Верни мою жизнь

– Пойдём на кухню, всё расскажешь. Надеюсь, что борщ съели. – Ксана повесила пиджак и завязала волосы в хвост. – Ник, коробка промокнет, коврик испортится. Лучше на пакет пока поставить. – Она убрала коврик обратно в ванную. Бабушка потеряла бы разум, если бы увидела, что домашний порядок нарушен.

В ванной Ксана остановилась у зеркала. Внимательно всмотрелась в паутинку у серо-голубых глаз, проступившую синеву под ними, три упрямых луча на лбу. Итальянская краска потускнела и проявила свежие признаки стресса – седые пряди. Последний месяц явно играл за главного женского врага – возраст.

– Мам, привет. Ты что, плакать собралась? – За спиной возник Петя, и Ксана от неожиданности вздрогнула.

– Трунь, что ж ты пугаешь так? Нет, конечно, с какой стати мне плакать? Всё хорошо. – Она обняла сына и удивилась тому, что не заметила, как он вытянулся за последнее время. – Пойду посмотрю на зверя, а ты доставай из холодильника курицу и ставь воду на макароны.

Выходя, подмигнула своему отражению. С улыбкой вроде бы синяки не заметны, или просто хочу в это верить.

На диване под серым пледом крупной вязки спал Павлушка. Рядом, свернувшись клубочком, мурчал полосатый и явно ухоженный котёнок. Точно такой же серый, как и Финик, который десяток лет был её самым преданным другом. Будил каждое утро, провожал и встречал из школы, да и спали они точно так же вместе.

На фоне пледа малышня смотрелась кадром из курса по фотографии. Ксана аккуратно прикрыла сыну голые ноги и отправилась за объяснениями.

Вода в кастрюле и её интерес к истории хвостатого закипали. Ксана вытащила из контейнера куски замаринованной птицы, разложила в стеклянной форме и поставила в духовку.

– Трунь, я же разрешила выйти только за хлебом в палатку. Про усатых-полосатых речи не было. Ну, рассказывайте, где нашли? И кто догадался ему лоток сделать? – Ксана уже смирилась с пушистым другом для сыновей, но рассчитывала подарить его первого января. В Новый год – с новой радостью и обязанностями.

– Мам, это не я, честное слово. Сбегал за хлебом, поднялся, а этот на площадке сидит. Жалобно мяукает. Ещё и об дверь трётся, нюхает. Я сначала подумал, убежит, не стал трогать, но он никуда не делся. Нам жалко его стало. Знаешь, какой клёвый? – Петя расплылся в улыбке, а Ксана поняла, что за запах смутил её на площадке. – А про лоток – так это старый советский способ, Гугля подсказал. Ты бы ругалась, если бы за наполнителем пошёл.

Ксана выбежала на площадку, рассмотрела на двери пятно, пахнущее аптекой. Именно с ней ассоциировалась настойка валерианы – Зинаида Васильевна иногда просила купить, когда Ксана была подростком. Однажды полёт её рюкзака около дома закончился трагедией для тетрадок и радостью для всех котов округи. Детвора долго мучала усатых, пользуясь их валерьяно-неадекватным состоянием. Одного флакончика хватало на пару недель детского гогота.

Зачем? Кому надо подбрасывать нам кота и обливать дверь? Возможно, если бы день случился эмоционально стабильнее, Ксана поискала бы отгадку, разлитую на поверхности, но мозг отказывался состыковывать факты и продолжать напевать.

Ксана вернулась в квартиру. Петя помешивал макароны, Никита доставал посуду. Явно что-то скрывая, они перешёптывались. Раньше мальчишек вместе было не застать у плиты, разве что в выходные, когда у Виталика хорошее настроение совпадало с тягой к кулинарии. Особенно если сыновья просились в ближайший фастфуд, ярым противником которого он был. Тогда жизнь на кухне кипела не хуже, чем в мишленовском заведении. Овощи нарезались идеально в размер, паста готовилась до классического альденте, рыба мариновалась в пряном соусе с тимьяном и белым перцем. В такие моменты Ксана превращалась в стороннего наблюдателя. Счастливого наблюдателя мужской идиллии.

– Я так понимаю, вы без меня всё решили? Я-то хотела купить породистого, рыжего. – Мальчишки переглянулись. Никита сориентировался быстрее, отобрал вилку у брата и подцепил макаронину оценить готовность. Петя рассеянно пожал плечами.

– Мам, мы ведь его оставим? – Павлик с котёнком на руках пришёл на запах ужина. Теперь на Ксану смотрели не, как обычно, два, а четыре жалостливых глаза.

– Павлуш, мы про него ничего не знаем. Кто принёс, зачем, и почему именно у нашей двери оставил? Его, как минимум, нужно помыть и отнести к ветеринару на прививки. – Ксана ещё по дороге домой поняла, что мальчишки не оставят шанса пристроить кому-то найдёныша. Особенно младшие. Главное, чтобы Петя не попросил собаку. Крупную и пушистую.

Ксана представила реакцию мужа, если бы питомец появился раньше. Теперь же Виталик точно не мог запретить в доме животных, портящих дорогую мебель и шторы. При виде сыновей, тискающих котов, он вещал о нецелесообразности мероприятия. Это был один из существенных недостатков мужа, раздражающий Ксану.

– Ура! Давайте его помоем! А вместе с ним можно?

– Младший оживился, когда понял, что мурлыка разделит жилище с ними.

– Ну не-е-ет, купаться вместе вы точно не будете. Знаете, для бездомного он довольно прилично выглядит, но завтра обязательно отнесём его к врачу. Кличку, наверное, уже тоже придумали?

– Мы долго не могли решить, но нашли имя, оно и мальчику и девочке подойдёт. Саня. Тебе нравится?

Ксана поразилась находчивости сыновей, но сразу же вспомнила бывшего мужа Насти – Сашку. Нет, такого обормота ей точно не нужно.

– Давайте ещё подумаем. Мне и в голову не пришло, что может быть кошка, уверена, что кот. Завтра у ветеринара спросим. Давайте ужинать, мойте руки.

Теперь в их доме появилось усатое обстоятельство, которое на ближайшие пару лет взбудоражит и так не устоявшийся быт.

Мальчишки с появлением питомца оживились и даже не ссорились целый вечер. Больше того, нарекли Павлика его главным хозяином. Ксана понимала, что за добротой и уступчивостью старших стоит какой-то сговор, но меньше всего ей хотелось становиться мисс Марпл.

Чутьё Ксану не подвело – новый член семьи оказался мужского пола. А старший брат той самой Верки, что в школе стерегла Витьку от Маши, – ветеринаром в «Усытых-полосатых» на Витебской, куда Ксана утром приехала с сыновьями. Когда-то Игорь считался красавчиком и практически все девчонки с пятого по одиннадцатый влюблялись в высокого статного блондина с густой шевелюрой.

Из прежних достоинств сохранился лишь рост и глубокие ямочки, которые узнавались в пухлых щеках. В остальном вряд ли можно было назвать его по-прежнему привлекательным. Бросающийся в глаза лишний вес и жидкий хвостик, стянутый резинкой для денег, не имели ничего общего с репутацией сердцееда. Ей-богу, жизнь – американские горки. Куда делась копна? Где пресс, обаяние, лоск, в конце концов? Верните меня в школу и скажите, что он станет таким, – да я зарубилась бы на пятьсот тыщ, что это просто невозможно. Вот что могло произойти, чтобы тот Игорь превратился в этого Игоря?

От встречи оба радости не испытали. У каждого хватало того, о чём хотелось умолчать. Одной – о блестящем провале в браке, другому – о долгой борьбе с онкологией. Но мальчишкам понравился мужчина с чувством юмора, мгновенно предложивший смешные варианты кошачьих кличек. Единогласно победил Мышьяк. Ксана не стала противиться, хотя перспектива ласково называть подкидыша Мышечка ей не понравилась.

Кот действительно мало походил на беспризорника, и по заверениям Игоря обещал вырасти красавцем. Мальчишки перебивали друг друга, рассказывали о его появлении, вызывались полностью о нём заботиться. Как только речь зашла о лекарстве от паразитов и сложностях его приёма, растерялись – когти были главным оружием нового друга.

Мышьяк быстро освоился в доме, будто прилагался к нему с самого начала. А мальчишки нашли крайнего на случай хулиганства.

Примечания