опять ждала.

Маленький частный самолет набрал высоту, Игорь обнял Леру очень крепко. Намного крепче, чем когда-либо. Отвернулся к окну, немного подумал и заговорил:

– Возможно, я сейчас сделаю глупость, нарушу все указания, но оставлять тебя в неведении я не могу. Прошу тебя, слушай внимательно и не задавай вопросов. Пожалуйста. – Валерия подняла к нему глаза, а руками сильней вцепилась в его локоть. Он посмотрел тревожно, но улыбаясь, поцеловал глаза, затем нос и притронулся к губам. Немного отодвинулся, чтобы лучше видеть ее, подмигнул и поднял ее руки. Губы не столько целовали, как согревали ее пальцы. Затем опять придвинулся и заговорил прямо на ухо. – Зяблик! Над семьей, а значит и всеми нами, нависла небольшая невзгода.

– Игорь! Если это небольшая невзгода, то почему так больно в душе?

– Солнышко! Это любовь и тревога объединились. Прошу, не перебивай. – Лера кивнула, посмотрев на него, и Игорь заметил дрожащий подбородок. Но она вернула себе самообладание и замерла, ожидая его слов. – Девочка моя, я тебя так люблю, что слов не хватит сказать об этом. Ты не думай об опасности. Мы, а в частности я, будем делать все, чтобы избавить вас от треволнений. Да, ты права, это не простые неприятности. Поэтому мы расстанемся, ненадолго. Как только все уляжется, я вернусь за тобой, и мы опять отправимся в Италию. А может, еще куда-нибудь, где можно научиться новому и полезному. Ты только помни, что я тебя люблю и хочу стать тебе ближе, чем есть сейчас. Прожить с тобой долгую и безоблачную жизнь. Баловать, как баловали родители, оберегать, как оберегали отцы и заботиться, как заботились мамочки. Я готов ждать ровно столько, сколько понадобиться тебе. Если конечно, ты любишь меня. И, конечно же, если хочешь создать со мной семью. Не отвечай сейчас, подумай над этим хорошенько. – Замолчал и, нежно поглаживая ее руки, целовал макушку, не шевелясь и практически не дыша, боясь спугнуть ее и то, что сейчас было между ними.

Полет прошел свою половину, а они все так же были немногословны. Но вот Игорь слегка отстранился, взял портмоне и достал пластиковую карточку.

– Положи в сумку. И, чтобы не случилось, помни – ты для меня все, что есть чудесного, милого, яркого в этом мире.

– Игорь!

– Не надо, милая, любимая! И плакать не смей! Давай просто помолчим. Нас встретит Михаил. Ты поедешь с ним и постарайся, чтобы малышки, как можно дольше, ничего не узнали. У них ты, после родителей, самый близкий человечек. Помоги Галине и Михаилу заботиться о них, это трудное время. – девочка кивнула, а он не сдержался и страстно, впервые, по-взрослому, поцеловал ее, затем опять прижал к себе и время от времени, до самой посадки, целовал ее золотые локоны.

****

Напряжение и сдержанность в словах охватили дом и всю семью Гаев. Ни минуты паники, только скрупулезное выполнение всего необходимого. Приготовили все, от вывода коней из конюшен в укромное место, до новейшего оборудования охранной системы по всему периметру имения, которую, сами не зная зачем, так вовремя подготовили мужчины. Сделав все, что могли на данный момент, сели за накрытый стол в столовой хозяйственного блока, с прибывшими к ним гостями. Ольга молчала, практически не ела, а девушки, немного посмотрев на ее манерность, принялись кормить мужей, усиленно. Скорее всего, в этом выражались их страхи.

– Простите! – появился дежуривший у пульта охранник. – Там еще приехали гости.

– Это Пшешики! – напомнил Стефан и первым поднялся.

За окнами стоял значительный гомон, громкие голоса разрывали непривычную тишину.

– Они что, приехали всем семейством? – поднялся за ним Жан. – Со слугами? – заглянул в окно: Не волнуйся отец, – усадил Николя на место. – Я сам их встречу.

Шум приближался и усиливался. Захлопали двери, затопало несчетное количество ног.

– Маловата эта столовая для стольких людей! – Ольга выпрямилась: – накормить людей надо, с дороги. Предлагаю…, переместиться наверх…. Если, конечно, никто не против. – никто не проронил ни слова. Поднялись. Женщины взялись собирать со стола, парни подхватились, помогли им перенести все в большую столовую, оставив все необходимое для слуг, которых ИВ тут же взял под свою опеку.

Встреча была без лишних слов, лишь сильные рукопожатия показывали силу поддержки.

– Рассказывайте! – как только уселись за стол, попросил Пшешек, старший приехавшей семьи.

– Нечего нам рассказать, мы сами в недоумении. – ответил Николя. – Честно говоря, мы давно ожидали, только надеялись на благоразумие.

– Может Вы нас, хоть немного просветите? – добавил Жан.

– Да и нам нечего сказать. – Пшешек глянул на Ольгу, та вымученно улыбнулась, но осталась молчаливой. – Похоже, Карл и его подручные, держат интригу, чтобы собрать больше сторонников. Нам он позвонил, объявил, что старейшины не довольны обстановкой в РОДУ. Предложил присоединиться для искоренения… – говор Пшеша, делал предложения мягче и игривей. – Простите меня, но какая обстановка их не устраивает?! Нас никто не терроризирует, не вмешивается во внутренние правила, не требует отчетности и прочее. – он размахивал руками, жестикулируя, словно заменял недостающие слова. – Простите, но я не считаю его старейшиной! Почему должен присоединяться? Наша семья ничуть не хуже их тройки, да и не младше. Мы прекрасно помним, с чего все началось. Мы не забыли, что нам дали Ольга и Алекс. Каких, слабых и заброшенных, подобрали и какими мы стали. Перечеркнуть все это? Простите – но нет! Я им так и сказал. Может мы и не воины, как они, но плечо свое вам готовы подставить, ради справедливости.

Ольга молчала уже достаточно долго. Слушала, смотрела прямо в глаза, собиралась с мыслями, не проронив ни слова за несколько часов. И даже выйдя из-за стола, взяв из рук мужа чашку чая, села в стороне и уставилась в одну точку. Никто ее не трогал. Позвонил помощник и лучший друг младших Гаев, Влад, отчитался по поводу фирм и обрадовал, что никаких отклонений и поползновений не было. Что ничего странного не замечено:

«Может мне приехать к вам?» – уточнил он, прежде чем прощаться.

– Нет! – сразу отказался Эд. – Ты должен проследить, чтобы все было в рамках закона. Не те времена, чтобы брать силой весь наш бизнес. И все же…. С завещаниями ты знаком, так что, будь добр, следи за этим.

«Эд! Неужели все так серьезно?»

– Если б я знал, что и как, то не распылялся бы на абстрактные указания.

«Все сделаю. Держитесь».

Как только Эд отключился, Стефан повернулся к Ольге:

– Прости, что перебиваю, знаю, ты ищешь решение, но нам бы хотелось услышать тебя. Твое мнение на все происходящее.

– Мне трудно судить и быть объективной. С нашей стороны никто не нарушил ни одного пункта правил Рода. Что касается бунтовщиков, простите, другого названия их действиям не нахожу, то… – в углу зала упала на пол большая ваза и разлетелась вдребезги. По спинам присутствующих пронесся холод, шторы заходили ходуном, да и картины на стенах колыхались.

– Что это? – испуганно спросили Пшешики и заволновались. – Нас решили подорвать или природные толчки.