Теперь сама выходи за меня замуж

Первым из игры выбыл незадачливый отец невесты. Кудрявцев даже не расстроился своим грандиозным проигрышем, поскольку к этому моменту оказался пьян настолько, что откинулся на спинку своего сидения и захрапел. За ним вышли из игры еще два участника. Основная схватка разыгралась между Николасом и канадцем Стеном, но Ник побил-таки его козырную даму своим козырным тузом и сорвал ва-банк. Все присутствующие бурно зааплодировали лорду Трентону: играл он красиво и его выигрыш производил впечатление подлинного произведения искусства. Разгоряченный под конец игры молодой англичанин с благодарной улыбкой поклонился публике и вручил Петровичу на хранение свой материальный выигрыш, собираясь посмотреть на свой главный приз. Ему не терпелось убедиться, действительно ли будущая леди Трентон красива, как говорил о ней ее отец. Вообще-то он был готов примириться с некоторыми недостатками своей избранницы, поскольку при такой нехватке женщин ими не приходилось перебирать. «В крайнем случае, если я не уживусь с русской леди, то я с нею разведусь», – философски подумал Николас, отправляясь на встречу со своей судьбой. О чувствах своей предполагаемой суженой он не задумывался. Молодой обаятельный лорд Трентон всегда пользовался большим успехом у женщин, и ему в голову не могло прийти, что русская провинциалочка его отвергнет.

Глава 3

В то время как шла крупная игра за обладание рукой самой привлекательной невесты Ново-Мариинска, сама невеста, Лика Кудрявцева, тряслась как осиновый лист от холода в своей постели. Снаружи мороз давно перевалил за тридцатиградусную отметку и уверено подбирался к сорокоградусной. В доме же Кудрявцевых экономили на отоплении, и тепло еле добиралось до второго этажа, где находилась спальня Лики. Девушка надела на себя теплое шерстяное платье, две вязаные кофты, завернулась в старое осеннее пальто и сама себе казалась толстой цибулей, закутанной в сто одежек, которые не спасали ее от холода. Мало помогла большая грелка с горячей водой (очень быстро она остыла в холодном помещении) и меховое одеяло. Лика клацала зубами, надеясь на то, что ей все же удастся уснуть. Она быстро управилась с домашними делами, и рано, экономя свечи, легла спать. Но сон не шел также из-за беспокойства, которое ей причиняло отсутствие отца. Ей не хотелось думать, что он снова пошел в трактир, ведь два месяца назад, после крупного разноса, который она ему устроила после очередной пьянки, он поклялся ей, что больше в рот не возьмет ни капли водки. Также она волновалась из-за отсутствия поваренка Илюши. Постреленок в такой мороз выскочил к своим друзьям-товарищам и до сих пор не вернулся домой. Если об этом узнает его бабушка Варвара, достанется же ему на орехи. Она хоть любила внука, однако держала его в строгости. Но хоть бы не замерз!

Время шло и надежда Лики на то, что отец придерживается своего благоразумного обещания, таяла все больше. Пьянство отца, а также его болезненное пристрастие к карточной игре стало причиной всех несчастий в ее семье. Именно из-за них Якова Степановича выгнали со службы в городе Охотске, и только многочисленные просьбы и хлопоты ее несчастной матери способствовали тому, что начальство, пусть и неохотно, предоставило место унтер-офицера запойному пьянице в полярном поселении Ново-Мариинске – там отчаянно не хватало людей.

Лика помнила, как заплакала от отчаяния ее мать, когда они после многодневных дорожных мытарств наконец добрались до места. На многие мили от поселения не было ни одного деревца – один сплошной снег вокруг. Ново-Мариинск только начал строиться, и немногочисленные дома прижимались друг к другу, словно одинокие солдаты, крепко сплотившиеся перед лицом превосходящего противника. Каждый прожитый день на Чукотке был для русских переселенцев маленькой победой над арктической тьмой, морозом и смертью.

Суровый климат окончательно подорвал здоровье хрупкой матери Лики. В тундре могли выжить только чрезвычайно выносливые переселенцы и Прасковья Алексеевна, подхватив воспаление легких, скончалась уже на второй год пребывания в Ново-Мариинске. Одиннадцатилетняя Лика перешла на женское попечение кухарки Варвары и вместе с нею пыталась свести концы с концами при вечной нехватке денег. «Усиленное» за полярное место службы жалование Кудрявцева составляло всего семьдесят шесть рублей, и жить на него нужно было пятерым – самому Якову Степановичу, его дочери Лике, денщику Мирону, а также кухарке Варваре с малолетним внуком. Лика уже в отрочестве принялась учиться тому, чтобы прокормить себя и слуг, поскольку даже скудное отцовское жалование до них частенько не доходило, оседая в карманах карточных игроков и в трактирной кассе. Она вместе с Варварой лепила пельмени по заказу трактирщика Петровича, шила на продажу меховые рукавицы и помогала собачнику Ерофееву дрессировать щенят для езды в нартах. Домочадцы Кудрявцева в основном жили на ее заработки – если Лике не повезло с беспутным отцом, то ей повезло с односельчанами, которые из сочувствия помогали юной барышне, и давали ей возможность заработать, всегда подставляя ей свое надежное плечо для поддержки. Жизнь на Севере была весьма сурова даже для самых крепких и сильных людей, но действовало на нем одно неписанное правило – если есть возможность, непременно помоги тому, кто рядом с тобой. Только взаимная выручка помогала русским поселенцам выжить в вечно холодной тундре. Кудрявцев еще сохранял остатки стыда и совести, и никогда не посягал на деньги дочери.

Поначалу Лика мечтала как можно скорее вырасти и заняться самостоятельным предпринимательством. Ей казалось, стоит ей стать взрослой так все ее детские беды окажутся позади. Но когда она достигла совершеннолетия в шестнадцать лет, на ее голову посыпались новые, непредвиденные несчастия. Яков Степанович смекнул, что красота его юной дочери представляет собою отнюдь немаленький капитал, и в болезненном азарте карточного игрока-маньяка начал ставить ее на кон приезжим проходимцам, когда у него заканчивались деньги за игорным столом. А Лика совершенно не хотела выходить замуж. Верная Варвара говорила ей по поводу мужских заигрываний следующее: «Если у бабы есть ум в голове, она будет смотреть не на смазливую физиономию, а на основательность мужчины. Бог создал брак мужчины и женщины для рождения детей, а не для похоти. О детях надо думать, а не об любощах всяких. Дети родятся, их надо кормить, поить, одевать, учить, вот тогда-то пригодится основательность мужа, а не то, что маменька твоя соблазнилась Яковом Степанычем. «Орел! – с восторгом говорила она, – за ним хоть на край света!». Так оно и получилось, сидим мы на краю света, маменька твоя в мерзлой могиле, а ты, дитятко, ни в чем не повинное, постоянное терпишь во всем нужду и пьянство отца твоего окаянного!».

Лика была во всем согласна со своей мудрой советчицей, да только не видела она вокруг себя такого «основательного» мужчину, которому во всем можно было бы довериться. Мало-помалу девушка пришла к такому решению: не выходить замуж, а стараться быть хозяйкой собственной судьбы. При мысли о том, что ее будущий муж тоже может оказаться алкоголиком и картежником ей заранее хотелось выть голодной волчицей и без оглядки кинуться в прорубь с головой. Нет, своим детям она не желала повторения своей участи, и претендентов на ее руку, которым ее проигрывал незадачливый папаша, Лика научилась виртуозно отваживать, уродуя свою женскую привлекательность и используя свой ум и изворотливость. Хорошо еще, что в Российской империи было отменено крепостное право, иначе бы она стала бесправной крепостной рабой у выигравшего ее игрока, а не невестой, с которой приходилось считаться. Разочарованные женихи возвращались к Кудрявцеву с требованием вернуть карточный долг в денежном виде, и тогда уже приходилось изворачиваться Якову Степановичу. Он тратил семейные сбережения, занимал в долг, отдавал деньги в рассрочку, удовлетворяя своих победителей, и Лика благополучно дожила до девятнадцати лет в счастливом девичестве. Только один раз ей не помог безобразный маскарад, и чрезмерно похотливый казак попытался ее изнасиловать. Тогда Лику спас молодой инженер Сергей Белогорцев. Он прибежал на ее крики с двумя рабочими, которые помогали ему строить верфь, скрутил насильника и после добился у градоначальника Гриневецкого высылки расходившегося казака. Лика затаила чувство горячей признательности к Белогорцеву, и только к нему из всех знакомых ей молодых мужчин она испытывала теплые чувства. Девушка свела короткое знакомство с Сергеем и его молодой женой Надей, и эта дружба являлась одной из немногих радостей в ее полной трудностей и печалей жизни.

Мороз крепчал, и Лика почувствовала, что она больше не выдержит мучительного лежания в дышащей холодом спальне. Пришлось пренебречь своим авторитетом у слуг, и, презрев сословное дворянское достоинство, идти ночевать на кухню. Но, положа руку на сердце, она могла сказать, что близкое соседство спящей Варвары, самого близкого и родного ей человека, было ей приятно и желанно.

Девушка тихо спустилась в кухню, и красноватый отсвет мигающего за печной заслонкой огня наполнил ее сердце блаженством. Денщик Мирон спал на лавке возле печи, и Лика, стараясь не шуметь, полезла на печь. В полутьме она различила толстое тело мерно дышащей Варвары на лежанке и хотела пристроиться рядом. Но ее осторожность не помогла, кухарка зашевелилась и спросонья спросила:

– Лика, это ты?

– Да, – шепотом отозвалась Лика. – Тише, Варвара, Мирона разбудишь.

Но Варвару волновал не сон денщика, а отсутствие внука.

– А Илья-то мой где? Неужто еще не вернулся? – громко проговорила она, обводя печь беспокойным взглядом.

Как бы в ответ на ее слова, курносый постреленок вбежал в помещение, не скинув шубы, и, узрев на печи Лику, одним духом выпалил:

– Гликерия Яковлевна, Гликерия Яковлевна, а ваш папенька опять вас в карты проиграл!

Сообразительный мальчуган выбрал удачный способ отвлечь внимание бабушки от своей персоны этим известием.

– Святые угодники, снова Яков Степаныч сбился с пути истинного, – сокрушенно заохала пожилая женщина, совсем позабыв о том, что она собиралась задать внуку взбучку за продолжительное отсутствие. А Лика ощутила самое настоящее отчаяние от слов мальчика. Они означали для нее потерю отцовского жалованья, утрату тех скудных сбережений, которых ей удалось с большим трудом накопить, а также неприятную встречу с неприятным субъектом, который будет домогаться ее тела.

– Антошка говорит, что тот игрок, который выиграл барышню – английский лорд! – поведал Илюша, явно гордясь своей осведомленностью. – Он страсть как горит желанием познакомиться с Гликерией Яковлевной и уже идет сюда.

– Да уж, наврет твой Антошка с три короба, – презрительно отозвалась кухарка, ничуть не веря маленькому конопатому плуту, приятелю Илюши. – Наверняка он проходимец, этот англичашка. Такие присвоят себе кучу титулов, а заодно и кошельки доверчивых простофиль. Что в нашем захолустье делать настоящему лорду?!

От слов правдивой Варвары Лике стало еще горше. Час от часу нелегче – счастливый игрок, имеющий на нее права – аферист и самозванец – и к тому же его надо ждать с минуты на минуту.

– А где мой отец, Илюша? – спросила она, лихорадочно стараясь сообразить, как справиться с очередной опасностью, угрожающей ее хрупкому житейскому благополучию.

– Яков Степаныч напились и остались в трактире, – с готовностью ответил Илюша.

– Надо бы его привести сюда, – пробормотала Лика.

– Правда, а то еще завалится пьяный в сугроб и замерзнет, – всполошилась Варвара и начала трясти сонного денщика: – Мирон, Мирон.

– Ась?! – вскинулся сонный мужчина.

– Идем к трактиру, нужно барина привести домой, – решительно произнесла Варвара. – Илюша, ты понесешь фонарь.

Мирон, привычный к таким встречам пьяного хозяина, без лишних слов начал, кряхтя, натягивать на свои ноги валенки. Мальчик же принес из чулана фонарь с горящей свечкой внутри и скоро слуги торопливо вышли на улицу, спеша исполнить неприятную обязанность – привести домой загулявшего барина. О молодой барышне они не слишком беспокоились, зная, что она умеет справляться с неприемлемыми кандидатами в ее мужья, а вот участь мало что соображавшего от выпивки Якова Степановича внушала им серьезные опасения.

Лика осталась одна и начала быстро готовиться к приходу незваного гостя, поклявшись про себя сделать все возможное, чтобы и этот нежеланный жених навсегда забыл дорогу к порогу ее дома.

Едва она привела себя в надлежащий беспорядок, как в дверь кухни негромко, но уверенно постучали.

Глава 4

Сердце Лики замерло, словно у пойманного воробья, но она превозмогла себя и громко крикнула:

– Войдите!

Пригласив в кухню незваного гостя, она тут же поспешно сунула за щеки два грецких ореха, которые искажали изящную линию ее щек и портили голос, делая его гнусавым и невнятным.

Николас, предвкушая упоительную встречу с хорошенькой девушкой, быстро вошел в полутемную кухню и тут же почтительно снял перед дамой свою большую ушастую шапку из меха белого полярного волка. Он с трудом разглядел сидящую на лавке за столом возле печи Лику, и неуверенно спросил:

– Глика Яковлевна?!

– Она самая, – сдавленно пробасила ему Лика.

Молодой англичанин несколько удивился басовитому тону своей предполагаемой невесты, несвойственным юной девушке, но посчитав, что он ему послышался, сказал, любезно улыбаясь:

– Мисс Глика, моя имя – Николас Трентон. Прошу простить меня за несколько позднее вторжение, но мне так не терпелось увидеться с вами, что я осмелился нарушить ваш ночной покой. Дело в том, что ваш батюшка не против того, чтобы мы с вами сочетались узами законного брака, и если вы соблаговолите согласиться стать моей супругой, то весьма обяжете меня оказанной честью.

Лика молчала, внутренне готовясь к своему коронному выступлению. Молодой лорд подумал, что она недостаточно хорошо поняла его, хотя он свободно говорил по-русски, прожив в детстве несколько лет в Санкт– Петербурге, и терпеливо повторил свое предложение. К его изумлению девица разревелась белугой. Слезы полились на ее пухлые щеки, грозя затопить собой всю комнату, а затем она и вовсе начала причитать, покачивая своим телом взад-вперед:

– Ох, бедная я, несчастная! Еще один мужчина покушается на мое целомудрие, на мою девственность – единственное богатство бедной девушки без всякого приданого. Видать батюшка снова проиграл меня, да???

– Это так, – был вынужден подтвердить Николас, хотя он предпочел бы из деликатности не затрагивать эту тему. – Но, послушайте, милая Глика, что вы так убиваетесь? Я намерен стать вам хорошим заботливым мужем.

Видя, что ее истеричное поведение не оказало должного впечатления на английского афериста и не отвратило от нее, Лика повернулась к столу и усилила огонь в керосиновой лампе. Опешивший лорд Трентон увидел самую неухоженную, неопрятную и чумазую девицу в своей жизни. Лика основательно приготовилась к встрече с ним, надев старое засаленное платье, грязный кухонный фартук и огромный рогатый чепец своей бабушки, предварительно взлохматив, как у старой ведьмы, свои пышные рыжие волосы. Зрелище обычно получалось незабываемым, а устрашающий рогатый чепец производил действие контрольного выстрела на искателей ее руки, убивая в них всякие любовные желания. Когда же Лика для усиления эффекта вытащила большой мужской платок, который ее отец залил чернильными пятнами, и шумно высморкалась в него, причем не нежно, по-девичьи изящно, а со всей силой, Николасу захотелось провалиться сквозь землю от неловкости. От сокрушительного разочарования у него даже потемнело в глазах. Никогда еще он не попадал в столь затруднительное и глупое положение. Даже невзрачная, отвергнутая им Энн Морган рядом с этой замарашкой воспринималась эталоном женской красоты. Теперь молодой лорд Трентон думал только об одном, как бы ему отвертеться от собственного сватовства.

Лика, угадав по выражению его лица, какие чувства его волнуют, жалобно протянула:

– Мистер Трентон, если вы настаиваете на свадьбе, то я согласна удовлетворить ваше желание, хотя моя девственность, мое единственное богатство дороже мне всего на свете!

– Милая мисс Глика, не волнуйтесь, – ваше единственное богатство бедной девушки будет находиться в целости и сохранности, и я не собираюсь отнимать его у вас, – поспешно отозвался Николас, начиная понимать, почему эта девица до сих пор не замужем, проживая в поселке, где почти не было женщин. Уж слишком она напоминала воплощенный кошмар любого жениха!– Я передумал посягать на ваше достояние, если оно вам так дорого, даю вам слово.

– Но мой отец проиграл меня, он же должен будет вернуть вам немалую сумму денег, – снова жалобно прохныкала Лика.

– Успокойтесь, я не буду требовать возвращения долга, – предупредительно отозвался Николас, невольно жалея уродливую и не блещущую умом бедняжку, которой явно не повезло в жизни. – И другие мужчины не будут беспокоить вас, ведь ваш отец проиграл вас мне и утратил на вас всякое право.

В восторге от того, что все для нее так удачно складывается, Лика радостно воскликнула:

– Вы поистине благородный человек, мистер Трентон! Дайте я вас поцелую!